Издание документов и материалов российских анархистов предполагается в двух томах.
В первый том включены 284 различных по типу и виду источника, отражающие историю российского анархизма за период с 1883 г. по 1916 г.27. Значительная часть документов, извлеченная из ГАРФ, Отдела редкой книги ГОПБ, Рукописного отдела РГБ, ЦГИА Украины (Киев), публикуется впервые.
Основной материал тома – это воззвания различных российских анархических групп и организаций, действовавших с начала XX века в разных населенных пунктах Российской империи и за границей (преимущественно в Западной Европе и США), написанные, как правило, на злобу дня или по тем или иным наболевшим вопросам движения. Этот значительный комплекс документов предваряют: т.н. «Интернационал анархистов» (одна из возможных версий, без места и даты издания), Заявление анархистов перед Лионским исправительным судом «Почему мы анархисты?» (1883 г., одним из его авторов, вполне вероятно, был П.А. Кропоткин) и два недатированных воззвания российских анархистов программного типа «Что такое анархисты?» и «К рабочим», предварительно знакомящие с некоторыми основными доктринами движения. Последующие документы (с 1901 г.) четко расставляют все точки над «i» и представляют все многообразие различных точек зрения и мнений, которые существовали в среде российских анархистов по теоретическим, программным, тактическим и организационным вопросам. Обращают на себя внимание практически неизвестные ранее материалы по консолидации российской анархической среды за период 1904–1916 гг. (в этой связи интересующимся читателям и специалистам рекомендуем изучить документы анархических съездов и конференций за 1904–1908 и 1913–1915 гг.). Особо хотелось бы подчеркнуть, что участие русской анархической делегации в работе Международного анархического конгресса 1907 г. в Амстердаме и подготовке Августовского конгресса 1914 г. в Лондоне имело определяющее значение для развития международного анархического движения.
В издании публикуются также редкие документы о полемике в стане российских анархистов и их зарубежных коллег по вопросу об оценке и отношении к событиям первой мировой войны.
Протоколы и резолюции анархистских конгрессов, съездов, конференций, совещаний и разнообразные манифесты анархистов являются уникальным источником, позволяющим судить не только о решениях, принятых тем или иным форумом или отдельно взятой группой (или лицом), но и о том, какие программно-теоретические принципы закладывались в основу этих решений, какие различные мнения существовали среди анархистов, какие перспективы и цели намечали для себя сторонники анархии.
Учитывая особую специфику деятельности анархистов, не ориентированную на сбор, сохранений и обобщение материалов (со всеми вытекающими отсюда последствиями), автор-составитель издания избрал хронологическую подачу публикуемых документов и материалов. Лишь в некоторых местах издания (преимущественно в т. 2) из приводимых материалов делались своеобразные тематические подборки (например, по деятельности анархистов в фабзавкомах в 1917 г., по разгрому анархистских организаций в 1918 г.; по повстанческому движению в отдельных регионах страны в 1918–1921 гг.; по объединению сил анархистов-синдикалистов в 1918–1924 гг. и некоторым другим).
Заранее благодарны всем интересующимся историей российского анархизма за возможные уточнения и дополнения.
Издание сопровождается комментариями и указателем имен. В документах сохранены шрифтовые выделения оригинала.
Часть I. АНАРХИСТЫ В КОНЦЕ 80-х—90-х ГОДАХ XIX ВЕКА
Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущенный
И в смертный бой вести готов.
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим:
Кто был ничем, тот станет всем!
Припев:
Это будет последний и решительный бой!
С Интернационалом воспрянет род людской! (2 р.)
Лишь мы, работники всемирной,
Великой армии труда,
На труд мы наш имеем право,
Но паразиты же – никогда!
И если гром великий грянет
Над сворой псов и богачей,
Для нас все так же солнце станет
Сиять огнем своих лучей!
Припев:
Это будет последний и решительный бой!
С Интернационалом воспрянет род людской! (2 р.)
Никто не даст нам избавленья,
Ни поп, ни царь и ни собор!
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой!
Чтоб свергнуть гнет рукой умелой,
Отвоевать свое добро,
Вздувайте горн и куйте смело,
Пока железо горячо!
Припев:
Это будет последний и решительный бой!
С Интернационалом воспрянет род людской! (2 р.)
Заявление анархистов перед Лионским исправительным судом (1883 г.)29
Что такое Анархия? Что такое анархисты? – Мы сейчас скажем. Анархисты, милостивые господа, это граждане, которые в век повсеместной проповеди свободы сочли своим долгом заговорить о безграничной свободе.
Да, милостивые господа, нас несколько тысяч в мире, быть может, несколько миллионов, – у нас нет другой заслуги, как говорить громко о том, о чем втихомолку думают массы, – нас несколько миллионов рабочих, требующих полную свободу, всю свободу, только свободу!
Мы хотим свободы! Мы требуем для каждого человека право и возможность делать все, что ему нравится, и только то, что ему нравится. Мы требуем для него право и возможность удовлетворять полностью все свои потребности без всяких других пределов, кроме тех, которые ему ставят физическая невозможность и потребности его ближних, заслуживающие такого же уважения, как и его собственные потребности.
Мы хотим свободы, и мы думаем, что ее существование несовместимо с существованием какой бы то ни было государственной власти, каковы бы ни были ее происхождение и форма: будь она избираема или навязана, монархическая или республиканская, покоится ли она на божеском праве или на праве народа, на миромазании или на всеобщей подаче голосов.
История нас учит, что все правительства походят друг на друга и стоят друг друга. Самые лучшие являются самыми худшими. У одних больше цинизма, у других больше лицемерия! У всех один и тот же язык, везде одна и та же нетерпимость. Даже самые либеральные на вид и те хранят про запас в пыли старых законов какой-нибудь ловкий закончик против Интернационала, чтобы применить его при случае к своим неудобным противникам.
Другими словами, в глазах анархистов зло заключается не в той или иной форме проявления, а в самой идее правления, в самом принципе власти.
Одним словом, правительственная, предписанная законом опека, навязанное подчинение должно уступить место свободному, постоянно пересматриваемому, изменяемому договору. Таков наш идеал!
Анархисты, следовательно, хотят научить народ обходиться без правительства так же, как он научается уже обходиться без Бога.
Народ научится также обходиться без собственников. В самом деле, злейший тиран не тот, который сажает вас в тюрьмы, а тот, который морит вас голодом; не тот, который хватает вас за шиворот, а который бьет вас по желудку.
Нет свободы без равенства! Нет свободы в обществе, где капитал монополизируется в руках уменьшающегося с каждым днем меньшинства, где нет ни малейшего равенства в распределении чего бы то ни было. Даже общественное образование обеспечено не для всех, хотя все принимают участие в расходах на его содержание.
Мы думаем, что капитал – общее наследие всего человечества, потому что он – плод деятельности прошлых и настоящих поколений. Поэтому он должен быть в распоряжении всех. Никто не может быть лишен права им пользоваться. Никто не может завладеть частью его в ущерб остальным. Словом, мы хотим «РАВЕНСТВА», фактического РАВЕНСТВА, как завершающегося или, вернее, – как предварительного условия свободы.
От каждого человека по его способностям, каждому по его потребностям. Вот к чему мы искренне и энергично стремимся. Вот что будет, так как нет такого предписания, которое одержало бы верх над требованиями одновременно и справедливыми и необходимыми. Вот за что нас хотят опозорить.
И за то, что мы требуем хлеба для всех, науку для всех, работу для всех; за то, что мы требуем для всех независимость и справедливость, нас обзывают злодеями!
Хлеб и Воля. [Женева], 1903. № 2. Сентябрь. С. 8.
№ 3. ЧТО ТАКОЕ АНАРХИСТЫ?
1. Прежде всего мы, анархисты, как и другие последовательные социалисты, отрицаем не только частную собственность на орудия производства, но и вообще всякую частную собственность. Взамен ее мы признаем свободное пользование всем, что производит природа и человек. Лишь при этом условии наступит полная свобода, к которой мы стремимся.
2. Свобода не совместима с наемным трудом, так как наемник продается своему нанимателю. Кроме того, экономическое неравенство созидается наемным трудом, и, в свою очередь, частная собственность порождает наемный труд. А потому, уничтожая собственность, мы хотим уничтожить и наемный труд, а вместо него введем свободный труд, при котором каждый будет работать, что хочет, сколько хочет и когда хочет.
3. Большая часть средств производства и сообщения исключают возможность пользования отдельными лицами. Кроме того, никто не может оспаривать выгод работы соединенными силами общими орудиями производства. Поэтому мы признаем свободный общий труд и общее свободное пользование (коммунизм).
4. Государственная организация общества возникла вследствие необходимости для имущих классов узаконить и укрепить за собоюправо на народный труд и для того, чтобы держать народ в повиновении себе.
Государство создано имущими классами и служит им главным защитником частной собственности и наемного труда.
Мы боремся поэтому с государством, как с главным оплотом имущих классов, но боремся не только с современными формами государства (монархиями и буржуазными республиками), но и с самим принципом государственности, так как государство есть не что иное, как организованное угнетение человека человеком. Поэтому мы считаем стремление к «хорошему» государству (социальная республика) – безрассудным и нелепым.
Мы боремся против политической власти (архии) человека над человеком и стремимся к полной политической свободе, то есть к безвластию – анархии.
5. Потребности политически и экономически свободных людей явятся побудительной причиной к целесообразному соединению людей по склонностям и способностям, так что произойдет разумная и непринудительная группировка, а не уничтожение совместной общественной жизни, как пророчат недобросовестные и несведущие противники анархизма.
Итак, мы – социалисты, ибо отрицаем всякую частную собственность.
Мы – коммунисты, так как отрицаем наемный труд и признаем свободную группировку с целью свободного общего труда и общего свободного потребления.
И, наконец, мы – анархисты-коммунисты, ибо вместе с этим мы не признаем государственной власти.
Наш девиз: от каждого по его способностям и каждому по его потребностям.
Товарищи! Капиталисты, сократившие производства, повыгоняли Вас из фабрик и заводов и этим обрекли Вас на голод и страдания. Ваши дети и жены в мрачных лачугах беспомощно протягивают Руки, прося хлеба, чтобы хоть кое-как утолить свой хронический голод и еле поддержать свое нищенское существование. А Вы, Товарищи, лишенные работы, как тени, ходите по улицам в бесцельных поисках работы. Вы проходите ежедневно мимо переполненных товарами магазинов, и чувством ненависти, глубокой вражды преисполнены ваши сердца ко всем богачам-эксплуататорам, выжимающим из Вас последние соки. В Вашей памяти встают картины, одна безотрадней другой: Вы вспоминаете Ваш тяжелый каторжный труд, Ваше рабское позорное положение, – и все это для того, чтобы кучка капиталистов пользовалась всеми благами жизни, чтобы в складах гнили товары, созданные Вашими руками. Товарищи, довольно молчать! Ринемся в кровавый бой с нашим заклятым врагом – буржуазией, севшей нам на шею! Сдвинемтесь, сплотимся и дружно ударим на него. Довольно терпеть! Мы – сила, без которой эксплуататоры и дня не проживут. Товарищи, объявите дружно ВСЕОБЩУЮ СТАЧКУ. К оружию! К арсеналам, к оружейным магазинам! Смело ударяйте на врага! Разрушайте машины на фабриках, нападайте на магазины и забирайте продукты, Вашим трудом созданные. Только такими приемами борьбы, как всеобщая стачка, вооруженное восстание, экспроприация продуктов, – мы очень скоро уничтожим ненавистный нам буржуазный строй и приблизимся к нашему идеалу – АНАРХИЗМУ-КОММУНИЗМУ!
Долой частную собственность и государство!
Да здравствуют РЕВОЛЮЦИОННАЯ СТАЧКА и СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ!
Мы, в силу различных условий находящиеся в настоящую минуту за границей, лишены возможности принять непосредственное участие в вашей великой и славной борьбе; но, оторванные и заброшенные далеко от родины, мы все-таки считаем себя вправе откликнуться на происходящие в России события – события, которые в одно и то же время и терзают нас своими ужасами, и волнуют надеждой на ближайшее лучшее будущее, и вселяют еще большую ненависть к царскому произволу и деспотизму, который, как кошмар, гнетет и душит уже столько столетий наш несчастный 130-имиллионный народ.
Дорогие товарищи! Настоящее движение – несомненно предвестник нового течения в ходе русской жизни. Вы пошли путем, завещанным нам историей, – путем революции. Это единственная дорога, которая ведет достойных борцов прямо к цели. То, что главным образом характеризует теперешнее движение, это ширина и глубина понимания вещей революционными элементами русского общества. Своим геройским поведением учащаяся молодежь доказала, что она уже созрела и вполне способна к свободной гражданской жизни. Она поняла, что свобода не подлежит дроблению, и поэтому ее требования не ограничиваются более одной только академической свободой. Академическая свобода немыслима на почве всеобщего рабства; она немыслима и неосуществима, пока царизм, это воплощение гнуснейшего произвола, будет господствовать в России; и поэтому, добиваясь академической свободы, надобно раньше всего бороться – и учащаяся молодежь действительно борется – с этим произволом; лишь с его уничтожением академическая свобода, как свобода вообще, сделается возможной. Вот что выражали те крики: «Долой царя!», которыми недавно огласились стены средневековой Москвы и гранит невских берегов. – Присоединившись к студентам, и рабочие с своей стороны доказали полное сознание своего положения, в частности, и довольно ясное понимание всего того, что происходит теперь в России, вообще. Действительно, материальное улучшение экономического быта рабочих, даже экономическая свобода далеко еще не все, как не все и политическая свобода при ненормальных экономических условиях. Лишь синтез этих двух форм свободы, то есть экономической и политической, обеспечит жизни человечества спокойное и прогрессивное течение. Действуя теперь заодно со студентами, рабочие доказали, насколько они проникнуты этой философской и исторически-верной истиной. Это – залог того, что минута освобождения России, быть может, не так уже далека, как это кажется нашему правительству…
Примите же, дорогие товарищи, наш горячий и искренний привет. Мы знаем: борьба, которую вы ведете теперь, – нелегкая; сердце обливается кровью при мысли об огромной массе гибнущих юныхи благородных жизней; но мы знаем также и то, что прогресс, к сожалению, без жертв не обходится; жертвы – это мост между отсталым прошлым и великим и отрадным будущим, мост, по которому вот уже миллионы лет человечество свершает свой путь вперед. Нам говорят: «Эти жертвы напрасны, это лишняя трата драгоценных сил; лучше идти медленным и мирным путем без потерь и страданий!» Но на это замечание за нас ответит история: она гласит, что мирным путем никогда ничего не добивались; никогда ни один класс добровольно не отказывался от своих привилегий. Везде и всегда поэтому революции со всеми их последствиями являлись фатальной необходимостью; и затем, разве при теперешнем строе мы не насчитывали ежедневно сотни и тысячи жертв, разве сотни и тысячи не гибнут ежедневно в непосильной борьбе с ужасными условиями современной жизни, от холода и голода, от отравления на капиталистических фабриках или от взрывов в шахтах? Разве сотни и тысячи не гибнут ежедневно, при самой «спокойной культурной работе, не больше как за убеждения в подземельях Шлиссельбурга или в тайниках «Креста»?.. Так пусть же не говорят нам о жертвах революции: эти жертвы будут по крайней мере полезны!
Вперед же, товарищи! Наша задача трудна, но она стоит разрешения. Будем надеяться, что под напором молодых революционных сил азиатское самодержавие, которое тяготеет над Россией, не устоит, и что пробьет, наконец, великий час освобождения нашего многострадального народа.
Да здравствует Великая Социальная Революция!!!
ГРУППА РУССКИХ АНАРХИСТОВ ЗА ГРАНИЦЕЙ.
1901 г. (Женева).
ОР РГБ. Ф. 358. К. 413. Д. 25. Л. 1-1 об. Гектограф; ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок. Гектограф.
Уже несколько лет начало мая каждого года причиняет русскому правительству неисчислимые заботы. В эти дни рабочие готовятся бунтовать. Нужно, стало быть, защищать от нападения рабочих масс богатство, созданное веками и заграбленное господствующим обществом; нужно охранять праздность, роскошь и разврат богачей; охранять жирные оклады чиновников, многотысячные доходы всех правящих и ученых людей; нужно защищать все тунеядство образованного буржуазного общества, выкармливаемое так тучно руками рабочего класса, в то время когда по городам и деревням России гибнут голодной смертью сотни тысяч людей.
За рабочими волнениями, за рабочим движением вообще, зорко следит все буржуазное общество. Не только жандармы и прокуроры, но и ученые профессора и писатели исследуют, какие из мыслей и стремлений рабочего подлежат истреблению, как «преступные», то есть вредные для существования построенного на грабеже современного общества. Они старательно взвешивают, что можно разрешить рабочим, не подвергая опасности столь сладкой для эксплуататоров неволи рабочих масс.
За рабочим движением зорко следят и пользуются им как средством для своих целей те слои образованного общества, которые при русском самодержавном строе не допускаются до полного господства в стране, до всех высших должностей и власти, пользуются рабочим движением те массы непристроившейся интеллигенции, которые видят, сколько возможно бы было выстроить в громадном русском, государстве прибыльных и тепленьких местечек, способных накормить по-барски всех страдающих интеллигентов, и не устраивающихся, однако, только вследствие невежественного управления жандармов и попов. Интеллигенция наблюдает за рабочим движением и с нетерпением спрашивает, когда же наконец рабочий народ своей борьбой выстроит для нее тот рай, которым давно пользуется образованное общество Западной Европы.
К 1 Мая, то есть ко дню, когда рабочие всего мира задумываются и обсуждают свое положение, они получают со стороны образованного общества всевозможные советы.
1 Мая, говорят почтенные «социалистические» ученые, есть праздничный день, который рабочие в своих товарищеских обществах должны проводить в торжественном настроении, думая о том отдаленном дне, когда не будет ни богатых, ни бедных, ни капиталистов, ни рабочих. Этим «социалистическим» учением, которое советует рабочим в день борьбы молиться, буржуазия так же довольна, как были довольны когда-то дворяне проповедью попов о том, что крепостной рабочий люд за нужду, страдания и помещичьи плети будет вознагражден богом в загробной жизни.
В день 1 Мая, говорит русская революционная интеллигенция, рабочие должны устраивать повсюду политические демонстрации против самодержавного правительства; должны требовать, чтобы государство управлялось по воле всего народа, свободно выбирающего своих представителей, как это происходит на Западе, где народ правит сам.
Хорошая сказка: еще полвека тому назад французское правительство, выбранное по воле всего народа, без самодержавного царя, без наследственного монарха, демократическое, республиканское правительство показало, что умеет избивать своих рабочих далеко не хуже самодержавного. Это правительство, «выбранное свободно народом», перебило на улицах Парижа в четыре дня не один десяток тысяч рабочих. В той же Франции другое республиканское правительство такую же резню повторило лет двадцать спустя. И современные демократические правительства, выбранные всем народом, как французское, английское, североамериканское, умеют, конечно, расстреливать бунтовщиков рабочих, чтобы заставить их вспомнить о том, что они рабы.
Немецкие рабочие лет тридцать тому назад с величайшим воодушевлением приступили к выборам в правящий в Германии парламент своих социал-демократических депутатов. Эти депутаты обещали тогда немедленно и окончательно освободить рабочий класс, лишь только рабочие выберут их в большем количестве. И вот, в настоящее время, после того как немецкие рабочие, напрягая всячески свои силы и собирая свои гроши, выбрали своими депутатами несколько десятков человек, эти социал-демократические, эти рабочие депутаты начинают объяснять, что невозможно приступить теперь к освобождению рабочего класса, что на земле произошли бы величайшие бедствия, если бы рабочий класс вдруг победил и захватил бы в свои руки власть.
Французские рабочие последовали недавно в своей политике примеру немецких. И вот они уже дождались своих «представителей», из которых вышел вернейший слуга французской буржуазии и лучший друг русского жандармского правительства министр Милльеран, допускающий без колебания распоряжения о расстреливании рабочих.
Итак, даже если рабочие выбирают в правительственные учреждения своих социал-демократических депутатов-представителей, то из этих представителей мало-помалу вырастают не освободители раб[очего] класса, а его новые господа. Почему это?
Во всем мире, существует ли в стране самодер[жавное] правительство или же «правительство, выбранное народом», закон гласит не волю народа, а волю заграбившего все земные блага, господствующего общества. Это общество владеет всеми материальными богатствами, владеет поэтому и всеми человеческими знаниями, которые для всего рабочего народа оно делает недоступною тайною. Рабоч[ему] классу по законам грабителей полагается только народное образование, то есть невежество по сравнению с господствующим ученым миром. По этим законам грабежа громаднейшее большинство человечества приговорена рождаться рабами, начинать с малолетства каторгу физического труда, приговорено вырастать из поколения в поколение как низкая необразованная раса людей, способная только к физическому труду, к механическому исполнению приказаний господ; господа же, заграбив все средства, воспитывают всех своих Детей, сколько ни будет тупейших голов в их числе, в высшую расу, призванную править.
При таких грабительских законах, назначает ли управляющих в стране самодер[жавный] царь, выбирает ли их народ, и в том и в Другом случае правительство состоит из интеллигентов, которые умение управлять передают в наследство своему потомству, оставляя для большинства человечества рабский, каторжный физический труд. Уничтожить это состояние, в котором миллионы еще до рождения обречены на невежество и рабский труд, упразднить правительство,выражающее этот закон, закон грабежа и человеческой неволи, действительно высказать волю всех людей сможет лишь всемирный заговор рабочих, всеобщее в единодушной забастовке восстание рабоч[его] класса, когда это восстание вырвет богатство, созданное веками, из рук господствующего образованного общества и отдаст владение всех, объявляя каждое человеческое существо равноправным наследником всех человеческих богатств и знаний.
Уверения же в том, что рабоч[ему] классу достаточно упразднить самодержавную власть и завоевать всеобщее избирательное право, для того чтобы иметь возможность участвовать в управлении государством, – есть старая сказка, тысячи раз повторяемая всевозможными буржуазными политиками-обманщиками!
Рабочие, обсуждая вопрос о том, как устроить 1 Мая, не могут доверять науке, не могут доверять революционной интеллигенции и ее бесчисленным листкам, которые в настоящее время только и делают, что громко и нахально повторяют эту старую сказку.
Но ведь, говорят, у русских рабочих есть во всех больших городах социал-демократические комитеты. Неужели и эти комитеты, а состав которых входят и сознательные рабочие, не указали верного пути для пролетарской борьбы?
Социал-демократические комитеты подготовляют рабоч[их] организаторов и агитаторов, подготовляют каждый год 1 Мая; в многочисленных листках призывают рабоч[их] выступить смело в этот день на борьбу. Но когда в ответ на эти призывы рабоч[ие] вдруг поднимаются целыми массами, как в Петербурге в прошлом году, или целым городом, как было три года назад в Риге, и в шумных стачках выставляют свои действительно рабочие требования, тогда на месте борьбы не видно никаких социал-демократических агитаторов и организаторов, ни один комитет и не подумает о том, чтобы распространять вспыхнувшую забастовку, увеличивать силу поднявшихся масс, усиливать рабочие требования.
Вот когда в феврале прошлого года полиция на Казанской площади побила студентов и петербург[скую] интеллигенцию, тогда все социал-демократические листки и газеты в один голос закричали, что после такого возмутительного безобразия рабоч[ие] обязаны выступить немедленно на улицу и без всяких рассуждений идти под пули и штыки.
Понятно! Слыханное ли дело? На Казанской площади били благовоспитанную публику, приличную публику, а не какую-нибудь чернь, способных к буйствам стачечников, как в Риге.
На улицах Риги их просто колотили нагайками и прикладами, как теперь разделываются со студентами и интеллигенцией, а перестреляли и переколотили более полусотни рабочих. Но так как там люди гибли за рабочее дело, а не за дело, близкое сердцу интеллигенции, то социал-демократические комитеты не считали нужным поднимать по всей России такой шум, какой они поднимают теперь из-за студентов. Ни одному социал-демократическому комитету и в голову не пришло призвать рабочих других городов к возмущениюпротив зверской расправы и резни рабочих в Риге, к ответу на насилия еще большим повсеместным бунтом, как проповедуют это теперь… («Не беда, что потерпит мужик, так ведущее нас провидение указало. Да он и привык».)
Такие бурные стачки, как русская, социал-демократические комитеты свысока называют стихийными волнениями бессознательных невежественных масс, считают их делом ненужным и бесполезным и во время таких массовых волнений советуют обыкновенно своим сознательным рабочим быть спокойными, сидеть по домам.
Итак, когда обижают образованных людей, ты, рабочий, должен возмущаться до такой степени, что хоть сейчас бомбы бросай; когда же расстреливают в массовых стачках рабочих, сиди спокойно и призывай к спокойствию.
Так рассуждают социал-демократические комитеты, представители рабочего класса.
Если еще недавно эти «представители» начинали свою работу так называемой экономической борьбой, то есть устраивали стачки за уменьшение тяжести фабричного труда и увеличение заработной платы (проявляя в этой борьбе необыкновенную осторожность и умеренность, конечно), то теперь они, не стесняясь, поясняют старым русским революционерам и всей интеллигенции, что эту борьбу они вели не ради ее самой, а для того, чтобы заинтересовать рабочих в политике и вовлечь их в борьбу, для того, чтобы в настоящее время студенты имели в рабочих своих горячих защитников, чтоб все либеральное общество в своей ссоре с царем имело за собою народные массы, так, например, объясняет задачу русской социал-демократической рабочей партии основатель ее Плеханов.
С прошлого года все социал-демократические комитеты начали утверждать, что теперь время не экономической, а политической борьбы. Все вновь учреждаемые комитеты, как, например, сибирские, не думают даже начинать с экономической борьбы, а призывают рабочих прямо к политической демонстрации. Они полагают, что, не выбросив даже рабочему того гроша, что бросали раньше, они имеют право требовать от него выходить немедленно под штыки и пули за дело интеллигенции.
Прошлогодний съезд еврейских социал-демократических комитетов решил, что в экономическом отношении рабочий получил почти все, что ему можно было дать, и потому в настоящее время нужно вести политическую борьбу и осуществить все мечты еврейской интеллигенции, то есть сделать доступными для нее все высшие должности в государстве, все те места и жирные оклады, которых она вследствие своего неравноправия получать не может.
Петербургский комитет по поводу Обуховской стачки извещает, что в настоящее время по всей России кризис и сами хозяева находятся в затруднении, поэтому рабочие, остающиеся без работы, должны оставить экономическую борьбу и заняться политикой. Значит, тогда, когда рабочие гибнут с голода и ищут хлеба, они должны только требовать, чтобы правительство не угнетало интеллигентови всех их поставило на полагающихся им по законам грабежа почетных местах.
Когда в прошлом году рабочие стали помогать студентам, возликовало все русское образованное общество, ибо оно решило, что с этого времени рабочие будут помогать ему совершенно даром. Вся революционная интеллигенция сделалась вдруг социал-демократической, поняв, что это учение построено сообразно с ее стремлением. Оно неустанно твердило о невозможности в России пролетарской революции только для того, чтобы русская интеллигенция могла устроить свою буржуазную революцию, а рабочие служили бы лишь пушечным мясом. Теперь интеллигенция уверена, что это ее дело налаживается. Социал-демократические комитеты уже давно издали соответствующие распоряжения. Рабочим не следует в 1 Мая затевать стачек для облегчения труда, а нужно устраивать шествие со знаменем и надписью «Долой самодержавие». Когда все-таки петербургские рабочие устроили в мае ряд стачек и целые недели упорно дрались с полицией и войсками, петербургский комитет остался в высшей степени недоволен. Ясно, что рабочие будут устраивать 1-ое Мая наперекор всем комитетам за свое дело.
«Сознательные рабочие»! Вы, которые участвуете в социал-демократических комитетах, отбросьте басни, которыми ум вам опутала фарисейская наука, басни о «незрелости» промышленности и пролетариата для социализма, об «узких и несоциалистических интересах рабочего» и о «возвышенных идеях» интеллигенции; отбросьте эти басни хоть на минуту, и вы услышите мощный голос рабочих масс, громко раздающийся в мае каждого года. Вы поймете, что наука говорит лишь то, что нужно образованному обществу для господства над пролетариатом, а что нужно рабочему, знают прежде всего сами рабочие массы. И вы послушаете голос этих масс до конца, ибо они говорили не раз, говорили в такое время, когда на них направлялись штыки и пули.
День 1 Мая, говорят эти массы, не есть день возмущения против самодержавия за то, что оно еще не допустило до управления всего образованного буржуазного общества. Майская борьба есть возмущение против того рабства, в котором ты еще до рождения обречен на голодовки, невежество, каторжный труд и безропотную службу у ученого мира; возмущение против грабежа, по которому только все потомство владеющих классов является наследником человеческих богатств и знаний и всякий идиот из них является твоим господином.
Эти же не вышколенные социал-демократами рабочие массы, которых вы считаете ничего не понимающими, выбирают путь борьбы так верно, что в сравнении с ними все выдумки ученых людей о «путях освобождения пролетариата» являются очевидным обманом. Рабочие массы в день первого мая не бегут на демонстрацию охранять знамя интеллигента. Они ставят требования смягчения условий труда, и ставят их с тем, чтобы их удовлетворили немедленно. Они не «демонстрируют в пользу» сокращения рабочего дня, как выдумала социал-демократическая интеллигенция для того, чтобы датьвозможность отвечать на требования рабочих обещаниями, надувать их, как надувают их всегда в течение десятков лет, обещая каждый год провести в парламент[е] 8-[ми]час[овой] рабочий день. Рабочие массы ставят требования не потому, что дела их хозяев удачны или неудачны, а потому, что почувствовали себя людьми и возмущаются против своего рабского положения. И поэтому не обученные интеллигенциею массы понимают, что их дело не в умной политике, не в законных основаниях, а в силе и численности возмутившихся, что требования будут тем сильнее и выше, чем шире стачка. И поэтому рабочие массы употребляют в борьбе то безошибочное средство, до которого социал-демократические программы никогда не додумаются. Они первым делом расширяют стачку. Бросив работу на своей фабрике, идут массой в соседнюю, чтобы и ее остановить. Так поднимаются целые города. «Революционная» интеллигенция понимает, что распространение такой борьбы на все государство означает начало пролетарской революции. А так как это упразднит не только жандармов, не только капиталистов, но отнимет имущество у самой интеллигенции, то ей не остается ничего другого, как называть такие волнения «дикими взрывами черни» и надеяться, что царские штыки сумеют эту чернь успокоить. Но от вас, «сознательные» рабочие, рабочие массы ожидают другого. Указывая на те мертвые тела, которыми из году в год они покрывают улицы то одного, то другого города, они давно призывают вас оставить интеллигенцию и ее планы буржуазной революции и работать для рабочего дела, для повсеместного заговора рабочих, для майской всеобщей забастовки.
[1902 г. Апрель. Иркутск].
Копия с прокламации Я.В. Махайского. Издана на мимеографе. На подлиннике место и время выпуска не указаны. ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок. Публикуется впервые.
№ 7. ПИСЬМО ПЕТРА КРОПОТКИНА К УСТРОИТЕЛЯМ ЛОНДОНСКОГО МИТИНГА В ПАМЯТЬ ПАРИЖСКОЙ КОММУНЫ
1903 г.
ДОРОГИЕ ТОВАРИЩИ!
Я очень сожалею о том, что состояние моего здоровья не позволяет мне провести с Вами сегодняшний вечер.
Хорошо пробудить в себе энергию, вдохновившись памятью о славном сражении, в котором выступили 32 года тому назад парижские работники против соединенных сил интернационального капитализма!
Тем более теперь, когда мы вступили в период всеобщего пробуждения рабочих, когда так громко провозглашаются и блестяще оправдываются жизнью идеи интернациональной солидарности рабочих всех народов и союзов, как это особенно проявилось в последние, двенадцать месяцев.
Дух старого Международного Товарищества Рабочих, создавший Парижскую Коммуну, вновь ожил. Он проявился в[о] всеобщих стачках в Барселоне, в различных маленьких городах Андалузии, в Бельгии, в Женеве, в Голландии.
Тот же дух и тот же энтузиазм вдохновил угнетаемых рабочих – поляков, евреев и русских, – в Польше, Западной России, Ростове.
Он поддерживал Федерацию доковых рабочих, когда она угрожала нидерландскому правительству бойкотом голландской промышленности, если оно не перестанет принимать репрессивных мер против стачек; он вдохновил и великую американскую стачку углекопов, показавшую всю мощь объединенного Труда и всю ветхость капиталистического государства.
Он поддерживает и вдохновляет народившееся во Франции широкое, великое и могущественное движение, подготовляющее Всеобщую стачку. Возможность последней доказана. Значение ее очевидно. Вот почему буржуазия так трепещет перед ней…
Всеобщая стачка не есть еще социальная революция. Но она будет актом объединения рабочих, актом, который разделит все общество на два лагеря: лагерь трудящихся и ничего не делающих. Она поставит перед человечеством великую проблему труда и эксплуатации, во всей ее наготе, без всяких политических прикрас.
32 года не прошли бесследно, особенно для латинских стран. Всюду пробуждается коммунистическое движение.
«Работайте сами для себя, и пусть другие следуют за вами», «Не приказывайте, а поучайте примером», современный пролетарий понял этот завет Коммуны. И он начинает воспринимать и второй: «Коммунистический строй без замедления, – вот что необходимо для жизни и труда!»
Будем же трудиться для этого и верить, что в скором времени оба принципа будут применены на деле!
Долой частную собственность! – Это единственный боевой клич, достойный честного социалиста!
Долой полицию! – кричат избиваемые рабы.
Долой царя! – кричит интеллигенция.
Долой самодержавие! – хрипит все нарастающий буржуазный строй, который начинает задыхаться в тисках деспотизма.
Социализм не может, не должен присоединять своего мощного, молодого голоса к этим дряхлым крикам.
Долой частную собственность! – единственный клич социалистов.
«Мир не дорос», «еще рано!» – кричат сознательные и бессознательные холопы капитализма. Заковывая себя в рамки буржуазного строя, народ никогда не вырастет.
Не обрубать мертвые ветки гнилого строя должны мы, социалисты, а рубить по самым корням.
Мертвые ветки отпадут сами собой, когда затрещат корни.
И самодержавие, и царь, и чиновники, и полиция, и попы – все это жрецы частной собственности.
Частная собственность – это тот молох, тот идол, которому века и тысячелетия приносятся бесчисленные кровавые человеческие жертвы.
Государство с его войсками, чиновниками, полицией, судами, тюрьмами; церковь с ее монастырями, храмами, сотнями тысяч обманщиков – тунеядцев монахов и попов, с святынями в виде вяленого мяса, тряпок и жалкой мазни; кровавые войны и беспримерно жестокая борьба всех против каждого и каждого против всех – все это имеет единственной причиной частную собственность.
Горсть злодеев, захватившая в свои руки все богатства, созданные тысячелетиями труда всего человечества, безгранично царит над миром, поддерживаемая призрачной святостью частной собственности.
И труженик, добывший ценою неимоверных усилий ломоть хлеба для голодной семьи и жалкие рубища для дрожащих от холода детей, верит в святость и неприкосновенность частной собственности, потому что думает, что все владельцы приобрели имущество свое таким же трудом. У мелкого вора отнимают украденное и бросают его в тюрьму.
Чего же, несчастные, дрожите вы перед шайкой крупных воров, потомков целых поколений разбойников, грабивших и обворовывавших трудящееся человечество.
Богатства, созданные трудами всего человечества, принадлежат всем людям.
Долой частную собственность!
Когда, доведенные до отчаяния, народы восстали, требуя назад награбленное у них веками и тысячелетиями, тогда ослепленные или продажные вожаки направляли гнев народный на отжившие частности старого строя, на те формы государства, которые были неудобны шайке грабителей. И обманутый народ, вместо того, чтобы освободить себя, давал еще больший простор своим врагам и еще туже затягивал у себя на шее веревку, еще крепче заковывал рабскую цепь!
Лгут, когда говорят о правовом государстве. Где есть господство – там нет права. Господство одних основано на бесправии других. Сколько бы ни кричали о свободе, равенстве и братстве – это все ложь, пока существует частная собственность. Для народа это свобода умирать с голоду, равенство рабов и братство смерти!
Неужели теперь, после стольких кровавых уроков истории, восстающий русский народ, ломая одни цепи, скует себе новые, более прочные? Неужели снова удастся старая шутка, гнусный обман! Неужели народная кровь снова будет литься только для того, чтобы еще более упрочить власть шайки богачей и частных собственников.
Нет! Народ должен помнить, что, сбросив веревки, он получит цепи, поломав кнут, получит плеть, пока существует экономическое рабство, пока не уничтожена частная собственность.
Во имя уничтожения частной собственности надо уничтожить не только самодержавие, но и государственную власть вообще, с ее беззаконными законами, налогами и тюрьмами, полицией и церковью.
Если вы сбросите царя, вместо него будет другой, может быть, худший; если вы сбросите самодержавие, вместо него явится неограниченная власть богачей, еще более страшная тем, что она прячется за стеною законности и народного выбора.
Но народный выбор – пустой звук там, где выборами руководит голод; а голод будет единственным товарищем и советчиком народа, пока он будет рабом, пока не уничтожит частную собственность.
Глупец бьет камень, брошенный ему в голову, а не человека, кинувшего камень. Не уподобляйтесь этому глупцу, чтобы не посмеялись над вами враги ваши!
Причина всего зла в мире – частная собственность.
Итак, всякий, кто не по имени только социалист, кто не продался врагам, вместо того, чтобы во имя какой-то исторической необходимости поддерживать врагов, должен шаг за шагом выбивать врага из его твердынь, со старым, но, увы, забытым кличем: долой частную собственность!
1) Потому что мы, прилагая к жизни общества тот принцип, который мы находим в мире, то есть непрерывное, бесконечное и всестороннее разнообразие, видим, что только философское мировоззрение анархизма не противоречит этому принципу и открывает перед нами широкие горизонты гармонического развития общества и его движения вперед.
2) Мы знаем, что при бесконечном развитии всех наук, в том числе и общественных, должно наступить такое время, когда наш идеал общественной жизни – анархия, как мы ее понимаем теперь, не будет удовлетворять требованиям человечества, но вместе с тем мы уверены в том, что работая уже в настоящее время для достижения полного счастья личности, содействуя росту свободной инициативы и духу солидарности всех, мы, без малейшего ущерба для кого бы то ни было, не предрешая заранее научных ответов на вопросы и сомнения, которые мы можем встретить на нашем пути, теперь уже, то есть в настоящее время, содействуем движению общества вперед.
3) Общественные науки, подобно другим наукам, не отвечают и при бесконечном движении вперед никогда не будут отвечать на все намеченные теперь и в будущем вопросы, но, наметив известное направление, работают и ищут их разрешения: причем, в этой работе принимают посильное участие не только специалисты, но и все простые смертные. Поэтому мы считаем вполне возможным и даже необходимым работать, не дожидаясь времени, когда спорных вопросов не будет, и не ограничиваясь одной бесспорной областью.
4) Потому что анархизм требует полного счастья каждой личности, следовательно, полного счастья всех, и, главное, не допускает несчастья хотя бы одного человека, так как, при общей зависимости людей друг от друга, причину его несчастья пришлось бы искать в неустройстве всего общества.
5) Потому что анархизм, высоко ценя личность, признавая за ней полное право на счастье, вызывает тем самым к деятельности все силы, заложенные в ней природой.
6) Мы считаем, что при устройстве общества на началах безгосударственного коммунизма развитие всех сил каждой отдельной личности не только не может вредить другим, но, напротив, послужит тем самым наивысшему и наибольшему счастью людей.
7) Мы находим, что до сих пор ни одна наука не только не противоречит возможности достижения наших стремлений, но, напротив, подтверждает нашу уверенность в их осуществлении.
8) Мы отрицаем неизбежность такого устройства общества, где одни люди будут считать себя почему-то выше других и смогут считать себя счастливыми, сажая друг друга в тюрьмы. Вообще по нашему мнению, не может быть счастья в таком обществе, где будет возможность для одних, во имя каких бы то ни было мотивов распоряжаться в чем бы то ни было другими. Мы даже считаем, что при подобных условиях общежития никому не может быть хорошо, так как такое общественное устройство только поддерживает и усиливает дисгармонию среди людей.
Хлеб и Воля. [Женева], 1903. № 1. Август. С. 8.
№ 10. КО ВСЕМ ТОВАРИЩАМ АНАРХИСТАМ!
ТОВАРИЩИ!
Мы образовали группу «АНАРХИЯ»33 с целью создать теоретическую и популярную анархическую литературу, приходя таким образом на помощь пионерам анархизма в России в их неимоверно трудной и тяжелой работе. Мы говорим о «неимоверно трудной и тяжелой работе», и убеждены, что никто не усомнится в верности наших слов. На кого же еще с таким остервенением набрасываются капиталисты и их лакей – государство, как не на анархистов! Могут ли наши товарищи рассчитывать, подобно другим социалистическим партиям России, на поддержку со стороны либералов? – Нет, конечно: чересчур разрушительна наша тактика, чересчур ясна грань, проводимая нами между капиталом и трудом, чересчур непримирима наша ненависть к благам «культуры и демократии», чтобы из уст либеральных собственников и их ультрарадикальных идеологов сорвалось по адресу нашему что-либо иное, чем классическое «распни его!..»
И. если наши товарищи берутся за работу, то их поддерживает несокрушимая вера, что будет разрушен буржуазный Карфаген – Капитал и Государство; поддерживает вера, что только целостное мировоззрение анархизма с его разрушительно-творческой тактикой, с глубоким в своей простоте идеалом, может спаять массовую энергию на планомерную борьбу вплоть до свержения Золотого Тельца.
Опыт Западной Европы целиком на нашей стороне. Там анархизм разрастается – это факт. Приветствуемый друзьями, проклинаемый врагами – анархизм обратился в широкое движение. Да и неудивительно: демократия обанкротилась, обнаружила свое социальное худосочие: не простой камень вместо хлеба, а пулю усовершенствованной системы дал парламент пролетарию.
Медленно, но прочно рабочий усваивает мысль, что обманули его краснобаи, обещавшие всякие блага от общеизбирательного «права»; он понимает, что только насилие и его организованное давление может спасти его от вырождения, укрепив его позиции для окончательной атаки буржуазной крепости.
Даже в Германии, в столь, казалось, счастливой Аркадии 83-х депутатов и 3-х миллионов голосов – и там раздаются уже тревожные вопросы: «Да выйдет ли что-либо из этой “научной” Вифлеемы?» – Нет, не выйдет, ибо они отбросили оружие во время войны, ибо они продали за чечевичную демократическую похлебку социалистическое первородство… И там слышится ропот… зарождается анархизм.
А во Франции на дикие оргии и мошенничество парламентеров, на жалкое бессилие и хилость «ортодоксальных» и «оппортунистических» социалистов пролетарий ответил оживлением революционного синдикализма под сильным влиянием анархизма, уже заявившего себя систематической, упорной, истинно-революционной стачечной борьбой. Вряд ли надо даже говорить об Испании, Италии.
А что на Руси творится?
Там орудуют господа социал-демократы и социалисты-революционеры. Первые, облачившись в «красные» пролетарски-классовые халаты, делают мучительную «демократическую» операцию над пролетарской душой и мыслью: «научно», видите ли, доказано, что пролетарий не должен сейчас трогать частную собственность; он, видите ли, должен способствовать «культурному» перевороту, он должен быть «авангардом» для установления… над собою диктатуры буржуазии.
Социалисты-революционеры – те уселись меж двух стульев, подмигивая и нашим, и вашим. «Террористы» до достижения «народоправления» не хотят буржуазной революции, но… выставляют для города чисто социал-демократически-реформистские требования и «социализацию» – государственно-буржуазную сущность с социалистической лакировкой – для деревни…
А масса идет… Бьется, как в тенетах, пролетарская мысль, судорожно ищет она новых путей… Всеобщими стачками русский пролетарий демонстрировал свою рабочую силу, свою рабочую борьбу.
Кто же оформит народное искание? Кто же даст девиз для массовой борьбы? Или спокойно будут все смотреть на эту вакханалию демократов над действиями и сознанием рабочих масс?
Нет, анархизм, выставляющий борьбу со всеми эксплуатирующими классами, призывая на штурм всякого государства, – анархизм даст лозунг для рабочей борьбы и со всеми тенденциями, разжигающими классовую ненависть демократической водицей. И почует масса биение живой жизни в анархическом призыве и могучим эхом откликнется на призыв…
Наши товарищи пошли на работу. Они, конечно, рассчитывали, и имели право рассчитывать, на нашу поддержку… Поддержка нужна всесторонняя, большая. Но наша группа «АНАРХИЯ» ограничила свою задачу созданием и изданием научной и популярной литературы. Это ведь необходимо, это ведь элементарное орудие, без которого почти невозможно расширить и укрепить наше влияние.
Товарищи! Мы глубоко убеждены, что каждый из вас не замедлит придти нам на помощь; мы верим, что вы постараетесь сделать эту помощь более регулярной, постоянной… Мы уверены, что вы нам поможете создать то духовное оружие, без которого ослабевает значение и сила физического оружия. И это соединение физической и духовной мощи сделает анархизм дееспособным к великой цели – созданию на развалинах всех угнетений общества гармонии и труда.
Долой капиталистически-государственную тиранию!
Да здравствует интернациональное рабочее анархическое движение!
Не плакать, не смеяться, а понимать! Да, «понимать» надо именно теперь, когда чувство глубокой тревоги и радость удачи могли бы оттиснуть назад трезвый анализ политического события, когда хотелось бы целиком отдаться чувству радостного сознания, что погиб тиран; именно теперь – стоящий на страже классовых интересов не должен поддаться одному только чувству удовлетворения, а обязан спросить себя: как же должны относиться к событию партии буржуазного строя – трудящиеся и эксплуатируемая масса?
Среди белого дня, на улице Петербурга, бомба, брошенная рукой революционера, разорвала министра внутр[енних] дел Плеве… Он убит, тиран! Он, гордо уверявший, что революция подавлена; он, мнивший себя спасителем капиталистически-самодержавной России, надменно мечтавший заглушить клокотание революционной лавы – он убит: это Революция начертила приговор роковой, это она воплотила светлое и великое дело…
«А дальше что?» Этот вопрос стоит перед всеми, особенно перед нами, анархистами-коммунистами, ибо, как анархисты, мы видим задачу угнетенных не в реформировании государства, а в уничтожении его, так как оно охраняет всегда ЧАСТНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ, присоединяя к ее гнету гнет ПРАВИТЕЛЕЙ.
Как анархисты, стоящие на точке зрения КЛАССА, освобождение которого возможно только насильственной и планомерной борьбой с собственностью и государством, мы говорим, что КЛАСС не может делать дела всей НАЦИИ, то есть дела и его же угнетающих классов; что хваленая конституция, «народоправление» есть организация буржуазно-классового правления, да такое, чтобы из-за фиктивных «прав» и «свобод» трудящаяся масса не рассмотрела господства КЛАССА и не реагировала как враждебный всему обществу КЛАСС.
Так вот, для нас, стремящихся, чтобы на каждом действии пролетариат действием отмежевался от нации, особенно жгуч вопрос, как трудящийся КЛАСС ответит на важное, великое событие – убийство фон-Плеве? Ужели страдающие под игом собственников не ринутся в бой с капиталом, неужели они не начнут гневно рвать капиталистические цепи? Ужели так одурманена его мысль, что он крикнет «долой самодержавие» вместо «долой частную собственность и государство»?
Рабочие, крестьяне и безработные, разве пред вами не станут «ужасные тени, бледные тени пролетариев», убитых по приказанию министра конституционных стран? – Осмотритесь вокруг, перед вами забитый, голодный, ошельмованный крестьянин… Кто его закабалил? – Помещик, забравший землю и государство. А вот городской рабочий – изможденный, отупленный механическим трудом, он раб, рабыня его жена, рабство засосало и отупило его детей. Ктоже их враг? – Капиталист и государство. И вдруг помещики и капиталисты протягивают вам руки для союза против самодержавия. Они говорят: акт против Плеве важное и великое событие, используем его, мы, господа, и вы, наши рабы, для того, чтобы добиться «народоправления». Разве мыслим этот союз? Конечно, убийство Плеве, как и вообще подобный акт, имеет огромное, колоссальное политическое значение. Подобный акт заставляет задуматься миллионы людей над вопросом: «За что погиб тиран?» Он есть одно из средств укротить бешенство правящих и давящих. Он же есть громовой клич к массовому движению, клич к революции. Таково и значение акта против Плеве: к восстанию призывает, к революции зовет оно обездоленных и эксплуатируемых.
К революции, – но какой? Знаете ли, рабочие, что означает то «народоправление» – конституция, – во имя которого хотят с вами объединиться? Это они, ценою чисто формальных прав и маленьких уступочек, хотят найти лучшую государственную форму для более совершенного над нами господства… Вам дадут на основании закона свободно собираться, обсуждать, но зато вы должны будете и вести себя законно, чтобы не лишиться «свобод», а свобода эта – ложь, ибо нет ее там, где есть частная собственность и государство, – захотят ваши «союзники», чтобы при «народоправлении» уже не бунтовали, демократических министров не убивали, – а эта легальность, то есть законность, будет скалой, к которой вы будете прикованы для того, чтобы коршун капитала клевал ваше тело. А если вы взбунтуетесь, вам в «народном» государстве ответят штыками и пулями.
Вот почему, рабочие, вы в убийстве Плеве должны ответить так, как подобает КЛАССУ, отделяющемуся от НАЦИИ, должны сделать это событие исходной точкой вашего пролетарского восстания. А потому вы и должны так ответить на все предложения объединиться с буржуазией хоть бы на время, откуда бы эти предложения ни исходили: для нас Плеве, это тот министр, по велению которого стреляли в рабочих Обуховского завода, Златоуста, в наших глазах он защитник собственности во время летних забастовок… Плеве так же сечет крестьян и стреляет в рабочих за нарушение частной собственности, как французский и немецкий министры; для нас русское правительство, как и английское, в интересах отыскивания рынков для буржуазии и своих собственных, шлет пролетарских детей на ужасы войны.
Мало, что буржуазия во время мира сосет нашу кровь, еще мы во время революции будем способствовать организации ее диктатуры над собой? – Нет, нет, не с буржуазией против самодержавия, а против САМОДЕРЖАВИЯ И КАПИТАЛА. Может, наша первая попытка атаковать частную собственность и государство будет неудачна, но мы будем продолжать – как при самодержавии, так и демократии – свою борьбу отдельно, как КЛАСС, нашим девизом будет: «ДОЛОЙ ЧАСТНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ И ГОСУДАРСТВО».
Вот каков должен был ответ, по мнению анархистов-коммунистов, на предложения требовать Земский Собор.
Да будет благословлена рука, поднявшая меч над тираном! Да будет великой честью и великой славой отважному борцу то, что он был предвестником грозы, великой грозы, когда вы, трудящиеся, сделав его деяние исходной точкой рабочих действий, снесете власть капитала и государства.
«Пусть скорее грянет буря!» Но да не минет она частной собственности! Пусть отзовутся трудящиеся на великий подвиг и пусть выйдут на улицу для борьбы со всякой властью, со всяким угнетением и для создания свободного общества, свободных людей!
Долой частную собственность! Долой государство!
Да здравствует Социальная Революция! Да здравствует Анархия!
ГРУППА РУССКИХ АНАРХИСТОВ.
Июль 1904 г.
ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок.
№ 12. Листок № 2. ДЕМОКРАТИЯ
Зашевелилась либеральная Русь. Вверх к новому министру Святополку36 поднимает она очи свои: оттуда изольется благодать реформы, – оттуда гимны в честь либерализма раздаются… Говорят, что пришел конец царству самодержавному, что отныне «личность» будет «свободна», наука расцветет и народ отдохнет от гнета. Одни – либералы – совсем собираются строить памятник в честь Народной Свободы, заботливо и своевременно его обеспечив многочисленной армией полицейских, другие – социал-демократы и социалисты-революционеры – бешено задыхаясь от восторга, уверяют рабочих, что демократия – превосходное оружие для дальнейшего освобождения рабочих. Но ликуют все… Со страстью набросились на святую работу – надо ведь свить демократическое гнездышко; а социалисты почему-то сопровождают эту работу социалистическими гимнами… Но вот вам-то, рабочему классу, есть ли причина ликовать? Не разумнее ли будет подумать, что такое демократия, что она вам дает, что она может дать? – Демократия означает народоправление. Народ посылает своих представителей в парламент; избранные депутаты защищают интересы пославшей их группы. Самым существенным является избирательное право. Часто народ опрашивается – не всегда и не везде – угодно ли ему такое-то решение. В некоторых странах демократы стремятся к прямому народному законодательству – народ чтобы сам закон издавал. При демократии вы имеете свободу слова, печати, собраний. В одних странах этих вольностей народ имеет больше, в других меньше. Как вы видите, демократия исчерпывается словом – народоправленье. И вот вам, рабочим, надо вдуматься, какое значение демократия имеет и может иметь для вашей борьбы. А решить это вы сможете только тогда, когда запомните, что современное общество разделено на классы. Это означает: с одной стороны вы имеете имущих, захвативших в свои руки землю, машины, копи, дома, все то, что необходимо для человеческого существования, с другой – неимущих, рабочих, продающих свое тело, мозг, душу капиталу, безработного, крестьянина, голодного, ошельмованного, истощившего свои соки и соки матери-земли, опутанного долгами и податями. И вы – класс; ваше счастье, покой, ваше разумное существование зависит от одного и только от одного условия: отнять насилием в свои руки богатства земли, разрушить государство, то государство, что хочет вечно править вами и всегда охранять богатых от ваших бунтов. Теперь, рабочие, вы должны помнить, что хотя вы и класс по своему положению, но далеко еще не класс по своим действиям и сознанию, ибо часто, даже большей частью вы действовали не как класс, имеющий свои классовые интересы, нет, вы защищали враждебных вам господ. Причин этого вашего несчастья много; одна из них такова: попы, ученые, адвокаты, художники господствующих классов старались скрыть перед вами, что вы – враги этого строя, рабы его, его пушечное мясо, уверяли вас, что вы и враги ваши – единый народ, единая нация. Вашей целью, вашей задачей, ваше главное стремление должно быть – отнятие всех благ у имущих – это и есть Социальная Революция. Но и до социальной революции вы должны бороться. Вы, безработные, можете и обязаны брать, что вам нужно, открыто, вооруженно. Рабочий должен перестать давать свои мускулы на создание богатств для других и должен нападать на собственность. Крестьяне должны брать землю, должны выжигать и брать помещичий лес. Есть ли у него другое средство борьбы? Нет! Всегда класс имел то, что завоевывал. Сила рабочего класса – насилие, ибо нет у него собственности, которая его бы обеспечила, нет армии, которая за него бы сражалась. Долго ли будет необходимо насилие? – До тех пор, пока будет существовать государство, давящее и коверкающее, собственность – это главная опора насилия и зла. И вот, как только вы запомните эти 3 пункта – что вы – единый класс, враждебный всей нации, что таковым вы являетесь, покуда вы действуете, и что ваши действия – всегда насилие, то вы себе легко ответите и на вопрос – о значении для вас демократии.
В самом деле, демократия – это народоправленье. – Вопросы решаются большинством. – И помимо того, что всякое правленье в настоящем и будущем служило и будет служить орудием гнета и злобы, то ведь вам особенно надо подумать, что для вас значит народоправленье? Ведь в народ входит и волк, и ягненок, и зверь, и терзаемая жертва, зверь – это имущие, добыча – неимущие, как же вы можете устраивать народоправленье, вырабатывать сообща обязательные законы, как вы можете хоть на момент слиться, сотрудничая вместе со своими врагами? Что означает для вас большинство голосов? Уже не говоря о том, что и в будущем свободные людине будут так решать вопросов (ибо вовсе не те правы, где голосов больше), вы, рабочие, вдумайтесь, какой для вас может иметь смысл буржуазное большинство голосов. Ведь между вами и капиталистам качественная, а не количественная разница, вы хотите разрушить то, что они хотят сохранить. И в каждый отдельный момент борьбы вы враги – и если их – большинство (хотя бы и потому, что их поддерживают бессознательные, запуганные ваши же братья), то тем необходимее начать сейчас борьбу, борьбу насилием, единственным источником вашей силы. Потому именно, что их много, надо не склоняться пред ними, а начать борьбу, но не уклоняться, отказываться от борьбы. Итак, вам, могущим быть только сынами класса, а не нации, предлагают устроить народоправленье – для чего? – А для того, чтобы вы, действуя как члены буржуазного общества, забыли о необходимости разрушить это общество. А сами враги ваши – разве они действительно обращают внимание на большинство? – Нет; когда забастует и забунтует масса рабочих – большинство данного города – в них стреляют и сажают в тюрьмы. Да и понятно, демократия говорит вам: говори, о чем угодно, пиши, о чем угодно, но не трогай частной собственности, государства. А ваши интересы как раз толкают вас к тому, чтобы всегда брать, трогать основы, разрушать, дезорганизировать государство. Значит: или вы демократы, пользуетесь «свободами», не трогая «основ» – собственности, или вы ведете классовую борьбу, тогда для вас нет «свобод». Вам много говорят о свободе сходок, собраний, печати. Но, рабочие, сходиться, читать вам полезно разумно для учащенного и планомерного проявления борьбы – силы, нападения на собственность. Если вы этого не делаете, вы рабы, жалкие, тупые, ошельмованные рабы; но как только буржуазия увидит ясную, несомненную связь между вашими сходками и насилием, то не даст она вам спокойно пользоваться «свободами», хоть и в законе были записаны ваши права на свободу. И чтобы собираться, говорить, писать, вы должны опираться не на законную гарантию демократии, а на ваше насилие, противодействуя всяким попыткам мешать вам собираться, говорить по-анархически. Значит, демократические свободы – обман, ничего они не дадут для вашей революционной классовой борьбы. Еще, рабочие: мы видели, что, как класс, вы проявляетесь действием. Тот рабочий, который вне стачки, вне нападений голосует за хозяина, отуманенный капиталистами, участвуя в стачке, он выступит и выступает против хозяина, ибо тут для него ясна враждебность двух классов, ясно, что в него стреляют за попытку отвоевать кусок хлеба для себя. Итак, воля класса выражается в дезорганизующих действиях. Когда же рабочий голосует, когда насильственно и очевидно сталкивается с врагами, в нем часто говорит не инстинкт класса, а яд обмана, влитый «нацией», то есть господствующим классом. Воля класса в дезорганизации нации. Воля нации в дезорганизации вас как класса.
И ложь, и обман – все гимны буржуазной свободе. И ложь, обман – уверения, что через демократию вы пойдете к социализму. Мыслимо ли выступать как класс, решая конфликты буржуазнымбольшинством; мыслимо ли стоять на почве закона, и одновременно, как класс, постоянно нарушая закон. Ясно: вы или станете демократами, будете говорить, о чем вам хочется – о счастливом будущем, о социализме, но делать то, что буржуазии хочется – не нарушать буржуазных законов, охраняющих собственность. Или же вы будете вести классовую борьбу, тогда вы будете и делать, а потому и говорить, что враждебно буржуазии. Два пути есть у вас, два – враждебных друг другу, непримиримых, ибо как день от ночи отличаются они друг от друга; один говорит: «Уничтожим вместе с буржуазией самодержавие, создадим демократию, будем пользоваться легальными средствами борьбы». Другой говорит: «Вы, рабочие, как класс должны стать вне закона! Когда к вам придет сторонник самодержавия и скажет: “Государь – это твой отец, подданные – его дети, и обо всех он одинаково заботится”, – вы отвечайте: ложь это, отцов ни земных, ни небесных нам не надо: и те, и другие гнетут и охраняют частную собственность. Когда к вам придет демократ и скажет: “Вот тебе свобода слова, печати, собраний, только не бунтуй, не уничтожай, будем детьми одной нации”, – отвечайте, рабочие: твоя свобода для тех, кто заинтересован в охранении и сохранении частной собственности, наше же счастье и освобождение зависит от того, насколько часто мы будем нарушать основы твоего строя. Твоя свобода – моя могила, твой национальный гимн – похоронная песня классовой борьбе. А потому – долой самодержавие, долой демократию, и да здравствует единое классовое насильственное движение пролетариата». И если, рабочие, вы так встретите демократию; если вы поймете, что ваше дело – готовиться к социальной революции; если вы поймете, что целью этого переворота должна быть передача в общее пользование всех благ, чтобы каждый, трудясь по способности, удовлетворял своим потребностям; что ваше дело – разрушение всякого государства, этого оплота и этой опоры всякого насилия; если вы поймете, что полное развитие личности в пользу общества мыслимо только в безгосударственных коммунах – тогда, рабочие, вы уже не будете сторонниками архии (власти), а сделаетесь сторонниками анархии (безвластия), а следовательно, станете под знамя коммунистического анархизма. И только тогда, когда рабочие поставят себе эту цель, когда они усвоят себе эту тактику, слова «освобождение рабочего класса» перестанут быть пустым звуком. Только тогда классовая борьбы заревом вспыхнет на буржуазном горизонте; только тогда впервые дрогнет буржуазное общество, этот чудовищный пресс для выжимания пролетарских сил.
РАБОЧИЕ! Мы хотим дать вам общую картину того, каковы, по-нашему, должны быть ваши действия во время Всеобщей Стачки. Этим самым мы полагаем, что вы уже и сами пришли к заключению, что Всеобщая Стачка является огромным и важным оружием не только для вашего окончательного освобождения, но и для достижения того или иного улучшения рабочей жизни. Разумеется, что эти стачки не могут и не должны быть мирными, а военными. Раньше всего, как видно из самого слова Всеобщей Стачки, необходимо, чтобы она охватывала огромное количество городов и огромное количество рабочих данного города. С чего не следует, будто нельзя начать стачки в одном городе – нет, можно и должно, тем более, что, начатая в одном городе, она часто явится толчком к забастовкам и в других городах. Мы хотим говорить не о той Всеобщей Стачке, которая перейдет в социальную революцию, а о стачке для определенных улучшений.
Мы хотим указать здесь на необходимые, самые важные моменты во Всеобщей Стачке. Разумеется, революционность пролетариата может дойти, да и дойдет до высших пределов, до злобного разрушения всех буржуазных учреждений; но мы хотим здесь говорить о необходимых элементах стачки. И хотя мы не можем с точностью указать, когда именно стачка может перейти в социальную революцию, то есть в такой переворот, когда вы возьмете в свои руки все богатства земли, уничтожите государство, сорганизовавшись в свободные коммуны, хотя мы точно этого не знаем, но знаем, что не всякая стачка может перейти в революцию, что сам рабочий класс должен целым рядом сражений приготовить себя к великой битве – социальной рабочей революции. Вот мы и хотим указать на ваше поведение во время Всеобщей Стачки.
Раньше всего надо обратить внимание на остановку производства. Слово «Всеобщая Стачка» уже предполагает значительное количество людей недовольных, а потому и вступивших в борьбу. Опыт нам показываем что сама стачка заразительно действует на рабочих других отраслей. И хотя – как показывает опять тот же опыт – придется и насильственно останавливать заводы там, где упорно продолжают работать другие рабочие, но разумеется, что сила Всеобщей Стачки зависит от того, насколько большинство действительно из чувства возмущения пристало к стачке, а не потому, что просто их насильно не пускают. Особенно необходима остановка производства там, где хозяину удалось возобновить работу через штрейкбрехеров; тут будет необходимо прибегнуть, быть может, к насилию даже и к разрушению фабрик и машин.
После остановки производства – самое существенное – остановить движение железных дорог. Если железнодорожные рабочие и бастуют-то, во-первых, не всегда все, а во-вторых, государство найдет достаточное количество солдат, кондукторов для организации движения.
Дело рабочих: насилием, если нельзя добром, заставить солдат не брать на себя ролей штрейкбрехеров; если это не удалось, то надо отвинчивать гайки, снимать рельсы, а в крайнем случае – минировать местность и взрывать поезда. То же необходимо делать для прекращения водного сообщения: необходимо или засорить гавань так, чтобы выход и вход судов был невозможен, если же это не удастся – разбросать мины; первое взорвавшееся судно будет самой действительной угрозой рабочего класса!
Необходимо также обрезать телеграфное сообщение – систематическое перерезывание проволок. Нечего и говорить, что остановка работы на шахтах и полях, если таковые имеются в данном районе, в высшей степени важна. Таковы, по-нашему, почти самые важные моменты в насильственной остановке производства и путей сообщения.
Теперь мы переходим к моменту подготовки сил самих рабочих. Рядом с пропагандой Всеобщей Стачки необходимо должна идти пропаганда всеобщего вооружения. Причем, более сознательная часть должна не только сама вооружаться, но раздавать оружие вообще; военно-организованное ядро в высшей степени необходимо. Это ядро берет на себя различные функции – доставка оружия и прочее, но тут необходимо указать рабочим, что они и сами должны брать или доставать палки, револьверы, кинжалы, ибо было бы неосновательно надеяться, что группа сможет всех удовлетворить. Крайне вредным мы считаем концентрацию военных действий в одной группе, а главное, умалчивание пред рабочими, что стачка будет не мирной демократической, а сражением. Названная группа должна разделить строго свои функции. Должно быть учреждено разведочное бюро: сколько полков теперь в городе, каким оружием располагает, кто является командующим; эта группа должна знать точно план города, местонахождение оружейных складов, способы явного или тайного проникновения. Из этой же группы выделяются массовые и индивидуальные инициативные силы. Это значит: отдельные личности с бомбами в руках бросают их в войско или в командующего, а остальные, рассеянные в толпе, а не отдельным обособленным отрядом, бросаются вперед, отражая и нападая. Разумеется, инициативная группа замкнута ровно постольку, поскольку это необходимо для конспирации, и никоим образом не является каким-либо высшим, повелевающим центром. Такова должна быть активно подготовительная работа. Следующим и самым существенным моментом должна быть организационная работа, направленная на захват пекарен, и никоим образом не для разрушения, а для планомерного снабжения хлебом стачечников. Большие отряды, вооруженные бомбами, должны окружить пекарни, и при малейшем приближении врага войско должно встретить кровавое сопротивление. Желательно, чтобы отряд вообще держался мирно, никаких других функций не выполнял, а только охранял бы регулярность изготовления хлеба.Разумеется, если можно брать не только хлеб, но и мясо, платье, то тем лучше, но мы хотим тут только указать на основные необходимейшие моменты Всеобщей Стачки. И этими четырьмя моментами – остановкой производства, путей сообщения, вооруженной подготовкой и хлебоснабжением мы исчерпаем почти все основные необходимые моменты Всеобщей Стачки.
Во время Всеобщей Стачки люмпен-пролетариат хоть честно и доставит штрейкбрехеров, но часто безусловно будет драться впереди против войска рядом с рабочими. И чем чаще мы обратим внимание на моменты совместного выступления подонков буржуазного общества рука об руку с рабочими, тем меньше будет штрейкбрехеров, тем больше горячих борцов за рабочее дело. Это важный вопрос для анархического движения – перебросить огонь возмущения к люмпен-пролетариям и слиться в единую революционную силу: а эта революционная сила – большая и важная.
В момент Всеобщей Стачки необходимо, чтобы пролетарии снабжали хлебом, одеждой всех голодающих и нуждающихся, почему-либо сами его не берущих; необходимо, чтобы все голодное было сыто, и именно дни кровавой классовой борьбы должны сопровождаться яркими проявлениями беспощадной ненависти к угнетателю и величайшей человечностью к угнетенному и слабому, ибо это есть мощный символ классовой борьбы.
Касаясь здесь только основных моментов стачки, мы все же хотим подчеркнуть и другие стороны рабочей солидарности: желательно освободить арестантов, снабдив их всем, чем располагают рабочие. Важно также обратить внимание на пролетарских детей. Некоторые женщины-работницы могли бы посвятить себя тому, чтобы накормить, напоить, одеть детей и среди грохота шума битвы объяснять им смысл происходящей борьбы, как битвы за освобождение рабочих, за свободу и детей.
Рабочим надо помнить, что всякая стачка хотя бы за частичное улучшение может перейти в борьбу со всем буржуазным обществом, во всяком случае она является как бы маневрами, подготовкой к часу великой битвы между трудом и капиталом – к социальной революции.
И вот почему вам необходима основательная всесторонняя военная подготовка, чтобы в подходящий момент быть готовыми перейти в наступление против всего строя, для торжества конечной цели – коммунистического анархизма.
Еще одна новая, зловещая туча нависла над рабочим классом… Кровь ваших братьев и сыновей полилась на театре военных действий, там, где происходит Русско-Японская война… Ежедневно телеграф приносит краткие известия: «погибло при сражении 300, три тысячи», а в битве при Лио-Янге и при последовавшей попытке наступления русских погибло больше ста тысяч человек с обеих сторон…37 Нервы наши уже привыкли к этому массовому подсчету, а меж тем вся эта куча тел состоит из живых людей, ваших братьев рабочих, каждый жить хотел, о живом думал, думал свою думу, лелеял свои мечты… Теперь они гниют грудой тел где-то там далеко-далеко, на Дальнем Востоке… И кто знает, быть может, среди них был уже не один работник, задумавшийся над нелепостью современного строя, быть может, струилась горячая надежда, что борьбой, правда, жестокой, упорной борьбой, можно положить конец мукам жизни? И они вырваны из вашей рабочей семьи!
Вы, рабочие, должны требовать отчета у виновников дикого истребления, а для этого вы должны знать, кто ведет войну и для чего ее ведут. Ведут ее русские капиталисты, – богатеи и русское самодержавие, ибо войну ведут всегда силы, являющиеся вашим главным врагом, – собственники и государство. Собственники, забрав в свои руки машины, копи, – все богатства земли, превратив вас, рабочих, в жалких нищих, ищущих, как бы скорее продаться на рынке, эти собственники производят товар не с целью удовлетворения человеческих потребностей, а с целью наживы… «Деньги, барыш» – вот лозунг собственника; в безумной бешеной погоне за барышами он не щадит, не может щадить жизней ваших… Он производит товары! Но та страна, где работает капиталист, истощена благодаря эксплуатации бедного люда этим же капиталом, и потому у народа нет возможности потреблять все товары капиталиста. И вот этот излишек капиталисты хотят сбыть в других странах, где промышленность еще не развита. Начинаются нападения на «некультурные» страны, чтобы захватить у них земли, навязать им товары, православие, сифилис и водку. «Некультурные» народы противятся захвату, тем более, что и в «некультурных» государствах – Китай, Япония – тоже существуют собственники, начинающие организовывать рабство на «европейский» манер; они же и сами рынков ищут. Они сопротивляются – и вот загорается война. Но «культурных» стран много, рабство и классовое господство организовано и в Германии, и Америке, в России, и в Англии, – государство – в различной форме – но существует везде. А раз каждая из них хочет одного и того же – куска земли – то вот причина военных столкновений между самими культурными странами. Вы видели, для чего собственнику нужны войны. Нужны они и государству, – Русскому самодержавию, каки Японской конституции, Французской республике. Дело в том, что государство охраняет капиталистов от рабочих бунтов внутри и ищет ему рынков вне. Государство вырабатывает целую группу людей, желающих приписывать обществу законы, быть совестью общества, якобы охранять его, но в самом деле они хотят власти, они хотят убить самодеятельность людей, захватить в свои руки управление обществом. И чем шире область данного государства, – а расширение достигается войной – тем больше у него возможности давить, выжимать соки, тем больше растет количество его чиновников, тюрем, судов, – оно увеличивает свою власть, соединившись с капиталом. Война – оно посылает армию, оно защищает «отечество»; тем более оно может требовать налогов и уверять массы, что оно – государство-«спасительница». Но раз, рабочие, вы знаете, что причиною войн является деление общества на классы, что они – результат существования власти (архий) – власти капиталистов и государства, то ясно, что вы освободитесь только тогда, когда установите безвластие (анархию): отнимете у богатых все их блага, уничтожите всякое государство. Все богатства вы передадите в общее пользование – устроите коммуны, причем, вы там уничтожите государство и они будут безгосударственными, то есть будут организованы анархические коммуны. Для этого вы должны бороться, вы должны уже дезорганизовать буржуазное общество. Босяки пусть организуют банды для нападения на собственность, рабочие – устраивайте стачки и бунты, крестьяне – берите силой землю, запасы, все, что вам нужно. Нападайте на охраняющие капитал государственные учреждения, отказывайтесь платить подати и налоги. И заметьте: почему капиталисты могут вести войны? Потому, что они хорошо организовали производство, у них есть излишек, хотя мимо и снуют голодные, бесприютные – они высылают хлеб и все нужное рабочим в другие страны. Но если вы, рабочие, будете дезорганизовывать строй, если «излишки» силой будут взяты рабочими и босяками, если вообще буржуазное общество должно будет постоянно заботиться об охране своего могущества внутри, то тем меньше сумеет оно постоянно заботиться об охране своего могущества извне, тем меньше будет возможности ему вести военные кампании и искать рынков вне страны. Итак: ваша усиленная, насильственно-дезорганизующая классовая борьба будет косвенно тормозить и возможность ведения войны капиталистами. Но только косвенно. Вы же должны бороться прямо и открыто с армией, с военщиной. Кто является оплотом буржуазного могущества – армия. Для чего она нужна? Чтобы мешать классовой вашей борьбе внутри и помогать капиталу организовать рабство, да проливать вашу кровь извне. Но армия – это вы, рабочие, это вы, крестьяне. Она существует для вашего порабощения. Следовательно: чтобы ее уничтожить, вы должны большими толпами отказываться от военной службы – должны это делать всегда, и в частности, когда вас зовут усмирять стачечников и на войну. Вас будут таскать насилием – вооруженным насилием вы должны отвечать своим врагам. Вас после будут судить военным судом. Всякий суд – и военный – есть камера для вашей пытки. На суде вы должны говорить, что вы враги общества, и ваши товарищи за произведенное над вами насилие должны ответить насилием. Еще: рабочие-анархисты, нападая на государственные учреждения, должны обратить особое внимание на здания казарм, оружейные склады, главные квартиры начальников. Те же рабочие, которые находятся в армии, должны там агитировать, пользоваться накипевшей среди солдат злобой, чтобы проявить ее бунтом, открытым отказом от требований начальников.
Конечно, рабочие, много жертв, много страданий перенесете вы, но без них – ваше освобождение – фраза, ложь, обман. Или жертвы во имя освобождения, или вечный раб сытых. Но нет, разве открытые восстания обходятся вам дороже, чем покорность? Нет, тысячу раз нет! Разве до сих пор вы спасались от вырождения не благодаря этим жертвам? Разве медленные ужасные смерти в тиши рабской покорности уносят меньше жизней? Разве те сотни падающих жертвами в Лондоне на улицах от голода – разве этих смертей меньше, чем в открытой борьбе за уничтоженье всякой возможности голода?
Подумайте только о войнах. Разве открытые сопротивленья военным властям обошлись бы вам дороже, чем одна битва на Дальнем Востоке? Разве, рабочие, если бы половину, 1/10 часть забранных у вас жизней вы отдали бы на свое дело, свое освобожденье, свою классовую борьбу; разве вы уже не были ближе ко дню свободы, когда гнет и насилие исчезнут, когда власть денег, нищенство, тупость и разврат перейдут в область мрачного, дикого прошлого? И какая огромная была бы разница между героизмом на поле классовой борьбы и на поле битвы войн! На войне вы укрепляете капитал и государство, расслабляя себя, притупляя свою классовую силу, омрачая свой разум, извращая инстинкт, а там вы расшатываете капитал и государство, организуете свою классовую силу, проясняете свой разум от насевшей буржуазной лжи, оздоравливаете свои инстинкты стремлением к свободе, создаете детям предание великих отцов, боровшихся за великий миг освобождения. Нет, вам невыгодно молчанье, невыгодна покорность! К битве готовьтесь, рабочие! И пусть ваши голоса сольются в один мощный крик, от которого дрогнуло бы все вас гнетущее и отупляющее; и да будет девизом вашей борьбы: Долой военщина! Долой капитал! Долой государство! Да здравствует социальная революция! Да здравствует коммунистический анархизм!
29 авг[уста] 1904 г[ода] в г. Белостоке в синагоге рабочий коммунист-анархист ранил кинжалом капиталиста, владельца ткацкой фабрики Аврама Кана38. Аврам Кан был известен не только как эксплуататор своих рабочих, но и как организатор всех капиталистов для упорного противодействия рабочим в их борьбе. Он же нанимал штрейкбрехеров, которых так же обманул, как обманывал всех рабочих.
6 октября в полицейский участок г. Белостока явился товарищ, коммунист-анархист, и бросил там бомбу. Взорвавшаяся бомба тяжело ранила всех бывших там членов полиции и слегка – двух посторонних. Сам автор покушения убит на месте39.
Два кровавых события в Белостоке являются как бы ножом, вскрывающим все язвы, все раны буржуазного общества. Всего два события! – но с какой выпуклостью они говорят о том, что буржуазия весь шар земной превратила в огромный алтарь, где зловещим огнем дымятся жертвы, приносимые Богу гнева и мести. Кто же он, этот Бог? Частная собственность. Давным-давно, еще на заре человеческой жизни, он обманом и насилием завладел поверхностью и недрами матери-земли… Захватив материальные и умственные сокровища, он обрек большинство на голод, мрак и ужас. И чем дальше, тем ненасытнее стал Бог наживы; пробираясь сквозь груды тел, давя, терзая все живое и жить хотящее, он глотал, упиваясь криками задавленных жертв. И чтобы обеспечить себя от возможного взрыва возмущения, капитал призвал и влил свежую кровь в и ранее угнетавшие темные силы – государство и религию. Государство должно было огнем и мечом истреблять всякий протест, уверяя при этом, что оно – это чудовище, призвано охранять всех людей, всю нацию во веки веков. А жрецы всех времен усиленно звали поднять в экстазе очи к небесам, чтобы отвлечь внимание и притупить чувствительность от неурядиц земных. Да, зловеще горит костер: – смотрите: вот безработные ютятся там, в грязи, нищете и тупости. Это ли не жертвы, закланные на алтаре Бога наживы. Вот слышен подземный гул – это в шахтах сырых копошатся жалкие изможденные люди, опьяненные горем и вином. А вон море огней освещает мрак ночной, дым застилает город – это рабы на фабриках куют цепи для себя. Длинной вереницей тянутся женщины и дети, предлагая свои истощенные тела сытым и довольным, скрывая судорожный плач вынужденной улыбкой, это ли не жертвы, закланные на алтаре Собственности?
Но и там, среди угнетенных, не только «тупая покорность видна». Правда, долго он не понимал, что он, безработный, рабочий, малоземельный крестьянин, есть особый класс, враждебный всем собственникам, всякому государству, всякой религии. Его уверяли, что должен быть хозяин и работник, законодатели и судьи, жрецыи палачи – и он верил! Уверяли, будто у них общий Бог – на небе, общие интересы – на земле: прогресс, политическая свобода. Одни звали и зовут объединиться навсегда с имущими, другие – к временным союзам во имя политической свободы, которая, видите ли, послужит рабочим средством для окончательного освобождения. И рабочий верил и верит этой лжи. Но не сплошной же мрак царит в рабочем классе… Луч классового самосознания, пробивая кору порабощенности, все больше говорит пролетарию, что совместные и отдельные акты насилия – вот единственные средства, которыми он может освободиться; что если буржуазия молится власти (архии) – власти капитала, государства, религии, то рабочий должен стремиться к безвластию (анархии). Угнетенный класс начинает понимать, что если сердцу имущих дорого частное владение орудиями производства и предметами потребления, то рабочий должен стремиться к передаче всех богатств земли в общее пользование, для удовлетворения потребностей всех трудящихся… Но если рабочий поймет, что его спасет насилие во имя анархии и коммунизма, тогда он станет под знаменем революционного коммунистического анархизма, под которым стоял и борец за рабочее освобождение, совершивший белостокское покушение.
Кто не помнит ужасов белостокской безработицы, кто не помнит этой длинной вереницы истощенных и голодных лиц, когда вокруг спокойно и сыто жила буржуазия? В то же время рабочие, недовольные, голодные, объявляют стачку, и в то же время капиталист Кан организует всех капиталистов для борьбы с рабочими, он организует класс против класса. И он считал себя вне опасности, думая, что пролетариат будет бороться только мирными средствами, что угрожающая ему потеря грошами – ничто, в то время как для рабочих стачка – это голод, холод, потеря сил… Он так думал – и был бы прав, если бы рабочий класс не выставил из своих рядов коммуниста-анархиста, который превратил эту борьбу между трудом и капиталом не в вопрос грошей, а в вопрос жизни для капиталиста – так, и только так он должен был действовать! Ибо разве не жизнь, не соки, не живую плоть истребляли капиталисты?.. Рабочий ворвался в храм, в тот храм, где капиталист молится своему Богу, и обагрил его кровью врага рабочего класса… В том храме, куда буржуазия зовет весь народ, – разыгрался кровавый эпизод борьбы двух враждебных классов, там пролетарий показал, что у него и у капиталиста два Бога, два храма, два алтаря. Но капитал не единственный враг, – есть еще и другая гнетущая сила государство, оно же страж, мысль, сердце капитала – это колоссальное чудовище, то вооруженное пушками, то прикрытое завесой правосудия и само, высасывая силы, охраняет и капитал. И бомба, брошенная в одном из государственных учреждений, яснее слов говорит пролетарию: у тебя два врага, капиталист и государство. И до тех пор, пока будет капитал, он должен тебя угнетать, он должен войти в соглашение с государством. Для рабочего класса не может быть различия, какова форма Управления, ибо в демократический парламент, как и в Зимний дворец, во всякое полицейско-государственное учреждение революционер рабочий может явиться только так, как явился наш товарищ – с бомбой!
Всего два события – и каким огромным призывом они должны служить рабочему классу. Это мощный клич революционного анархизма к вам, к рабочим, он говорит вам: «Действуйте!» Отдельные акты насилия отдельных героев рабочей революции важны и необходимы. Золотыми буквами они будут записаны на скрижалях истории. Но сила не в отдельном, а в массовом действии, в массовом насилии. Ваше массовое насилие усугубляет значение и отдельных актов, массовое действие их порождает, с массовыми действиями они должны быть связаны. Эти акты еще говорят вам: отвернитесь от всех, зовущих вас к каким бы то ни было союзам с буржуазией во имя достижения лучшего государственного строя. Ибо для вас Самодержавие, как и демократия, радикалы, как и консерваторы, – враги, с которыми возможен один только язык – насилие. И только систематически и одновременно поражая своих врагов, вы можете создать царство свободы и труда – коммунистическую анархию!
Долой капитал!
Долой государство!
Да здравствует международное анархическое рабочее движение
Мы, революционеры коммунисты-анархисты, обращаемся к вам, рабочему классу, с изложением наших взглядов, наших целей, наших средств борьбы.
Мы – сторонники анархии. Архия значит власть; анархия – безвластие. Мы хотим, чтобы рабочий народ освободился от давяще его власти. Кто же они, эта давящая власть? Частная собственность и государство.
Частная собственность. Люди, чтоб жить, должны обрабатывать сырые продукты, находимые в природе. Должны придумать орудия, которыми могли бы пахать землю, защищаться от внешних врагов. Когда-то, очень давно, люди, обладавшие большей силой, большей хитростью, иногда и благодаря целому ряду случайностей, нажили и скопили больше богатства, чем у других. С ростом народонаселения, с увеличением нужды, кучки оказались владетелями таких благ, в которых другие испытывали нужду. Первобытный человек смотрел с уважением, хотя и с завистью, на богатство. Богатый предлагал часть своего богатства, но принуждал неимущих выполнять за токакие-нибудь обязанности. Придавленные, голодные, они соглашались. И вот, возникли отношения имущих к неимущим. Чем дальше, тем больше в истории эта разница проявляется. Мы уже не имеем людей, приспособляющихся к природе; мы имеем классы людей с противоположными интересами. Сначала зависимость человека от человека выразилась в рабстве – само тело раба принадлежало хозяину; он мог покупать и продавать его. Потом наступило крепостничество, когда надо было за полученный крохотный надел земли работать на барина. Теперь мы имеем главной формой кабалы – наемный труд. Личность будто бы свободна; «делай, что хочешь», – говорит капиталист, прекрасно зная, что, раз он, капиталист, забрал все богатства, – пролетарий должен придти к нему продать свое тело, свои мускулы. И вот: создаются огромные богатства, поразительные успехи техники, дома грандиозные, роскошь безумная, – и все это вашим трудом, кровью, потом. Вы живете в лачугах, и кровью добываемые вами улучшения ничтожны в сравнении с ростом капитала… Море безработных; толпами бродят они, часто сбивая вашу плату, делаясь штрейкбрехерами. Малоземельный крестьянин, опутанный государством и ростовщиком, бьется, стонет на маленьком, истощенном клочке земли. Толпы жен и сестер ваших продаются, а дети безвременно погибают от нужды, истощения!.. Люди угнетенные не мирились с мрачной долей. Рабы боролись, крепостные бунтовали, наемный рабочий восстает! Только благодаря этим бунтам они и спасли себя от вырождения; но борьба их будет бесплодной, если они насильственно не отнимут все орудия производства и богатства. До тех пор над вами будет тяготеть архия (власть). А уничтожив частную собственность, вы сделаете первый шаг к анархии (безвластию). Но мы сказали, что кроме частной собственности есть еще один враг – государство. Рассмотрим и эту форму гнета.
Государство. Различны были и причины, и способы его образования, но мы указываем, для примера, на один из них. Давно, давно уже люди жили обществами. Различные общества воевали, боролись. Во время войны находились более ловкие, храбрые, организовавшие других. Они делались начальниками и получали общее уважение, а позднее и большую часть военной добычи. Став богаче других, вкусив сладость власти, они хотят и в мирное время сохранить за собою власть. Они хотят, чтобы к ним обращались, чтобы от них ждали добра и правосудия, чтобы их боялись и уважали. Вокруг них организуются приближенные, ждущие милостыни от возвышения своего любимца. Словом, образуется группа, желающая быть над обществом. А это есть зачаток государственной формы. По мере роста пропасти между классами, по мере учащения бунтов неимущих против имущих, богатые входят в союз с государством, и в форму «государство» вливается классовое содержание – защиты собственности против покушения рабов. Ясно, что государство – вам враг по двум причинам: 1) оно охраняет ваших злейших врагов собственников; 2) оно, и помимо своего содержания, враждебно вам по форме:оно хочет быть над вами, контролировать вас, охранять вас, уверять вас, что без него люди друг друга перережут. А это ложь: именно благодаря частной собственности и государству люди и режут, терзают друг друга. И если вы, рабочий класс, уничтожите частную собственность и лишите государство его содержания, то оно захочет сохраниться в виде формы – быть над вами, выражать вашу волю, охранять ваш покой, а это означает содержание целой группы, у которой все сильней и сильней растет жажда власти, враждебной вашей самодеятельности. А потому мы, анархисты, в отличие от социалистов, не только уничтожаем классовый характер государства, но и его форму, ибо и она является архией, а ваше счастье и свобода может быть создана только на почве анархии. Но мало, ведь, разрушать, надо создавать другую форму общежития, ибо человек вне общества немыслим. И вот, мы не только анархисты, но и коммунисты.
Коммунизм. Все орудия производства, все богатства, все должно принадлежать всем и никому в частности. Каждому члену общины как бы говорят – трудись по своим способностям и удовлетворяй свои потребности, это попы говорят, что человек зол, греховен, ленив и что нужен бич Бога или государства, чтобы он работал. Мы, анархисты-коммунисты, знаем, что это ложь, что именно труд по способностям превратится в органическую потребность и свободное творчество будет плодотворнее, богаче, чем под регламентацией государства, хотя бы и социалистического. Твори по своим способностям и удовлетворяй своим потребностям на почве обобществленных материальных благ – таково основание коммунизма. В этом залог глубочайшего роста личности в гармонии и на пользу общества. И в безгосударственных коммунах, где все будет делиться по свободному соглашению свободных людей, человечество бурным творческим потоком проявит свою дивную мощь, силу своего гения. Да, но как дойти до этого момента; нужны же средства, чтобы дойти до цели. О, да, конечно; и мы, анархисты-коммунисты, так отвечаем.
Средства. Раньше всего это может сделать класс угнетенных и способных к революционной работе. Таковым является промышленный рабочий, босяки, малоземельное крестьянство. Конечно, они могут взять на себя почин революции, если промышленный рабочий не будет тянуться вверх, к более обеспеченным слоям буржуазных рабочих, если босяки не будут нищенствовать, служа штрейкбрехерами; если малоземельный крестьянин поймет тщетность попытки тянуться за богатеями, словом, если вы поймете, что вы – единый класс, долженствующий уничтожать частную собственность. Это вы сможете сделать только через насильственно-организованный переворот, то есть через социальную революцию. Но и до этого момента вы должны и можете бороться, конечно, не за то, чтобы вместо одной формы государства поставить другую, а за разрушение его и за экономические улучшения. Промышленный рабочий должен вестистачки, причем он должен стараться увеличить ее количественно, то есть, чтобы организованные рабочие нападали на жизнь и имущество упорствующих капиталистов. Босяки, помогая рабочим в их активной борьбе, должны сами открыто нападать и брать все, что им нужно, помня, однако, что от этого низменного положения рабов их избавит только социальная революция. Малоземельные крестьяне должны брать сообща и вооруженно землю, рубить и жечь помещичьи леса, удить рыбу из прудов. Все вместе должны по возможности чаще отказываться от уплаты податей и выполнения всяких повинностей. В этой борьбе рабочий столкнется с государственной силой, с войском, судом, администрацией. И вот: войско должно встретить вооруженный отпор; не только не ходить в буржуазные суды, но разрушить самое здание гнета и насилия, именуемого правосудием. Та же участь должна постигнуть и парламент, и министров, без различия, живете ли вы при самодержавии или республике.
Конечно, если ваши нападения на государственные учреждения будут совершаться и вне конкретных столкновений капитала и труда – тем лучше. Таковы ваши средства, рабочие. Они не могут быть иными, как насильственными, ибо насильственная власть капитала насилием держится и насилием охраняется от ваших серьезных попыток улучшить свое положение. Надо только, чтобы за вашими действиями было единое классовое сознание, чтобы процесс разрушения внешнего мира был одновременно процессом созидания внутреннего – созиданием единого революционного классового сознания, стремящегося на развалинах тупого, дикого, грязного мира создать новый мир – коммунистическую анархию.
С недавних пор среди нас возникла и успела уже распространиться в довольно широких размахах одна идея. Это – идея о существовании чего-то объединяющего всех людей, несмотря на национальные границы, и это что-то состоит во всеобщем стремлении к идеалу свободы, равенства и справедливости.
Узы дружбы, которые, к счастью, уже связывают нас, мы должны скрепить теснее и сильнее постоянным обменом мыслей и солидарностью в наших действиях.
Товарищи! Что бы там ни говорили, но теперь времена далеко не благоприятны для развития свободы; и борьба, которая ведется на политической арене, отражается своими ударами и на нас, студентах.
В то время как во Франции нас пытались завлечь в жалкую борьбу между двух интригующих партий, из которых одна держит в руках кормило власти, а другая надеется завладеть им; в то время как в Италии так называемое либеральное правительство наводняет университеты агентами порядка, – в другой стране, в России, – молодежь которой всегда являлась для нас предметом любви, уважения и восхищения за ее геройские подвиги, – идет еще более ожесточенная борьба за свободу. Но в этой стране наше французское правительство нашло достойным почитания только одного деспота, который вырвал из среды молодежи столько жертв и сотнями губит их по тюрьмам и в Сибири41.
Изъявляя здесь наши глубокие симпатии храбрым бойцам молодой России и посылая им наши лучшие пожелания за триумф Дела, которому они посвятили свою жизнь, мы уверены, что выражаем чувства университетской молодежи всего мира.
Товарищи! Русское самодержавие, без сомнения – анахронизм для нашей эпохи; но это не единственный анахронизм в Европе. Вглядываясь в европейскую жизнь, мы видим, что вся экономическая и политическая система нашего времени представляет те же анахронизмы. Разделение общества на классы, наемный труд, представляющий собою то же слегка подкрашенное крепостное право, даже сама избирательная система, феодальная по своему характеру и происхождению, – все это наследие веков, казалось бы, давным-давно пережитых. Находясь в переходном периоде исторического развития, мы только воображаем себе, что живем среди почти безукоризненной цивилизации, тогда как остатки древнего порабощения окружают нас повсюду. И на нас также отзываются последствия этой борьбы, тех кризисов, которые ныне становятся, по-видимому, обостренней и глубже, чем когда-либо.
Мы тоже вынуждены, товарищи, принять участие в этой борьбе и стать либо на ту, либо на другую сторону. Наши отцы были некогда сами революционерами; теперь, когда их благосостояние обеспечено, они отреклись от своих тогдашних принципов: они только и знают, что свои интересы. Эти интересы (что за нужда скрывать это) в порабощении и необузданной эксплуатации масс.
Богатство господствующего класса не только куплено ценою народной нищеты, но оно орошается и питается каждый день слезами и кровью народа. Все софизмы политической экономии не в силах замаскировать эту очевидную истину. И мы, молодое поколение, не запятнавшее еще своих рук в крови рабочих и мечтающее о справедливости и благоденствии для всех, – мы вынуждены выбрать одно из двух:
Или, забывая все личные и классовые интересы, броситься в армию восставших против этой системы обмана и тирании или,самим сделаться соучастниками всех безобразий и несправедливостей, которые творятся каждый день в современном обществе. Мы сами тоже жертвы умственной эксплуатации – еще худшей подчас, чем физическая. От рабочего требуют мышечной силы, здоровья и жизни: от нас же хотят, чтобы мы продали свой ум и совесть, признали справедливыми вопиющие несправедливости, и когда мы не хотим этого делать, наши правители в официальных речах оплакивают испорченность молодого поколения.
Школу превращают теперь в казармы, где нас обучают слепому подчинению законам и государству, слепому признанию государственной необходимости, слепому восхваливанию существующего. А когда мы отбудем эту барщину в школе, от нас ждут, что мы сделаемся наемными надсмотрщиками над тысячами рабочих, трудящихся для обогащения одного-единственного капиталиста; что мы вступим на административную карьеру и примем участие, в свою очередь, в грабеже общественной казны; что мы станем, в свою очередь, поборниками государственности, капитализма, эксплуатации.
За денежную подачку от нас потребуют, чтобы мы отреклись от принципов нашей юности, – чтобы мы стали глухими к страданиям ближних, отказались от независимости, гнули спину перед старшими, подчинялись всему тому, что возмущает нашу совесть и оскорбляет наше достоинство.
В нашем выборе не может быть колебаний. Пусть те, которые гонятся за личными выгодами, мечтают о власти, богатстве и его жалких наслаждениях, покорно идут к падению, – пусть они идут своим путем! Мы отделяемся от них. Мы желаем бороться рядом с обездоленными за освобождение не того или другого класса, а всего человечества.
Наша задача в том именно и будет заключаться, чтобы помешать Социальной революции выродиться просто в сословный бунт; мы должны стать решительными противниками всякой тирании, хотя бы даже она исходила от какого-нибудь третьего, четвертого или пятого сословия.
Наша роль – разрушать основы нынешних порядков, борясь с предрассудками, которые вкоренились в массы, и так как отныне Социальная революция неизбежна, мы должны стараться сделать ее настолько полной, чтобы, – по крайней мере, как насильственная революция, – она была бы последней.
Товарищи! Нет сомненья, что сегодня социальный вопрос предстает пред каждым человеком, образованным или необразованным, пред всяким, в чьей груди бьется сердце. Только политиканы, министры и часто также официальные профессора смотрят на него недоверчивым взглядом; во всяком улучшении судьб рабочих они видят посягательство на их права, угрозу против их выгод. Они так привыкли считать общество существующим для них, что, подобно всякому господствующему классу, подобно римским патрициям, подобно средневековым феодалам, они считают невозможным существование других общественных порядков, где бы кучка интриганов и заслуженных мошенников не правила бы так называемыми свободными гражданами.
Мы же, мы молоды и имеем веру в человечество, – в его силы и средства, – и не думаем, чтобы оно было осуждено вечно терпеть свою нынешнюю печальную судьбу.
Изучение истории доказало нам, что по своей природе правящие и имущие классы тормозят всякий прогресс, являются противниками всяких перемен, – что истина всегда была на стороне преследуемых и революционеров: что она всегда выходила победоносно из борьбы.
Воспользуйтесь нашей молодежью, чтобы забыть наши классовые предрассудки, отрешиться от наших личных и ремесленных интересов – во имя тех, которые ждут своей череды, чтобы выдвинуться в истории. Мы должны забыть, в каком общественном положении мы родились, и помнить только то, что мы люди и имеем сердце, способное биться за страдания наших ближних.
Нам всегда твердят, как некогда твердили рабочим, что мы не должны вмешиваться в политику, что мы должны ждать для этого окончания нашего воспитания. Но мы знаем, куда клонится наше воспитание: создать из нас столпов существующего.
Что мы молоды, это верно. Но разве может быть кто-нибудь слишком молодым для хорошего дела? Разве не молоды были герои революции 1789, 1848 и 1871 годов? Не молоды ли были герои итальянской революции от Эммануила де Лео до Луи ла Виста, умерших на эшафоте и на баррикадах? Не молоды ли мученики молодой России, которые бросили вызов самодержавию и крепостничеству во всех его видах и идут навстречу смерти за освобождение великого народа?
Наконец, теперь времена таковы, что оставаться простым зрителем невозможно. Во всех странах мира предвидятся великие события: угнетенные народные массы все более и более теряют терпение: рабочие объединяются, сговариваются и бунтуются.
Мы не должны, не желаем и не можем долее оставаться бесстрастными зрителями борьбы, которая кипит вокруг нас. Мы желаем перешагнуть, разбить преграду вкоренившихся предрассудков, которые разобщают нас от рабочих, – признать в них братьев, – понять их и быть понятыми, – побрататься с ними и взаимно помогать в борьбе. Мы хотим стоять за их дело; оно наше дело, ибо ведет к свободе и прогрессу.
Вспомните те времена, когда свободный студент носил из страны в страну свет истины и бунта и мужественно пережил преследования и смерть.
Воскресим эти славные времена, если возможно; если же нет, то будемте по крайней мере бороться рядом с пролетариатом, который не к тому только стремится, чтобы вырваться из нищеты и рабства, но также чтобы обеспечить человечеству свободу и благоденствие в будущем.
Да здравствует Социальная революция! Да здравствует Дело рабочих! Да здравствует Анархия!
Задавать подобный вопрос, по нашему мнению, так же странно, как если бы мы стали спрашивать: «Нужна ли правда, истина, в политической жизни? Или же ей предпочтителен обман?» Нужно ли народу говорить всю правду? Или же истинное понимание современной жизни нужно освящать только для немногих, избранных, а народу следует говорить только то, что, по мнению этих избранных, лучше ведет к достижению задач, ими самими намеченных?
Если бы подобный вопрос нам задавали люди, которые стремятся только к личной власти, мы бы поняли их. В самом деле, вообразите партию, рассуждающую так: «Социализм дело далекое; до его осуществления мы не доживем, а потому с нас довольно таких реформ в буржуазном строе, при которых мы сможем стать политическими и газетными руководителями народа. Убедивши буржуазию, что ей нисколько не опасно, а даже выгодно уступить нам часть своей власти, так как мы будем, по мере сил, удерживать народ от революции, мы получим таким образом возможность руководить народом, именно в его социальных стремлениях, и будем, с одной стороны, занимать почетное место крайней политической партии, а вместе с тем войдем в число управителей народа и будем распространять социалистические идеи».
Если бы люди, так рассуждающие, говорили нам, что анархизм несвоевременен в России, мы бы поняли их логику. Им нужен какой ни на есть парламент, нужно место в этом парламенте, а что дальше будет, об этом они мало задумываются. Точно так же мы понимаем логику тех, которые до того верят в магическую силу власти, верховодства, управительства и начальства, что им анархизм просто ненавистен, как отрицание власти. Аракчеев и Николай I должны были чувствовать физическое отвращение к анархизму, и точно так же должны относиться к нему все те, кто смотрит на себя как на соль земли, призванную управлять передовыми людьми – народом.
Но логику тех, которые говорят: «Да, анархизм – великий идеал. К нему мы должны стремиться в будущем. Но в данную минуту в России он не своевременен», – эту логику мы не понимаем, потому что тут нет никакой логики. Тут просто оппортунизм, а по-русски желание угождать нашим и вашим, которые, обыкновенно,кичатся тем, что партия, избравшая такой путь, становится прямою помехою развитию в народе правильного понимания действительных нужд и возможностей данной минуты.
Начать с того, что, раз человек признал анархический идеал и признал анархический способ действия, он начинает иначе относиться ко всякому экономическому и политическому вопросу, чем все остальные политические партии. Он расходится не только с буржуазными политическими партиями, – охранителями, постепеновцами и буржуазными радикалами – но также и с социалистическими партиями, не признающими анархизма. Все его мировоззрение приобретает новую окраску, а следовательно, меняется его отношение ко всякому частному вопросу.
Помните ли вы тургеневского нигилиста, Базарова? Припомните слова, которыми он заканчивает свой спор с одним из представителей старого поколения. Он говорит (привожу на память): «Даю вам два дня на размышление; подумайте и назовите мне хоть одно теперешнее учреждение, которое не заслуживало бы полного отрицания».
Раз он решился порвать с поклонением перед властью, перед буржуазною наукою и ее заветами, он понял, что ни одно из учреждений, освящаемых этою властью и этою наукою, не устоят перед критикою нигилиста. Он знал, что он и старое поколение на все смотрят розно.
Так оно и было на самом деле: молодое поколение 60-х годов «сжигало все, чему поклонялось старое».
Но то же самое происходит теперь с молодым анархическим движением. Оно на все, решительно на все, смотрит другими глазами, чем буржуазные политики и пошедшие по их следам социалисты.
Почему? Да потому, что анархист поставил себе главною целью освобождение человечества от всех пут, которыми его опутали капиталисты, помещики, духовенство и представители феодального и буржуазного государства.
Он знает, что брать их порознь нельзя; что все они в круговой поруке. Рука руку моет. Помещик, капиталист, царский чиновник, либеральный адвокат могут кичиться друг на друга и даже отпускать друг другу колкости. Но раз дело дойдет до того, что крестьянин начнет бунтоваться против землевладельца или рабочий против капиталиста; раз толпа выйдет, не снявши шапку, не просить униженно о милости у барина, а станет требовать чего-нибудь, то все, – и помещик, и чиновник, и капиталист, и адвокат выйдут дружною стеною против народа. Не догадки это, а факт. Вспомните, сколько рабочих избили либеральные и всякие другие буржуи, когда рабочие вздумали бунтоваться в Париже в 1848-м году, или в Коммуне.
Кроме того, анархисты поняли, что если человечеству удавалось по временам двигаться вперед, то всегда это было – через революцию. Периоды мирного развития – не что иное, как осуществление идей, выдвинутых во время революции. И в самой-то революциидело двигалось вперед только тогда, когда народ выступал вперед и, отстранивши буржуазию, путавшуюся в революции, и мешавшую народу идти вперед, брал дело в свои руки и сам шел на разрушение старого строя и созидание нового.
Так было при взятии Бастилии; так было, когда по всей Франции запылали помещичьи усадьбы и крестьяне стали жечь уставные грамоты (которыми установлены были их повинности и платежи помещикам) и начали брать себе назад земли, отобранные у них помещиками. Так было, когда простые, безвестные люди из народа задержали короля, который бежал из Парижа, чтобы передаться за границею немцам.
Так было, когда надо было брать королевский дворец, в 1792-м году, а потом надо было принуждать болтавших буржуа, чтобы они казнили короля. Так было, наконец, когда из самого революционного парламента пришлось народу удалить силою партию Жирондистов, то есть тех буржуазных представителей, которые очень хорошо говорили о свободе, равенстве и братстве, – но, когда народ стал требовать «раздела земель», «уравнения богатств» или только таксы на хлеб, потребовали от парламента, чтобы им была дана власть казнить всех таких «бунтовщиков» без разбора.
Даже самую революцию мы, как видно, понимаем иначе, чем понимают ее писатели всех помещичьих, буржуазных и социал-демократических партий. Для нас прежде всего является вопрос: Что дало народу данное движение? Каких последних, практических результатов добился тот, чьим трудом живет вся наша цивилизация и которому, даже в момент революции, бросают лишь корку хлеба – да еще красивые слова о братстве, причем этот самый народ продолжают ненавидеть так же, как его ненавидели в былое время расфранченные дворяне.
Вопрос, – «Что выиграл народ в данную минуту революции?» – этот вопрос для нас бесконечно важнее всех громких, пылких фраз, произнесенных в парламенте или на площади. И еще – какая новая идея была выдвинута народом в данном движении, даже если ему и не удалось осуществить ее вполне? Вот почему, например, мы так дорожим идеею свободных общин, выдвинутою парижскими рабочими во время Коммуны 1871-го года. Она является в наших планах задачею, которую наиболее развитая часть самого французского народа наметила нам для будущего.
И, наконец, мы спрашиваем: «Какую долю принял народ в Данном движении?» Если бы какая-нибудь благодетельная волшебница могла дать народу богатство, счастье одним мановением своего волшебного жезла, мы и тогда спросили бы себя: «Принять ли этот дар? Если это счастье – простой подарок, ведь оно не продержится. Прочно живет только то, что завоевано самим народом».
Но волшебниц нынче уж нет в истории. А в политиканов, считающих себя волшебницами и обещающих народу всякие блага, мы и вовсе не верим. Вот почему, когда мы читаем, как французские крестьяне, особенно в Восточной Франции, сами уничтожили все остатки крепостного права с 1788-го по 1793-й год, сами отбирали назад у помещиков награбленные земли, сами, с вилами и дубинами в руках, заарестовали беглого короля и привели его назад в Париж, сами беспощадно уничтожили в деревнях все новое чиновничество, выросшее при крепостном праве, сами уничтожали в городах цехи, обратившиеся в руках государства в средство закрепощения городских рабочих, – мы радуемся этому движению. Мы видим в нем не только немаловажное серьезное улучшение их быта, но нечто еще более существенное; то, что в крестьянине и рабочем того времени заговорил человек, взбунтовавшийся против всех насевших на него тунеядцев. Мы видим в этом народном движении (кстати сказать, богатеи и правители того времени уже звали это движение анархическим), – мы видим в этом народном движении залог будущего развития; мы чувствуем, читая об нем, что страна, пережившая такой подъем народного духа, сумеет устоять против нашествия королевских и имперских войск из Германии и из Австрии и станет на долгие годы во главе всякого народного движения в Европе. Так оно и было на деле.
Веками старались убить в народе всякую силу революционного почина. Веками старались уверить его, что его спаситель – король, царь, имперский судья, королевские чиновники, поп. И теперь есть люди, старающиеся уверить народ, что за него готовы радеть всякие благодетели, лишь бы им позволили писать законы…
Так вот пора прямо и открыто говорить народу: «Не верьте вы спасителям! Верьте себе самим – и бунтуйтесь сами, не дожидаясь ни от кого приказа и разрешения; бунтуйтесь против всех, кто вас грабит и правит вами. И помните, что богатства на земле – результат труда всех людей, а отнюдь не одного какого-нибудь барина или капиталиста. Помните, что земля – ваша, что фабрики и заводы – ваши, что леса и угольные копи принадлежат вам, что железные и всякие дороги – ваши и что вам, и никому другому, принадлежит право распорядиться ими так, чтобы ими не овладели снова всякие тунеядцы».
Вот что думают анархисты в Западной Европе, и вот как, и во имя чего, они думают.
Но если в Западной Европе сама историческая необходимость, сама жизнь, начиная с XVI-го столетия и все более и более в наше время, стала выдвигать таких революционеров, – то тем более необходимы такие люди, то есть анархисты, в России.
В Западной Европе уже есть революционная традиция – у нас она только что зарождается. В Западной Европе, особенно во Франции, Испании и в Италии, опять-таки благодаря революциям, ее создалась смелость мысли. У нас рабство мысли, даже среди молодых революционеров, доходит до того, что одно время у нас божились марксовою библиею, как раскольники божатся буквою Евангелия, и повторяли за своими вожаками, как слова великой мудрости, самые отчаянно-бессмысленные изречения о необходимости «выварить мужика в фабричном котле»!!!
В Западной Европе рабочий уже не верит в таинственные организации, издающие приказы о том, в какой день начинать революцию, а в какой день все еще ломать шапку перед господином полицейратом, то есть квартальным. Такая вера встречается еще только в Германии, где революционное дело немногим старее, чем в России; в латинских же странах социалист хочет мыслить сам по себе, и если несколько человек решатся сделать какой-нибудь смелый шаг, то они его и делают, не спросясь у начальства. У нас же такая смелость совсем еще внове.
Словом, нигде, ни в одном западноевропейском народе не чувствуется так сильно необходимость проводить в жизнь мысль о народной, крестьянской и рабочей революции, нигде не требуется так сильно разбудить, наконец, бунтовской дух и смелость личного почина. Нигде, следовательно, не чувствуется в такой степени необходимость широкой, смелой анархической пропаганды.
Те, которые говорят: «Нам теперь хоть бы какую-нибудь, хоть плохонькую конституцию», доказывают этим только, до какой степени им чужды интересы русского народа, до какой степени все их мышление проникнуто духом буржуазного либерализма, до какой степени слабо их понимание хода исторической жизни народов.
Нам нужна в России широкая, всезахватывающая крестьянская и рабочая революция. Где бы она ни началась, как бы она ни разрослась – широко или нет, – она даст России неизбежным образом представительное правление; только со следующею разницею.
Революция даст России не только несравненно больше политической свободы, чем может дать любая конституция, дарованная царем. Она изменит экономические, государственные основы быта русского народа. Теперь русский народ недоедает. Хронический голод – язва России. Хлеба, хлеба нужно прежде всего русскому народу! И пусть он только силою возьмет себе хлеб, то есть землю, – тем самым он возьмет себе и волю. Пусть он также начнет завладевать фабриками, заводами, угольными и соляными копями – всем, что нужно для жизни, – тем самым он возьмет себе и волю, настоящую – народную, а не господскую.
До чего довело нас вековое рабство, просто тяжело подумать. Даже такие мизерные подобия зачатков воли, как конституция, даже в такое время, когда за волю бьются и гибнут в России вот уже второе поколение молодежи и начинают восставать рабочие и крестьяне, – наши писатели нет-нет да продолжают выпрашивать себе конституцию, «на чаек с вашей милости», то у русского царя, а то у японцев!
И нам говорят, что анархизм не нужен в России?!
Хлеб и Воля. [Женева], 1904. № 10. Июнь. С. 1–3.
№ 19. К РУССКИМ ПРОПАГАНДИСТАМ (ПРАВДИВОЕ СЛОВО ОБ АНАРХИСТАХ)
«Огнем и мечом».
«Освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих».
По своим убеждениям мы – Анархисты-Коммунисты. Мы изложим свои принципы подробно в следующих листках. Мы будем продолжать их пропагандировать, несмотря на все преследования русской полиции и на клеветы со стороны наших «социалистов», готовых браниться на каждого анархиста, осмеливающихся идти со своей проповедью к русским рабочим, на которых они надеялись наложить оковы вечного невежества и рабства.
Но людям, готовым искренно бороться за социализм, к которым не дойдут ни следующие листки, ни какие-либо другие наши издания, мы хотим в этом воззвании сказать краткое, но правдивое слово об анархизме. Хотим пролить луч света в эту атмосферу злобной клеветы и грязных пасквилей, которой окружили анархистов все многочисленные враги их, от русских жандармов до «ультрареволюционных» ортодоксов Востока и Запада включительно. Теперь, когда интерес к анархизму, несмотря на ничтожное количество имеющейся в обращении литературы, начинает все более и более пробуждаться среди русских рабочих, мы считаем это особенно необходимым. Жалкие люди, боявшиеся потерять свое пагубное влияние на рабочих, различными средствами пытались заглушить могучее освободительное движение рабочих, получившее наиболее яркое и характерное выражение в левом, бакунистском крыле Интернационала, – движение, заря которого все пышнее разгорается в Западной Европе, забрасывая свои лучи и к нам…42
Глава русских социал-демократов Георгий Плеханов, три года тому назад с большой помпой отпраздновавший 25-ти летний юбилей своего безопасного пребывания на берегах Леманского озера, в 1984 году выпускает на немецком и французском языках «Социализм и анархизм», полную столь гадких и мерзких нападок на анархизм, что женевская полиция, которая одно время еще сомневалась в благонадежности г. Плеханова, немедленно после выхода его грязного пасквиля позволяет ему водвориться в пределах Швейцарии, чтобы найти в его лице «идейного» сотрудника для борьбы с анархистами различных национальностей, переполняющими Швейцарию.
Всей грязи этой книги не исчерпать в одном листке: достаточно будет сказать, что одна из русских анархических газет, справедливо полагая, что такой памфлет, обнаруживающий полное бессилие социал-демократов бороться с анархизмом честными средствами, может только послужить на пользу анархической пропаганде, официально предложила издать на свой счет русский перевод этой книги, на что и получила отказ (см. «Почтовый ящик»: «Г.Плеханов не может позволить (!) никакой анти-социал-демократической группе переиздавать его брошюры»)43.
С Михаилом Бакуниным «разделался» Маркс. С Петром Кропоткиным «разделывается» Плеханов. Указывая на то, что Кропоткин призывает рабочих к немедленной социальной революции и враждебно относится к борьбе за одну перемену политического строя, остроумный Плеханов восклицает: «Екатерина II меньше ненавидела революционеров-якобинцев, чем Кропоткина». Правительства разных стран, одинаково боящиеся анархистов, публицисты всех буржуазных стран и партий, «социалисты» всех оттенков, князья Мещерские и господа Геды, – слились в общем стремлении изобразить анархистов перед глазами рабочих как убийц и воров. Плеханов, проводящий время в очаровательной Швейцарии, называет «бандитами» честных террористов, проливших свою кровь на эшафоте за освобождение рабочего класса. Урядник Гродненской губернии (земляк Георгия Плеханова – загадочное совпадение) в своих рапортах по уезду жалуется на то, что ему приходится вести трудную борьбу с «конокрадами и анархистами»44. Маркс называет Бакунина шпионом. Немецкие социал-демократы называют полицейскими агентами благородных революционеров Геделя и Нобилинга, покушавшихся, неудачно, к сожалению, на жизнь германского Императора45. «Искра», всосавшая в себя квинтэссенцию всей грязи русской и заграничной социал-демократии, не моргнувши глазом, обзывает «зубатовской» прокламацию части харьковских рабочих, попытавшихся организоваться на анархических началах и призывавших русских рабочих к революционной экономической борьбе взамен мирных политических демонстраций46.
Так борются с нами наши нечестные враги. Но от многих честных, но невежественных людей нам приходилось слышать, что в России при современном ее политическом режиме «анархистам нечего делать». Нужны были годы интенсивной клеветы на анархистов, на теорию и тактику их борьбы, чтобы развить в умах людей такое нелепое представление о них. Людям, борющимся за полное освобождение рабочих от каторги подневольного физического труда, нечего делать в стране, где оковы барства по рукам и ногам связали рабочих.
Русские пропагандисты! Изучите сначала рабочее движение на Западе, присмотритесь к тому, что делают там анархисты, – и тогда выносите свой приговор. В Испании, где экономическое рабство масс ничуть не меньше, чем в России, анархисты – рабочие и крестьяне, – несмотря на все пытки полицейской инквизиции, даже превосходящей русскую, – огнем и мечом борются за разрушение Капитала и Государства. Они устраивают вооруженные всеобщие стачки в городах и деревнях, и недалеко то время, когда испанские рабочие нанесут решительный удар зданию капитализма. Испанским социал-демократам, в компании с полицией борющимся против всеобщих стачек, бьющих в самый нерв буржуазного производства ипотребления, и, вместе с нею, зовущим рабочих вернуться к мирной парламентской борьбе, за что их часто и постигает там судьба полицейских, – не удержать могучего освободительного движения, семена которого заброшены туда еще Бакуниным и его друзьями, принадлежавшими к испанской секции Интернационала.
В Италии, Франции, Бельгии, Голландии, Швейцарии все увеличивается влияние анархистов на рабочих. Даже в Германии, исконном царстве Вильгельмов и Бебелей, в стране военных и социал-демократических казарм, анархисты, несмотря на все преследования со стороны полиции и «социалистов», продолжают вести освободительную борьбу. Мирное сотрудничество классов в парламенте привлекает только так называемый «интеллектуальный пролетариат» и сытых, обуржуазившихся рабочих. Все голодные и униженные, все утомленные долголетними обещаниями сытых депутатов-краснобаев, политиканов, за свою политику получающих жалованье от буржуазных парламентов, все действительно заинтересованные в разрушении капитала и государства становятся под знамя анархистов. Долго остававшееся свернутым черное знамя анархического террора снова начинает развертываться, к ужасу буржуазии и ее слуг. Снова рабочие выдвигают из своих рядов мстителей за их вековое рабство (Казерио, Луккени, Бреши, Чолгош)47.
Русские пропагандисты! Если Вы считаете Делом:
1) систематическую клевету на революционеров, проливающих свою кровь за освобождение Рабочего Класса;
2) удерживание крестьян и рабочих от всякой революционной экономической борьбы и разрушения частной собственности;
3) организацию «бумажных» комитетов, не сумевших, кроме канцелярской отписки, ничем проявить себя во время прошлогодних стачек;
4) устройство на деньги рабочих, если ваша партия действительно рабочая, трагикомических съездов, по мнению самих участников, представляющих собою борьбу за теплые места, – тогда Вам действительно нечего делать в наших рядах.
Если же вы считаете Делом:
1) организацию рабочих на революционной экономической почве;
2) пропаганду непримиримой классовой борьбы;
3) подготовление всеобщих революционных стачек и восстаний городских рабочих для захвата в свои руки жилых помещений, фабрик и заводов;
4) пропаганду массовых восстаний в крестьянстве для отнятия земли у помещиков и передела ее на коммунистических началах;
5) убийство палачей и насильников.
Идите к нам. Вспомните завет славного Бакунина и первых русских анархистов, воспитанных идеями левого крыла Интернационала. С великой, «забытой» проповедью экономического освобождения идите к рабочим.
Да здравствует коммунизм!
Да здравствует Анархия!
Смерть богачам и насильникам!
Прочитав: передайте товарищам.
Август 1904 г. Одесса.
ИЗДАНИЕ ЮЖНО-РУССКОЙ АНАРХИЧЕСКОЙ ГРУППЫ «БУНТАРЬ».
ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1904. On. 232. Д. 2108. Л. 2–4 об. Мимеограф.
№ 20. ТОВАРИЩИ РАБОЧИЕ!
Достаточно мы уже слышали, что наше положение ужасно, что мы умираем от голода и холода, терпим всяческие угнетения и оскорбления, вымираем, вырождаемся от непосильного труда и истощения. Достаточно мы уже слышали это от различнейших фракций, начиная с социал-демократов и кончая либеральной буржуазией. Еще больше мы это чувствуем сами каждый день, каждый час, каждую минуту. Довольно об этом распространяться! Довольно также ждать помощи или советов от лиц привилегированных, никогда в жизни не испытавших всех этих бедствий, но так красиво умеющих их описывать. Пора уже, наконец, прислушаться к голосу своего сердца: это лучший авторитет для решения вопроса. Как же быть? Что делать? Как прекратить этот страшный стон смерти и дикую пляску пресыщенных нашей кровью врагов? Пора уже, наконец, понять, что в действиях должны мы излить то отчаяние, страдание и злобу, которые мы испытываем, видя, как на наших глазах агонируют наши жены и дети, которых мы не можем спасти только потому, что на нашу прибавочную стоимость роскошествуют и живут в довольстве наши враги-эксплуататоры. Пора и то понять, что нам, рабочим, политическая свобода и земский собор, который сулят нам социал-демократы и социалисты-революционеры, ничего не дадут и не могут дать. Они дадут нам только то, что вместо самодержавных господ и угнетателей будут конституционные. Мы знаем тысячи фактов, когда рабочие в политически свободных странах были расстреляны, посажены в тюрьмы за то лишь, что требовали хлеба, чтобы не умереть с голоду. Для нас, голодных, порабощенных, никакая свобода невозможна, пока будут существовать наши угнетатели с одной стороны и мы, голодные, бездомные – с другой. До тех пор, пока не будут уничтожены наши эксплуататоры, говорить о какой-либо свободе – значит обманывать самих себя. Пора и то понять, что пока мы будем только говорить о наших бедствиях и страданиях, мы ничего не добьемся, и наши враги будут так же бить и истязать нас, как всегда это делали и делают.
Товарищи, мы думаем, что каждый из нас чувствует уже, что читанием социалистических книжек, где пишется о страданиях рабочих, и устраиванием мирных, со сложенными руками, стачек и демонстрации он не улучшит ни своего положения, ни положения своих товарищей рабочих; не уничтожит и не обессилит своих врагов; а ведь если кто из нас начинает говорить, что мирным путем мы ничего не добьемся и что не политической свободы надо требовать, а полной свободы, то есть экономического равенства, ему говорят его учителя социал-демократы и социалисты-революционеры, что он несознателен, не знает истории и т.д.
Довольно, товарищи! Надоело нам слушать все их рассказы о концентрации капитала и исторических законах, о том, что буржуазия должна развиваться. А рабочий и босяк, умирай, голодай, валяйся в ночлежках! Им до этого дела нет. Пускай же слушают их те, кому хорошо живется и кто может терпеть. Мы же, голодающие на фабриках и заводах, на улицах и в гаванях, терпеть больше не в силах. Слишком дорого нам обходится их теория постепеновщины – терпи да терпи. Не будем же откладывать на разные «завтра», а начнем сейчас же борьбу со всем ненавистным нам строем: с буржуазией, нашими хозяевами, которые живут на наш счет, и ее прислужниками, попами, которые проповедуют нам смирение и покорность, и с государством, которое посылает на нас войска, сажает нас в тюрьмы, посылает на каторгу, когда мы заявляем о наших требованиях, о наших нуждах, – борьбу на жизнь и смерть, борьбу, которая должна окончиться ПОЛНЫМ УНИЧТОЖЕНИЕМ НАШИХ ВРАГОВ, борьбу, под которой подразумеваются не мирные стачки и демонстрации, а вооруженные массовые нападения на ЧАСТНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ И ГОСУДАРСТВО; частные революционные стачки, подготовляющие всеобщие стачки, сопровождающиеся экспроприацией предметов производства и потребления, стараясь вырвать у них все то, что по праву принадлежит нам.
Только таким путем, только неустанной революционной борьбой мы, в конце концов, победим наших поработителей и уничтожим частную собственность и государство; тогда лишь наступит полная свобода и равенство для всех; тогда лишь мы сможем сказать, что мы, голодные, освободились.
Будем же работать для этого великого будущего и будем помнить, что ускорить его приближение зависит только от нас, от нашей сознательной воли, и чем упорнее и беспощаднее будет наша борьба, тем ближе мы будем к цели.
ДОЛОЙ ЧАСТНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ И ГОСУДАРСТВО!
ДА ЗДРАВСТВУЕТ АНАРХИЗМ И КОММУНИЗМ!
ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ.
Ноябрь 1904 г., Одесса.
Хлеб и Воля. [Женева], 1905. № 14. Январь. С. 7.
№ 21. ЛОНДОНСКИЙ СЪЕЗД РОССИЙСКИХ АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ. ДЕКАБРЬ 1904 г. ЛОНДОН
О РЕЗУЛЬТАТАХ ВСТРЕЧИ НЕКОТОРЫХ АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ РАЗЛИЧНЫХ ГРУПП С ГРУППОЮ «ХЛЕБ И ВОЛЯ»48
Результаты этого обсуждения «вопросов, касающихся зарождающегося в России анархического движения» были выражены в следующей форме:
Мы, анархисты различных групп, собравшись для обсуждения нашего отношения к переживаемому моменту, пришли к следующим заключениям:
1) Наша цель – Социальная Революция, то есть полное уничтожение Капитализма и Государства и замена их Анархическим Коммунизмом.
Ввиду надвигающейся Русской Революции мы не можем оставаться безучастными к происходящему в России движению против самодержавия. Считая самодержавие одною из самых вредных форм государственности, мы думаем вместе с тем, что наша задача не только содействовать его ниспровержению, но и расширять борьбу, направляя ее одновременно против Капитала и Государства во всех их проявлениях.
Мы не признаем возможным делить нашу борьбу на два последовательных периода: один – для совершения политического переворота, а другой – для экономических преобразований при помощи новых государственных учреждений. Мы думаем, что следует теперь же звать обездоленную массу крестьян и городских рабочих к осуществлению безгосударственного социализма, зная, что размеры достигнутого будут всецело зависеть от революционной энергии, внесенной народными массами в эту борьбу.
2) Признавая, что только народная революция может привести к осуществлению наших идеалов, мы думаем, что анархистам следовало бы направить свои усилия на подготовку Всеобщей стачки обездоленных, как в городах, так и в деревнях, которая бы дала возможность и русским народным массам присоединиться к той Всеобщей стачке, которая назревает уже в Европе и может явиться началом Социальной Революции.
3) Исходя из наших основных принципов, мы считаем наличность государственного гнета и экономического порабощения достаточным основанием, не нуждающимся ни в каких оправданиях, для восстания и прямого нападения, как массового, так и личного, на угнетателей и эксплуататоров. По отношению к личным актам мы прибавляем, что они не могут быть результатом постановлений организации, а потому вопрос о том, следует ли прибегать в каждом данном случае к тем или другим террористическим актам, может быть решаем только местными людьми в зависимости от местных и наличных в данный момент условий.
Единство анархистов создается не через какие-либо центральные комитеты, а в силу общности принципов и конечной цели и революционной солидарности. Основою всякой группировки и совместной партийной деятельности мы признаем добровольное соглашение личностей в группе и групп между собою. Опыт показал, что проведением такого организационного принципа в жизнь достигается наиболее полное соглашение между лицами и группами, наивысшее проявление революционной энергии и наибольшее развитие личного почина.
5) При нашей резко определенной программе является настоятельная необходимость создать в России отдельную, самостоятельную анархическую партию. Заключать союзы с какими бы то ни было другими партиями, хотя бы и социалистическими, не отказываясь от своих принципов, мы не можем. Еще менее может анархист вступать в ряды этих партий или идти под их знаменем, не изменяя своим принципам.
N.B. Печатая эти заключения, мы, конечно, не придаем им никакого другого значения, кроме выражения обмена мыслей, происходящего среди нас49.
Хлеб и Воля. [Женева], 1905. № 14. Январь. С. 1; Набат: Периодический орган Южно-Русской группы анархистов-коммунистов. Б.м., 1905. № 1. Июль. С. 1.
Часть III. АНАРХИСТЫ В ГОДЫ РОССИЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ 1905–1907 гг.
Жерминаль! Месяц весны! Обновитель жизни, предвестник великого будущего, дух разрушитель, созидающий дух – на тебя, среди ночи и тьмы окружающей, возлагаем мы наши надежды!
Жерминаль! С этим боевым кличем мы снова вступаем в ряды борцов, чтобы разбросать семена революционного анархизма, просветить умы, оживить исстрадавшиеся души и сердца униженных и оскорбленных.
Не более, как случай, что первый номер «Жерминаля» появился в середине зимы, но в такое время этот «случай» – символический; он как бы указывает на великую потребность нашего времени51. Зимние бури, пронизывающие зимние бури, необходимы для нас; они освободят от старых гнилых традиций прошлого, от наследственного гнета и рабства: они помогут стряхнуть пыль с души, проветрят усталые сердца и подготовят плодородную почву для семян грядущей весны, чтобы не пропали они, не достигнув цели.
«Традиция» – это ужасная болезнь духа нашего времени, квинтэссенция всякой реакции. Мы говорим о будущем, а между тем тысячью цепей прикованы мы к прошлому. Мы тащим на своих плечах всю тяжесть человеческой истории; мы изнемогаем, мы плачем под ее игом, и нет у нас смелости стряхнуть ее с наших плеч и вздохнуть свободно. Подкашиваются ноги, наливаются кровью глаза, а мы все тащим и тащим нашу историческую поклажу, так как убедили нас, мы сами себя убедили, что поклажа наша – чистое золото!.. А между тем, в действительности, это камни, самые обыкновенные камни. Может быть, когда-нибудь среди этих камней были и слитки золота, только золото мы давно растеряли, а камни – остались… Вся духовная жизнь наша представляет собой лишь чудовищное сочетание отживших, мертвых, окаменелых форм, которые давно утеряли свой смысл и содержание, а мы до сих пор «втискиваем» в них нашу мысль, душу и сердце и сами каменеем, не замечая того.
Вряд ли кто станет отрицать, что современный человек – раб всяких слов, бессодержательных понятий и представлений. Если не ошибаюсь, кажется, еще Ч.Диккенс заметил, что социальное положение человека определяется его платьем: не короля чтим мы, не короля боимся, а его короны и горностаевой мантии; не полицейский пугает нас, а его мундир. Отнимите у короля корону, у полицейского – мундир и они станут простыми смертными. То же самое и со словами и представлениями. – Мы «из-за деревьев леса не видим»! И сплошь да рядом человек приносит жизнь свою в жертву смерти, живую действительность в жертву воображению. «Слово» теперь – не только не пластическое выражение наших мыслей, но во многих случаях, прямое их извращение. Современное человечество так невинно, что страшится наготы; точь-в-точь какая-то девушка, про которую Райцель рассказывает, что она в наивности своей завешивалаклетку птички, чтобы последняя не видела, как она раздевается. «Голая» мысль не безопасна для нравственности человека, и облекают ее посему в «словесные» одеяния. Слова: «Человек выдумал язык, чтобы скрыть мысли», – имеют более глубокое значение, чем мы до сих пор воображали. Мы во власти слов, понятий и абстрактных представлений и поэтому мало требовании предъявляем действительной жизни.
Слова в нашей жизни играют такую же роль, что и мантия короля, и мундир полицейского; они огорашивают, гипнотизируют нас, и из-за внешних форм мы забываем их внутреннее содержание.
«Человек жертвует жизнью смерти», – сказали мы, то есть, иными словами, жертвует настоящим ради прошлого, существующим несуществующему. Наше собственное «я», проявление в нас «человеческого», растворяется в абстракциях. Возьмем, например, понятие «Бог». Что такое Бог? Теологи всех религий согласны в том, что Бог «непознаваем» и «невообразим». Фейербах показал, что «Бог» существует лишь как увеличенное отражение нашего собственного «я», он наше собственное воображение.
Но мы как бы перепутали роли и приняли наше создание за нашего создателя. Человек – существует, но Бог лишь в его воображении, подобно нашему отражению в зеркале. И что же мы сделали? Мы абстракцию приняли за «абсолютную» действительность, а действительность за абстракцию. Человек жертвовал собой ради измышления своего воображения: он жертвовал собою абстрактному отражению его действительного «я». Тысячи лет влачили мы печальные, горькие последствия ошибки; мы безропотно сносили иго любой теократии, являлись жертвой любого «сумасшедшего» и считали тяжким грехом всякий вздох измученной души. Мы приносили себя в жертву четырем буквам и, глядя на небо, забывали землю.
А вот и другой пример – государство. Что оно из себя представляет? Никто не знает. Объяснения «теологов государства» так же неясны и неопределенны, как и толкования обыкновенных теологов о Боге. Мы видим лишь различные формы государства, точно так же, как богов различных религий. Государство олицетворяется для нас в образе его руководителей и служителей, как религия – в образе священнослужителей. И здесь мы видим, что человек проливает свою кровь, отдает свою жизнь и существование бессодержательной пустой абстракции. Он терпеливо сносит гнет политической тирании, подчиняется ужаснейшему деспотизму, так как считает «государство» единственной гарантией его личного существования.
Да дозволено нам будет в заключение привести еще третий пример – собственность. Как религия и государство, так и собственность существуют лишь как плод человеческого воображения. Это «понятие» создано самим человеком, это – отвлеченное представление, которое воплощается лишь в лице собственника, как религия – в лице священника и государство – в лице политика. Однако и этой абстракции приносим мы в жертву наши действительные потребности, наше физическое существование. Мы голодны, но поклонениенаше пред пустым звуком, понятием так велико, что мы подавляем наши законные потребности и гибнем под игом экономического рабства. Словом, на каждом шагу приносим мы в жертву человека – Богу его воображения.
Я прекрасно понимаю, что все человеческие установления, учреждения – являются результатом вполне естественного развития, под влиянием известных обстоятельств, в силу известных условий; я лишь утверждаю, что для огромного большинства людей вовсе не ясно, более того, совершенно не известен этот процесс развития. Он вовсе не вмещается в слове; поэтому мы путаем слово с происхождением понятия. Само слово представляется нам как проявление «понятия». Мы его ощущаем как реальное; точь-в-точь курильщик опиума, который видит и ощущает образы своей одурманенной фантазии.
Мы настолько рабы «формы», что если нам и удается понять лживость и комичность иной догмы, то мы спешим заменить ее другой. Мы низводим богов, чтобы создать новых, мы уничтожаем правительства, чтобы поставить другие. Тысячи лет мы грызлись из-за вопроса: какая религия лучше? От одной химеры мы переходили к другой, пока Фейербах не разъяснил, что весь этот вопрос – праздный: дело не в открытии наилучшей религии, но в отыскании пути к самому себе, к собственному своему «я», в полном отрицании каких-бы то ни было религиозных форм. Сотни лет говорили, писали и спорили на тему: какие формы правления – лучше. Одну систему мы заменяли другой, но последствия не изменялись: результаты получались те же.
Лишь Прудон показал, что задача вовсе не в том, чтобы изыскать «наилучшие формы правления», а в том, чтобы жить совершенно без всякого «правления», если только человечество не желает жить для пустых понятий. Мы все искали лучшего Бога, лучшую религию, лучшее правительство, лучшую нравственность, абсолютную истину, а нас все время угощали лучшей плетью и начиняли головы лучшей глупостью.
– Все религиозные и политические партии знали лишь одно слово – подчинение. Смешно толковать о каком-то прогрессе «политических школ», так как, какая же в действительности разница между консерватором и демократом? Все политические партии вращаются в заколдованном кругу метафизики и постоянно поэтому возвращаются к той же точке, из которой вышли. Выйти из этого круга – вот задача истинного прогресса.
Для теолога Бог – это все, человек – ничего; для политика – гражданин существует лишь для государства. «Пусть погибнет личность, лишь бы торжествовало большинство» – вот принцип демократа.
Человеческая личность, по мнению этих господ, существует лишь как слуга Богу, государству или большинству: поэтому заветною их целью [является] – подчинение человека. Мы толкуем о нравственности, о морали и писали об этом горы книг, а, однако, все, что досих пор существовало под именем морали, является чисто «механическим» понятием, никогда не бывшим в нас, но всегда вне нас. Религиозный человек называет то или иное добром или злом не в силу внутреннего убеждения, а в силу предписания божественной заповеди; у верноподданного то «хорошо», что не порицается «законом», и дурно то, что не признается и преследуется; то хорошо, что имеет за собой большинство, – исходный пункт демократов. Почему должно поступать так, а не иначе? Потому что Бог того требует – отвечает теолог; того требуют интересы государства, кричит «политик»; таково решение большинства, поучает демократ. Почему негр черен? Потому что он черен – гласит ответ. Вся человеческая история это не более как история идолопоклонства под разными видами; лишь тогда получит она и истинное содержание, когда человек окончательно свергнет идолов, вместо того чтобы их подновлять или менять.
«Так-то, Мандес! Сдается мне, что большинство из нас не живые люди из плоти и крови, а привидения. Мы унаследовали от предков мертвые понятия; старые верования живут в нашей душе или, если хочешь, не живут, а просто засели в ней, и нет возможности от них избавиться. Возьмешь газету и видишь, как между строк прогуливаются эти тени людей. Их много! Очень много! Они не исчислимы, как песок на дне морском! Кажется, вся страна населена ими. Не это ли причина; нашей страшной светобоязни?..»
Эти удивительные слова Ибсена – лучшая иллюстрация современного умственного и нравственного состояния.
Призраки живут в нас… Мы сами призраки, и большинство из нас были уже мертвы, прежде чем успели родиться.
Вот почему нужны бури, грозные, ледяные, пронизывающие холодом бури, которые очистили бы духовную атмосферу от всего, что есть в ней заразительного, больного, от всяких гнилых, отживших понятий.
Нужны зимние бури, чтобы освободить сердца и души от веками накопившейся исторической пыли; бури нужны, чтобы зародыш грядущей весны, жерминаль, не завял преждевременно. Пусть выкинет нас буря из проторенной отцами нашими колеи, чтобы каждый из нас нашел, наконец, свой собственный путь, свою собственную цель. Зимние бури и весенние надежды! Время, когда бурливая, шумная, живая жизнь сломает мертвые формы прошлого, тогда человек поймет всю глубину слов великого разрушителя: «Дух разрушения есть в то же время созидающий дух». Таковы наши стремления, таково содержание революционных желаний и надежд.
Жерминаль, месяц весны! Обновитель жизни, предвозвестник великого будущего, дух разрушитель, созидающий дух – на тебя среди ночи и тьмы окружающей возлагаем мы наши надежды!
№ 23. ЗАЯВЛЕНИЕ (г. ПАРИЖ. ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ БЕЗНАЧАЛЬЦЕВ)52
«…сильнее открытых разгневанных сил этот тайный соблазн полдороги»! Надсон
С ростом анархического движения у нас и постепенным возе возникновением в разных пунктах России отдельных товарищеских групп явилась потребность в органе, который, собирая на своих страницах весь накопляющийся фактический материал, мог бы следить за ходом развития хотя еще молодого, но все более и более растущего движения и по мере возможности знакомить как российских, так и заграничных товарищей с общим положением анархической пропагандистской и боевой работы в России. В подобном органе, понятно боевом – ибо истинный анархизм чужд всякого доктринерства и может восторжествовать лишь как революционное учение, – необходимым было бы, кроме того, давать освещение событиям дня с революционно-анархической точки зрения, а также ответы на все те насущные вопросы, которые может выдвинуть перед нашими товарищами современная русская действительность.
Сорганизовавшись с этой целью, тов[арищеская] группа «БЕЗНАЧАЛИЕ» решила выпускать по мере накопления материала из России листок, где группа будет стараться проводить свои основные тенденции, тенденции революционного анархизма, и где в то же самое время могут сотрудничать как те товарищи, которые приблизительно одинаково, в рамках этих основных тенденции, понимают учение безвластия, так и те, которые по затрагиваемым вопросам имеют свое особое совершенно отличное от группы мнение. (Понятно, что страницы нашего листка будут предоставлены прежде всего товарищам, близким по взглядам к нам.) Ввиду полной возможности расхождения по многим вопросам мнений между отдельными товарищами, редакционные статьи, в отличие от остальных, где проводится особая, частная точка зрения их авторов, – не будут помечаться, и только взгляды, проводимые в них, будут считаться личными взглядами редакции. Все статьи, принятые под условием пометок их авторов, будут подвергаться лишь одной стилистической редакции, но, понятно, без всяких искажений первоначального смысла.
Группа «БЕЗНАЧАЛИЕ» находит, что анархизм, если он только не желает беспомощно топтаться на одном месте, все более и более погрязая в невылазную тину реформистского оппортунизма и самодовольного ученого доктринерства, должен поставить на своем ЧЕРНОМ ЗНАМЕНИ:
1) КЛАССОВУЮ БОРЬБУ, признавайте и резкое подчеркивание глубокого (классического) антагонизма, существующего между привилегированными и богатыми классами и трудящимися и неимеющим возможности трудиться пролетариатом, антагонизма, который может исчезнуть лишь на второй день после Социальной Революции.
2) АНАРХИЮ, безначалие, отрицание всяких и добрых и злых властей и правительств и ввиду сильной конституционной горячки противопоставление буржуазному возгласу «Долой самодержавие!» единого пролетарского возгласа «Долой какую бы то ни было власть: и самодержавие, и Земский собор, и всякую форму государственности!» В организационном деле отрицание явных и тайных центров и централистических партий, торжество возвещающего или торжество умалчивающего о своем существовании централизма, под какой бы благовидной маской ни старался он скрывать свою настоящую личину.
3) КОММУНИЗМ, то есть передачу земель в руки свободных общин, фабрик и заводов в руки рабочих и безработных; коммунизм как наиболее полное отрицание частной собственности, коммунизм на средства производства и потребления и организация самого производства и потребления на началах: «С каждого по его способностям, каждому по его потребностям».
4) СОЦИАЛЬНУЮ РЕВОЛЮЦИЮ, и ничего кроме нее; борьбу с реформизмом и легализмом. Анархизм должен иметь в виду не синдикализм, не антимилитаризм, антиклерикализм или что-нибудь подобное, а лишь одно: полное разрушение буржуазного строя, то есть Социальную Революцию, которая для него и ближайшая и конечная цель; приверженцы его в отличие от всех других русских оппозиционных партий должны непосредственно готовиться лишь к подобной трансформации современного общества, ибо только эта трансформация способна уничтожить деление людей на классы.
5) Как способ ее реализации, беспощадную кровавую народную расправу, вооруженное восстание народа, крестьян, рабочих и всякой голытьбы; признавание террора и всяких восстаний; и открытой уличной борьбы во всех возможных видах ее и в какой бы жестокой форме и террор и уличная борьба ни выливались. Революцию en permanence, то есть целый ряд народных восстаний до окончательного торжества бедноты. Отрицание борьбы за реформы и частичные улучшения.
6) Нигилизм – борьбу с авторитетами в какой бы то ни было сфере; атеизм, отрицание семьи, борьбу со всеми основами буржуазной морали и укоренившимися в нашей обыденной и партийной жизни предрассудками и суевериями; признавание краж и всяких открытых нападении на лавки и дома, совершаемые угнетенными классами.
7) Работу не только среди крестьян и рабочих, но и среди так называемой «подлой черни», то есть безработных, босяков, бродяг и всяких «подонков и отщепенцев общества», ибо все они наши братья и товарищи.
8) Безусловный отказ от совместных выступлений с какими бы то ни было политическими партиями, будут ли они либералы, социал-демократы или социалисты-революционеры: все они политическиешулера, буржуи и враги народа, и временные выгоды от совместных действий никогда не окупят той деморализации, которую вносит в ряды товарищей подобное сотрудничество партий.
9) Интернационал – международную солидарность; признавание национального вопроса с его бесконечными спорами о государственно-политической автономии, или о государственно-политическом порабощении (а таковым только оно и является) соседних народностей – вопросом буржуазно-полицейским: лишь в анархическом строе исчезнет национальный гнет, ибо только анархический коммунизм дает полный простор свободным группировкам людей по симпатиям и на основании добровольного соглашения, независимо от всяких различий по расам и национальностям. Вместе с Интернационалом в будущем обществе признание необходимости создания и в настоящем великой Международной федерации для Социальной Революции, живой федерации тысячами связей связанных друг с другом боевых товарищеских групп, не признающих никаких национальных и расовых различий и, как нелегальная крамольная сила, варвары для буржуазного общества, выступающих на завоевание старого мира во всеоружии революционной бомбистики. К созданию такого революционного Интернационала группа «БЕЗНАЧАЛИЕ» зовет и русских, и иностранных товарищей. Было бы величайшим преступлением анархистов не приложить всех усилий к тому, чтобы революция, разыгравшаяся в России, не ограничилась только ей, а разошлась бы по всей Европе, выливаясь в могучую и непобедимую всемирную и кровавую народную расправу.
Таковы в главных чертах воззрения группы «БЕЗНАЧАЛИЕ».
Располагая необходимыми связями, группа имеет возможность знакомить русских анархистов с деятельностью работающих в России товарищей и пытающейся по мере сил и средств обслуживать их насущные (партийные) нужды. Письма и статьи, получаемые из России от наших товарищей, как бы по некоторым пунктам их взгляды ни расходились с нашими, будут с особой охотой помещаться на страницах листка «БЕЗНАЧАЛИЕ».
Товарищи! Вы начали работу в трудное время, в момент, когда честные маклера между народом и богатыми классами и всевозможные общественные пиявки затеяли грандиозный политический обман; вы начали работу в тяжелой, удушливой атмосфере либеральных чаяний и конституционных увлечений, но не испугали и не испугают вас никакие окрики буржуазно-социалистических партий и никакие гонения и преследования полиции. Смело, безбоязненно вы пойдете в ряды угнетенного люда. В убогие хижины одурачиваемой политиканами бедноты вы понесете светлое учение безвластия и коммунизма, не признающее никакой эксплуатации, никакой власти и господства одного над другим.
Всем русским борцам, поднявшим в России знамя анархии, заграничная группа «БЕЗНАЧАЛИЕ» шлет свой товарищеский привет и высказывает им пожелания всяких успехов на трудном и тернистом пути геройской борьбы с народными кровопийцами и притеснителями и с лицемерными «друзьями» пролетариев. С глубокой верой в святость печатного дела вы, без сомнения, преодолеете все препятствия, которые вы встретите на пути и, как товарищи товарищей, поведете исстрадавшиеся народы – в царство всеобщего счастья и анархии из этой земной юдоли слез и воздыханий.
ЗАГРАНИЧНАЯ ГРУППА «БЕЗНАЧАЛИЕ».
Листок группы «БЕЗНАЧАЛИЕ». [Париж], 1905. № 1. Апрель. С. 1–2.
Товарищи рабочие! Долой богачей, долой капиталистов, долой царя, долой всякое государство! Разве мы не знаем, кем набиты их роскошные магазины: и теплой одеждой, и хорошей обувью, и съестными припасами. Мы, ободранные, голодные и разутые, набиваем их животы и их магазины. Для наших мучителей мы изо дня в день страдаем и …54 по фабрикам и заводам. Довольно нам мучиться! Настала пора нам подсчет с богачами подвести, настала пора им допрос сделать: куда это делись груды материй, кипы сукна, над чем мы всю нашу жизнь сохли и чахли в непосильном труде? Где все это? Отчего мы босы и раздеты? Почему мы в подвалах живем, когда нами дворцы и палаты поставлены? Так там одни богачи пируют, там капиталисты, наши мучители живут, там рекой спиртное льется, там обжираются, там золото и шелк блестит – там все, что мы создали и над чем надрывались: все это пошло одним богачам, а нам, рабочим, они оставили сырые подвалы, черствый хлеб и монопольку! Где здесь правда, где здесь равенство?
Кто имел право завладеть нашими заводами, товарами и машинами? Мы, рабочие, трудились одни над ними, а потому они и должны принадлежать только РАБОЧЕМУ НАРОДУ, а не дармоедам богачам. Вот какова правда! Но нет ее еще на земле, и наши заводы принадлежат нашим душегубам, нашим кровопийцам. Право на это им дала разбойничья шайка, называющаяся правительством, ГОСУДАРСТВОМ: царь, министр, поп, генерал и депутат.
Мы знаем: что предки этой шайки с давних времен напали на наших дедов, мирных работников, которые жили свободными общинами и артелями, где каждому принадлежало только то, что он сам себе срабатывал: а над чем работала вся община, то принадлежало в общине всем. Долго наши деды отбивались от бояр, от опричников Царских, много крови тогда пролили, но начальники, царская шайкавзяла верх и установила новый порядок, наложила на рабочий народ большие подати и солдатчину. Подати царям нашим нужны для того, чтобы можно было жить со своей шайкой не работая; солдаты же нужны для того – если народ переставал платить подати и начинал бунтоваться, то тогда царь слал войска, чтобы штыком и пулей порядок наводить. Но скоро царям с боярами податей стало мало, уже на один пропой не стало их хватать; надо было другое что придумать повыгоднее и с меньшими хлопотами. А таковыми оказались фабрики и заводы. Много фабрик и заводов повыстроено рабочим народом; но царь не отдаст их народу, кто строил их, он их отдал нашим живодерам купцам-кулакам, которые на них уже такой порядок завели: где мы на целковый сработаем, там нам гривенник в зубы дадут, коль на трешницу, так три гривенника, а остальное делят с царем да с его прихвостнями. Вот из этих-то купцов наших мучителей у нас на Руси новая шайка завелась, что классом КАЛИТАЛИСТОВ прозывается. Раньше царя охраняли только генерал с попами, но теперь его сила еще увеличилась, у него новые защитники появились – это КУПЦЫ, КАПИТАЛИСТЫ. Тьма тьмущая их по всей Руси, жирные, брюхатые, и все только они грудью за царя стоят, потому что он их пригрел, дал им полное право ГРАБИТЬ нас, рабочий народ. Крепкий союз сделал царь с попами и купцами, для этого они объявили своей ЧАСТНОЙ – КУПЕЧЕСКОЙ собственностью все, что мы сделали. Мы создаем фабрики и заводы, роскошные магазины и железные дороги, а они все это присваивают в свою ЧАСТНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ. И все, что мы ни сделаем на фабриках и заводах, будь то дорогие или дешевые сукна, мягкие ли ковры, все это идет в пользу богачей, царей и попов. Они же нам говорят, что эта роскошь нам не доступна! По-ихнему, для нас уже роскошь и хорошая пища, и теплая одежда, и сырой подвал. Для нас только не роскошь – солдатские штыки и казацкие нагайки!?
Товарищи! Неужели это так и останется, что одни будут пьянствовать и роскошничать, а другие голодать да надрываться? Неужели не будет конца нашим страданиям; неужели богачи-палачи будут все мучить нас на наших же фабриках и заводах?
Нет, товарищи, мы не будем дольше терпеть этого гнета, этой ЭКСПЛУАТАЦИИ! Мы силой возвратим фабрики и заводы из ЧАСТНОЙ – КУПЕЧЕСКОЙ собственности в СОБСТВЕННОСТЬ ВСЕГО РАБОЧЕГО НАРОДА. Весь рабочий народ с давних времен работал над созданием орудий производства, то есть машин и заводов, а потому все, что ни есть на земле, принадлежит только рабочему народу. Каждый же человек имеет право работать на любой фабрике и брать для себя, по крайней мере, столько, сколько на его долю достанется после равного деления промеж рабочего народа. Вот какой старости добиваемся мы, рабочий народ! Мы знаем, что только при этих условиях среди нас не будет ни бедных, ни богатых, а будут все равные, все сытые, и что только тогда не будет ни царей, ни генералов и жандармов, ни тюрем и острогов,потому что будут все равные – все рабочие. И тогда для наших господ-дармоедов один исход будет: либо они пойдут вместе с нами работать, либо им придется с голоду сдыхать, потому что не будет больше рабов, которые бы всего вдоволь для них припасали, но все фабрики и заводы будут принадлежать всему рабочему народу, и только рабочему народу. А до тех пор пока еще будет существовать купеческая собственность, будет вместе с ней существовать наше рабство, наши попы, наши цари с генералами да богачи с жандармами, а главное, с солдатскими пулями и нагайками. Пусть богачи нам головы не мучают, что нам будет легче от того, что если мы свергнем царя и попов, то есть самодержавие, и устроим у себя конституционное правление, земский союз из богачей, наших палачей, с городовыми да жандармами, которые будут избивать нас по-прежнему и с таким же зверством, с каким они бьют рабочих в других государствах, где есть с давних времен Земские соборы, – это Франция и Германия. Ну, а разве в этих странах народ не голодает, разве он там не изнывает в непосильном труде по 12 да 15 часов в день, как и наш брат на Руси! Чем же там лучше? Ведь и там стачечников расстреливают и невинных людей по тюрьмам сажают. А потому, товарищи, мы хорошо знаем, что нам от этих соборов легче не станет; не станет еще потому, что в них будут заседать, как это заседают и в других странах, самые кровожадные наши враги: Саввы Морозовы, Бротские, Перловы да князья Гагарины. Все эти негодяи хотят одного, как бы поскорее на царский трон взобраться, что кровью народной залит, да оттуда нами править, нашу кровь проливать. Пуще всего на свете они боятся, что не хватит ОДНОЙ царской палки удержать их права над народом, их грабеж, их разбой над нами. Им страшны народные восстания, им страшно расстаться с награбленной собственностью; с фабриками и заводами – вот для этого они придумали Земский собор, где будет не одна царская дубина, а целая сотня, которыми уже будут бить нас во сто раз сильней.
Но пусть помнят наши мучители, что по-ихнему никогда не выйдет и что, какие бы приманки они нам ни расставляли для ЗЕМСКОГО СОБОРА, какое бы царство небесное за него ни сулили, – мы им одно ответим, ведь вы не хотите мирно отдать нам фабрики и заводы, – так мы их силой будем брать! Вы даже добром не хотели нам дать 8-ми часовой рабочий день; когда же мы для этого стачки устраивали, так вы тогда солдат на нас направляли, штыками нас разгоняли, а потому у нас с вами, убийцами, один разговор – это бомба и револьвер!
Товарищи! Горе тому, кто поверит из вас лисьему хвосту, за этим хвостом у них кроется волчья пасть и волчьи зубы. Так не поддадимся же этому обману, не поверим всяким россказням да похвалам о ЗЕМСКОМ СОБОРЕ, что расписывают на лисьих хвостах наши мучители. Пусть знают они, что нам не страшны их громкие слова и названия, как «социал-демократ»; если бы они были настоящие СОЦИАЛИСТЫ, то они должны были стоять не за ЗЕМСКИЙ СОБОР, а за уничтожение частной собственности, – за СОЦИАЛИЗМ. Но они не социалисты, а карьеристы! Они хотят одного, чтобы мы их выбрали в соборы, где они будут больше других получать да нами командовать, как теперь командуют обманутыми работниками в Германии Бебель и Каутский. Оно и понятно: когда рабочему разбираться во всей болтовне этих соборов, коль от работы некогда дух перевести, а им это на руку, и они ворочают всем делом по-своему.
Товарищи, разве мы не знали этих интеллигентов, довольно мы нагляделись на них с их «комитетами», откуда они то и дело старались управлять нами да корчить из себя генералов. Нам не нужны пастухи-управители, мы сами управимся. Мы сами знаем, что мы страдаем от того, что находимся в РАБАХ и у богачей, которые с нас по три шкуры дерут, и у жандармов с городовыми, которые изо всех сил помогают первым грабить нас. Мы заявляем, что отныне приступим к уничтожению всякого рабства, для этого мы наперво отнимем все фабрики и заводы, все магазины и дома в пользу ВСЕГО РАБОЧЕГО НАРОДА. Вместе с этим мы уничтожим всякое начальство, ВСЯКОЕ государство, всех рабовладельцев-сосунов рабочей крови! Все это мы уничтожим ВОССТАНИЕМ, революцией, а не через ЗЕМСКИЙ СОБОР из богачей-кулаков.
А потому долой ЧАСТНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ!
ДОЛОЙ ГОСУДАРСТВО!
Да здравствует АНАРХИЯ – счастье и довольство!
Трудная задача выпала на нашу долю, долго придется трудиться над ней; но, товарищи, не будем унывать, а дружней возьмемся за работу. Пусть кто чем может, тот тем и поможет этому великому делу освобождения рабочего народа из рабства частной собственности и государства. Пусть каждый из нас даст себе зарок, что он будет изо дня в день бороться за свое счастье и свободу всего народа. Мы не будем откладывать нашу борьбу на ГОДА, потому что мы ТЕПЕРЬ, мы сейчас хотим жить, а потому теперь же [на] работу, теперь же на БОРЬБУ!
1) Для этого каждый из нас обязан при всяком удобном случае портить машины и инструменты, то есть производить хозяину убытки. Таким образом мы докажем, что, если мы захотим, чтобы больше не существовала наша мертвая петля, – капиталистический способ производства, то он и не будет существовать.
2) Будем собираться шайками и внезапно нападать на банки, казначейства и магазины. Мы возьмем оттуда все, что ни потребуется.
3) Будем бросать бомбы в царей, богачей, во всяких начальников и других палачей. Мы взорвем царские дворцы, полицейские участки и отворим тюрьмы. Все наши нападения будут внезапными с шайкой товарищей, с бомбами в руках. Пусть широкой волной охватит всю Россию террор массовый и единичный!
4) Это – самая главная и последняя наша задача; мы должны устроить в своем городе всеобщую стачку (можно разом по всей России) и разом выйдем на улицу вооруженные бомбами. Чтобы восстание было успешным, мы поделимся заранее по артелям и на каждуюартель определим такой-то магазин, банк, такой-то полицейский участок, казарму с солдатами и проч., [таким образом] мы сразу с ничтожными потерями займем весь город. Оставшихся в живых генералов и богачей возьмем в заложники на тот случай, если будут стрелять из пушек по городу, то мы их взорвем. Затем приведем в наличность все городские припасы, переменим подвалы на хорошие квартиры и минируем окружающие поля, чтобы войска не смогли подойти к городу. Крестьян же мы наделим бомбами, чтобы и они присоединялись к восстанию. А потом мы приступим к введению новых порядков: ОБЩИННО-АНАРХИЧЕСКИХ.
1) Всем городом соберемся на площадь и порешим с общего согласия, по скольку часов надо работать мужчинам, женщинам и слабым (4-х часов в день для работы вполне достаточно), чтобы считаться ЧЛЕНОМ этой общины (коммуны).
2) Затем каждый будет работать положенное количество часов на любой фабрике или мастерской, без всякого контроля со стороны кого бы то ни было.
3) Все товары этого города будут лежать в общинных складах, отныне каждый будет брать по ПОТРЕБНОСТЯМ, – кому сколько надо.
4) Каждый завод или мастерская выберут от себя товарищей в статистическое бюро, где будут подводить ежедневный подсчет тому, какой и сколько товару произвела их фабрика; а также и то, какой материал и в каком количестве нужен для предприятия. Результаты этих ежедневных подсчетов будут печататься в новой ежедневной газете, всецело созданной для этой цели. Оттуда каждый из нас сможет узнать, где и сколько лежит материала для нашего завода, как угля, нефти, железа, хлопка, разных машин и прочее. Только таким образом мы избавимся от всяких начальников и распорядителей и будем легко добывать сами все, что ни потребуется для нашего завода. Легко будет сделать это еще потому, так как каждый город будет выпускать и рассылать всем общинам свои статистические газеты. Так, например, нам, рабочим данного завода, нужна нефть; из газет мы видим, что в Баку есть столько-то нефти, оттуда мы ее сейчас же и выпишем. Для бакинских рабочих важно знать одно, чтобы их нефть шла только анархическим общинам, так как и остальные общины, в свою очередь, будут рассылать свой товар по всем другим общинам.
По железным дорогам будут ездить и отправлять товар без всяких платежей и билетов; потому что и на них будут анархические порядки: там все, начиная с стрелочников и кончая инженером, будут работать одинаковое количество часов и будут жить в одинаковых квартирах с одинаковым правом на жизнь. Но главное, тогда никто не будет управлять другим, так как и стрелочники, и конторщики, и инженеры будут Делать свое дело по общему соглашению между собою.
5) С уничтожением частной собственности и государства мы уничтожим все, что служило их защитой: суды, тюрьмы, полицию, войска и прочее. Они нам не нужны потому, что мы равные – все РАБОЧИЕ.
Все наши общинные дела мы будем решать на сходах по ЕДИНОГЛАСНОМУ СОГЛАШЕНИЮ, а не как того захочет большинство или меньшинство: известно, что хорошее для всех хорошо! На те дела, которые решим по соглашению, мы выберем уполномоченных на каждое дело отдельно, которых мы уполномочим только сделать порученное им дело, и притом так, как постановило собрание.
Только тогда, товарищи, мы избавимся от начальников, которые ворочали бы нами, как это им захочется, и помыкали бы товарищами как баранами. Мы отродясь не любили начальников, будь он хоть выбранный или самим богом посланный. Мы их терпеть не можем, потому что хотим быть только братьями, хотим непосредственно участвовать в решении наших дел. Мы хотим одного, чтобы все были равные, чтобы у каждого было вдоволь и хлеба, и счастья, а потому ДА ЗДРАВСТВУЕТ АНАРХИЯ!
Долой ЧАСТНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ И ГОСУДАРСТВО, то есть всякое НАСИЛИЕ, будь то ЦАРСКОЕ или ВЫБОРНОЕ, ХОЛОПСКОЕ!
Будем бить и уничтожать царей, богачей, министров, градоначальников и других начальников, стоящих поперек дороги к нашему идеалу. Будем грабить банки и растаскивать магазины, так как созданное нами богатство должно идти в нашу пользу!
Долой помещиков, долой богачей, – вся земля принадлежит нам, всему крестьянскому народу, потому что работаем на ней. Тогда как купцов и господ одна работа одолела, что на перинах и пуховиках подолгу нежиться да целый день чаями и куличами обжираются; теми куличами, что наш же брат скосил, смолотил и господской морде к самому рту поднес. Так вот по какому праву они землей завладели! Долой их, бездельников!
1) Братья, жгите день ото дня господские стога, ометы, амбары да панские дома. Не жалейте господского добра, нам оно все равно не достанется. Другого же пути у нас нет избавиться от наших мучителей.
Сено и солому у господ нам надо жечь для того, чтобы им нечем было зиму свою скотину кормить. Не будет у них скотины, так нечем и хлеб будет сеять, а нам того и надо. Сараи и амбары нам надожечь для того, чтобы богачам такой разор сделать, после которого им было бы невмоготу посевы делать.
2-е правило будет заключиться в том, чтобы мы помнили, что отобрать землю еще мало, надо прогнать из села всех начальников, становых и урядников. Знайте, братья, что и помещики, и становой, и урядник, – это одного поля ягода, одним миром мазаны. Долой всех этих кровопийц, – царских ставленников! Мы не скот, не бараны, сами собой управим; сами знаем, как надо жить по-доброму да по-хорошему, не нужны нам царские пастухи! А потому 2-е правило есть такое: кто не своими руками хлеб добывает, тот враг наш; кто за царя стоит, тот против нас, и бей того бесщадно, изводи со свету этих сосунов народной крови!
3-е правило будет заключаться в том, что с сегодняшнего же дня мы должны отказаться разом всем обществом от уплаты податей и солдатчины; не дадим наших сыновей кровопийцам!
Братья, будемте блюсти все эти три правила, и будем мы тогда свободны, будем жить без нужды, без горя, так как всех наших живодеров поджогами и оглоблями со свету сживем! А когда же всю землю и всю волю в свои руки возьмем, то тогда новые – анархические порядки заведем.
1) Перво-наперво мы землю поделим для обработки по работникам и работницам, это будет все равно как бы уроки, и ни в коем случае не будем делить ее для прокорма, как это ведется теперь. А для того, чтобы работать было легче и спорней, то каждый сходись с кем тебе любо – либо по артелям, либо по семьям, но чтобы в них был один дух – дух справедливости, братства и равенства.
2) Хлеб будем молотить гуртом на общинных молотилках, а ссыпать в общинные амбары, откуда каждый бери себе, сколько съешь.
3) Оставшийся хлеб в город к рабочим перевезем, от которых будем получать разный товар, ситец, плуга и разные машины, и все это в таком количестве, в каком оно потребуется. У рабочих будут также общие порядки, при которых ничего нельзя будет ни купить, ни продать: каждый будет свозить плоды своего труда в общие амбары, откуда и будет себе брать все по надобности.
4) Рабочий скот – лошадей и волов будем держать по общинным конюшням и воловням. По общинным же сараям будем держать и Дойный скот.
5) На место царского суда выберем стариков почтенных, которые будут всякую ссору мирить да к ладу приводить, а не по холодным сажать, как это делают теперь царские ставленники.
6) Мирские дела будем всем обществом, громадой на сходке решать миром да согласием. Какое же дело решим, на такое выберем уполномоченных, чтобы они его доделали так, как постановил сход. Вот почему у нас не будет ни властей, ни царей и ни выборных ни в законодательных управах, ни в земских соборах. Они нам не нужны потому, что вся управа, весь закон будет находиться в руках всего схода каждого села.
А потому, братья, чем скорей и дружней мы будем палить и жечь господское добро, бить и гнать начальников, тем скорее настанет у нас мир, свобода и благоденствие.
Так долой же богачей! Долой начальников и царей!
ДА ЗДРАВСТВУЕТ НАРОДНАЯ ЗЕМЛЯ, НАРОДНАЯ ВОЛЯ И СВОБОДНАЯ – АНАРХИЧЕСКАЯ ОБЩИНА!
Листок группы «БЕЗНАЧАЛИЕ». [Париж]. 1905. № 2–3. Июнь–июль. С. 9–10. ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок. Гектограф (22,0×17,7)
№ 26. АНАРХИСТЫ-ОБЩИННИКИ
БРАТЬЯ КРЕСТЬЯНЕ!
Долой помещиков, долой богачей, – вся земля принадлежит всем, всему крестьянскому народу, потому что мы работаем на ней. Но, однако, спрашивается, почему же она у купцов и господ обретается, чем они, дармоеды, ее заслужили? Может быть, тем, что во дворцах и палатах живут, на перинах и пуховиках подолгу нежатся, тогда как наш брат на зипуне лето и зиму по сараям валяется. Мы хорошо знаем, что наших господ одна работа одолела, что целый день чаями да куличами обжираются, теми куличами, что наш же брат посеял, скосил, смолотил да господской морде к самому носу поднес. Так вот по какому праву они землей завладели! Долой их, бездельников! Один закон есть на земле: кто что сработает, тот тем и владей; а разве наши господа-дармоеды землю своими руками сделали, что работать на ней не дают.
Братья-крестьяне, мы знаем и то, что было время, когда на Руси не было ни помещиков, ни царей, ни чиновников, а все люди были равны, и земля в то время принадлежала только народу, который работал на ней и делился ею между собою поровну. Но вот напала на Русь татарщина, завела на Руси царевщину, понасажала по всей земле помещиков, а свободных людей в холопы превратила. До сих пор еще жив этот дух татарский – гнет царский, до сих пор они над нами издеваются, бьют нас и по тюрьмам сажают.
Довольно терпеть нам этот гнет, восстановим вновь на земле правду-матушку со старинными порядками и раз навсегда решим, как один человек, отнять всю землю от богачей-кулаков в руки рабочего народа, общества, громады, и с завтрашнего дня приступим кэтой работе. Ведь мы хорошо знаем, что все зло мы терпим от того, что земля не в наших руках, а у богачей да у генералов с царем во главе. Нам же они дали столько земли, что с нее одного хлеба на прокорм не хватает, так что неоткуда и податей нам брать, что царю «дут на пропой, генералам и урядникам на разбой. Вот почему приходится нам идти к богачу, в ноги ему кланяться, работы просить, чтобы он хоть по двугривенному за день платил, а уже потом мы эти двугривенные в нашу горсть отберем да нашим мучителям за подати отнесем, чтобы они сильней над нами мудровали, почаще солдат бы посылали бить и стрелять нас. Братья! Довольно они нас били и мучили, настала пора нам ответ давать на палку оглоблей. Бьют они нас, будем бить и мы их! Не дадим им ни проходу, ни проезду по нашим землям. Не под силу нам дольше терпеть всякие муки и притеснения, начиная с богачей и старшин, а кончая самим царем! Не хотим мы больше сносить этот гнет и позор, а потому дружней и быстрей приступим к разбору земли и к уничтожению наших врагов-богачей.
Сколько бы нас ни прочло эту листовку, двое-трое или даже ты был бы один, то один и приступай к этому делу, – жечь и уничтожать господское добро. Если же есть у тебя товарищи, то сделай с ними сговор – одну артель для правого и святого дела.
Братья, жгите день ото дня господские стога, ометы, амбары да панские дома. Не жалейте господского добра, нам оно все равно не достанется. Другого пути у нас нет, чтобы избавиться от наших мучителей.
1) Сено и солому у господ нам хорошо жечь для того, чтобы им нечем было зимой свою скотину кормить. Не будет у них скотины, нечем будет сеять хлеб, а нам того и надо.
2) Если на другой год помещик или его арендатор вновь хлеб посеет, то спалить его на корню, а что не догорит, то в кресцах да в скирдах допалить, все равно что сеял, что нет.
3) Сараи и амбары надо жечь для того, чтобы богачам такой разор сделать, после которого им было бы невмоготу посевы делать.
4) Господские дома надо жечь для того, чтобы наших кровопийц окончательно повыжить с наших земель, только тогда вся земля будет нашей.
Если мы хорошо соблюдем все эти четыре правила, то тогда не миновать земле наших рук. Для этого много трудов не надо. Каждый из нас, поняв, в чем дело, должен сейчас же приступить к выполнению этих правил…56 Во время же пожара необходимо подбивать народ, чтобы он не только не тушил, но поджигал бы и растаскивал господское добро по домам, как хлеб, сбрую и прочее.
Пятое правило будет заключаться в том, чтобы мы помнили, что отобрать землю еще мало, надо прогнать из села всех начальников, становых и урядников. Знайте, братья, что и помещик, и становой, и урядник, – это одного поля ягода. Посмотрите-ка на них, чем они, бездельники, занимаются! Лишь только в голодный год мы пойдем к помещику хлеба просить, того самого хлеба, который мы своими собственными руками вырастили, вот тогда-то становой с урядником, жирные да откормленные, за работу берутся, начинают нашего брата разгонять, по холодным сажать, бить да ругаться, чтобы мы не смели свое добро от господ отбирать. Вот за это-то самое мы им, дармоедам, еще жалование платим, чтобы они, значит, за наши кровные лучше сберегали господское добро, вот почему мы им больше не плательщики, пусть сами господа платят своим караульщикам, у нас же караулить нечего, еще не нажили! Ну-ка, а что за работа у земского со старшиной и сборщиками, и что за пользу приносят они народу? Не от них ли один разор и грабеж по народу идет, потому что они только знают и делают одно, что по холодным нас сажают, скот за подати со двора сгоняют! Ишь, их одна работа одолела, чтобы на свою братию податей как можно больше набрать. Мы праведным трудом хлеб от земли добываем, а они, как разбойники, все нахрапом берут, наш труд поедают, а потому будем гнать, будем бить этих дармоедов, и чем дружней, тем лучше! Такова же работа и у наших министров с царем во главе, это бить да мучить нас. Лишь только мы, голодные и измученные от непосильного труда, захочем правду по земле водворить и нашу кормилицу землю от богачей отнять, так сейчас же пьяный царь шлет министров и генералов с нами расправляться, велит солдат водкой напоить, чтобы они не понимали, что идут расстреливать братьев и отцов своих родных. А вся эта кривда ведется потому, что мы нашими податями всю эту свору поганую кормим и поим, в невольном труде для них изнываем; а они-то на наши кровные в своих дворцах то и знай, что пируют. Долой всех этих кровопийц, – царских ставленников! Мы не скот, не бараны, сами собой управим; сами знаем, как надо жить по-доброму да по-хорошему, не нужны нам царские пастухи! А потому пятое правило есть такое: кто не своими руками хлеб добывает, тот ВРАГ наш; кто за царя стоит, тот ПРОТИВ нас, и БЕЙ того бесщадно, изводи по свету этих сосунов народной крови!
Шестое правило будет заключаться в том, что с сегодняшнего дня мы должны отказаться разом всем обществом от уплаты ПОДАТЕЙ и СОЛДАТЧИНЫ; не дадим наших сыновей кровопийцам!
Братья, будемте блюсти все эти шесть правил, и будем мы тогда свободны, будем жить без нужды, без горя, потому что уже не будет у нас тогда ни помещиков, ни урядников, ни земских и старшин, так как всех этих живодеров ПОДЖОГАМИ и ОГЛОБЛЯМИ со свету сживем! Когда же ВСЮ ЗЕМЛЮ и ВСЮ ВОЛЮ в свои руки возьмем, то тогда НОВЫЕ порядки у себя заведем.
1) Перво-наперво мы сложим помещичью землю со своей, a потом поделим ее для обработки по работникам и работницам, это будет все равно как бы уроки, и ни в коем случае не будем делить ее для ПРОКОРМА, как это ведется теперь. А для того, чтобы работать было легче и спорней, то каждый сходись – с кем тебе любо – либо по артелям, либо по семьям, но чтобы в них был один дух – дух справедливости, братства и равенства. Для правильного распределения уроков будем принимать за полных работников мужиков и баб от 18-ти летнего возраста; подростков же с 14 до 18-ти лет за полуработников. Только таким образом работа будет для нас СЧАСТЬЕМ, и никто над ней не будет НАДРЫВАТЬСЯ.
2) Когда же каждый на своем уроке хлеб уберет и в снопах на общинное гумно переведет, то там всем селом его перемолотим на общинных молотилках и в общинные амбары сложим, откуда каждый бери себе, сколько съешь. А потом, что потребуется на семена, то оставим, а остальное
3) в город к рабочим отвезем, от которых будем получать разный товар, ситец, сукно, плуга и разные машины, и все это в таком количестве, в каком оно потребуется; полученное же распределим между собой по надобности. В то время у рабочих будут также общинные порядки, при которых ничего нельзя будет ни купить, ни продать: каждый будет сводить плоды своего труда в общие амбары, откуда и будет себе брать все по потребностям.
4) Рабочий скот, как лошадей, так и волов, будем держать по общинным конюшням и воловням. Для работы же каждая артель или семья будет брать его только на день, на ночь же будет опять в стойло ставить. За скотом все село будет по очереди ходить. Эдак скотины потребуется меньше, и ей же самой будет легче работать. Дойный скот будем также держать по общинным сараям и молочный продукт от него поделим по душам.
Знайте, братья, что в общине по иным порядкам жить нельзя. Если будем жить по-иному, то опять пойдут богачи и чиновники, а вместе с ними придут к нам гнет и нужда.
5) На место царского суда выберем стариков почтенных, которые будут всякую ссору мирить да к ладу приводить, а не по холодным сажать, как это делают теперь царские ставленники.
6) Мирские дела будем ВСЕМ обществом, громадой на сходке решать миром да согласием. Какое же дело решим, на такое выберем УПОЛНОМОЧЕННЫХ, чтобы они его доделали ТАК, КАК постановил сход. Если же хоть на другой день случится другое дело, то его будут решать не эти уполномоченные, а вновь соберемся и на сходе сами постановим, как и что делать, а потом, выбрав других уполномоченных, поручим им исполнить во всем постановление всего схода. А потому у нас не будет никаких ВЛАСТЕЙ, ни ЦАРЕЙ и никаких ВЫБОРНЫХ ни в законодательных управах, ни в земских соборах. Они не нужны нам потому, что вся УПРАВА, весь закон будет находиться в руках всего схода только своего села или хутора. На чем сход поставит, на том все и сделают. Только тогда у нас будет настоящая община, как большая семья, где будем друг другу помогать, и вот тогда-то у нас будет полное равенство и полное братство.
А потому, братья, чем скорей и дружней мы примемся за выполнение первых шести правил, то есть будем ПАЛИТЬ и ЖЕЧЬ господское добро, БИТЬ и ГНАТЬ начальников, тем скорее настанет у нас мир, свобода и благоденствие.
Так долой же богачей! Долой помещиков и царей! Да здравствует народная земля, народная воля и
Рабочие социал-демократы, социалисты-революционеры, бундовцы и других революционных партий!
Требуйте от своих комитетов рабочую газету «ПРОЛЕТАРСКОЕ ДЕЛО».
Все эти партии говорят о необходимости свободной критики, пускай же они на деле докажут, что ее не боятся.
Вообще вы должны требовать, чтобы комитеты этих партий знакоми ли вас со всеми революционными течениями России, разумеется, на основании литературы каждого из таких течений.
Для многих это не выгодно, но зато весьма выгодно для вашего сознания.
ГРУППА РАБОЧИХ КОММУНИСТОВ
Март 1905 г.
Пролетарское дело: Издание рабочих-коммунистов. Женева. 1905. № 1. Март. С. 7–8; Там же. 1905. № 3. Июнь. С. 8.
Приближается Первое мая. Девятнадцать лет тому назад, в 1886 году, американские рабочие впервые отметили этот день всеобщей стачкой. Впервые этот день был освящен дружным восстанием угнетенных, и воспоминание об этом событии не должно исчезнуть никогда. То была смелая попытка рабочего класса противопоставить капиталистам единодушие и силу. Рабочие знали, на что они идут. В Америке, в этой стране, где нет политического деспотизма и существует самая свободная форма государства – демократическая республика, в этой стране рабочие по закону – полноправные граждане, на самом же деле, как и во всех других странах, порабощеныкапиталистами. Это позорное рабство поддерживается там, как и везде, полицией и правительственными войсками. Еще за несколько лет перед тем стала увеличиваться безработица. Много народа было прогнано с фабрик и заводов и обречено со своими семьями на голодную смерть. Положение было очень тяжелое. Как было .помочь? Как бороться с прекрасно организованной силой капитала?
Пользуясь свободой слова, собраний и союзов, американские рабочие также имели свои организации, и съезд их представителей в 85 году решил, что с следующего года рабочие не должны работать больше 8-ми часов в день. До тех же пор они работали 12 и 13 часов. Уменьшением рабочих часов рассчитывали поднять спрос на рабочие руки и уменьшить тем количество безработных. Пропаганда анархистов помогла найти верный путь к осуществлению этого решения. Под ее влиянием рабочие сказали себе: «Наши угнетатели и грабители-капиталисты живут нашим трудом, нашим рабским трудом и послушанием. Объявим же “восстание труда” против эксплуататоров». Так создалась идея Всеобщей стачки. Решено было оставить работу, остановить движение, прекратить освещение города, испортить водопровод, остановить привоз на рынок провизии, выйти на улицы с готовностью на решительные революционные действия. Кто же такие анархисты? Почему их пропаганда привела к такому решению? Анархисты – люди, считающие, что всякий человек, без исключения, уже в силу своего появления на свет, имеет право на самое полное удовлетворение всех человеческих потребностей: пищи, одежды, жилища, образования, развития всех своих способностей. Существующий строй лишает всего этого громадную массу людей в пользу немногих. Поэтому анархисты являются непримиримыми врагами существующего строя. Они знают, что все эти преимущества одних перед другими в удовлетворении потребностей и в осуществлении прав покоятся на основе частной собственности. Они знают, что государство, всякое государство, есть организация, издающая и охраняющая эти привилегии. Они знают, что дело не изменяется от того, кто стоит у власти. Сущность государства, – охранение старых привилегий и создание новых – остается неприкосновенной. Меняются только лица, пользующиеся привилегиями. Поэтому анархисты объявляют себя непримиримыми врагами частной собственности и государства, всякого государства, всякой власти, присвоившей себе право распоряжаться судьбой других, подчинять себе всех. История показала, что всякая власть развращает властителя. Поэтому анархисты враги всякой власти. Они знают, что только глубокая социальная революция может привести к торжеству их идеала. Совершена же социальная революция может быть только единодушным Дружным напором всех угнетенных, беспощадной борьбой с привилегиями и основами их – частной собственностью и государственной властью. Только силой, а не просьбами, обращенными к власти, не сотрудничеством с нею, но захватом ее. Жизнь показала, какая глубокая отвратительная ложь скрывается за громкими фразами о равенстве, свободе и народовластии в пределах государства.
Анархисты знают, что при наличности государства прочно и имеет цену лишь то, что добыто и может быть удержано силою и сознательностью. Поэтому они стремятся развивать сознание непримиримости интересов наемного труда и капитала, свободной личности и государства. Поэтому они способствуют организации всех угнетенных и обездоленных. Организации, идущей снизу вверх и направленной к осуществлению их идеала – анархического коммунизма, то есть такого строя, в котором нет никакого насилия, никакого угнетения; в котором все производство и распределение нужных человечеству продуктов основано на правиле: со всякого по способностям, всякому по потребностям; строя, – состоящего из свободных! самоуправляющихся сотрудничеств – общин, связанных между собою путем свободного и добровольного соглашения – федерации; строя, в котором нет ни полиции, ни тюрем, ни пыток, ни казней, ни судей, ни попов, ни царей – все это становится не нужным с уничтожением частной собственности. – Где все одинаково равны, одинаково свободны, одинаково могут удовлетворять всем своим потребностям и развивать все свои способности. Заранее зная бесплодность всяких мирных попыток, анархисты звали к упорной, непримиримой революционной борьбе. Они не останавливались на восьмичасовом рабочем дне, как на конечной цели своих стремлений. Они звали к завоеванию его силой, попутно, между прочим, и к продолжению борьбы до осуществления идеала во всей его полноте.
Первого мая 1886 года 800 000 рабочих вступили в стачку. Гневу и ужасу капиталистов не было пределов. Буржуазия при помощи своих газет стала требовать от правительства немедленного, беспощадного подавления восстания, и дальнейшие события показали, насколько правы были анархисты. Во многих городах в течение первых двух дней около 200 000 рабочих добились 8-ми часового рабочего дня и столько же 10-ти часового. Но в Чикаго капиталисты выписали рабочих из других мест и продолжали работу с ними. Когда же стачечники пошли, 3 мая, к одной фабрике, чтобы склонить приезжих присоединиться к ним, полиция открыла пальбу и уложила на месте 56 человек. По этому поводу 5 мая состоялась на площади большая сходка, созванная анархистами. Во время речи одного из них на толпу опять набросилась полиция, давя и топча ее. Тогда кто-то бросил бомбу, выбившую из строя 60 полицейских. Много жертв пало и со стороны рабочих под выстрелами полиции59. Восемь самых видных и энергичных деятелей анархического движения были вслед за тем арестованы. После суда, представляющего такую же комедию, как и наши суды, пять из них были приговорены к смертной казни и трое к 15-ти летней каторге. Их «судили» не за взрыв: улик против них не было. В их лице сытые и власть имущие расправлялись с великой идеей освобождения угнетенных. Буржуазия мстила за испытанный ею ужас. Глупцы! Они мечтали виселицами устрашить анархистов! Осужденные просидели после приговора еще 15 месяцев в одиночном заключении в ожидании смерти. 11-го ноября 87 года были повешены Шпайс, Парсонс, Фишер и Энгель. Линг, чтобы лишить буржуазию приятного зрелища, взорвал себя, закурив сигару, начиненную гремучею ртутью. Остальные умерли на виселицах героями с криками: «Да здравствует Анархия! (безвластие)».
Так расправляется буржуазия и в «свободных странах» с борцами за дело пролетариата, так расправляется с ними правительство демократических республик и при наличности «социалистических» депутатов.
Рабочие! Слышали ли вы когда-нибудь раньше эту страницу социалистического рабочего движения, нашего движения, страницу, обагренную кровью мучеников-борцов? Первых мучеников идеи всеобщей стачки и Первого мая. Первых, но далеко не единственных. Какая длинная вереница окровавленных, замученных, сгноенных в тюрьмах жертв социализма встает за ними! Их кровь, их стоны и слезы взывают к нам и требуют отмщения, требуют, чтобы все мы шли завещанным ими революционным путем, отдавая жизнь за святое дело будущего! И этот-то день, Первое мая, социалисты-государственники на Западе пытаются превратить в… праздник! В веселый праздник, с церемониальными шествиями и песнями. И, чтобы избежать стачки, они перенесли свое празднование на первое майское воскресенье. Они считают происхождение Первого мая от постановления на своем конгрессе 1889 года60. Они замалчивают мучеников социализма, они замалчивают самые факты настоящей революционной борьбы наших заграничных братьев-пролетариев. Они проповедуют «мирные формы борьбы», сотрудничество с нашими коренными и исконными врагами, участие в их правительстве. Они сулят мирное разрешение проклятых вопросов, когда их будет большинство в парламенте, лет через [500]. А до тех пор… Терпите, не навлекайте на себя гнев власти и капитал имущих. Мощным потоком растет и ширится анархическое рабочее движение в европейских странах: пролетарии не хотят больше ждать, не хотят терпеть. Не хотим и мы. Довольно! Чаша народного терпения переполнилась!
Весельем ли и радостью отпразднуем мы Первое мая? Нет! Мы почтим память героев-борцов, почтим непримиримой борьбой, которую они нам завещали.
Братья! Все вы, чье сердце бьется ненавистью к угнетателям и лицемерам! Не смущайтесь тем, что вас не «большинство». Не надейтесь на вожаков, не ждите помощи ни у кого, кроме самих себя. Не ждите «приказов» для того, чтобы бороться! Действуйте сами, за свой страх и риск, и чем больше энергии приложите вы, тем вернее и ближе успех рабочего дела. Сейте семя возмущения, ненависти и восстания ['Взывайте к борьбе и нападению! Будите товарищей! Побуждайте крестьян захватывать землю и пользоваться ею, потому что земля, как и фабрики, и заводы, и рудники, принадлежат лишь тем, кто над ними работает. Наше насущное русское дело – свержение проклятого самодержавия. Но не для того, чтобы на место одних откровенных негодяев сели фарисеи и лицемеры. Помните, что одни свободные формы правления ничего не дадут вам кроме некоторого облегчения борьбы и организации ее. Борьбы, которую мы должныне покладая рук вести до полного уничтожения всякого гнета и насилия над человеком.
Вооружайтесь же сами, кто чем может! Организуйте боевые дружины! Отвечайте местью на все гнусности как царского, так и всякого другого правительства и капиталистов! Вперед! На борьбу за светлое лучшее будущее, за социализм!
Да здравствует всемирная социалистическая революция!
Да здравствует анархический коммунизм!
МОСКОВСКАЯ ГРУППА К.-А.
Апрель 1905 г.
ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок. Гектограф (25,5×22,0), Хлеб и Воля. [Женева], 1905. № 17. Май. С. 11–12
№ 29. КО ВСЕМ РАБОЧИМ!
Товарищи! Везде, во всех государствах, монархических или республиканских, управляемых одним или сотнями правителей, положение рабочего одинаково плохо. Кровопийцы-капиталисты, от большого до малого, от миллионера до ничтожного мастера, – все стремятся к одному и тому же – выжать как можно больше сил из рабочих, высосать больше крови, добыть больше золота его ужасным трудом. И все они равно становятся зверьми дикими, как только рабочий заявляет о своих требованиях, хочет больше куска хлеба для своей жены и детей, больше отдыха для своего измученного, истощенного тела.
Достаточно рабочим объявить стачку, как повсюду являются войска, которые нигде не останавливаются перед расстреливанием рабочих. Все без исключения правительства верно служат капиталистической клике: в лучшей республике и в презреннейшей монархии против рабочего одинаково направляются пули и штыки, после того, как всякими лишениями заставляют его прибегнуть к стачке. История рабочего движения в так называемых «свободных» странах есть история невинно пролитой рабочей крови. Поля Пенсильвании, Огайо, Колорадо и других штатов Америки усеяны трупами рабочих, которых без жалости расстреливали потому только, что они хотели улучшить свое положение. Во Франции, в «свободной» республике, которая имела даже министра-социалиста и имеет так много социалистов в парламенте, стреляют в рабочих, даже в таких городах, где городские гласные и мэр – социалисты, как это имело место недавно в Лиможе.
У нас в России теперь мечтают о республике, парламенте, народном представительстве, о том, как социал-демократы будут в парламенте оберегать интересы рабочих…
Но в государствах, которые уже украшаются парламентами, положение рабочего этим нисколько не улучшается, и, когда он заявляет о своих правах, на него стреляют именем того самого парламента, в котором заседают представители его интересов.
Товарищи! Мы в России теперь накануне великих событий. Повторим ли мы ошибки, сделанные в других странах нашими товарищами, отдававшими свои силы на выборные агитации, – или воспользуемся их горьким опытом?
– Не парламентом, не народным представительством, не какой бы то ни было переменой формы правления может добиться осуществления своих стремлений рабочий, но единственно путем всеобщей стачки, которая есть начало Социальной Революции. Не думаете ли вы, что нужно дожидаться конца того процесса, о котором вам говорят «научные социалисты» – процесса, который не мешает им наживать громадные состояния, быть заводчиками, фабрикантами, чиновниками – и в то же время выступать в парламентах представителями страдающего рабочего, а вам, товарищи, прозябать, вести жизнь, полную нищеты и страданий, часто без куска хлеба для ваших жен и детей?.. Для них, для этих «научных» социалдемократов «всеобщая стачка – всеобщая бессмыслица».
Однако во всем мире пролетарий борется именно путем всеобщей стачки – средства, которое он не вычитал из книжки «научных социалистов», а на которое толкнула его сама жизнь. Разрастаясь, стачка шаг за шагом охватывает громадные районы, целые государства, и рабочий все более и более убеждается, что только революционная всеобщая стачка – социальная революция – освободит его от страданий, сорвет его оковы и даст ему возможность жить в свободном, счастливом обществе.
Россия, где, по мнению социал-демократов, всеобщая стачка немыслима, где рабочие несознательны, эта Россия явила нам новое доказательство возможности ее. Вас, товарищи, называли «несознательными», потому что вы не питаете своего ума их «наукой», но вы без нее доказали, что вы можете сделать: вы устроили стачку, которая изумила весь революционный мир и которая, в конце концов, приведет вас к победе – Великой Социальной Революции. Будьте только «ненаучны» до конца – вы сами проливаете свою кровь, сами же пожинайте и плоды своих усилий – не давайте обманывать себя всякими «науками» и признавайте только ту науку, которую вы сами создаете – науку скорейшего уничтожения буржуазного общества, чтобы самим потом устроить новое общество, без эксплуататоров и правителей.
Встретьте нынешнее 1 Мая во всеоружии вашей силы и мощи. Вы недавно начали борьбу, не останавливайтесь же. посреди дороги – идите смело вперед, бросайте работу, не давайте хода этому буржуазному обществу, в котором вы задыхаетесь. Пусть это 1 Мая прозвучит над всем буржуазным миром грозным сигналом к началу осуществления нашей цели – свободного общества свободных людей.
Не день первого Мая важен – важно ваше восстание, которое Должно разрастаться, пока не погибнут враги и не осуществится ваш идеал. Вы начали революцию, начали ее стачкой – так продолжайтеее, пока она не станет всеобщей. Тогда победа будет за вами, тогда придет конец этому обществу, в котором миллионы людей приносятся в жертву клике ненасытных кровопийц.
Братья, – за дело!
Всеобщая стачка разрушит буржуазное общество!
Всеобщая стачка – наша наука, наш меч победный.
Всеобщая стачка и сопровождающий ее экономический и политический террор и экспроприация – это и есть Социальная Революция. – Она освободит вас от оков, и над всем миром взойдет солнце свободы и счастья!
Да здравствует революционная всеобщая стачка!
Да здравствует Социальная Революция!
АНАРХИСТЫ-КОММУНИСТЫ.
Апрель, 1905 г.
(РИЖСКАЯ ГРУППА А.-К. «ИНТЕРНАЦИОНАЛ»).
[Оригинал на идиш].
Хлеб и Воля. [Женева], 1905. № 17. Май. С. 12 (в русском переводе).
№ 30. СРЕДСТВО ОТ СЫЩИКОВ И ПР[ОВОКАТОРОВ]
Товарищи, нашей работе больше всего мешают сыщики и провокаторы. Помогайте уничтожать их! Вот легкий способ: «одну палочку восковато-желтого фосфора (4–5 дюйма длиною, полдюйма в разрезе) разрезать в воде (на воздухе фосфор может загореться) при помощи ножа и вилки на мелкие кусочки, затем опустить по одному в сосуд, содержащий полфунта эфира или сероуглерода. Если полученным раствором облить материю (сукно), последняя сама собою через 10 минут загорится». Всегда можно незаметно облить сыщика, мастера, фабриканта, дворника и пр. Этим же способом можно производить поджоги военных складов и всего, где есть горючий материал. Всегда обливать сукно, – огонь, распространившись, причинит сильные ожоги или даже смерть.
В крайнем случае просто обливать серной кислотой.
Листок группы «Безначалие». [Париж], 1905. № 2-3. Июнь-июль. С. 16; Черное знамя. Издание группы «Черное Знамя». Б.м., 1905. № 1. Декабрь. С. 9.
Товарищи! Когда 9-го января вы пошли к царю искать у него защиты против живущих ваших трудом и высасывающих из вас все соки капиталистов, царь ветрел вас штыками и пулями. Теперь для вас ясно, что от него вам нечего ждать, что он заодно с вашими врагами-богачами и что вам нужно самим завоевать себе свободу. Посмотрите на ваших братьев-крестьян, они встают уже то там, то здесь и отбирают от помещиков награбленную у них землю, а как земля и все, что на ней произрастает, принадлежит тем, кто ее возделывает, то есть крестьянам, так фабрики, заводы и все, что на них производится, принадлежат вам, рабочим, так как вы на них работаете и так как все, что вы там ни найдете, сделано вашими руками.
Товарищи, вы были принуждены, ничего не достигнув, прекратить стачку, но для всех ясно, что она в скором времени возобновится. Но ведь одной мирной стачкой вы опять ничего не достигнете. НЕОБХОДИМО ЗАХВАТИТЬ ГОРОД В СВОИ РУКИ. Для этого нужно, бросая работу, портить и разбивать машины, главное же, водопроводы и электрические станции, чтобы вместо вас не могли работать солдаты, когда город оста[нет]ся без света и воды, – с оружием и бомбами (заготовить заранее, способ мы прилагаем) в руках разбивать: правительственные учреждения, банки, участки, тюрьмы, магазины и брать все, что нужно, так как все сделано вашими руками и принадлежит вам по праву; – избегать скопления массами, но, наоборот, рассеяться по всему городу и производить нападения внезапно. Только в таком случае восстание, охватив весь город, может удаться. Когда же перед вами отступят или же, сознав вашу силу, передадутся вам войска самодержавного царя и власть перейдет в ваши руки, – ваши враги, то есть та небольшая кучка людей -(капиталисты), которая все богатства природы, все, созданное долгим трудом человека, захватила себе, а чтобы защищать эту «НАГРАБЛЕННУЮ», или, как она ее называет, «ЧАСТНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ», создала власть, правительство-государство; эта кучка людей с падением самодержавия почувствует себя беззащитной, испугается за награбленное добро и предложит вам в виде уступки ПРЕДСТАВИТЕЛЬНОЕ ПРАВЛЕНИЕ, чтобы при его помощи захватить власть в свои руки и заставить вас по-прежнему нести ярмо, – но не поддавайтесь ложным уверениям, что политическая свобода даст вам возможность бороться против ваших эксплуататоров. Будет ПРЕДСТАВИТЕЛЬНОЕ ПРАВЛЕНИЕ, и вас, при всякой попытке освободиться от рабства капитала, по-прежнему станут расстреливать и сажать в тюрьмы, как то делается в Германии, Франции и других «ПОЛИТИЧЕСКИ-СВОБОДНЫХ» странах. Разница будет лишь та, что солдаты и жандармы будут не царские, а сплотившейся против вас буржуазии, то есть всех богачей-тунеядцев63. Не поддавайтесь этой приманке, а сразу же, пользуясь тем, что власть в ваших руках, УНИЧТОЖЬТЕ самую причину вашегорабства: ЧАСТНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ, для этого ПЕРЕДАЙТЕ все ФАБРИКИ, ЗАВОДЫ И ВСЕ, ЧТО НА НИХ ПРОИЗВОДИТСЯ, В РУКИ ВСЕГО РАБОЧЕГО НАРОДА.
Затем соберемся свободными артелями (коммунами), и каждый, смотря по тому, каким делом хочет заниматься, выйдет в ту или иную. Все сработанное будем складывать в общественные склады, откуда всякий будет брать сколько не потребуется, а что останется, будем передавать (бесплатно) другим коммунам, от них же будем брать то, чего в нашей коммуне не окажется. Крестьянам будем посылать разные товары (одежду, земледельческие орудия и прочее), от них же получать хлеб и разные другие продукты.
Теперь, когда столько фабрик и заводов, всего производится так много, что хватит с избытком на всех; взгляните только на магазины, переполненные товарами, да посчитайте, сколько хлеба, сахара и всего прочего увозится каждый год за границу – и это в то время, когда мы голодаем, когда ходим полуодетые и босые! Не будем мы тратить время на производство всевозможного оружия, военных кораблей и прочего в таком роде, не будем держать ни солдат, ни полиции. Кому все это нужно? Да тем же богачам – тунеядцам, чтоб бездонные свои карманы денежками набивать да охранять награбленную частную собственность от того, кому она должна принадлежать по праву. В наших коммунах «частной собственности» не будет, так нам и охранять нечего, не нужно нам, значит, и государства, с его тюрьмами, судами, жандармами да штыками. А раз каждый будет знать, что работает для своей и общей пользы, раз каждый будет находиться в том деле, где чувствует себя способнее, так таких, что ничего делать не захотят, все меньше да меньше будет, а потом и вовсе не найдется, а потому опять-таки выходит, что не нужно будет ни власти, ни полиции, ни начальства.
Теперь и ясно, что, раз столько лишнего народа на работу станет, да, раз все будут заниматься настоящим делом, то не только всего на всех хватит, а еще останется много свободного времени, и отдохнуть, и образованием своим заняться, одним словом, жить так, как человеку жить хочется.
Такой строй есть «АНАРХИЧЕСКАЯ КОММУНА» (община), достигнуть же его можно, лишь уничтожив частную собственность, уничтожив всякую власть человека над человеком. Сделать это можно только насильственным переворотом, то есть РЕВОЛЮЦИЕЙ, а не через ПРЕДСТАВИТЕЛЬНОЕ ПРАВЛЕНИЕ.
Итак, вперед, товарищи, за лучшее будущее! Вперед!
Долой частную собственность! Долой Государство!
Да здравствует СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ! Да здравствует АНАРХИЯ!
АНАРХИСТЫ-ОБЩИННИКИ
Апрель 1905 года.
ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок. Гектограф (21,5×18,0). Листок группы «БЕЗНАЧАЛИЕ». [Париж], 1905. № 2–3. Июнь–июль. С. 8–9.
№ 34. ПОЛИТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ ИЛИ СОЦИАЛЬНАЯ?
Товарищи рабочие!
«Да здравствует всеобщая стачка!» – этот клич раздается теперь из уст русских революционеров, стремящихся к свержению самодержавия. В борьбе с ним пускаются в ход все средства. Самодержавие падет, и на место его станет представительное правление. Многовековые страдания русского народа искупятся созывом собрания, которое, главным образом, будет представлено всеми эксплуататорскими слоями населения; это собрание издаст для вас законы, которые уже сознательно будут охраняться всей силой закона и штыков. Россия приобщится [к] «свободным» западноевропейским странам – и народ будет отдан в рабство, уже не самодержавному деспоту, а настоящей, сильной буржуазии, которая бразды правления будет держать в своих руках. Под покровом провозглашенной «свободы» усилится эксплуатация, увеличатся бедствия народа, создастся новое рабство, новые страдания. Царствующая буржуазия выпрямится во весь рост и, как паук, начнет сосать вас, пить вашу кровь… Та самая нарождающаяся буржуазия, которая в настоящее время так аплодирует вам в вашей борьбе с самодержавием, чтобы на ваших трупах отпраздновать свою победу.
Вас, товарищи, убаюкали мечтой, что вы, послав своих представителей в парламент, обеспечите себе защиту ваших интересов и мало-помалу создадите в парламентах из своих представителей такое большинство, которое уже введет социалистический строй. Вам говорят о необходимости политической агитации, о том, что избирательная урна – главное спасение рабочего, почти единственное. В борьбе между трудом и капиталом вас уже не зовут на революционную борьбу: всеобщая стачка отвергается уже как средство борьбы и достижения идеала; и если пролетариат в конституционных странах, в невыносимых условиях жизни прибегает к стачке помимо воли своих вожаков, то последние пускают в ход все усилия, чтобы подавить стачку, свести ее на путь мирной «борьбы» между трудом и капиталом там, в парламентах, где красивые слова того или другого талантливого оратора должны оказать большее воздействие на буржуазию, чем революционная сила пролетариата. И если бы в парламентах добились бы проведения «благоприятного закона», то в жизни рабочих и в условиях труда ничего не меняется: влияние закона будет либо мнимым, либо противоположным тому, что предполагалось. – Таковы все «благоприятные» законы. «Всеобщая стачка – всеобщая бессмыслица» – вот клич западноевропейской социал-демократии. Со сложенными на груди руками велят там ждать счастливого момента «накопления» социалистического большинства в парламентах. Каждый же революционный акт пролетариата – революционная стачка, экономический террор, – с пеной у рта встречается парламентскими социалистами, которые так уже привыкли к мирному сотрудничеству в парламентах со всеми капиталистическими партиями,что и они готовы возопить в один голос с ними: бунт… восстание… грабеж! Самый процесс накопления этого большинства в парламентах длится так долго, стремление к социализму выдохлось в «борьбу» за какие-то «реформы», что ждать чего-либо от этих мирных социал-политиков не приходится. Социальная революция придет помимо их, и не ваше дело, товарищи, впутываться в эту политическую авантюру. В руках ваших, рабочие, в вашей борьбе между трудом и капиталом – есть средство, которого боится буржуазия и которое приведет вас к победе, это – революционная всеобщая стачка, экономический террор. Здесь – ваша сила, в этих средствах – ваше освобождение. Только этим путем вы завладеете всеми общественными богатствами, захватите их в свои руки, чтобы потом самим организоваться в свободные коммуны, где не будет ни господ, ни рабов, никаких эксплуататоров и правителей. Не ваше дело, товарищи, создавать новые власти, менять властей – все власти и правители одинаково плохи. Всегда боритесь всеми революционными средствами против всего буржуазного общества, против всяких видов власти и насилия – и только тогда вы добьетесь свободы, уничтожения рабства. Когда падет самодержавие, не явится свобода – и не явится до тех пор, пока вы сами не завоюете ее непосредственной революционной борьбой.
Да здравствует революционная всеобщая стачка!
Да здравствует социальная революция!
Да здравствует анархический коммунизм!
АНАРХИСТЫ-КОММУНИСТЫ.
ГРУППА АНАРХИСТОВ «ИНТЕРНАЦИОНАЛ»
Листок группы «Безначалие». [Париж], 1905. № 1. Апрель. С. 7.
№ 35. КО ВСЕМ ИСКРЕННИМ ДРУЗЬЯМ НАРОДА
Дух разрушения есть в то же время созидающий дух.
Бакунин
В общем хоре раздающихся голосов: «Да здравствует политическая свобода!», – мы, анархисты, составляем исключение. Мы не кричим: «Да здравствует политическая свобода!» – не за нее мы боремся, не за нее мы проливаем свою кровь в рядах борющегося пролетариата. Мы слишком хорошо понимаем, что свобода, какая бы то ни была, есть вещь невозможная при современном экономическом строе; мы видим, что стремление к политической «свободе» заглушает истинные нужды народа; мы хорошо научены опытом западноевропейских революций, которые со всей очевидностью доказали, что дело революции проиграно, когда вверяется в руки якобинского правительства. Когда народ, проливая свою кровь на баррикадах иценой многих тысяч жизней своих граждан, завоевал себе право на жизнь и счастье – тогда, когда он отдавал себя в руки якобинского правительства, которое, какими хорошими желаниями ни руководилось бы, на деле оставалось бессильным устроить ему жизнь. Что оно могло сделать – это дать народу свои законы, указать ему его новые обязанности, [просветить] насчет преимуществ той или другой конституции, но накормить голодный народ, организовать труд не могло. Народ голодал, ждал чего-то от правительства – реакция разрасталась, и революция была проиграна. Кой-какие реформы, провозглашение новых принципов – «свобода, равенство и братство» и не осуществление их на деле – должны были искупить тысячи погибших жизней, но народ, восставший во имя права на жизнь и все ее блага, продолжал находиться в том же экономическом и политическом угнетении. Революция была проиграна, потому что народ вверял свою судьбу в руки тех, кого он считал своими друзьями, отцами, но которые, приняв власть в свои руки, – вместе с ней приняли все кровожадные инстинкты властителей. Таковыми были все революции конца восемнадцатого и всего девятнадцатого века, и мы, изучив их историю, отвергаем политические революции, как передающие власть из одних рук в другие, становящиеся источником новой, более чудовищной эксплуатации и тормозящие дело свободы; отвергаем всякую организацию общества, покоящуюся на политическом гнете, и в стремлении к завладению политической машиной для устройства народной жизни видим одно из опаснейших заблуждении современного, так называемого «научного» социализма – заблуждений, если не сказать больше. Мы отрицаем государство, и, будь все существенные богатства переданы в руки государства, которое взялось бы организовать труд, мы отрицаем и такой строй, как являющийся, в свою очередь, источником насилия и эксплуатации. Мы не видим в истории ни одного примера, когда бы правительство вообще, централизованное в частности, оказалось на высоте своего призвания и могло бы устроить народную жизнь – и, наоборот, видим самый пышный расцвет народных сил, когда народ сбрасывал с себя хотя бы на время иго насевшей на него власти. Мы считаем единственно возможным добиться осуществления нашего идеала – уничтожения эксплуатации и насилия во всех видах – идеала безгосударственного коммунизма, путем насильственной революции, которая передаст в руки народа все существенные богатства, для того, чтобы народ сам организовался в свободные коммуны. Средство, приближающее нас к этому идеалу, – это революционная борьба пролетариата, главным образом, революционная всеобщая стачка, доказавшая уже ту силу свою, которая приведет к победе, когда стачка станет действительно всеобщей. Борьба эта уже началась, разрастается, переходит из малых восстаний в большие и перейдет, наконец, в победоносную революцию. Как 300 крестьянских восстаний предшествовали Великой Французской Революции, так и теперешние стачки несут в себе зародыши грядущей Социальной Революции.
И если теперешнюю борьбу пролетариата, его стачку, поражающую своею грандиозностью и упорством, мы не приветствуем криками: «Да здравствует политическая свобода!» – то мы выступаем истинными защитниками его интересов и нужд. Мы предостерегаем его от увлечения политической борьбой, мы предостерегаем его от тех последствий, которые имеет передача его интересов и охраны их в руки якобинского правительства – Учредительного Собрания. Даже если России не миновать конституционного режима, то мы становимся в ряды пролетариата не для того, чтобы звать его на установление новых режимов, но для того, чтобы вместе с ним бороться за его право на жизнь. Чем большей революционной энергией вдохновляется восстание, тем ближе час конечной победы, тем ближе социальная революция. На все же разряды политических режимов мы не возлагаем никаких надежд, все они – от деспотического самодержавия до самой демократической республики – все они одинаково стремятся подавлять народные восстания, налагать гнилые тряпки на сочащиеся раны народа в виде всяких законов, проводимых то через кабинеты бюрократов, то через буржуазные парламенты, – ни один режим не кладет предела народным страданиям. Вместе со всеми мы кричим: Долой тирана, руки которого обагрены кровью народа, долой деспота Николая II! – но мы всегда будем звать врагами народа, деспотами всех, которые будут основывать свое благополучие на страданиях народа, мы будем звать на борьбу со всеми эксплуататорами и насильниками народной воли и народных интересов – зовем и будем звать во имя социальной революции.
Да здравствует социальная революция!
Да здравствует безгосударственный коммунизм!
АНАРХИСТЫ-КОММУНИСТЫ.
ГРУППА АНАРХИСТОВ «ИНТЕРНАЦИОНАЛ» (РИГА).
Листок группы «Безначалие». [Париж], 1905. № 1. Апрель. С. 6.
№ 36. ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ «КОММУНА» (ГРУЗИЯ, 1905 г.)
КО ВСЕМ ИСКРЕННИМ ДРУЗЬЯМ НАРОДА64
(Пер. с груз. яз.)
Дух разрушения есть в то же время созидающий дух. Бакунин
На лозунг всего нашего общества: «Да здравствует политическая свобода!» – мы, анархисты, не откликаемся. Мы не кричим: «Да здравствует политическая свобода!» – мы входим в ряды борющегося пролетариата не для того, чтобы проливать кровь за нее. Мы прекрасно знаем, что никакая свобода не возможна при современном экономическом строе; мы видим, что требованием политической «свободы» заслоняются настоящая нужда и горе народа.
История западноевропейских революций показала нам, что они проигрываются, как только ими завладевают якобинцы. Народ проливал свою кровь на баррикадах, ценою тысяч жертв он силился приобресть право на жизнь и счастье и вручал свою судьбу в руки якобинского правительства, которое ничего не могло сделать для народа, даже в том случае, если бы у него было на то сильное желание. Оно могло, конечно, издать новые законы, возложить на народ новые обязанности, посоветовать ему ту или иную конституцию, но накормить голодный народ, организовать труд оно не могло. Народ оставался голодным, надеясь на правительство, реакция усиливалась, и революция проигрывалась.
Провозглашенные принципы «свобода, равенство и братство» не были осуществлены; несколько ничтожных реформ – вот что было куплено ценою тысяч жизней смелых борцов. Народ, восставший на завоевание права на жизнь, остался по-прежнему рабом, политически и экономически. Революция не принесла ему никакой пользы, потому что он опять вручил свою судьбу людям, которых принял за своих истинных благодетелей, но которые, вместе с властью, восприняли и все кровожадные инстинкты правителей.
Мы отрицательно относимся к захвату политической машины. В так называемом «научном» социализме мы видим крупную ошибку, чтобы не сказать более. Мы отрицаем государство, и, если даже все богатство будет передано в руки государства, ввиду его распределения, мы и в том случае будем отрицать государство, которое все-таки останется причиною насилия и эксплуатации. Мы не видим в истории примера, чтобы государство вообще, и централистическое государство в особенности, исполняло свою обязанность устраивать жизнь народов. Но зато мы видим, что расцвет и развитие жизни народов совпадает как раз с теми моментами, когда народам удается, хоть временно, сбросить с себя иго государства.
Мы считаем осуществимым наш идеал – уничтожение всякого гнета и эксплуатации, безгосударственный коммунизм, при помощи насильственной революции, которая передаст в руки народа все богатства, предоставляя ему вместе с тем свободу устроиться в свободных общинах.
Средство для достижения этой цели – революционная борьба пролетариата, в особенности всеобщая революционная стачка, которая показала уже свою способность дать торжество пролетариату, если она станет действительно общей.
Борьба, о которой мы говорим, уже началась и продолжает расти; маленькие бунты превращаются в целые восстания и перейдут в один прекрасный день во все сокрушающую революцию. Как 300 крестьянских восстаний были предшественниками Великой Французской Революции, так и в происходящих стачках следует видеть зачаток грядущей Социальной Революций. И если эту борьбу пролетариата (стачки) мы не приветствуем криком: -«Да здравствует политическая свобода!» – мы этим самым являемся защитниками его интересов. Мы предупреждаем его, чтобы он не увлекся этою борьбой. Даже в случае неизбежности конституционного режима мы, становясь в ряды пролетариата, не станем звать его на осуществление нового государственного строя, а станем бороться вместе с ним за право на жизнь. Чем больше революционной энергии в восстании, тем скорее пробьет час окончательного освобождения – Социальной Революции.
Мы не можем основывать свои надежды ни на одной из политических форм правления; все они – от монархии до демократической республики, – все они одинаково стараются задушить народные восстания, прикрыть разными гниющими тряпками, вроде законов, раны народа. Никакая форма правления не в состоянии смягчить или уничтожить горе народное.
Вместе с другими мы говорим: Долой тирана, руки которого обагрены кровью народа, долой деспота! – Но мы назовем врагом всякого, кто устроит свое благосостояние на страданиях народа, и всех их мы вызовем на бой.
Против эксплуататоров и угнетателей воли и интересов народа мы взываем к Социальной Революции.
Да здравствует Социальная Революция!
Да здравствует безгосударственный коммунизм!
ГРУППА А.К. «КОММУНА».
Типография группы.
Хлеб и Воля. [Женева], 1905. № 21–22. Август–сентябрь. С. 10.
№ 37. К РАБОЧИМ И РАБОТНИЦАМ!
В день 1 мая, когда рабочие всех стран и национальностей должны предъявлять свои требования богачам и их представители правительству, вас, товарищи, различные партии, именующие себя социалистическими и притом рабочими, зовут с оружием в руках бороться за требования, ничего общего не имеющие с вашими насущными интересами.
Они призывают вас к восстанию против самодержавного правительства, чтобы восстановить государственный порядок, существующий за границей. Эти партии говорят вам, что при таком порядке легче будет жить рабочим, легче бороться и в конце победить врагов ваших – капиталистов: они обещают вам, что представители ваши, социалистические депутаты в будущем Земском соборе, будут издавать полезные для вас, рабочих, законы и, когда их будет там много,проводить в жизнь такие меры, которые освободят вас от современного рабства и несчастья.
Но все это неправда, товарищи!
В так называемых свободных странах рабочим так же трудно бороться со своими врагами – капиталистами и грабителями всякого вида, как и нам, рабочим в России. В «свободных» странах рабочие, лишающиеся работы, умирают с голоду и холоду, как у нас в России. Там та же эксплуатация, та же бедность и та же безысходная нужда. В этих «свободных» странах во время стачек, принимающих серьезный характер, когда рабочие хотят заставить своих хозяев удовлетворить их естественные требования – уменьшить рабочий день и увеличить заработную плату, – против них направляют штыки и стреляют из ружей, ничуть не уступая в жестокости нашему царскому правительству. В «свободной» республиканской Франции буржуазия в 1848 и 1871 годах вырезала десятки тысяч рабочих, когда они поднялись на борьбу за свои классовые, пролетарские интересы.
Богачи и грабители, при какой бы форме правления они ни господствовали, будь та форма царская или республиканская, одинаково угнетают рабочий класс. Этого никогда не следует забывать пролетариям.
Ну, а социалистические депутаты в парламентах?
От них рабочему классу один только вред, пользы же буквально никакой. В Германии, например, где они в течение 40 лет участвуют в управлении государством, они даже не сумели провести через парламент закон о 10-ти часовом рабочем дне. Вся эта работа, вся их деятельность заключается только в том, чтобы гасить революционное чувство рабочего класса, успокаивать его разными посулами и обещаниями, в самых ярких красках расписывая ему будущий золотой век, социалистический строй, который, по их словам, наступит только тогда, когда рабочие отбросят всякую мысль о бунте или восстании против своих врагов. Буржуазии и интеллигенции на Западе не нужны теперь революции, обманутые ими рабочие давно уже свергнули ненавистную им самодержавную власть королей и дворянства, заменив ее своим господством над рабочим классом. Они, эти господа официальные социалисты, являются там лучшими помощниками капиталистов в обирании рабочих и в укреплении грабительского господства.
Нет, не требования созыва Учредительного Собрания и вообще так называемых политических «свобод», которые так нужны в настоящее время российской буржуазии и ее представителю – интеллигенции, должны выставить рабочие в день 1-го мая.
Требования рабочих должны быть такими, которые действительно могут облегчить их настоящее положение и дают возможность быстрее покончить со всею существующею несправедливостью, рабством и нищетой.
От каких причин страдают рабочие?
Они страдают от того, что все продукты труда их, богатство и роскошь современных государств, присваиваются обширным классом людей, живущих в роскоши и бездельи, пользующихся всеми благами культуры и науки, которые своей денежной и военной силой держат рабочий класс в рабстве и невежестве, в нищете и голоде.
Единственный выход из этого положения – экономический переворот, социальная революция рабочего класса, которая отнимет все богатства у господствующей нынче буржуазии, отнимет для того, чтобы объявить их собственностью всего общества, чтобы установить порядок, при котором все люди будут равно трудиться и равно пользоваться плодами общего труда.
Следовательно, товарищи, как полное, так и частичное освобождение рабочих может быть только их полным или частичным экономическим освобождением; а потому в день 1-го мая мы должны с оружием в руках защищать только свои, рабочие, экономические требования.
Мы требуем:
1) Обеспечения от голода и безработицы, – это значит силой заставить богачей, заседающих в городских думах, общественных управлениях, земских и правительственных учреждениях, а в будущем и в Земском соборе, доставлять работу безработным; если же они по своей нерадивости таковой не имеют, заставить их давать безработным городским рабочим и крестьянам, как вообще всем неимущим – больным, старикам, сиротам, – пищу, одежду и квартиру.
2) Максимум (наибольшего числа) рабочих часов (восемь), – это значит, ни один эксплуататор, будь то частное лицо, общественное или государственное учреждение, не имеет права заставлять рабочего работать больше 8 часов в сутки.
3) Минимум (наименьшей) заработной платы один рубль, – это значит, ни один эксплуататор не имеет права платить взрослому рабочему, будь то женщина или мужчина, меньше 1 рубля в день.
4) Отмены косвенных налогов – это значит, чтобы все теперешние налоги на необходимые предметы потребления, как-то: на табак, на спички, на сахар, керосин, на напитки, потребляемые народом, и т.д. должны быть безусловно уничтожены. На доходы от этих налогов буржуазия и их правительства содержат миллионные армии солдат и бесчисленные своры полиции, шпионов, чиновников и т.п. сволочи, и все это для угнетения рабочего класса. Пускай же сами богачи раскошелятся на содержание этих разбойничьих элементов существующих государств.
5) Прекращения внешней войны, затеянной японскими и русскими капиталистами. Пролетариям русским не нужна братоубийственная резня с японскими рабочими в мундирах. Мы должны, товарищи, заменить эту внешнюю войну войной внутренней, войной гражданской, войной между бедным людом и богачами, чтобы на жизнь или смерть бороться за полное свое освобождение.
Да здравствуют рабочие требования:
Обеспечение от голода и безработицы!
Максимальный рабочий день (8 часов)!
Минимум заработной платы (один рубль)!
Отмена косвенных налогов!
Прекращение внешней войны!
Да здравствует коммунизм!
ГРУППА РАБОЧИХ КОММУНИСТОВ.
Перечитывайте, переписывайте и распространяйте этот листок, товарищи!
Издание газеты «Пролетарское Дело» [Женева, 1905. Апрель].
ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок.
№ 38. ДОРОГИЕ ТОВАРИЩИ!
Посылая горячий дружеский привет товарищам, работающим за границей, мы заявляем, что вполне присоединяемся к программе, выставленной группой «Безначалие»65.
Но мы напоминаем товарищам, что было бы непростительной ошибкой и несправедливостью называть всех работающих в России социалистов-государственников (без различия фракций) политическими шулерами и видеть мотивы, побуждающие их работать, единственно в желании захватить власть в свои руки, чтобы с ее помощью не дать народу возможности добиться действительной свободы. Определение, подходящее к сидящим за границей «генералам от революции», отнюдь нельзя применить ко всем, кто только не выставляет на своем знамени «анархической коммуны». Мы глубоко верим, что если бы идеал анархизма был широко распространен, многие, работающие теперь в различных социалистических партиях, работали бы во имя анархизма66.
Мы не можем высказать того чувства удовлетворения и бодрости, которое мы испытали, читая полученный нами первый номер листка «Безначалие». Из него мы узнали об образовании в России новых групп и получили более подробные сведения о работе русских товарищей; он сказал нам, что идеал анархизма начинает проникать в Россию и постепенно будет восприниматься массами – в это мы глубоко верим. Если внимательнее всмотреться в совершающиеся в России события, нельзя не заметить, что охватившее ее движение носит чисто анархический характер. Сам народ, без всякого руководства, поднимается и выступает на путь революционной борьбы. Стихийно встают крестьяне, поджигают помещичьи усадьбы и отбирают хлеб, лес и землю в общественное владение; также и рабочие чисто стихийно приступают к экспроприации частной собственности, разносят магазины и требуют экономических улучшений, а вовсе не политических реформ, не Учредительного Собрания, как то стараются доказать социалисты-государственники, либералы и радикалы.
Итак, мы твердо убеждены, что при дружной, энергичной работе анархизм найдет в России богатую почву среди масс. А такая работа уже началась!
ГРУППА «ТИПОГРАФИЯ АНАРХИСТОВ В МОСКВЕ».
7 (20) мая 1905 г.
Листок группы «Безначалие». [Париж], 1905. № 2–3. Июнь–июль. С. 12.
Вынимайте на время соху из борозды, выходите из фабрик и заводов на площади и улицы! Оглянитесь кругом, приложите ухо к земле, послушайте!
По всем городам и городишкам, по селам и деревушкам, по всем губерниям, по всему миру земли русской идет и шумит война.
Поднимайтесь, крестьяне и рабочие, вольной птицей над реками, горами и морями, над Каспием, над матушкой Волгой, над Днепром, над Уралом, над Москвой, над Питером! Посмотрите! Всюду восстал трудовой люд и бьется за волю, за землю и за лучшую жизнь, за себя, за своих детей, за своих братьев и сестер со врагами народными, с помещиками, купцами-фабрикантами, полицией царской и самим царем.
Крестьяне и рабочие, откройте глаза! Блестит яркий день народной расправы над кровопийцами, всходит над русской землей яркое солнце свободы.
Вынимайте на время соху из борозды, выходите из фабрик и заводов, крестьяне и рабочие! Берите топор, ружье, косу и рогатину. Сжигайте барские усадьбы и хоромы, бейте становых и исправников, освобождайте себя и детей своих по деревням. Нападайте в одиночку, воюйте дружинами, бейте в набат. Пусть после бегства господ, после избиения становых при зареве пожаров весь народ соберется мирские дела решать. Надо награбленное господами добро, и скот и зерно, и все прочее общине-деревне себе взять, а землю кормилицу пахарю-труженику, потом и кровью ее полившему, снова вернуть, поделив ее для обработки между вольными анархическими общинами-деревнями. И провозгласит тогда народ вольный да счастливый труд для каждого. И пусть каждый только вносит в мир свою лепту труда, и тогда для него будут все блага от мира сего. Не медными деньгами будет мир платить, нет, но как в великой семье, каждый возьмет себе то, что захочет его душа. А добра-то хватит на всех: теперешнее большинство помещиков, купцов и князей пойдет на потребу всему народу; и кто не окажется у плуга или горна с наковальней, тому не будет места на этом народном пиру. И настанет тогда конец погоне за лишней бороздой земли и медным грошем – этойпозорной борьбе пробьет час; каждый паши землю, сколько можешь, а хлеба бери из амбаров мирских, сколько съешь; а потому не придется считать хлеб со своей полосы, а без счету каждый ссыплет его в мирские закрома на пользу всего народа, объединенного во всемирную семью АНАРХИЧЕСКИХ КОММУН. И каждый трудящийся будет братом в этой семье, а в ней будет дан клич для всех один: каждый бери для себя все по надобности, но купить и продать [ничего] нельзя будет, и то, что одному не сгодилось, другой возьмет. Вот потому деревня весь свой лишний хлеб в город увезет, городским братьям передаст, а из городов уж фабричный и мастеровой всякого нужного товара крестьянам без счета и меры отвалит, потому что и там, в городах, рабочий братский труд провозгласит и жить станет по вольным, анархическим коммунам.
Помните, рабочие, что мужицкая думушка – рабочая думушка. Прибежали господа просить помощи у губернаторов, министров и царя; хотят вести они полицию и солдат с пулями и картечью на мужиков. Не выдайте дела крестьянского, дела правого, дела вашего кровного, братья, рабочие! Смело входите во дворцы губернские да палаты господские, топчите ногами ковры купеческие, ведите всех богачей, что от вашей и крестьянской нужды напились кровью, на площадь к расчету. Взрывайте тюрьмы, берите банки, жгите суды, разрушайте государственные и присутственные места, убивайте полицейских и начальников – сверху до низу и снизу до верху, разбивайте казармы солдатские, освобождайте города, рабочие! Пусть, вольные, они не будут пристанищем дармоедов и кровопийц, пусть забьют они ключом новой жизни, пусть войдут они в семью крестьянских сел и свободных деревень, чтобы, разбив оковы государства, зажечь солнце красное – АНАРХИЮ, – счастье народа. И тогда уже не забитым рабом станет мужик за плуг, но вольным и счастливым тружеником. Свободной рукой он будет ковать свою долю и черпать в свободе все, что съест ржавчину его мук, возрастит его счастье.
Вынимайте на время соху из борозды, выходите из фабрик и заводов на площади и улицы, крестьяне и рабочие, новую и вольную жизнь устраивать, народный приговор произнести:
Царю и царскому племени смерть!
Помещикам, фабрикантам и купцам смерть!
Святейшему синоду и попам смерть!
Нет больше ни царя, ни князей, ни министров, ни солдатчины, ни казны, 'ни государства царского и барского, ни губерний и уездов губернаторских, – есть только крестьяне да рабочие, есть свободный город, да веселые, деревенские, крестьянские общины, есть села и деревни, да волости вольные! Разбиты царские оковы, сняты цепи с городов и сел, рассыпалось государство барское и купеческое, солдатское и полицейское, поповское, насильническое! Рассыпалось оно на вольные города, на независимые деревенские общины. Отбита земля у грабителей, она в руках у трудящегося люда, и нет ни царя,ни Думы, ни властей, но лишь один вольный народ, рассылавшийся по селам и деревням.
Крестьяне и рабочие! Почему мысль наша бежит не в царские дворцы да барские хоромы, а в рабочие лачуги и темные трущобы, в крестьянские хаты и избы? Почему мы обращаемся не к господам помещикам, не к купцам-фабрикантам, не к богачам, попам, царям и чиновникам, а начинаем свой разговор с крестьянами и рабочим?
Потому что мы анархисты-общинники. Мы восстали против царей, против всякой власти, всякого закона и против церкви поповской. Мы объявили войну всем богачам, что грабят, всем начальникам, что командуют, судят и приказывают, всем господским, купеческим порядкам. Их воля для нас дым, их законы и правила для нас мусор. На их богатства мы накладываем руку. Себе и всем крестьянам и рабочим мы объявляем вольную волю.
Крестьяне и рабочие! Кого из вас пеленала нужда и кестил голод, у кого жизнь – мачеха злая, кто несет каторжную работу и кого грабят, кого судил закон, кого проклинала церковь, кто был рабом и кто увидел свет – того мы называем братом и зовем к себе в товарищи на войну с властью и законом, попом, помещиком и купцом за вольную волю. Наше дело справедливое. Нас туча несметная, и, если мы поднимемся, мы закроем небо.
Крестьяне и рабочие! Остерегайтесь ваших врагов! Чуют они правду, боятся больше смерти страшного дня народной расправы, послали к вам Иуду предателя, чтобы сгубил дело свободы народной! Льстивыми, ласковыми словами уговаривает вас Иуда, называя себя другом вашим: «Крестьяне и рабочие! Не отбирайте землю у помещиков, не жгите, не гоните их, не сживайте со свету, – старается он опутать вас новыми путами. – Не троньте деревенского кулака-купца, пусть останется цел и становой исправник! Вместо всего этого сговоритесь с помещиками, купцами, кулаками и попами, да выбирайте депутатов и посылайте их в Государственную Думу, – устроят они там в Питере около царя-батюшки, под его царевыми очами строгими, под охраной царевых войск православных вместе с выборными от всея Руси, вашу судьбу. Надейтесь! Все будет там сделано по закону, но сами здесь не своевольничайте, не сердите начальство, уповайте, верьте в Государственную Думу, она не обманет, выборные люди вас не выдадут.
Не захватывайте городов и вы, рабочие! Хотя все вашими руками и сделано, хоть и дома, дворцы, палаты вами понастроены, хоть все богатство ваше – терпите! С купцами и начальством сговоритесь! Государственная Дума не обманет, выборные люди вас не выдадут. Все будет ими сделано по закону, но сами не своевольничайте, не сердите начальство, свобода явится к вам сверху, а с ней и сытость и довольство».
Вот речь Иуды, речь продажная, крестьяне-братья, товарищи-рабочие! Так отвести грозу хотят они, боясь восстания и бунта вашего. Так закрепить свое господство – ваше рабство – ГосударственнойДумой надеются купцы, помещики, попы и царь. Оставьте только землю им и города, не троньте полицейских и войска, пошлите их самих в Питер, как выборных людей, писать новые законы, не разрушайте государства, оставьте все, как было, – они устроят судьбу крестьян-рабочих, мозолистые руки ваши вспомнят, ваш голод и нужду не позабудут они! А вы пока, крестьяне, только слушайтесь речей депутатов, – от черносотенца до демократа – что без законов жить нельзя. И напишут вам министры во имя Думы законы, а от этих законов только живет поп, купец и становой, а мужик по-прежнему кабалу несет, на всех работает, всех кормит и одевает. А пока суд да дело, в их руках и войска, и полиция, и закормят они вас свинцом солдатских пуль… Когда, поняв обман, вы кинетесь к оружию, в тюрьмах сгноят борцов за волю, и, кинув вам подачку, как собаке, глупых ваших жен, детей пошлют пахать, косить господские поля или надрываться по фабрикам и шахтам.
И города, и землю с бою надо брать крестьянам и рабочим. Предателя Иуду, помещика, купца, чиновника, попа, царя, сведя на нет, лишить возможности вредить народу; закон ногами стоптать, сжечь все то, чем крепко государство, разбить все цепи и оковы, чтобы рассыпалось оно и чтобы никто не мог собрать его опять для нового господства и насилия над народом.
Крестьяне и рабочие! Зовем мы вас на бой за ЗЕМЛЮ И ВОЛЮ, тесней в дружины вольные соединяйтесь с анархистами, пришел великий день народного суда, на площади и улицы скорей спешите с оружием в руках!
ЗАГОВОРИЛА БОМБА! Ее громкий могучий голос разнес по всему городу весть о том, что мы, рабочие, не промолчим те кровопролития, происходящие в Лодзи, Одессе и других городах, что за такие зверства мы всегда готовы мстить огнем и мечом. Мы намерены отдавать тризну за павших братьев. Одесские рабочие нам показали, насколько дух революции живуч в рабочей массе, насколько она чувствует страдания ее товарищей, в ответ на человеческие бомбы организованные буржуазией и ее правительством. Мы можем только выставить революционные всеобщие забастовки, на этих стачках мы должны выйти с пустыми руками. Ее рабочая масса должна сама взяться за это дело, нам нечего ждать от разных организаций, которые с высоты своего политического величия посылают свои утвердительные или отрицательные приказы. Революции никогда не свершались по приказу сверху, всегда масса сама легла костьми за свое освобождение, не спрашивая ответа у своих «предводителей».
ТОВАРИЩИ. Дело начато! Не остановимся же на полпути. Пусть те происшествия, происходящие в Лодзи и Одессе, теперь послужат сигналом для дальнейшей борьбы. Пусть все политиканы убедятся, что месть рабочего класса не состоит только в праздничном отдыхе, пусть акт, свершенный вчера с кличем «Да здравствует анархия!», повторится все чаще и чаще. На все те невыносимые страдания наших братьев в рудниках и шахтах, фабриках и заводах мы намерены отвечать бомбою и динамитом. Да, мы заставим дрожать вас, всех толстобрюхих, в ваших роскошных палатах. Довольно вам нежиться! Знайте, что день победы нашей близок!
БРАТЬЯ! Нас не страшит борьба, пусть голод и холод не остановит наши революционные акты; магазины и склады буржуазии всегда полны хлебом, не будем же голодать в то время, когда они пируют! Довольно крови она из нас высосала. Довольно быть дойкой крови для этого ненасытного зверя! Довольно терпели мы от этой поганой сволочи! Покажем угнетателям, правителям, что рабочий класс способен рассчитываться с ними.
Только этим революционным путем мы достигнем нашего освобождения – социальной революции.
ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1904. On. 232. Д. 600. Ч. II. Л. 278–278 об. Гектограф.
№ 41. КО ВСЕМ РАБОЧИМ В БЕЛОСТОКЕ!
Наконец, и мы дожили до счастливого момента в нашем рабочем движении: и из наших рядов брошена бомба в наших притеснителей. Из наших рабочих рядов выступил герой, борец и показал нам, как надо бороться с нашим врагом. Вчерашней бомбой, брошенной в память Лодзинских жертв, мы присоединились к новому направлению рабочей борьбы, мы выступили на путь бомб и террора, на путь анархизма и революции, и трепет и ужас охватили господствующую часть общества. В воздухе пронеслась революция… До сих пор мы боролись пустыми руками, мы рассчитывали революционными песнями и речами испугать нашего кровного врага, и буржуазия только смеялась над нашей борьбой. Но жизнь вывела нас из нашей детскойигры, и мы стали революционерами; мы взялись за бомбы, и момент нашего освобождения стал ближе, ближе стала победа, ближе Социальная Революция. Никакая сила уже не удержит нас в наших цепях нужды и голода, ничто не отклонит нас больше от нашей прямой анархической борьбы. Мы уже больше не верим в царей, будь то добрые или злые; мы верим лишь в свою собственную силу, мы верим лишь в свою революционную борьбу, мы верим лишь в свои бомбы и генеральные забастовки, мы верим лишь в Анархию и Коммуну.
Товарищи! Вчерашняя бомба нанесла большой удар нашим притеснителям. Великая слава тебе, герой, бросивший бомбу! Пусть твой пример найдет отклик в великой рабочей массе. Пусть твоя бомба сделает хорошее начало для [длин]ного ряда рабочего террора. Тогда скорее наступит наша свобода, тогда мы скорее положим конец нашему рабству, тогда скорее наступит Анархический Коммунизм!
Долой господ! Да здравствует бомба! Да здравствует Анархический Коммунизм!
ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1904. On. 232. Д. 600. Ч. II. Л. 279. Гектограф.
№ 42. ПИСЬМО РУССКИХ АНАРХИСТОВ В ПАРИЖСКИЕ АНАРХИЧЕСКИЕ ОРГАНЫ ПО ПОВОДУ СМЕРТИ 21 ИЮЛЯ 1905 года В ТУРУ (БЕЛЬГИЯ) ЭЛИЗЕ РЕКЛЮ, ВЫДАЮЩЕГОСЯ УЧЕНОГО-ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЯ, ГЕОГРАФА, АНАРХИСТА, ОДНОГО ИЗ ОСНОВАТЕЛЕЙ ЮРСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Киев. 27 июня 1905 г.
ДОРОГИЕ ТОВАРИЩИ!
Присоединяемся к общей скорби интернациональных товарищей анархистов по случаю смерти Элизе Реклю и шлем им из далекой России братский привет.
Пусть чистый образ Элизе Реклю вечно живет в наших видах, вдохновляя на энергичную и непримиримую борьбу с угнетателями пролетариата: Государством и Капитализмом.
Пусть идея, во имя которой он боролся в «Интернационале» и Парижской Коммуне, станет достоянием русских работников, которые, провозгласив восстание, нанесут удар не только царизму, но и всякой государственности, разрушив буржуазное общество и основав на его развалинах Свободные Коммуны.
Начиная нашу работу в России, мы и руководствуемся этими целями, во имя которых жил и работал неутомимый борец Элизе Реклю.
ЮЖНО-РУССКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ «НАБАТ»
Набат: Периодический орган Южно-Русской группы анархистов-коммунистов. Б.м., 1905. № 1. Июль. С. 16.
№ 43. КО ВСЕМ ПРИКАЗЧИКАМ
Товарищи!
В происходящей борьбе рабочих с эксплуататорами вы, приказчики, не можете оставаться равнодушными. Более того, вы сами находитесь в таком положении, что должны выступить с ними на совместную борьбу. Разве современное общество с его ужасной эксплуатацией человеческого труда и угнетением личности не обрушивается, и на вас всей своей силой? Разве вы избавлены от всех тяжестей налогов и повинностей государству, которое отнимает у вас последние крохи, чтобы на ваши же деньги создавать армию притеснителей и убийц – чиновников, полицейских, солдат? Разве ваши братья и дети не теряют своих жизней в войнах, которые государство предпринимает в интересах ненасытной буржуазии и своих личных? Разве вы не находитесь в положении рабов, обязанных весь свой а день отдавать накоплению богатств для хозяев, чтобы самим получать едва только то, что необходимо для удовлетворения самых насущных потребностей? Разве вы не обречены всем случайностям промышленных кризисов, всем ужасам голодного существования, когда капризу хозяина угодно выбросить вас, как ненужную вещь, на улицу и отнять у вас, у ваших жен и детей последний кусок хлеба? Вся жизнь ваша проходит в постоянном рабстве, унижении, лишениях, вы отданы в жертву произволу хозяина, вы служите его хищническим интересам, из-за несчастного куска хлеба вы продаете свою честь, нравственное чувство. Вы сбываете заведомо фальсифицированные продукты, негодные, залежавшиеся товары, и кому, как не бедному, сбываете вы их? Ведь у откормленного буржуа слишком тонкий вкус, чтобы вы кормили его той дрянью, которую вы, в интересах вашего хозяина, преподносите вашему брату по страданию – бедному человеку! Разве не обливается кровью ваше сердце при мысли о том обществе, которое вы поддерживаете своей деятельностью, разве вы не чувствуете всех язв его и разве вы не сознаете, что оно обречено на гибель, – если вы, в союзе со всеми униженными и оскорбленными, восстанете, чтобы сбросить с себя позорное ярмо эксплуатации и гнета?
Пролетариат проснулся! Он вышел на улицу и громко заявил о своем праве на жизнь. Завязалась грандиозная борьба, и победоносная всеобщая стачка рабочих всех отраслей производства, охватившая почти всю Россию, позволяет предвидеть такие горизонты, когда современный строй силой восставших рабов будет разрушен, и его место займет такой строй, в котором не будет ни господ, ни рабов, не будет места эксплуатации и унижению человеческой личности. Не конституция, конечно, не парламент приблизят вас к этому времени, не они принесут вам свободу, не они уничтожат экономический и политический гнет. Только социальная революция создаст этот строй, только она положит конец угнетению и рабству.
Чем дружнее натиск на это общество – тем ближе осуществление этой цели. Чем солидарнее угнетенные слои в своей борьбе с эксплуатацией – тем больше будет иметь успеха каждая попытка. Солидарность прежде всего! Солидарность всех угнетенных! В ваших руках, товарищи, ваше спасение. Вам нужно только оставить работу – вы являетесь посредниками между производителями и потребителями, вы – огромное колесо в механизме современного общества, – и от вас зависит затормозить его. Покидайте прилавки ваших хозяев, перестаньте набивать их толстые кошельки, остановите жизнь, дайте ей заглохнуть на время, присоединитесь к стачке рабочих, покажите, что у вас живо сознание ваших интересов и чувство человеческого достоинства. Бросайте работу; насилием, если не можете убеждением, заставьте ваших малодушных товарищей присоединиться к общей борьбе. Кормите голодных восставших рабочих, дайте им одежду – все, в чем они нуждаются, – магазины полны! Выкажите вашу солидарность с ними, – и победа за вами, победа за всеми угнетенными. Долой эксплуатацию! Да здравствует социальная революция!
АНАРХИСТЫ-КОММУНИСТЫ.
ГРУППА АНАРХИСТОВ «ИНТЕРНАЦИОНАЛ».
Листок группы «Безначалие». [Париж], 1905. № 2–3. Июнь–июль. С. 15–16.
№ 44. КО ВСЕМ РАБОЧИМ!
Дух разрушения есть в то же время созидающий дух. М. Бакунин
Товарищи!
Потоками льется ваша кровь, ваша жизнь приносится в жертву ненасытной буржуазии. Правительство принимает все меры, чтобы подавить ваше восстание. Но в ваших руках – могучее средство, и не для того только, чтобы разделаться с самодержавием, а для того,чтобы уничтожить весь буржуазный строй, уничтожить всякий экономический и политический гнет. Это средство – ВСЕОБЩАЯ СТАЧКА! Вы можете остановить все производство, все пути сообщения – буржуазия трепещет. Войска расстреливают вас, когда вы открыто выйдете на улицу, но против всеобщей стачки они бессильны. Войска должны будут охранять все фабрики, заводы, железные дороги, правительственные учреждения, оружейные склады – они разобьются на мелкие отряды, и с ними разделаться легче. Вы должны знать, что стачка, начавшаяся мирно, не может так продолжаться, если хотите, чтобы вас, ваших жен и детей не расстреляли, как собак. Всеобщая стачка должна быть не мирной, а революционной, военной. Против пуль вы не выставите покорно ваши груди, на силу вы ответите силой. В вашем распоряжении должны быть все средства, чтобы дать отпор вашим палачам. Запасайтесь оружием, готовьте бомбы, организуйте, мобилизуйте ваши силы. В момент стачки не ждите, чтобы хлеб, как манна небесная, падал с неба – магазины полны. Возьмите то, что вам принадлежит по праву, нападайте целыми отрядами на пекарни, съестные магазины, захватите их в свои руки, снабжайте хлебом стачечников, кормите всех голодных. Заставьте ваших малодушных изменнических товарищей оставить работу – стачка должна стать ВСЕОБЩЕЙ. Где хозяева возобновляют работу, призвавши штрейкбрехеров, – разрушайте там фабрики и машины. Прерывайте телеграфные и телефонные проволоки, снимайте рельсы, затопляйте в гаванях корабли. Не щадите ваших врагов-эксплуататоров и правителей, как они не щадят ваших жизней. У вас нет других средств борьбы – во всеобщей стачке ваше спасение. Она одна может привести вас к полному экономическому и политическому освобождению. Не опасайтесь того, если она сразу не увенчается полной победой, – помните, что и крупных частичных улучшений вы можете добиться только этим путем и что всеобщая стачка во всяком случае всегда является как бы маневрами, подготовкой к великой битве между трудом и капиталом – СОЦИАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИИ.
Да здравствует революционная всеобщая стачка!
Да здравствует социальная революция!
АНАРХИСТЫ-КОММУНИСТЫ.
ГРУППА АНАРХИСТОВ «ИНТЕРНАЦИОНАЛ».
Листок группы «Безначалие». [Париж], 1905. № 2–3. Июнь–июль. С. 10.
№ 45. НУЖНА ЛИ КОНСТИТУЦИЯ ДЛЯ РОССИИ?
Теперь, когда Россия переживает конституционную горячку, когда либералы и политиканы наши всех цветов и оттенков только и мечтают о том, как бы приобщить Россию к Европе, как бы втиснуть ее в семью народов с парламентом и так называемым всеобщим избирательным правом, мы, анархисты, считаем нужным дать оценку всем этим стремлениям.
Вполне понятно нам, почему освобожденцы и вообще люди, открыто признающие себя либералами, так желают конституции, так добиваются политической свободы. Царизм давит их, душит. Царизм накладывает цепи на промышленность и торговлю. Царизм не дает им вовсю развернуть всю силу своей эксплуатации. Буржуазия же хочет порвать эти оковы, чтобы свободно повести затем обирание народа. Самодержавие для буржуазии (богачей) что плотина, сдерживающая напор воды в реке; стоит плотина и мешает реке катить привольно, широко волны свои. Вот и. хочет буржуазия избавиться от этой плотины, от этой преграды, чтобы вольно и плавно катить широкие волны своей эксплуатации, чтобы вовсю развернуть свою удаль буржуазную. Для исполнения этого, для освобождения от цепей своих буржуазии нужна сила. Где взять ее, эту силу? Конечно, в народе. Нужно до конца остаться верной себе, своей роли, роли эксплуататора. Нужно использовать силу народа, его жизнь для себя, для завоевания себе буржуазной свободы. Но чтобы народ поддался на эту удочку, нужно, несомненно, обмануть его, нужно обещать ему журавля в небе, манну небесную. Как ни темен, как ни невежественен народ русский, но знал бы он, что за пролитую кровь ничего не получит; что, проливая кровь свою, произведя эту буржуазную революцию, он надевает на себя двойные кандалы вместо прежних одиночных, что он свергает самодержавие царя, чтобы на его место установить «правовое» самодержавие буржуазии, знай народ все это, он бесспорно не пошел бы на это надувательство. Но чтобы подбить его на это, нужно говорить ему о том, что при конституции народ будет господином судьбы своей, что государством будет править он, нужно создать теорию о так называемом народном государстве. Сама же буржуазия прекрасно понимает, что государство, какую бы кличку оно ни носило, всегда остается верным себе, своей роли неизменного слуги буржуазии, роли ее стража верного. Буржуазия как нельзя лучше сознает, что ГОСУДАРСТВО СУЩЕСТВУЕТ ДЛЯ НЕЕ, ДЛЯ ЕЕ ЗАЩИТЫ, ДЛЯ ЕЕ ОХРАНЫ, изменяется только декорация. Называйся государство – институт РАБСТВА и УГНЕТЕНИЯ НАРОДНОГО – монархией, конституцией или республикой, нарядись оно в какие угодно блестящие мантии, властвует все же она – буржуазия. Иногда государство недостаточно умело, недостаточно искусно защищает все народившиеся интересы буржуазии. У нее появляются новые потребности, новые нужды, которых отсталое государство не в состоянии больше удовлетворять. Она тогда и обновляет или, вернее сказать, подновляет устаревший государственный механизм, поправляет его, приспосабливает к своим народившимся потребностям и пускает тогда в ход эту подновленную государственную машину на новое угнетение, на новое обирание народа. Как произвела буржуазия эту операцию вовремя Великой Французской Революции, так готовится она произвести ее теперь у нас.
Но господ социалистов, заявляющих себя друзьями народа, их-то как понять? Они-то тут причем в этой, готовящейся разыграться у нас, трагикомедии? Почему они так из кожи лезут вон? Что даст народу эта так называемая политическая свобода? Разве нет у нас примеров в Западной Европе? Что дали народам Западной Европы конституционный или даже республиканский режим? Что получил рабочий за пролитую кровь? РОВНО НИЧЕГО. Бедняком он был, бедняком он и остался. Так же с голоду умирает, так же терпит нужду и лишения. И у нас, и там все тот же бесприютный, обездоленный пролетарий. Так же его бьют и расстреливают в монархической России, как и в «свободных» странах. И здесь, и там так же говорят ему, что то говорить можешь, а того вот не можешь. То вот писать следует, а того вот не велено, а не послушаешься – в кутузку посадят. Но и то сказать, не по нашему грубому манеру Российскому все то у них производится. Тут в «демократических странах», все по европейскому, по цивилизованному, по демократическому. всякая гадость, всякая мерзость во имя свободы совершается. На то, значит, и республика. Свобода – так всюду дают тебе почувствовать ее. Арестовывают, примерно, какого-нибудь гражданина «свободного», ему и заявляют: «То производится во имя свободы», «во имя республики». В тюрьму упрячут во имя той же свободы. На самой тюрьме торжественно значится: «Свобода, равенство и братство». Убивают, расстреливают тебя опять-таки во имя той же самой свободы, да не нашими монархическими пулями грубыми, а пулями свободных стран, пулями демократическими.
Да, совсем не по-нашему устроено это у них там, в «правовых» краях. Там, посмотришь, у них много, уйма свободы. Не скупится буржуазия. Сыплет она ею, свободой этой, направо-налево, по всем углам и переулкам. Куда ни глянешь – свобода. На всех церквах и монастырях, на всех тюрьмах и острогах, судах и казармах, всюду, где стонет и изнывает народ, красуется она – свобода. Везде она. Да нет ее только в самой жизни, у самого народа «свободных» стран. Он ее, кроме как в виде издевательских надписей да слов, не видит, не чувствует.
Хитрую механику, хитрые порядки завела у себя буржуазия западноевропейская. А что всего хитрее, что всего искуснее, так это парламент, это учреждение, это представительство «народное».
В парламенте, в этом собрании «народных» представителей, все народ свой – БУРЖУАЗИЯ. Она является здесь беспредельным властелином. Встречается тут в виде разновидности и другой народ – социалистический. Но их, бедненьких, не замечаешь совсем, теряются они как-то, растворяются. Это что в климат чужой, ну, положим, холодный, перевести растение жаркого пояса. Растение это должно или погибнуть, или акклиматизироваться, приспособиться к своей среде. Так и с нашими социалистами. Акклиматизировались они в парламенте, приспособились к среде, их окружающей, и не больно то уж стесняют буржуазию.
Весело, привольно живется тут буржуазии, да и всей братии этой – словно у Христа за пазухой. Вот здесь-то, в парламенте этом, и решается судьба народа, его жизнь, его счастье. Тут-то эти представители «народные» думают за него, за него его дела решают. Но думают они за народ так, вот таким образом дела его, что он голодает и нищенствует, изнемогает от непосильных податей и налогов. Создают они, выборные его, во имя его же – народа такие законы, по которым его бьют и расстреливают, если он не хочет больше терпеть, если в борьбу вступает со своими угнетателями – богачами. Все это, выходит, создает сам народ своими руками же. Народ, следовательно, сам себя бьет, сам себя расстреливает, сам себя обирает. Народ, следовательно, все, всю кабалу свою, всю нужду сам творит. Он себя в цепи оковал, он, как та унтер-офицерская вдова, сам себя высек.
Ловкая махинация, не правда ли? До чего не додумается буржуазия и ее идеологи, чтобы обморочить, провести народ. На какие хитрости не пустятся они, чтобы в парламент засесть, куши солидные у народа загребать, а его, голодного, бездомного, завтраками кормить, да еще какими длинными, страсть какими длинными – вроде намаринования «социалистического большинства» и декрета социальной революции. Тут только, попав в парламент, начинают они постоянное обманывание народа, тут только начинается обещание ему рая земного, а пока, в ожидании, велят ему благочинно скрестить руки на груди и вооружиться… терпением. Тут только начинается настоящая политика, маккиавелева политика со всей ее ложью и грязью, со всей ее неправдой и лицемерием.
Так-то обстоит дело в «правовых странах», в странах с парламентским режимом. Того же, говорят нам, нужно и у нас в России. Нет, скажем мы, НЕ ТОГО НУЖНО НАМ, ЕСЛИ ТОЛЬКО СВОБОДЫ, СЧАСТЬЯ ХОТИМ.
Сбросить нам с шеи своей должно всяких ДЕПУТАТОВ ДА ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ, ВСЕХ ОПЕКУНОВ, ПОПЕЧИТЕЛЕЙ, ВСЯКИХ НЯНЕК ДА ТЕТУШЕК, как бы они там ни величались, нарядись они в какие угодно блестящие тоги, плащи, хотя бы в социалистические тоги самого Бебеля или Геда. Нам надо САМИМ БОРОТЬСЯ ЗА СВОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ, за судьбу свою. Только народ, ОН ОДИН СВОИМ НАТИСКОМ, ШТУРМОМ добывает себе права свои. Только когда НАРОД требует, требует грозно, стуча своими мощными кулаками в дверь парламента или другого правительственного учреждения, только когда чувствуют парламентеры, что вот-вот НАРОДНАЯ БУРЯ, НАРОДНАЯ ГРОЗА снесет и их, и, чего доброго, весь существующий СТРОЙ с ними, тогда только начинаются испуганные переговоры об уступках. «Дадим, говорят перепуганные политиканы, чего требуют они, а не то несдобровать, сорвутся с цепи, не привяжешь их потом».
Так-то получает, завоевывает с БОЮ, все свои улучшения народ в парламентских странах. – На что же, спрашивается, народу они, эти господа парламентеры «красные», эти «социалисты-депутаты»? Для какой надобности народу держать их в парламенте, да еще содержать? Не для украшения ли?
Но украшение это больно дорогое, да и к тому [же] опасное. А опасное оно потому, что господа политиканы «красные» усыпляют дух народа, его ЭНЕРГИЮ, ЕГО РЕВОЛЮЦИОННОСТЬ.
НАРОД верит красивым словам краснобаев депутатов-социалистов; те говорят: «Ты, мол, нас выбери, брось билетик в избирательную урну, а там мы все за тебя сделаем». И народ выбирает, посылает их, представителей своих, в парламент. «ТЕПЕРЬ, – думает народ, – дело сделано. Раз послал я их в парламент, раз они там – я спокоен. Они уж там все за меня устроят». «Иначе зачем было и посылать их туда», – рассуждает народ. Долго в голове рабочего не укладывается всего страшного противоречия, всей хитрости, всей лжи, скрывающейся в так называемой парламентской борьбе. Не в состоянии народ так скоро раскусить всей этой сложной загадки. Полагается народ на своих депутатов «красных», а САМ СКЛАДЫВАЕТ РУКИ и ждет, не упадет ли чего с парламентского неба, какой-нибудь манны небесной, ждет не дождется народ этого устройства «социалистами» счастья его жизни. Вот как водят народ на помочах, вот как вышибается вся САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ у народа, ВЕРА В СЕБЯ, В СВОИ СИЛЫ. Это заслуга господ депутатов социалистов, это их великая, ЕДИНСТВЕННАЯ ЗАСЛУГА.
Парламентаризм, парламентеры «красные» и «белые», как показали мы, – опасный, вредный придаток, нарост на теле народном. Освободиться, избавиться должны от него народы, у которых он уже образовался, А НАМ В РОССИИ НЕ ДОПУСТИТЬ ОБРАЗОВАНИЯ ЕГО, ЭТОГО НАРОСТА
ЗЛОВРЕДНОГО, если дорога нам наша жизнь, наша СВОБОДА.
А затем следует нам помнить, что не должно давать буржуазии ПЕРЕРЯЖАТЬСЯ, менять костюмы политические по мере ее надобности, не следует давать ей ФОРМЫ, оболочки внешние переменять, когда становится тесно ей в них. Это она, что та змея у Крылова, которая «хоть в новой коже, да сердце у нее все то же».
БИТЬ ЕЕ, ЭТУ ЗМЕЮ – БУРЖУАЗИЮ, БИТЬ порождения ее, детище ее – ГОСУДАРСТВО, БИТЬ ИХ, ехиден, БИТЬ БЕСПОЩАДНО, до смерти!
№ 46. (А. БИДБЕЙ)73 ЧТО ДАЛА ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА РАБОЧИХ НА ЗАПАДЕ. УБИЙСТВА РАБОЧИХ В ЛИМОЖЕ
«ЛИМОЖ»
(Город во Франции; Лимож – это целая школа, где учат политических младенцев, благоразумных отцов семейств и выживших из ума стариков вещам, которые следовало бы всем крепко запомнить.)
Русский рабочий! Если тебе хочется насладиться свободой, обязательно поезжай в Лимож.
Знаешь ли, что такое конституция и Земский собор?.. это ЛИМОЖ.
А конституционные права и гарантии? – это солдатские пули и копыта кавалерийских лошадей, они здорово работали в Лиможе.
А знаешь ли, что такое Лимож? Город, там площадь большая, и мрачно на ней возвышается городская тюрьма с красивой надписью: «Свобода, равенство и братство», а дальше… сад и валяется труп несчастного юноши и тела раненых рабочих. Лошади их топтали ногами, и пули свистели, они жужжали:
«Да здравствует Земский собор!»
«Да здравствует конституция, да здравствует Земский собор! Долой всех Романовых», – кричат некоторые интеллигенты и одураченные пролетарии у нас. «Да здравствует город Лимож», – им скажем в ответ. «Да здравствуют войска, расстреливавшие восставших рабочих, Вы хотите конституции, берите ее, да здравствует город Лимож, ведь войска действовали там согласно конституции».
У нас творились ужасные дела в Петербурге, и мир взывал к отомщению, и скоро раздался взрыв: то Каляев мстил одному из ненасытных вампиров. И все восхищались великим безумцем и говорили: «Он безусловно герой»74.
В Лиможе просвистели солдатские пули, но там не смейте отвечать за расстрелы, не смейте обижать палачей, ибо конституция – это «законная гарантия от беспощадного мстителя». Там, где сияет солнце свободы, там, наверно, очень приятно чувствуешь себя, когда в тебя всадят шальную пулю. Да здравствует конституция, да здравствует Земский собор!
Но зачем тебе Лимож, разве нет у тебя Варшавы и Питера. Стоит ли из-за таких пустяков снаряжаться в далекий и неведомый край? Грозно заглянув в бесстыжие очи всем, кто надувает тебя, смело ты, русский рабочий, скажи:
«Дайте нам конституции».
«Дайте, но такой конституции, чтоб она освятила восстания и революции народов».
«Таких законов, чтоб все решительно остались ими довольны».
«Чтоб в будущем можно было устраивать шумные и бурные шествия для выражения своего недовольства властям».
«Позволите ли в будущем нам освобождать своих арестованных товарищей?» «Отвечайте, не обманывайте нас».
«Дайте власти такой, чтоб она терпела беспорядки на улицах, чтоб никогда она не усмиряла народ и не напоминала б нам наше российское “самодержавие”».
«Только такой конституции дайте вы нам, а можете ли вы дать такой конституции?» Умный министр Рувье сказал в Палате социалисту Жоресу:
«Г. Жорес меня ругает за то, что я прибегнул к военной силе. Какое же правительство, пусть даже во главе его будет Жорес, не будет в подобных случаях считать своею обязанностью прежде всего обеспечить порядок?»
«Особенно, если во главе его будет Жорес, тот, кто принужден будет принять меры к поддержанию порядка, чтоб дать своим смелым теориям возможности развернуться и осуществиться среди всеобщего мира».
Издевайтесь над этими социал-шарлатанами и не жалейте плутов, проливших народную кровь… ради пустой бумажонки.
«Гарантий!» требуете вы от них, «гарантий». Где гарантии, что в конституционной России не будет расстрелов?
«Где гарантии от голода, безработицы? Где гарантии от хозяйского бойкота и глумления? Где гарантии от беззастенчивой эксплуатации и наглости надсмотрщиков вроде Пено, виновника лиможских беспорядков? Где гарантии от народной нужды и нищеты?»
«Отвечайте, лицемеры!»
«Отвечайте, фарисеи, протрубившие нам уши своими баснями о будущем благоденствии в “освобожденной” России».
После расстрелов 9-го января разные комедианты и фокусники из парламента произносили громовые речи, бичевали Николая II и много-много израсходовали пустопорожних слов, рыдали, ударяли в перси свои и давали Ганнибаловы клятвы, а французские солдаты в это время чистили свои заржавевшие штыки и готовились произвести маленькую чистку в Лиможе: крамола тоже ржавчина, разъедающая современный буржуазный организм.
В России стало спокойней, заволновался Лимож, и правительство требовало от префекта принятия решительных мер.
И когда министр шпионажа, Этьен, произнес в палате после памятного дня 17-го апреля умную речь, Жорес – социалист, отныне союзник Геда, назвал ее искренней, но только холодной. Министр открыто заявлял, что он «питает большое уважение к нему (социалисту Лабуссеру)». Вальян начал было поносить правительство, но получил от правой достойный ответ: «Тем не менее вы все же будете голосовать за правительство». Святая, хотя и горькая, правда – истина: на другой день по вопросу об отделении церкви социалисты лобызались с правительством.
А было же из-за чего поругаться с последним. Из-за пошляка Пено, который с французских работниц собирал дань натурой и удаления которого требовали рабочие по производству фарфоровых вещей; хозяева закрыли 19 фабрик и выгнали на мостовую 15 тысяч голодных людей.
Начались манифестации рабочих, была брошена бомба, попробовали даже освободить арестованных товарищей, выстроили ряд баррикад, и в ответ посыпались аресты, в Лимож нагнали солдат, и жандармские рожи начали красоваться на улицах города.
17-го апреля 15 тысяч рабочих тронулись к префекту с просьбой освободить арестованных накануне товарищей. Получив отказ, они бросились на Лиможскую тюрьму, начали ломать ворота, но, увидев во дворе солдат, удалились оттуда и очутились во власти красиво гарцующих драгун. Эти казаки дружно работали саблями, они помяли около 20 человек, и толпа должна была выстроить баррикады из стульев, скамеек, бревен, лопаток, заступов, железных тумб и прочего. Ее загнали в сад, но лошади путались в железной проволоке и канатах. Пехота выстроилась и дала залп. Солдаты старались не попадать в толпу, но все же был убит один и ранено 5-7 человек.
19-летний Барделль был жертвой французской свободы. Его пронзила пуля, отлитая в конституционной Франции. Бедный Барделль! Много ли ты выиграл от твоей конституции! Бедный Барделль! Чем ты не товарищ жертвам 9-го января. Бедный Барделль! Спи спокойно, мы придем на могилу твою и будем присягать конституции.
Спи спокойно! Но не говорите о ненависти нам, не сейте напрасно раздора, не волнуйте умы, не нарушайте душевного покоя его! Подальше от нас, мы сеятели не ненависти, а любви, мы любим мир, мы любим всех людей.
Не надо ненависти. На могиле славного юноши социалист Баньон вещал рыдавшей толпе, оскорбленной наглостью республиканских войск: «Социализм – это учение любви».
Свобода! Высшее благо в мире, при пении «Марсельезы», во всеоружии лиможских штыков, броненосная, неуязвимая, в колеснице, запряженной четверкой кавалерийских лошадей, погоняемых правительством свободной страны, грядешь ты в Россию. Свобода!.. Заиграй своими живительными лучами в России, как ясное небесное светило в тот памятный день над Лиможем.
Царский Питер! На тебя наступает конституционный Лимож; в красивых свободолюбивых речах либеральных альтер его социал-политиков я проглядываю жестокие речи Ровоамов буржуазного строя: «Отцы наши наказывали вас бичами, мы будем наказывать вас скорпионами».
Сейте больше ненависти всюду.
Издевайтесь над всеми недоносками и непотребными старцами, поддающимися конституционным увлечениям.
Блажен тот, кто бросит бомбу в Земский собор в первый же день открытия его заседаний.
«И опять палачи! Сердце, стой, замолчи!
Снова в петлях качаются трупы!» (Из «Народной воли»)
ТОВАРИЩИ-РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ!
Залитое кровью рабочих царское правительство совершило новое злодеяние! 11 мая казнен герой-террорист Иван Каляев, поразивший динамитной бомбой исторического негодяя – «Ходынского князя»76. На днях военный суд приговорил к повешению революционера Штильмана, покушавшегося на жизнь полицмейстера г. Одессы, и рабочего Дейча, стрелявшего в помощника пристава в Двинске77. Отовсюду, со всех концов Империи, несутся вести о предании военному суду то того, то другого революционера. Настает пора виселиц! Осатанелые убийцы народа думают веревкой задушить революционную идею. Они дошли уже до того, что открыто, всем напоказ, вывешивают на виселицах и других местах объявление, гласящее, что на всякий протест, сопротивление их насилию, они ответят каторгой и казнью. Об этом объявил и киевский генерал-губернатор в своей, прокламации к волнующемуся крестьянству78. «Веревка и плаха» – вот что сулят они вам, борцы рабочего дела! Смерть – вот удел энергичнейших из вас! Государственная власть и капиталисты, захватив в свои лапы все богатства земли, эксплуатируя силы рабочего люда, посылая его массами на убой – на войны, – считают своим правом отвечать на ваши протесты насилиями, вешая и расстреливая пионеров борьбы. Для этого они организовали месть, олицетворенную в Суде и Законе; насилие, воплощенное в Церкви, полиции и армии; убийство в виде тюрем, каторги и виселицы.
РАБОТНИКИ!
Государство, это многоголовое чудовище, пожирающее вашу волю, энергию, может измениться, перестать быть организацией насилия, не при конституции, парламенте, республике, а при полном его разрушении и уничтожении. Ведь когда наше царское правительство вешает Желябова и Перовскую, Балмашева и Каляева, азиатская деспотия Турция казнит Мерджанова и Б.Сиремджиана, в «свободных» государствах Запада и Америки происходит то же самое: конституционная Испания гаротирует (душит ошейником) и расстреливает Анджиолило и товарищей; демократическая Французская республика гильотинирует Равашоля и Вальяна, Анри и Казерио; Соединенные Штаты убивают электрической машиной Чолгоша79. Всюду военные суды практикуют за нарушение дисциплины военными наказаниями [смертной казнью]. Примерами богата и Англия, и Персия, и Румыния и Франция, Австрия, Болгария, Пруссия. Гарота, виселица, топор и расстрел – вот орудие расправы современного государства, вот ответ на возмущение пролетариата, «святотатственно» посягающего на частную собственность и золотой кошель буржуазии. Стремитесь же к уничтожению государственности, бейте эту кровожадную гидру по всем головам: разрушайте Законы и Суд, уничтожайте полицию и тюрьмы, боритесь с продажной наукой, церковью и милитаризмом!
Когда вы их уничтожите, вы избавите мир от страшного наследия варварских времен – организованного человекоубийства.
Долой палача рабочих! Долой Государство!
Вечная память казненным!
Да здравствует Анархия!
ЮЖНО-РУССКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ.
г. Киев, 15 июля 1905 г.
Набат: Периодический орган Южно-Русской группы анархистов-коммунистов. Б.м., 1905. № 1. Июль. С. 15–16.
№ 48. КО ВСЕМ РАБОЧИМ
Товарищи-рабочие!
Крики злобы и отчаяния носятся в воздухе!.. Присмотритесь, что творится кругом! Там, далеко… на Дальнем Востоке, тысячи падают жертвами в угоду сытой буржуазии, паразитом живущей на ваших изможденных спинах; тут сотнями выбрасываются голодные обворованные рабочие из фабрик и заводов, оставаясь на мостовых без куска хлеба; здесь расстреливают вас по улицам! Неужели даже эти стоны, эти слезы не снимут покрова с ваших глаз, не зажгут огонь мести в ваших сердцах? Пора, пора, товарищи, очнуться от векового сна! Пора познать врага своего и вступить с ним в открытую борьбу. Познать его не трудно – он гнетет, душит вас на каждом шагу, он оковывает каждое ваше движение. Разомните же ваши кости, расправьте ваши усталые руки, рвите цепи, сковывающие их, – и каждый их лязг, каждый размах ваших рук пусть ударом передается врагу вашему!
Частная собственность и государство – имя ему.
Уничтожайте же их – и вы уничтожите свое рабство, разобьете свои оковы! Кто заставляет вас всю свою молодость, всю свою жизнь проводить на фабриках и заводах, при непосильном труде, на полях под палящими лучами солнца, в темных рудниках и копях без воздуха, – если не те, кто владеет собственностью – капиталом и орудиями производства, позволяющего им держать вас в кабале? Кто расстреливает вас при малейшей попытке протеста, при малейшем желании свободнее вздохнуть, – если не организованная власть буржуазии – государство? Кто, если не оно, выставляет штыки и пули против вас, когда ваше терпение лопается от слишком сильного напряжения?
Пора вам также освободиться от гипноза, навеянного разными политиками-парламентаристами, вроде социал-демократов и социалистов-революционеров; освободиться от их «научного» тумана и только свою жизнь, полную нужды и лишений, сделать своим учителем, своим вождем. Покажет она вам тогда, что не в буржуазных парламентах, где все решается буржуазным большинством – и то ложным – в пользу буржуазии, найдете вы исход своему горю, выход из униженного рабского положения, которое капля по капле высасывает вашу кровь, ваш мозг, а только в открытой революционной борьбе ваше спасение, только насилие – ваш союзник. Вас давят, вас душат – отвечайте же тем же! Смотрите, буржуазия не спит. Она хитрее вас – она понимает, где ее гибель. Стоит только инстинкту свободного человека вспыхнуть в вас, стоит только желанию освобождения зародиться, как она сейчас же различными способами, то мирными – предлагая обглоданную кость в виде жалкого улучшения вашего положения ничтожной копейкой или же обманчивого избирательного права, затуманивающего ваши головы, не принося никакой пользы действительной вашей борьбе за свое освобождение, – то насильственными – выставляя против вас организованное войско со штыками и пулями – старается заглушить, уничтожить это стремление. Да и понятно, – она знает, что основой ее жизни, основой ее существования – ваше рабское положение; что ваше стремление сбросить с себя свое ярмо – ее могила.
Пора же и вам, рабочим, понять, что только через труп буржуазии пойдете вы к своей свободе. Умерщвляйте же ее, уничтожайте почву под ее ногами! Старайтесь, чтобы каждое ваше действие затрагивало нерв ее – ЧАСТНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ И ГОСУДАРСТВО. Начав такую, поистине классовую борьбу, поймете вы насколько обманчивы, бессмысленны для вашего освобождения все блага, которые сулят вам политиканы в виде различных политических «свобод». Поймете вы тогда, что, поскольку вы будете бороться за свои классовые интересы, поскольку целью вашей будет сбросить с себя иго рабов, вьючных животных, безропотно тащущих на своих тощих спинах все это гнилое общество, – постольку буржуазия недаст вам возможности пользоваться теми «свободами», которые вам сулят в виде конституции или республики. Этими свободами могут и будут пользоваться только различного рода демократы, политиканы, которые не борьбу с буржуазией ведут, а в мирные соглашения с нею вступают; которые не говорят: «Нам ненавистно все, что тебе, буржуазия, полезно. Мы разрушим все, что ты создаешь, так как мы враги, между которыми не может быть ни мира, ни соглашения, а только борьба», – но говорят вам, рабочим, вам, жалким рабам: «Сторонитесь, буржуазия идет! Боритесь за демократию – она ей нужна, чтобы прогресс ее ярче расцвел, чтобы промышленность ее шире развилась» – и… чтобы цепи ваши усовершенствовались. Да упасет вас революция от таких друзей! Только к вырождению, только к большему закрепощению приведут вас эти господа. Ваша сила, ваше спасение только в ваших классовых действиях, направляемых против частной собственности и государства. Лишь тогда, когда вы будете бороться, а не только говорить, когда будете действовать – вы освободитесь от рабства, дадите возможность вашему народному творчеству развиваться, вашим человеческим инстинктам ожить.
Дружно же, товарищи, вступите в борьбу с врагами! Всеобщую стачку с оружием в руках выбирете методом ее. Осмотритесь кругом – разве все стоны, которые доносятся со всех концов России, начиная с тысяч убитых в Лодзи, Одессе и кончая сотнями задушенных в Екатеринославских копях, не зовут к борьбе, не кричат о том, что пора настала, что дольше терпеть нельзя? Пора, пора каждому человеку сказать себе: я имею право жить и брать себе это право. Только насильственной классовой борьбой за Анархические Коммуны, в которых не будет ни господ, ни правителей, а все будут равны, мы добьемся этого права.
Дружно же и смело поднимите черное знамя и тесно объединенными рядами промышленных рабочих, крестьян, безработных, под кликами: долой буржуазное общество, долой его во всех видах и формах и да здравствует анархический коммунизм – вступите в открытую борьбу с врагами.
Долой частную собственность и государство!
Долой демократию!
Да здравствует социальная революция!
Да здравствует Анархия!
БЕЛОСТОКСКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ.
Июль 1905 г. (Типография «Анархия». Печ. в 2 000 экз.).
Дух разрушения есть в то же время созидающий дух. Бакунин
Пусть бомба, брошенная смелой рукой товарища анархиста-коммуниста в охранителей буржуазных порядков – полицейских чинов, пусть пули и кинжалы, вонзенные в их тела смелыми борцами, – громким эхом отзовутся в ваших сердцах! Пусть это послужит могучим призывом к открытой революционной борьбе со всем существующим строем! Слишком много горя кругом, слишком много крови льется, чтоб не дрогнула тьма, чтоб не загорелись огнем мести, жаждой борьбы ваши растерзанные, измученные сердца; чтоб не поняли вы, что пора настала, что ждать дольше нельзя – иначе захлебнемся мы в крови.
Разве стоны раненых в Лодзи, Одессе и других городах не кричат вам об этом? Разве тени убитых не носятся перед вами, зовя к мести?
Пора же откликнуться на эти грозные призывы. Пора на насилие ответить насилием, на смерть – смертью! Пусть поймет буржуазия, что грохот брошенной бомбы был только первым сигналом к ее уничтожению, что гибель ее идет – идет гигантскими шагами. Одесские товарищи доказали ей это. Не мирно протестовали они, пассивно отказываясь от работы, как то советуют разные благоразумные граждане, покровители рабочего класса – вроде социал-демократов и других политиканов, – а грозно и смело, с оружием в руках, мстят они за кровь убитых, за стоны раненых, за свое долгое рабство, борятся за освобождение неимущего класса!
Пусть же и вас, товарищи, эти примеры научат, как бороться нужно, как умирать следует каждому, в ком сердце не зверя бьется, в ком дух свободного человека жив еще. И вам о сочувствии говорили, вас к мирному протесту призывали эти господа политиканы, которые мира желают, тишь и гладь любят даже тогда, когда кругом задыхаются, когда крики ужаса и отчаяния на части грудь разрывают. Вы протестовали, вы сочувствовали. Но не позор ли это, не стыдно ли! Разве о таком протесте вопиют жертвы последних событий? Разве не кричат они нам, что чаша переполнилась, что захлебнуться можно, если молчать будем; если огнем и мечом уничтожать не станем основы всего буржуазного общества – частную собственность и государство!
Не слез, не охов да вздохов, не громких, красивых фраз нам нужно, а смелую борьбу, дружное вступление в открытый бой объединенных сил всего неимущего класса – крестьян, промышленных рабочих и безработных – для атаки всего буржуазного строя, для полного его разрушения, чтобы камня на камне не осталось! Вот вчем цель наша, вот куда нам силы наши направлять следует! Всеобщая стачка – вот наше средство достижения. Но не мирная стачка со скрещенными руками, подставленною и так иссохшею грудью под штыки и пули организованной власти буржуазии – государства, о которой говорят нам социал-демократы и другие прогрессисты современного общества. К нашей цели приведет нас только стачка революционная, с оружием в руках, которая вносила бы дезорганизацию в современную жизнь; заставила бы буржуазию дрожать за свое существование; дала бы ей почувствовать, что невинная кровь рабочих, которая реками льется по всем улицам, будет отомщена, будет смыта ее кровью, так как, с беспощадностью убивая день за днем тело рабочего, ей не удалось одного – убить в нем дух солидарности, который крепок и грозен, революционный инстинкт, который силен и беспощаден. Пока класс неимущих не прибегнет к такому пути, к таким приемам борьбы – до тех пор не найти исхода горю народному, до тех пор не освободиться ему от господ!
Не вас, товарищи, приходится этот раз винить в том, что вы не как борцы выразили свое сочувствие погибшим товарищам в Лодзи, Одессе и других городах. Виновато в этом все буржуазное общество, которое давит и душит вас железными когтями, убивая все здоровое, заглушая все живое; виноваты также существующие политические партии, которые кормят вас разными красивыми фразами, затуманивают ваши головы «научными» словами, уклоняя этим от истинного пути, уничтожая ненависть к врагам вашим, этим самым уничтожая и возможность борьбы, которая способна была бы вывести вас из этого униженного, жалкого положения.
Но одна ошибка, ошибка роковая – и довольно!
Пора освободиться от всей этой плесени, пора понять весь обман, который кроется за всеми фразами, за всеми обещаниями различных благ в современном обществе. Пора понять, что не словами и фразами, а только активными действиями можно разрушать и создавать. Пусть же этот пример послужит вам уроком в будущем, пусть научит он вас понимать, что позорно и стыдно почтить память убитых в борьбе за общее дело – за дело освобождения неимущего класса – несколькими речами и многими фразами. Не оплакивать погибших, а мстить за них, активно действовать, уничтожая причины их гибели, – вот наше средство, которое способно привести нас к полному освобождению, к полному равенству, где не будет места ни властям, ни господам, – к АНАРХИЧЕСКОМУ КОММУНИЗМУ!
Дружно же, товарищи, готовьтесь к открытой борьбе! Стыдно и позорно терпеть и молчать, когда в воздухе носятся стоны раненых, когда на улицах не засохла еще кровь убитых. Пора заглушить стоны своего сердца, закалить смелость своих рук, чтобы не дрогнули они, уничтожая все, что стоит на пути к осуществлению великой цели – освобождения неимущих от цепей рабства и достижения АНАРХИЧЕСКОГО КОММУНИЗМА!
Смерть нашим угнетателям!
Да здравствует революционная насильственная борьба неимущего класса!
Да здравствует анархический коммунизм!
БЕЛОСТОКСКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
Июль 1905 г. (Типография «Анархия». Печ. в 2 000 экз.).
Дух разрушающий есть в то же время созидающий дух. М.Бакунин
Товарищи!
Еще одна зверская расправа защитников современного общественного строя над рабочим классом!
Мы все слишком хорошо знаем события 30-го июля, чтобы на них долго останавливаться. Еще накануне этого дня заметна была оживленная деятельность в лагере наших врагов. Очевидно, было принято какое-то решение и к чему-то готовились. Утром 30-го июля были расставлены по всему городу на постах солдаты, по всем улицам сновали патрули. Часа в 2 дня постовой солдат приказал кучке рабочих разойтись. Но у одного из них слишком сильно было чувство личного достоинства, слишком силен был дух возмущения, чтобы подчиниться воле холопа современного общества, – и он ослушался. И солдат, сын того же неимущего класса, к которому принадлежал рабочий, такой же, если не более эксплуатируемый и угнетаемый, но потерявший в казарме – этой школе убийства – всякий человеческий облик, всякое человеческое сознание, потерявший способность рассуждать и чувствовать и превратившийся в бессознательного сторожевого пса современного общества, – этот человек-зверь выстрелом положил гордого рабочего на месте…
Но дух возмущения еще живет в рабочем классе, еще не выродились в его среде герои-мстители!
Закипела злоба в груди нашего товарища анархиста-коммуниста, злоба против современного общества, против законов его и палачей, начальников и их холопов, поддерживавших это ветхое общество грудами тел неимущего класса! Заговорило в нем чувство мести, и не успел еще остыть труп убитого рабочего, как смелый мститель бросил бомбу в патруль солдат во главе с офицером.
Честь и слава тебе, смелый товарищ, …82 сын рабочего. Пусть не замолкнет в тебе чувство мести. Пусть твой смелый акт послужит примером другим нашим братьям рабочим, пусть он их научит, как нужно отвечать на насилие, совершенное над ними современным обществом, пусть он усилит в них чувство мести, пусть он превратит огонь возмущения, горящий в их душе, в вечное пламя, пусть твой личный акт послужит сигналом к целому ряду личных и массовых революционных актов – и тогда разрушение современного общества неизбежно, освобождение рабочего класса от эксплуататоров и правителей близко!
Вслед за бомбой началась зверская расправа над рабочими, подготовленная еще накануне, – расправа, подобная тем, которая последнее время производится во многих городах России. Патрули и постовые солдаты стреляли во всех, кто имел несчастье находиться тогда на улице, стреляли и в дома через окна и двери. Выстрелы и залпы не прекращались до глубокой ночи. Не щадили никого – ни стариков, ни женщин, ни детей. В результате – человек 60 убитых и скончавшихся от ран и столько же раненых.
Товарищи! Неужели еще чаша страданий и терпения не переполнилась?! Неужели мы безучастно будем относиться и к таким беспощадным расправам над нами наших мучителей и палачей?! Эти хищники-притеснители не ограничиваются уже эксплуатацией и угнетением на фабриках и заводах, в тюрьмах и острогах, не ограничиваются уже одними случайными избиениями, расстрелами да смертными казнями, – они уже устраивают на нас предварительно и заранее организованные охоты, как на хищных зверей. Они истребляют нас в наших рабочих кварталах поодиночке и целыми десятками и сотнями. Но неужели же мы на это ответим нытьем и хныканьем?!
В некоторых городах организовываются протесты и стачки по симпатии. Это доказывает, что дух солидарности растет и крепнет в рядах неимущего класса.
Но слова, выставляемые против штыков и пуль, равносильны ветру!
Не словами должны мы ответить, а пулями и бомбами! Мы должны, наконец, начать расправу с нашими мучителями и палачами.
Товарищи, начинайте эту расправу сейчас же! Действуйте в одиночку, действуйте целыми группами, действуйте, наконец, все вместе! Пусть пуля и бомба, нож и кинжал расплачиваются с каждым представителем власти, – начиная с высшего до самого низшего. Отныне не потерпим и не пощадим ни одного из них! Пусть каждого солдата, потерявшего всякое человеческое сознание и стреляющего в своих братьев рабочих, постигает такая же участь.
Пусть начнется НАРОДНАЯ РАСПРАВА!
Но не только на представителей власти мы должны обрушиться всеми нашими силами, ибо они не единственные, даже не главные виновники всех зол и бедствий современного строя. Они – его защитники. Это благодаря их поддержке могут господствовать настоящие виновники наших страданий. И как с защитниками наших врагов мы и должны бороться с ними же не на жизнь, а на смерть. Настоящие же виновники, – это те, которые завладели всеми дарами природы и всеми богатствами, созданными трудом рабочего народа. Это они призвали на помощь правительственную власть, сделали с нею один общий заговор против всего рабочего народа, чтобы закрепить в своих руках все богатства земли и закабалить весь рабочий народ.
Вот почему, товарищи, борясь с нашими правителями не на жизнь, а на смерть, мы ни на минуту не должны прекратить такой же борьбы с нашими эксплуататорами.
Смерть же всем палачам и эксплуататорам!
ПУСТЬ НАЧНЕТСЯ НАРОДНАЯ РАСПРАВА!
БЕЛОСТОКСКАЯ ГРУППА А.-К
Август 1905 г.
Типография «Анархия».
Печатано в 2 000 экземпляров.
ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок. Гектограф (35,1×22,2); Хлеб и Воля. [Женева], 1905. № 21–22. Август–сентябрь. С. 9; Новый мир. Б.м., 1905. № 1. Декабрь. С. 8
№ 51. БЕЛОСТОКСКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
КО ВСЕМ СОЛДАТАМ
Дух разрушающий есть в то же время созидающий дух. М.Бакунин
БРАТЬЯ-СОЛДАТЫ!
Когда-то и вы были вольными людьми и жили жизнью воспитанного, хотя и притесняемого человека. У вас была семья, были отец с матерью, братья и сестры, жена и дети или милые вашему сердцу девушки, были и товарищи, – товарищи по работе, товарищи по страданиям… Они вам были близки и дороги и вы часто готовы были пойти для них на всякие жертвы. Но вас оторвали от всего света, от семьи и друзей, от всех близких и всего дорогого вашему сердцу и на целые годы заключили в мрачные казармы, куда не допускают ничего, чем живет и что волнует весь остальной мир, – не допускают ни одного луча света, ни одной живой мысли, ни одного человеческого желания. Там вы сразу попали в ежовые рукавицы начальства – офицеров всех рангов, фельдфебелей и всей остальной сволочи. Все они дисциплиной и зуботычинами стараются убить в вас всякое человеческое сознание и всякое человеческое чувство ипревратить вас в бездушные машины для истребления людей, которые могли бы служить в их руках слепым орудием для их разбойничьих интересов. Там вас обучают убивать людей без разбора, не рассуждая, по одному приказу начальника, хотя бы вам приказали стрелять в ваших родных отца с матерью, в ваших братьев и сестер!
Но и сквозь толстые стены казарм до вас, наверно, доходили слухи о том, что творится в разных концах нашей обширной страны. Вы, наверное, слышали, что в городах, местечках и деревнях что-то очень неспокойно, что в Петербурге войска в один день уложили тысячи рабочих, что десятками и сотнями они убивают их чуть ли не ежедневно во всех больших и малых городах. Наконец, вы слышали, вероятно, и то, что надвигается у нас РЕВОЛЮЦИЯ.
Братья! Знаете ли, что такое революция? Слушайте же!
Угнетенные массы крестьян и рабочих вот уже тысячелетия находятся в нищете и неволе, испытывают нужду и гнет, потому что богачи – начальники и фабриканты отняли у них землю со всеми ее благами, которые рабочий народ создал в непосильном труде своим потом и кровью. Нам же, рабочим и крестьянам, эти грабители и кровопийцы не оставили и куска хлеба, достаточного, чтобы насытиться досыта и накормить наших голодных детей. Они завладели даже воздухом, и мы, рабочие, безвременно погибаем не только от непосильного труда, но и от недостатка света и воздуха в мастерских и фабриках, а дети наши – наши невинные, дорогие малютки по недостатку того же света и воздуха в наших темных и тесных подвалах становятся слабыми и хилыми и вымирают как мухи.
Солдаты! Вы сами принадлежите к рабочему и крестьянскому народу и сами хорошо знаете голод, нищету и гнет, которые царствуют в деревне, нужду и лишения, которые переносят городские рабочие. И вот, когда нищета и голод, гнет и притеснения дают себя чересчур чувствовать, когда чаша страданий переполняется, тогда народ теряет терпение и начинается бунт угнетенных против их притеснителей и виновников их страданий. На языке наших богачей-живодеров и начальников-мучителей это называется «беспорядками». Восставший народ требует тогда от помещиков и фабрикантов назад все то, что они у него награбили. Мы требуем тогда, чтобы тяжелым трудом, в котором проводили всю свою жизнь, мы могли бы удовлетворить всем своим потребностям, чтобы мы не терпели голода и холода; чтобы наши дети не вымирали от всех болезней, которыми так богата жизнь в тесноте и лишениях. Мы не хотим больше, чтобы наши жены, дочери и сестры вынуждены были продавать свое тело богачам-кровопийцам, чтобы погаными и заразными болезнями, которые они приносят с собой домой вместе с жалким проклятым заработком, они расстраивали нашу семейную жизнь. Мы хотим быть полными хозяевами над самими собою, чтобы всякие прохвосты, с губернатора и земского начальника до последнего городового и писаря, не могли больше распоряжаться нами, как им вздумается.
Когда обираемые и угнетаемые, не будучи более в силах переносить чрезмерные лишения и притеснения, выступают с этими требованиями и решают завоевать себе во что бы то ни стало лучшую долю, – правительство, защищающее свои интересы и интересы богачей, посылает против крестьян и рабочих войска, чтобы штыками и пулями утолить их голод… И начинается борьба на жизнь и смерть между голодным и угнетенным народом и его грабителями и палачами… Это и называется революцией!
Братья! Крестьянское и рабочее дело требует, чтобы весь современный разбойничий общественный строй был преобразован, чтобы он был построен не на роскоши и насилии одних и на нищете и страхах других, а на довольстве и счастье ВСЕХ. Сильна должна быть наша нужда, страшна – нищета, велики – наши страдания, если мы решаемся лучше умереть в борьбе, чем влачить жалкую жизнь раба. Но когда мы уже выступаем с оружием в руках на решительный бой со всеми сосунами народной крови, то ничто не остановит нас на полпути – и горе нашим врагам!
В великой борьбе между угнетенными массами и их мучителями вы, солдаты, играете презренную роль палачей своих же отцов и матерей, братьев и сестер! Вместо того, чтобы стать на нашу сторону и вместе с нами бороться против наших общих врагов, вы служите слепым орудием в их руках и становитесь отцеубийцами и братоубийцами!
Товарищи! Близок день, когда угнетенный народ потребует у вас ответа за ваши бессмысленные преступные деяния. Что вы нам ответите?! Вы скажете, что вы имели право убивать нас, так как мы нападали на вас, за то, например, что мы бросили в вас бомбу? Но ведь мы сделали это только после того, как вы уже истребили десятки и сотни наших братьев, после того, как один из вас ни за что ни про что уложил на месте нашего товарища! Мы всегда были готовы и готовы еще и теперь протянуть вам братскую руку и вместе выйти на борьбу с нашими общими врагами. Или же вы скажете, что все эти «беспорядки» и бунты происходят от евреев, поляков и других народностей, которые де хотят свергнуть русского царя и посадить польского или еврейского?! Но ведь это ложь и клевета, распространяемые злейшими врагами русского рабочего народа, чтобы вы не знали, кто ваш настоящий враг! Беспорядки, которые произошли в Петербурге, Москве, в многочисленных коренных русских городах и деревнях, в самой центральной России, – там, где нет ни одного еврея, там, где в «беспорядках» не принимал участия ни один еврей или поляк, – разве те чисто русские бунты происходят также по вине евреев и поляков? Те русские рабочие и крестьяне, чья кровь льется реками, также разве борются за то, чтобы посадить еврейского или польского царя на место русского?! Но такой нелепости не скажет искренно даже отчаянный глупец. Мы не только не боремся за еврейского или польского царя, но мы боремся ПРОТИВ BCEX царей, ВСЕХ тиранов, без исключения, против ВСЕХ мучителей народа, – как против царя с министрами, губернаторами и прочей сволочью, так и против всех кулаков-богачей – все равно, русские ли они, евреи или поляки. Мы боремся не за ту или другую народность,но за весь рабочий народ. Мы не боремся во имя богатых и сильных, а во имя обездоленных и угнетенных, во имя того же класса людей, к которому принадлежите и вы, солдаты!
Быть может, вы ответите, что вы только повинуетесь начальству и что только поневоле вы убиваете рабочий народ? Но это не может служить оправданием! Если вам приказывают стрелять в ваших отцов и матерей, братьев и сестер, вы должны отдать себе отчет, чего от вас требуют ваши начальники, и не взять на свою совесть таких ужасных и бессмысленных преступлений, и такие примеры бывали. Многие солдаты в различных местах отказывались стрелять по приказу начальства в восставший народ. Бывали такие примеры, когда солдаты и флотские матросы сами восставали против своих начальников-притеснителей и расправлялись с ними по заслугам. Вспомните бунты солдат и матросов в Севастополе, вспомните недавние бунты военных судовых команд в различных портах, – вспомните, наконец, геройский бунт на отныне знаменитом броненосце «Князь Потемкин» и других судах Черноморской эскадры!
Братья! В казарме вас обучают убивать «внутренних врагов»?! Хорошо! Но внутренние враги – это враги всего крестьянского и рабочего народа, это генералы с офицерами, губернаторы с полицеймейстерами да помещики с фабрикантами! Не стреляйте же в ваших друзей и братьев – крестьян и рабочих, – стреляйте в наших общих врагов!
Долой всех сосунов народной крови!
Да здравствует крестьянский и рабочий народ!
Да здравствует НАРОДНОЕ ДЕЛО!
ДА ЗДРАВСТВУЕТ СОЮЗ СОЛДАТ С НАРОДОМ!
БЕЛОСТОКСКАЯ ГРУППА А.-К.
Август 1905 г.
Типография «Анархия».
2 000 экземпляров.
Дух разрушающий есть в то же время созидающий дух. М. Бакунин
БPATЬЯ-КРЕСТЬЯНЕ!
Проснитесь, поднимитесь и идите дружно в ногу и своей силой непокоримой нападайте на помещиков, на начальников, на полицейских чинов и на всех господ с царем во главе!
Вся эта свора нечистая обездолила и истребила вас именем Христа и господскими законами. Они, кровопийцы, опутали разум, развратили совесть ваших сыновей – солдат, заставляя их стрелять в своих отцов и братьев, когда они восстают, чтобы отвоевать свои права…
Обездоленные крестьяне! Не спрашивайте о святой вере и совести у попов-фарисеев; наша вера есть Борьба против всех господ. Будем верить в борьбу, в наши силы, будем все чаще и чаще, все больше и больше выступать против врагов своих – против господ и начальства!
Широко разрастается наша борьба, все теснее сливается она с борьбой городских рабочих, таких же обездоленных, ограбленных и униженных, как наш брат мужик, – все равно к какой бы нации они ни принадлежали…
Выставим на своем знамени слова: БОРЬБА, БОРЬБА ЗА ХЛЕБ, БОРЬБА ЗА ВОЛЮ. Пусть вся земля, орошенная нашим потом и кровью, принадлежит трудящемуся люду, который устроит свою жизнь на ней без всяких господ, без всякого начальства. Будем огнем и мечом сгонять наших кровопийц с их насиженных мест, будем захватывать в свои руки все ими награбленное добро. Устроим на Земле АНАРХИЧЕСКИЕ КОММУНЫ, в которых каждый будет работать по силам своим и брать столько, сколько потребуется ему.
Братья-крестьяне! Держите ухо востро, так как под видом друзей примыкают к вашей борьбе разного рода политиканы, которые убеждают вас бороться за политические права, за парламент, за свободу собраний, слова и печати, какими пользуется народ в других странах. Не верьте вы этим говорунам и политиканам, потому что нет ни одного уголка на земном шаре, где бы не было такого же рабства, такой же нищеты, как у нас в России. Пусть укажут они вам, где та счастливая страна, где человеку можно делать все, что хочется ему, где обездоленные классы могут беспрепятственно бороться! Нет таких стран! Всюду, где голодная масса восстает во имя уничтожения частной собственности и государства, – всюду стреляют в нее пушками, расстреливают на улицах, мучат и пытают в тюрьмах и каторгах!
Врут они вам, эти политиканы-болтуны. Только борьба с оружием в руках, только война на жизнь или смерть может обеспечить вам свободу. Не Закон охраняет голодную массу, – а смелость, отвага в борьбе! Будем бороться за свободу, но не за ту, которая дается парламентом и укрепляется господским законом, а за ту, которую мы в состоянии добывать и охранять с оружием в руках перед лицом врага, потому что уничтожение рабства и насилия может произойти на сражении, но никоим образом в зале Государственной Думы или Парламента!
Довольно терпели мы, обездоленные крестьяне, переполнилась чаша слез и страданий, пора взяться за дело! Будем сговариваться промеж себя, устраивать Боевые Дружины, и самые смелые и отважные из вас пусть первыми пойдут на Господ и Начальство. Будемсжигать их усадьбы, свозить или уничтожать хлеб, будем разрушать их постройки, угонять скот, станем громить и разбивать полицейские участки, убивать лютых начальников и помещиков. Только такой борьбой мы нагоним страх на врагов наших, только в борьбе возрастет наша сила.
Близость победы, момент уничтожения частной собственности и государства зависит от нас, трудящихся, от нашей воли, от нашего сознания. Только энергия, наступательная и смелая борьба каждого из нас в братском [товарищеском] союзе со всеми трудящимися создаст общежитие, в котором не будет ни богатых, ни бедных, ни начальников, ни подчиненных, – создаст АНАРХИЧЕСКИЙ СТРОЙ!
Долой всех помещиков и начальников!
ДА ЗДРАВСТВУЮТ АНАРХИЧЕСКИЕ КОММУНЫ!
ГРУППА А.-К.
Август 1905 г.
Типография «Анархия».
Печатано в 1000 экземпляров.
Дух разрушающий есть в то же время созидающий дух. М. Бакунин
Товарищи рабочие!
В ночь с 27-го на 28-ое августа совершилось нападение рабочих анархистов-коммунистов на жизнь и имущество фабриканта Вечерека. Каждому из нас известна причина, побудившая наших товарищей бросить бомбы в его жилище. Мы все знаем, как этот гнусный и подлый вампир, не считаясь с достоинством рабочих, осмелился выставить им наглые требования, в которых предлагает отказаться от нашего единственного способа борьбы – стачек. И когда 180 рабочих отказались подписать себе свой смертный приговор, в этом откормленном и сытом паразите хватило мужества выбросить их на улицу, обрекая 180 человек с их женами и детьми на голодную смерть.
Видно, не чувствует этот вампир, что прошла пора нашего позорного долготерпения, что проснулся уже рабочий класс, что почва под ногами буржуазии уже давно стала колебаться! Или, быть может, приелась ему кровь этих 180-и человек и захотелось посвежее?! Чтоже – пусть наслаждается он кровью своих родных и близких! Если не видит он мук и страданий наших голодных семей, не слышит наших воплей и стонов, пусть он видит и слышит стоны своих детей, пусть он слышит и видит гром разрывающихся бомб и осколки их, разрушающие его очаг! Только эти звуки заставят его – а вместе с ним и всех властвующих и господствующих – прислушаться к мощному голосу пролетария! Только гром и треск бомб может заставить их почувствовать, что близок час их смерти, что приближается конец их паразитическому существованию.
Товарищи-рабочие! Загорелась революционная борьба всех обездоленных классов в России против
гнета Капитала и Государства! Борьба ведется смело и энергично и заставляет трепетать всех тиранов, всех деспотов! Присоединимся же и мы ко всей возмущающейся рабочей России! Пусть акт, совершенный рабочими анархистами-коммунистами, послужит сигналом к дальнейшей беспрестанной революционной борьбе! Пусть эти бомбы разбудят нас, расшевелят наши мускулы, зажгут нашу кровь, кровь здоровых, молодых рабочих, жаждущих жизни, радостей и счастья!!.
Довольно терпели мы, давно уже переполнилась чаша слез, страданий и скорбей! Пора взяться за борьбу и, всей силой нашего создания, всей мощью наших сил, всем могуществом стремящихся к свободе и счастью порабощенных и обездоленных масс – дружно возьмемся за дело разрушения этого мерзкого и гнусного строя с его ужасами частной собственности и мерзостями власти, и на развалинах его мы создадим общежитие, в котором не будет ни богатых, ни бедных, ни начальства, ни порабощенных. Мы – создадим АНАРХИЧЕСКИЕ КОММУНЫ!
Началась борьба рабочих на фабрике Вечерека. Пусть не думает он, что наши счеты покончены, что нашими бомбами мы уже отомстили за совершенное насилие. Борьба только началась! Мы не прекратим ее до тех пор, покуда не будут удовлетворены все наши требования, покуда не добьемся наших целей. Борьба только началась! Мы не устанем нарушать покой и имущество наших эксплуататоров, покуда мы не победим. Никакие патрули, ни штыки и пули не уничтожат в нас жажды борьбы, не сломят нашей силы. Нас много – в этом гарантия нашего успеха. Да здравствует наша революционная сила и мощь!
ДОЛОЙ БУРЖУАЗИЮ И ГОСУДАРСТВО!
ДА ЗДРАВСТВУЕТ АНАРХИЧЕСКИЙ КОММУНИЗМ!
БЕЛОСТОКСКАЯ ГРУППА А.-К.
Август 1905 г.
Типография «Анархия».
Печатано в 1000 экземпляров.
Во вступлении к нашему «Революционному руководству» позволим себе дать товарищам несколько практических советов и указаний:
1) чтобы достигнуть успеха и предотвратить несчастный случай, необходимо точно следовать всем предписаниям, сделанным в этом «Руководстве»;
2) работы, связанные с приготовлением взрывчатых веществ, нужно вести в хорошо проветриваемом помещении;
3) предметы с кислотами и сами кислоты не оставлять вблизи от пищи и постели;
4) проценты указанных кислот могут быть уменьшены, но никак не увеличены;
5) температуры, указанные в «Руководстве», – по Цельсию;
6) измерения ареометром Бове были сделаны при температуре в 15 градусов тепла…
МАССОВЫЙ ТЕРРОР
Под массовым террором мы подразумеваем все террористические акты, исходящие из среды НАРОДА и только с его СОБСТВЕННОЙ ИНИЦИАТИВОЙ, независимо от того, будут ли они совершаться единичными лицами или группами. Террористические же акты выполняются по постановлению боевых организаций и комитетов с выставлением требований, как чуждых народному духу, так и вообще требований как программа-минимум, [которые] мы называем политиканством, и поэтому их и отрицаем. Все наши нападения, до восстания включительно, должны быть подготовлены конспиративно и выполняемы неожиданно для наших врагов, потому, что они, обладая такими средствами защиты, как регулярные войска и полиция, могут заранее оградить себя и тем мешать проявлениям массовых актов. Таким образом, мы возводим в принцип неожиданность актов, как партизанскую войну. Исходя из того принципа, что революция может быть сделана только самим НАРОДОМ, мы и являемся защитниками этого массового террора, как единственного народного ПРИЕМА борьбы, тогда как всякий другой, руководимый комитетами, не может быть ничем иным, как эксплуатирующим силы народа в пользу тех или иных чуждых народу задач. Мы утверждаем, что народ, как угнетенная масса, знает лучше комитетов своих угнетателей. Только массовый террор ведет к Социальной Революции, и ничто так не воспитывает в народе революционность, как атмосфера взрывов бомб, которая, закаляя боевой дух народа, учит его готовить и обходиться с динамитом.
За массовым террором мы признаем могучее средство пропаганды и мобилизации народных сил. В зависимости от роста массового террора народ чувствует, насколько его силы смобилизованы, и террортаким образом сам собой выльется во всеобщую стачку – сигнал Социальной Революции.
Массовый террор имеет еще и то значение, что посредством его мы дезорганизуем силы противника, заставляем наших эксплуататоров (капиталистов и представителей государства) ослаблять петли на наших шеях тем, что мы, уничтожая наиболее ненавистных, а потому и самых кровожадных, этим самым заставляем более слабых трепетать и теряться, чем заранее и обеспечиваем наш будущий успех. Параллельно с массовым террором мы выставляем как подготовительное средство к Социальной Революции и как пропаганду действием: – это частичную экспроприацию готовых продуктов из складов и магазинов, куда, под видом частной собственности, сложены все необходимые нам продукты и товары.
Мы уже и при этом строе не признаем только частной собственности, а тем более не можем терпеть лишений. Своими же нападениями на магазины мы докажем и подчеркиваем красной чертой, что наш труд мы и теперь по возможности возмещаем себе как его производителям.
К этой экспроприации мы призываем и всех БЕЗРАБОТНЫХ (босяков, люмпенов и прочих) со словами: не просите у этой своры богачей РАБОТЫ БЕЗРАБОТНЫМ, а грабьте магазины, так как вы и мы работники будущего строя. Мы вас не считаем отщепенцами, отбросами общества, вы наши товарищи.
ВПЕРЕД только к Социальной Революции, а не к Учредительному правлению.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ АНАРХИЧЕСКАЯ ОБЩИНА (КОММУНА).
Товарищи, минируйте динамитом передние комнаты, чтобы взорвать их тогда, когда ворвется полиция с обыском. И только при таких случаях есть много шансов на побег.
Август, 1905 год.
«Типография Анархистов в Москве».
Отпечатано 500 экземпляров.
В сплоченной силе победа твоя. Пролетарии всех стран, на борьбу со всем строем соединяйтесь…
Мы, пролетарии-коммунисты, признаем основными следующие положения: современный строй, основанный на грабеже и насилии, представляет собой два резко отграниченных друг от друга, с противоположными интересами, стремлениями и целями класса, с одной стороны, огромная часть человечества, обреченная на физическийтруд и невежество, – вся городская и сельская рабочая масса, голодное, темное крестьянство, многотысячная армия безработных и люмпенов (босяков), лишенных даже возможности, продавая свою рабочую силу, получать только жалкое право на прозябание, которое выпадает на долю раба – пролетария, либо же предпочитает жизнь вне законов нашего строя полуголодному существованию послушного раба. С другой – меньшая часть нашего общества, эксплуататоров, – наши хозяева, все наше правящее и образованное общество – паразиты, заграбившие в свои руки все богатства, заполучившие все знания и пользующиеся тем и другим для закрепощения и эксплуатации пролетариата под различными названиями жалованья, прибыли, отнимающие под каким-нибудь предлогом у нас все производимые нашими руками богатства и взамен нашего тяжелого, каторжного труда дающие нам лишь право влачить жалкое существование рабочей машины.
Эксплуатация и насилие над пролетариатом существует уже давно. Возникли они и появились в мире вместе с учреждением рабства, когда в человеческом обществе выделились паразиты – господа, поработившие волю масс, захватившие в свои руки власть над ними, закрепившие этот акт грабежа и насилия организацией своего насильнического союза, ГОСУДАРСТВА, освещающего деление общества на властвующих и подчиненных, эксплуататоров и эксплуатируемых. Насилие и грабеж правящего общества поддерживались и поддерживаются законами, обрекающими пролетариат на вечное рабство. Эксплуатация увековечивается признанием собственности и капитала, всех богатств мира в распоряжении небольшой горсти людей.
Машины, фабрики, Мастерские, созданные руками пролетариата, служат в современном строе лишь для закрепощения пролетариата; знания, не доступные рабочему люду и получаемые образованным обществом лишь благодаря тяжелому труду первого, являются еще более сильным орудием эксплуатации рабочих масс. Даже земля, воздух – все служит в современном обществе для закабаления народа. И все это происходит потому, что мы, рабочие и безработные, дополняем и терпим этот грабеж, совершаемый над нами, что мы не сбрасываем с себя цепи и путы, называемые законами, не уничтожаем источника всех насилий над нами – государство.
Все богатства, все блага мира созидаем мы своим упорным трудом; только физический труд должен давать право на пользование всем, что создано и создается руками трудящегося человечества. Мы же видим, что заграбившие продукты чужого ТРУДА, ТРУДА ПОТОМ и КРОВЬЮ, приобретшие знания в силу ЗАКОНА, ГРАБЕЖА и .НАСИЛИЯ, царящего в современном обществе, по освященному ими же самими ПРАВУ, продолжая забирать по-прежнему все богатства, создаваемые пролетариатом, в свои руки, деланные хозяевами современного производства, в чьих интересах лишь оно и существует. Сами наши хозяева непосредственно в производстве не участвуют, отрезывание купонов, управление и занятие умственными профессиями ведь не может считаться трудом, который давал бы право на пользование продуктами; право это должно быть дано лишьза физический труд, так как только такой труд является тяготой для человечества, только физический производится не по доброй воле трудящихся в силу необходимости, тогда как умственный труд во всяком случае, сам по себе, не может быть тяготой, а, наоборот, доставляет человечеству, особенно в тех отраслях, которые наиболее ценятся обществом, огромное наслаждение и наивысшее удовлетворение.
Признавая, что все существующие в настоящее время учреждения и формы: государство, самодержавие, собственность, вся современная наука, все религии, искусства, все прививаемые нам понятия нравственности – все это навязано нам нашими поработителями с целью удержать нас в невежестве и рабстве, мы утверждаем, что только разрушив до основания весь современный строй, весь «порядок» вещей, можем мы освободиться от вековой неволи, только на развалинах этого ненавистного нам мира можем мы воздвигнуть новый мир, чуждый всякой неволи и эксплуатации, всякого насилия и власти, мир действительного братства, разумной любви и взаимного соглашения.
Такова наша ПРОЛЕТАРСКАЯ МАССОВАЯ ВОЛЯ И BCЕ ДЛЯ НЕЕ И РАДИ НЕЕ…
В современном обществе немыслимо никакого фактического улучшения нашего положения. Закабалившее нас образованное и правящее общество под видом смягчения нашего рабства все более и более закрепляет эксплуатацию пролетариата; мы хорошо знаем, что нас угнетает весь существующий строй, все господствующее и образованное общество; стремясь к нашему полному освобождению и борясь за него, мы понимаем, что, только уничтожив весь существующий строй, уничтожив эксплуатацию и власть, построив ПРОЛЕТАРСКИ-КОММУНИСТИЧЕСКИЙ [строй], только тогда не будет ни бедных, ни богатых, ни господ, ни рабов, ни начальства, ни подчиненных, только тогда каждый будет трудиться как свободный человек, на себя и своих товарищей, а не как раб на своего господина. Только тогда мы, вполне свободные от всякой власти, всякого гнета, будем пользоваться всеми благами жизни. Все это мы чувствуем и знаем; достижение этого есть НАША НАСУЩНАЯ ПОТРЕБНОСТЬ. Наши же мнимые друзья говорят нам, что все наши стремления подчинены какому-то закону – естественному ходу вещей, обрекающему нас на невежество и каторжный труд; этот же якобы закон природы, а в сущности закон грабежа и насилия, учиненного над нами господами, в будущем сулит нам лучшую долю; но доля эта в существующих своих чертах лишь в измененной форме повторяет современный закон, узаконяет на веки вечные грабеж и насилие, это обещание в будущем коллективистическом строе наших социалистов и переоцененной ими же квалификации, обученного труда сохранится и узаконяется делением общества на два лагеря – привилегированных и широкие массы рядовых тружеников, начальствующих и подчиненных, эксплуататоров и эксплуатируемых, в еще более далеком будущем наши ученые и мудрецы сулят нам полное освобождение от рабства, но лишь как утопию, фантазию или мечту, подобно попам, сулящим нам за наше терпение и смирение царство небесное в загробной жизни.
В современном строе, строе буржуазном, классовом, немыслимо наше освобождение. Никакая политическая форма не только не содействует нашему освобождению, а, наоборот, только сильнее стягивает петлю, сковывает наши цепи. Вовлекая нас в ряд компромиссов, усовершенствованные правовые формы затемняют наше классовое самосознание. Все парламенты даже в демократических республиках, давая нам лишь призрак участия в общественных делах, только налагают узду на наше стремление к освобождению; всякий же парламент великодушно дарит нам право не только ковать налагаемые на нас цепи буржуазным обществом, но и налагать новые и освящать их.
Мы остаемся рабами только потому, что терпим насильнический строй, а в те моменты, когда чаша терпения переполняется и мы поднимаемся, наши ложные друзья являются к нам на выручку, увлекая нас, наши боевые силы, всю нашу борьбу на чужое нам дело, дело тех либо иных господствующих интересов. Больше этого быть не должно и не будет. Мы, вся темная обездоленная масса, городские рабочие, крестьяне, мы, безработные и босяки-люмпены, которых наши чистенькие господа окрестили подонками, сплотимся в тесные ряды и дружно сплоченной массой и отдельными партизанскими отрядами станем нападать на общего врага.
Откажемся от подчинения существующему закону, мы, городские рабочие, больше не станем работать, оставим все заводы, фабрики и мастерские; мы, крестьяне, не станем также работать на наших господ и пойдем отнимать у них нашу землю; мы, безработные и босяки, прекратим личную борьбу за свой страх и риск, соединимся со всеми остальными нашими товарищами – крестьянами под одним нашим общим знаменем Социальной Революции; камня на камне не оставим из учреждений существующего строя.
Мы не имеем хлеба, но мы его добудем: ведь амбары и склады богачей, наших хозяев и прихвостней их производства, ломятся от богатств, созданных нашими руками; они наши, мы будем брать из них все, что нам понадобится для борьбы с врагом. Рядом всеобщих вооруженных стачек террористического характера, стачек, восстаний с массовым террором и нападениями на имущество наших господ мы расшатаем проклятый механизм, высасывающий нашу кровь и наши соки, и подготовим свои силы к решительной и окончательной битве, к моменту Социальной Революции.
Мы не будем выставлять частичных требований, как 8-ми часовой рабочий день и прочее, потому что мы хорошо знаем, что «без упорной борьбы ничего не добьемся, борьбой же возьмем все», а потому наше дело – это прямо приступить к отнятию фабрик и заводов и всех богатств в руки рабочего народа и таким образом добыть себе полное довольство и всю волю.
Товарищи, после 9-го января, после комиссии Шидловского, после всех кровавых событий, пронесшихся от конца до конца по всей земле русской, мы поняли, что царь нам не защита, что он на стороне наших угнетателей фабрикантов, капиталистов и всех вообще богачей и что нам нужно самим завоевать себе свободу. Наши братья крестьяне уже и делают это, они поднимаются то там, то здесь и отбирают от помещиков награбленную у них землю, а как земля и все, что на ней произрастает, принадлежит тем, кто ее возделывает, то есть крестьянам, так фабрики, заводы и все, что на них производится, принадлежат вам, рабочим, так как вы на них работаете и так как все, что там ни находится, сделано вашими руками. Теперь мы ни от кого ничего не ждем, теперь мы готовимся к революции – посмотрим же, при каких только условиях победа может оставаться на нашей стороне? Нужно объявить ВСЕОБЩУЮ СТАЧКУ, но стачку РЕВОЛЮЦИОННУЮ, нужно захватить город в свои руки. Как это сделать? – Бросая работу, будем ломать мы, будем рвать телефонные и телеграфные провода, разбивать водопроводы и электрические станции, портить железнодорожные пути. Тогда вместо нас не смогут работать солдаты, тогда господские классы останутся без света и воды, останутся без помощи, так как нельзя будет перевести войска из других городов. А затем с бомбами в руках выйдем на улицу, будем разрушать правительственные учреждения, банки, участки, тюрьмы, склады. Мы будем брать из них все, что нужно, – ведь все сделано нашими руками, все принадлежит нам по праву. Не будем собираться большими массами, тогда с нами легче будет бороться, а, наоборот, рассеемся по всему городу и будем нападать внезапно. Только в таком случае восстание, охватив весь город, может удаться. Когда же перед нами отступят или же, сознав нашу силу, передадутся нам войска самодержавного царя и власть перейдет в наши руки, От нас тогда будет зависеть устройство нашей жизни, нашего счастья и довольства. Тогда наши враги, то есть все живущие нашим трудом и на наш счет, захватившие в свои руки все богатства природы, все созданное долгим трудом человека, и чтобы защищать эту «НАГРАБЛЕННУЮ», или, как они ее называют, «частную собственность», создавшие власть, правительство, государство, почувствуют себя беззащитными, испугаются за награбленное веками добро и предложат нам в виде уступки представительное правление, чтобы при его помощи захватить власть в свои руки и заставить нас по-прежнему нести ярмо, – но не поддадимся ложным уверениям, что политическая свобода даст нам возможность бороться против наших эксплуататоров. Будет ПРЕДСТАВИТЕЛЬНОЕ IIPABЛЕНИЕ, и нас, при всякой попытке освободиться от рабства капитала, по-прежнему станут расстреливать и сажать в тюрьмы (избиения рабочих в республиканской Франции: Париж, Лимож; расстрел крестьян в Италии и так далее). Разница будет лишь та, что солдаты ижандармы будут не царские, а сплотившейся против нас буржуазии, то есть всех богачей-тунеядцев. Не поддадимся же этой приманке и уничтожим самую причину нашего рабства: ЧАСТНУЮ СОБСТВЕННОСТЬ. Для этого ПЕРЕДАДИМ все ФАБРИКИ, ЗАВОДЫ И ВСЕ, ЧТО НА НИХ ПРОИЗВОДИТСЯ, В РУКИ ВСЕГО РАБОЧЕГО НАРОДА.
Чтобы упрочить за собой победу, в первый же день восстания ЗАХВАТИМ и распределим между собой как светлые и просторные квартиры богачей и чиновников, так и все сложенные в складах и магазинах ТОВАРЫ и ПРИПАСЫ. Нам нечего бояться, что Петербург восстанет один; раз мы выйдем победителями, нашему примеру последуют другие города, последуют и деревни – ведь революция назрела везде.
Затем соберемся свободными артелями (коммунами), и каждый, смотря по тому, каким делом хочет заниматься, выйдет в ту или иную. Все сработанное будем складывать в общественные склады, откуда всякий будет брать сколько ни потребуется, а что останется, будем передавать (бесплатно) другим коммунам, от них же будем брать то, чего в нашей коммуне не окажется. Крестьянам будем посылать разные товары (одежду, земледельческие орудия и прочее), от них же получать хлеб и разные другие продукты.
Теперь, когда столько фабрик и заводов, всего производится так много, что хватит с избытком на всех; взгляните только на магазины, переполненные товарами, да посчитайте, сколько хлеба, сахара и всего прочего увозится каждый год за границу – и это в то время, когда мы голодаем, когда ходим полуодетые и босые! Не будем мы тратить время на производство всевозможного оружия, военных кораблей и прочего в таком роде, не будем держать ни солдат, ни полиции. Кому все это нужно? Да тем же богачам – тунеядцам, чтобы бездонные свои карманы денежками набивать да охранять награбленную частную собственность от того, кому она должна принадлежать по праву. В наших коммунах «частной собственности» не будет, так как нам и охранять нечего, не нужно нам, значит, и государства, с его тюрьмами, судами, жандармами да штыками. А раз каждый будет знать, что работает для своей и общей пользы, раз каждый будет находиться в том деле, где чувствует себя способнее, так таких, что ничего делать не захотят, все меньше да меньше будет, а потом и вовсе не найдется, а потому опять-таки выходит, что не нужно будет ни власти, ни полиции, ни начальства.
Теперь и ясно, что раз столько лишнего народа на работу станет, да раз все будут заниматься настоящим делом, то не только всего на всех хватит, а еще останется много свободного времени, и отдохнуть, и образованием своим заняться, одним словом, жить так, как человеку жить хочется.
Такой строй есть «АНАРХИЧЕСКАЯ КОММУНА» (община), достигнуть же его можно, лишь уничтожив частную собственность, уничтожив всякую власть человека над человеком. Сделать этоможно только насильственным переворотом, то есть РЕВОЛЮЦИЕЙ, а не через ПРЕДСТАВИТЕЛЬНОЕ ПРАВЛЕНИЕ.
Итак, вперед, товарищи, за лучшее будущее! Вперед!
Долой частную собственность! Долой Государство!
Да здравствует СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ! Да здравствует АНАРХИЯ!
АНАРХИСТЫ-ОБЩИННИКИ
26 сентября 1905 г.
Отпечатано 3 000 экземпляров.
ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок. Гектограф.
№ 57. ФЕДЕРАТИВНАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
КО ВСЕМ РАБОЧИМ
(Пер. с еврейского)
Дух разрушения – дух созидания. М. Бакунин
Братья. Что в России началась давно ожидавшаяся революция, ни для кого не новость. Кто присмотрелся к событиям, начиная с 9 января до сего дня, открытым практическим взглядом, тот согласится с нашими словами. Мы переживаем время великих событий, имеющих великое значение для всех живущих в России. Задача будущих историков и нынешних ученых мужей есть и будет освещение каждого события, каждого факта, объяснение причин, приведших к этому, и т.д. Наша нынешняя задача констатировать, что мы переживаем революцию, под ударами которой гнутся и coкрушаются все устои и строения русского самодержавия, революцию, которая положит конец всем остаткам средневекового феодализма со всеми его идиотскими, варварскими и дикими устоями, которые поработили и связали по рукам и ногам угнетенный народ, в течение сотен лет неустанно мучая и угнетая нас. Революцию, которая чем далее, тем все больше потрясает весь буржуазный строй в особенности.
Все слои общества и группировки в России стали революционными: как реакционные дворяне, так и все либеральные элементы. Каждый сулит все блага народу, когда взберется на трон. Каждый отстаивает свои интересы. Отстаивают ли рабочие свои интересы? Как конституция, так и республика, все это учреждения буржуазные. Стоит только взглянуть на Францию, Англию, не говоря уже о ретроградной Германии. И там рабочие страдают от голода и не имеют крова. Нам понятны и слишком хорошо знакомы принципы и методы буржуазии, которой республика и политическая свобода народа – все на руку ей. Но отношение социал-демократии нам не понятно исовершенно темно. Ее программа схожа с программой буржуазии. Социал-демократы признают идею социализма и коммунизм пока утопией, пустой фразой. Социал-демократия высмеивает социализм и коммунизм, но в таком случае просто в интересах буржуазии водит рабочих умирать на баррикадах. Но трудно разубедить социал-демократов в их ложном направлении, как фанатика, приносящего в жертву идолу своего сына, тем более что они имеют свой интерес, свои виды в будущем перевороте в России.
…85 Многие рассчитывают быть в парламенте, но туда пойдет не более 1½ социал-демократов.
Мы надеемся, что пролетариат доведет борьбу с буржуазией до конца, пока от нее не останется ни знамя, ни памяти, не останавливаясь у …86, – и уже поэтому с нами не согласны будут члены парламента будущей республики. Довольно страдать, как под игом свободных, так и несвободных республик. Зачем же нам проливать кровь для созидания такого строя. Мы здесь стремимся думать, что в России происходит революция вообще, а не только буржуазная, как уверяют социал-демократы. Суть не в формулировке, а в том результате, какой даст эта революция. Его можно предвидеть, принимая во внимание, какие силы станут участвовать в движении; этими силами являются рабочий класс и крестьяне. Следовательно, теперь происходит революция не буржуазная, а пролетарская, коммунистическая.
Перед глазами каждого революционера должен постоянно рисоваться идеал сокрушения, разрушения всего, что ему встретится на пути, настоящий революционер не задается целью строить во время революции.
«Разрушение – это его строительство». Остается еще сказать следующее: как несправедливо взятие социал-демократами имени социалистов, так и несправедливо название их революционерами, раз у них уже готова форма правления еще до революции.
Как на пример участия социал-демократов в революции можно указать бегство Карла Маркса во время кровопролития в Англию, откуда он пускал свои стрелы87. Оживление Бакунинского анархистского духа, после столь долгого перерыва, теперь – не случайно.
«Революция – мать анархиста». «Революция созидает анархистов, а анархисты – революцию. Трепещите же, тираны, перед анархической революцией!» Это – война угнетенного и доведенного до отчаяния народа, которому нечего терять кроме лохмотьев своих. Но вина падает на вас, варвары. Вы виноваты в том, что мы вынуждены вычеркнуть вас из жизни, чтобы самим жить, чтобы началась жизнь. Никаких компромиссов. Вечная борьба, вечная война с вами, пока вы будете жить в существующем виде, пока не уничтожим последнее буржуазное здание. О созидании не заботьтесь,будем только разрушать: «Дух разрушения – дух созидания». «Долой самодержавие». Долой демократию! Долой все формы правления! Да здравствует Социальная Революция! Да здравствует АНАРХИЧЕСКИЙ КОММУНИЗМ!
ФЕДЕРАЛЬНАЯ ГРУППА A.-К.
Сентябрь 1905 г.
ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1905 On. 233. Д. 1800. Ч. 46. Л. 37–38.
№ 58. АНАРХИСТЫ-ОБЩИННИКИ
ТОВАРИЩИ ТИПОГРАФЩИКИ!
Мы вам напоминаем, что для выражения протеста против избиения московских товарищей недостаточно одной мирной забастовки. Такой забастовкой мы не устрашим полиции, и она нас при первом же случае изобьет, быть может, еще сильнее, чем москвичей. Нет, мы не верим больше в мирные протесты с подставлением наших лбов и грудей под пули и штыки Правительства. Не повторим 9-го января, не дадим больше проливать крови нашей! – настала пора отомстить убийцам за 9-е января! Отомстим же, товарищи, отомстим с бомбами и оружием в руках! Но, к несчастью, у нас нет до сих пор оружия, нет потому, что социал-демократы постоянно говорили и говорят: «Нам де не нужно вооружаться, не надо бросать бомб в полицию». Как будто достаточно одной «сознательности», чтобы перед нами отступили штыки и пули жандармов. Они призывают нас к мирным протестам; так неужели пусть бьет нас полиция, а мы смиренно перед ней будем разбегаться. Нет, мы НЕ БУДЕМ ДОЖИДАТЬСЯ выстрелов полиции, а двинемся ПЕРВЫЕ с бомбами на нашего врага.
Вся Россия вооружается, не отстанем и мы, последуем примеру Кавказа, Южной и Западной России; не будем дожидаться, когда коммунисты снабдят нас оружием, а САМИ огромной толпой BOЗЬMEM его из оружейных магазинов и складов. Так воспользуемся настоящей стачкой для того, чтобы, сорганизовавшись группами, внезапно напасть на склады и арсеналы для нашего вооружения А тогда с оружием в руках мы объявим революцию. Берите также из магазинов съестные припасы и одежду – это все принадлежит НАМ.
Товарищи, К РЕВОЛЮЦИИ! Только РЕВОЛЮЦИЯ ОСВОБОДИТ нас от РАБСТВА богачей и царя.
Только после революции мы устроим свою жизнь в полном довольстве и СЧАСТЬЕ. Нам не надо одной политической свободы, которая дает право только свободно говорить, мы хотим еще свободно ЖИТЬ и не умирать с голоду, а потому ДОЛОЙ богачей, капиталистов и ГОСУДАРСТВО!
А фабрики и типографии возьмем в наши руки, в руки рабочих.
Наш будущий строй – АНАРХИЧЕСКАЯ ОБЩИНА. Да здравствует СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ!
ТИПОГРАФИЯ АНАРХИСТОВ В МОСКВЕ.
2 октября 1905 г.
Отпечатано 2 000 экземпляров.
ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок. Гектограф.
№ 59. АНАРХИСТЫ-ОБЩИННИКИ
ТОВАРИЩИ РАБОЧИЕ!
Мы вам напоминаем, что для выражения протеста против избиения московских товарищей недостаточно одной мирной забастовки. Такой забастовкой мы не устрашим полиции, и она нас при первом же случае изобьет, быть может, еще сильнее, чем москвичей. Нет, мы не верим больше в мирные протесты с подставлением наших лбов и грудей под пули и штыки Правительства. Не повторим 9-го января, не дадим больше проливать крови нашей! – настала пора отомстить убийцам за 9-е января! Отомстим же, товарищи, отомстим с бомбами и оружием в руках! Но, к несчастью, у нас нет до сих пор оружия, нет потому, что социал-демократы постоянно говорили и говорят: «Нам де не нужно вооружаться, не надо бросать бомб в полицию». Как будто достаточно одной «сознательности», чтобы перед нами отступили штыки и пули жандармов. Они призывают нас к мирным протестам; так неужели пусть бьет нас полиция, а мы смиренно перед ней будем разбегаться. Нет, мы НЕ БУДЕМ ДОЖИДАТЬСЯ выстрелов полиции, а двинемся ПЕРВЫЕ с бомбами на нашего врага.
Вся Россия вооружается, не отстанем и мы, последуем примеру Кавказа, Южной и Западной России; не будем дожидаться, когда коммунисты снабдят нас оружием, а САМИ огромной толпой ВОЗЬМЕМ его из оружейных магазинов и складов. Так воспользуемся настоящей стачкой для того, чтобы, сорганизовавшись группами, внезапно напасть на склады и арсеналы для нашего вооружения. А тогда с оружием в руках мы объявим революцию. Берите также из магазинов съестные припасы и одежду – это все принадлежит НАМ.
Товарищи, К РЕВОЛЮЦИИ! Только РЕВОЛЮЦИЯ ОСВОБОДИТ нас от РАБСТВА богачей и царя.
Только после революции мы устроим свою жизнь в полном довольстве и СЧАСТЬЕ. Нам не надо одной политической свободы,которая дает право только свободно говорить, мы хотим еще свободно ЖИТЬ и не умирать с голоду, а потому ДОЛОЙ богачей, капиталистов и ГОСУДАРСТВО!
А фабрики и типографии возьмем в наши руки, в руки рабочих. Наш будущий строй – АНАРХИЧЕСКАЯ ОБЩИНА. Да здравствует СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ!
ТИПОГРАФИЯ АНАРХИСТОВ В МОСКВЕ.
5 октября 1905 г.
Отпечатано 4 000 экземпляров.
Довольно гнета, довольно эксплуатации, долой всех богачей, долой царя, частную собственность, долой государство! Мы призываем вас к мести за рабочую кровь, к бросанию бомб в наших угнетателей, к массовому террору.
Под массовым террором мы подразумеваем все террористические акты, исходящие из среды НАРОДА и только с его СОБСТВЕННОЙ ИНИЦИАТИВОЙ, с его почином независимо от того, будут ли они совершаться единичными лицами или группами. Террористические же акты, которые выполняются по постановлению боевых организаций и комитетов с выставлением частичных требований (программа-минимум), мы считаем не делом народа, называем «политиканством» и поэтому их и отрицаем. Все наши нападения, до вооруженного восстания включительно, должны быть подготовлены конспиративно и выполняемы неожиданно для наших врагов потому, что они, обладая такими средствами защиты, как регулярные войска и полиция, могут заранее оградить себя и тем мешать проявлениям массовых актов народной мести. Таким образом, мы возводим в принцип неожиданность как партизанскую войну. Исходя из того принципа, что революция может быть сделана только самим НАРОДОМ, мы и являемся защитниками этого массового террора, как единственного народного ПРИЕМА борьбы. Всякий другой террор, руководимый комитетами, и не может быть иным, как эксплуатирующим силы народа в пользу тех или иных чуждых народу задач. Мы утверждаем, что народ, как угнетенная масса, знает лучше комитетов своих угнетателей. Только массовый террор ведет к Социальной Революции, и ничто так не воспитывает в народе революционность, как атмосфера взрывов бомб, которая, закаляя боевой дух народа, учит его готовить и обходиться с динамитом.
Товарищи, будем по своему почину организовываться в кружки по 5, по 10 человек. Подбирайте для этих ВОЛЬНЫХ боевых дружин надежных и смелых товарищей. Будем готовить бомбы, будем бросать их в фабрикантов, директоров, в помещиков, мануфактурщиков и прочую сволочь. Стреляйте, товарищи, по ним! Нападайте внезапно на оружейные склады, арсеналы и магазины, запасайтесь оружием, ведите партизанскую войну, готовьтесь к революции!
За массовым террором мы признаем могучее средство пропаганды и мобилизации народных сил. В зависимости от роста массового террора народ чувствует, насколько его силы смобилизованы, и террор, таким образом, сам собой выльется во всеобщую стачку – сигнал Социальной Революции.
Массовый террор имеет еще и то значение, что посредством его мы дезорганизуем силы противника, заставляем наших эксплуататоров (капиталистов и представителей государства) ослаблять петли на наших шеях тем, что мы, уничтожая наиболее ненавистных, а потому и самых кровожадных, этим самым заставляем более слабых трепетать и теряться; этим мы заранее и обеспечиваем наш будущий успех. Параллельно с массовым террором мы выставляем как подготовительное средство к Социальной Революции и как пропаганду действием: частичную экспроприацию готовых продуктов из складов и магазинов, куда, под видом частной собственности, сложены все необходимые нам продукты и товары.
Мы уже и при этом строе не признаем только частной собственности, а тем более не можем терпеть лишений. Своими же нападениями на магазины мы докажем и подчеркиваем красной чертой, что наш труд мы и теперь по возможности возмещаем себе как его производителям.
Товарищи, мы вынуждены во время стачек голодать, терпеть нужду и лишения, и это в то время, когда полки у богачей ломятся от съестных припасов и товаров. Так не будем же голодать, будем разбивать магазины и склады, будем брать из них все: и хлеб, и мясо, и одежду!
Товарищи – к ЭКСПРОПРИАЦИИ, К МАССОВОМУ ТЕРРОРУ!
К СОЦИАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИИ!
Наш будущий строй – АНАРХИЧЕСКАЯ ОБЩИНА.
«ТИПОГРАФИЯ АНАРХИСТОВ В МОСКВЕ»
8 октября 1905 г.
Отпечатано 10 000 экземпляров.
№ 61. ИЗВЕЩЕНИЕ ЕКАТЕРИНОСЛАВСКОЙ ГРУППЫ АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ89
Товарищи Рабочие!
В ответ на издевательства капиталистов, наглую эксплуатацию труда, всевозможные притеснения, наконец, на последние гнусности и насилия над рабочими-стачечниками со стороны Акционерной компании заводов Эзау и Машиностроительного – наши товарищи, коммунисты-анархисты, решили ответить покушением на одного из главных виновников бесчисленных страданий рабочего люда.
Вчера вечером произошел взрыв динамитной бомбы в квартире директора и акционера Машиностроительного завода на Амуре90. Эти негодяи, не постеснявшиеся без всякого повода выгнать и лишить работы 300 рабочих, – пусть платятся своею шкурою и своим имуществом!
Товарищи! Пусть наша первая бомба пробудит в вас «бунтовской дух» – это святое чувство, из которого возгорится пламя революции и зажжет ненавистью ваши сердца!
Пусть она напомнит всем паукам-буржуа, что отныне вы, рабочие, не позволите им безнаказанно глумиться над собою!
Пусть она будет боевым кличем, громким призывом всех вас к антибуржуазной, классовой борьбе, к выступлению на путь развитого экономического террора и революционной всеобщей стачки!
Смерть же буржуазному обществу!
Вперед, во имя рабочего дела, во имя Социальной Революции!
ГРУППА РАБОЧИХ КОММУНИСТОВ-АНАРХИСТОВ
г. Екатеринослав, 5 октября 1905 г.
Хлеб и Воля. [Женева], 1905. № 24. Ноябрь. С. 4–5.
№ 62. КО ВСЕМ РАБОЧИМ!
Наконец-то после упорного молчания динамит заговорил. Брошен вызов власть и капитал имущим! Сделано первое предостережение – без громких фраз, приговоров, языком, удивительно простым и ясным. Вампиры труда поймут, что с этого момента их нахальное торжество нарушено раз навсегда. Что всюду и всегда рука мстителя-анархиста будет висеть над ними, словно дамоклов меч, готовая опуститься, то здесь, то там, застигнут врасплох и на роскошном пиру, банкете или клубе, и на многолюдной улице, в карете, поезде, в соборе во время службы или, наконец, у себя дома… Довольно наслаждались спокойствием! Довольно сосали нервы, пили кровь пролетариата! Час расплаты настал. Слава борцам, поражающим проклятых гиен, снимающим их с шеи народной. Отныне пусть они знают, что у нас с ними будет только один язык – покушения; имы станем посылать им только одни прошения – динамитные бомбы. И это без различия, будут ли они заседать в банкирских конторах или акционерных обществах, на съездах горнопромышленников или в Государственной Думе. Видели мы их, убийц пролетариата – нагло смеющимися над нашей простотой и доверчивостью. Помним, как они были глухи и немы к нашим наивным требованиям. Знаем еще, как на мирные стачки они, не стесняясь, ответили массовым расчетом. 1000 рабочих с заводов Эзау и Машиностроительного были выброшены на мостовую, обреченные на ужасы голода и безработицу. Товарищи! Довольно же страданий и унижений! Отвечайте на насилие насилием и помните, что иным языком буржуа не убедишь. Поэтому никаких переговоров, депутаций, мирных стачек, третейских судов – всех этих обращений к «добрым» чувствам г.г. губернаторов и фабричных инспекторов. Все они живут кровью рабочих, всех их долой! Предоставим «политикам» заниматься всей этой культурной работой и объявим теперь же непримиримую, классовую борьбу буржуазии! Будем помнить, что, только разрушив кумир ее – золотого тельца, – мы освободимся. За наши мирные действия, когда мы шли с голыми, скрещенными на груди руками, мы уже поплатились массовыми расстрелами; за участие в экономических стачках – выкидыванием на мостовую. Довольно иллюзий, довольно революционных фраз. Станем готовиться ко всеобщей насильственной стачке, направленной против всего буржуазного строя. Будем отвечать экономическим террором, единичным и массовым, поражающим буржуа и их прихлебателей. Жизнь нас многому научила. Она показала нам во всей наготе, во всем безобразии капиталистическую эксплуатацию. Она сорвала маску с личины капитала и государства. Она обнажила наши сочащиеся раны и сорвала с наших глаз повязку. Мы узнали теперь, что не на кого надеяться рабочему люду, как на самого себя. Мы пошли на борьбу. Измученные, страдая от голода, невзгод войны и кризиса, обреченные на каторжный труд, избиваемые и расстреливаемые войсками – мы поняли, наконец, что нам делать. Пусть же пионеры-борцы идут и поражают сытых! Пусть начинается народная расправа! Пусть к голосу Равашоля, Вальяна, Анри, Фарбера и других присоединятся новые голоса безымянных героев!91 Пусть эти единичные акты выльются мало-помалу в бурный поток революции, уносящий с собою все обломки буржуазного общества… Поэтому вперед, на борьбу!
А пока, братья рабочие, запомним хорошо, как нужно отвечать на насилия правящих и против чего протестовала бомба, брошенная в буржуа анархистами-коммунистами.
Она протестовала: 1) Против частной собственности, то есть против такого проклятого режима, при котором мир разделен на два класса: трудящихся, ничего не имущих, обреченных на тяжелый труд, страдающих от этого рабства, и богачей-паразитов, – тех, кто ничего не производит, кто пирует и наслаждается, захватив в свои когти все богатства природы; 2) Против эксплуатации ими труда, то есть пользования тем адским положением дел, при котором мы, неимущие пролетарии, оторванные от земли и деревни, превращенные в заводских рабочих – вынуждены волей-неволей идти в кабалу продавать свой труд, чтобы создавать своими мозолистыми руками счастье и довольство власть и капитал имущих. Мало того, что они пожирают наш труд, заставляют работать в антисанитарной обстановке, на душных фабриках и заводах, подвергая опасности быть искалеченными машинами или погибнуть совсем от взрыва паровых котлов и гремучего газа на рудниках и угольных копях, – они еще губят наших малюток-детей, лишая их возможности учиться, оставив на произвол судьбы, эксплуатируя детский труд, разрушая духовно и физически хрупкие, молодые организмы; 3) Против обречения нас ужасам голода и безработицы, так как вампиры-буржуа не только эксплуатируют наш труд, пожирают нашу волю и нервы, но и при первом протесте грозят лишением работы, выкидывают нас во время кризиса на мостовую и, наконец, стали применять то же самое к участникам в стачках; 4) Против массовых расстрелов наших братьев, ибо капиталисты, войдя в союз с слугами государства, во время столкновений труда с капиталом приглашают войска и полицию и ответственны в убийстве рабочих; 5) Против гнусной спекуляции насчет рабочего революционного движения, так как убивающая нашу душу, пьющая нашу кровь буржуазия эксплуатирует еще нашу революционную энергию, наши жертвы борьбы. Она воспользовалась рабочим движением теперь, чтобы выудить себе Государственную Думу, она будет пользоваться им и впредь, во время революции, чтобы устроить новое правительство – Республику; 6) Против «Желтого Интернационала» – то есть всемирного союза капиталистов, организованного под крылышком государств, без различия монархических или республиканских, для эксплуатации всего рабочего народа. Вы хорошо знаете, что душат вас не только самодержавие и русская буржуазия, но и разные «французские», «бельгийские», «немецкие» акционерные общества, олицетворяемые иностранными буржуа: г.г. Германами, Гейдинами, Пинслинами, Дематео и Kо. Поэтому и выходит, товарищи, что нас еще угнетает союзник царизма «Желтый Интернационал», снабжающий правительство золотом и за это пользующийся правом грабить русский рабочий народ. Капиталисты целого мира – вот враги пролетариата; государство всех видов и форм – вот палач его. Всех их долой, всем им смерть беспощадная! К оружию, братья! Бросайте бомбы! Атакуйте государство и буржуазию! Верьте лишь в свою насильственную борьбу и великую вашу освободительницу Социальную Революцию!
Долой Частную Собственность и Государство!
Да здравствует Рабочий Интернационал! Да здравствует Рабочая Революция!
Да здравствует Анархия!
ГРУППА РАБОЧИХ АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ.
г. Екатеринослав.
Октябрь 1905 г.
Хлеб и Воля. [Женева], 1905. № 24. Ноябрь. С. 5.
№ 63. О НАШИХ «ЧЕСТНЫХ» СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТАХ
Дух разрушающий есть в то же время созидающий дух. Бакунин
Росс[ийская] Соц[иал]-Дем[ократическая] «Раб[очая]» партия, которая до сих пор «честным» путем зарабатывала хлеб насущный, чтобы кормить свою воистину пролетарскую партию (по словам Киевс[кого] Ком[итета], «деньги давала либеральная буржуазия»)92, и которой так много перепадало в кашу, пока буржуазная демократия не обзавелась еще своей собственной партией, теперь, ввиду измены этой, еще более, чем соц[иал]-дем[ократическая], умеренной буржуазной фракции, ее же буржуазнореспубликанскому делу, – принуждена Лазаря петь и, как принято в мире честных людей, въезжать на плечах рабочих и ввиду все больших партийных расходов урезывать их и без того скромные заработки.
«Честная» Р.С.Д.Р. Партия, которая поднимает невозможные споры, когда голодная масса осмеливается реально посягнуть на главный устой современного строя: на частную собственность, эта партия даже в минуты тяжелых финансовых кризисов все же будет, по-прежнему, черпать свои средства из дозволенных законом источников, она не уподобится нам – анархистам, она не пойдет «воровать». Ведь она вся целиком состоит из одних только честных людей!
«Либеральная буржуазия», говорит Киев[ский] Ком[итет], «образовывает собственную партию и организацию и, конечно, не желает уже больше отдавать свои средства (!) чужой партии».
Конечно, не желает отдавать и Рос[сийской] Соц[иал]-Д[емократической] «Раб[очей]» партии, которая, по ее же собственным словам, находилась на содержании у либеральной буржуазии и теперь, когда она уже приелась последней, не позволит себе выпрашивать денег у ней (а сделать нападение на кассу буржуев ради достижения хотя бы пролетарских целей партия не станет никогда, ибо, ведь, касса либерально-буржуазных партий пополнялась на законных основаниях); ведь туда шли кровные деньги буржуев, которые они зарабатывали в поте лица своего и «честным» путем, ведь то были их средства, средства буржуев; ведь то были не пролетарские деньги, не то, что вынималось у рабочих, а опять-таки собственные деньги этих буржуев, их благоприобретенный капитал, на который ни у пролетариев, ни у пролетарских партий не может быть никаких решительно прав.
Всемогущие правительства всевозможными налогами обирают пролетариат и не преминут при этом оправдываться ростом государственных расходов, тяжесть которых они тем не менее не решаются взвалить ни на буржуазные классы, ни на разных тунеядцев, вроде Ник[олая] Романова. Но ведь обирание будет происходить радисамого народа, совершенно так же, как капиталисты выжимают соки из рабочих и берут в виде прибыли львиную долю из произведенного добра, и все во имя процветания отечественной промышленности, а вместе с тем дорогого отечества и горячо любимого народа.
И вот, когда после этого действительного грабежа у пролетариев остается небольшая толика для себя, приходят соц[иал]-демократы и отнимают и это последнее. После прибыли и налогов это – третье покушение на пролетарские гроши, и при этом, как и в первых двух случаях, оправданием, понятно, служит не что иное, как все те же интересы народного дела.
Отказываясь от посягательств на буржуазную собственность социал-демократия: 1) приобретает капитал (на счет рабочих!); 2) может соблюсти и невинность в глазах «общества», ибо она, по-прежнему остается партией честных людей, отказывающихся от грабежа и воровства, – а что может быть выше приятного сознания, что даже в обществе привилегированных воров и грабителей на вас смотрят как на честных людей.
«Мы не станем грабить» – таков смысл доводов соц[иал]-демократов: «у буржуазии хотя бы и ради пролетарских целей. Наоборот, мы ограбим пролетариев ради достижения буржуазных целей – осуществления буржуазной революции».
«Понемногу с каждого,– говорится в прокламации Киевского Комитета, – и наша боевая касса полна»93.
То есть, с миру по нитке, голому рубаха, но с тех пор, как существует эксплуатация, эти нитки выдергивались из рубахи бедняка, рубахи, которая стараниями господ буржуев была обращена в жалкие лохмотья. Всегда и всюду накрахмаленные сорочки из тонкого полотна оставались в целости и невредимы, и партийная пословица применялась лишь к рубахе пролетария. И, наверно, те немецкие фабриканты, которые являются в то же самое время членами Германской соц[иал]-демократии (а их несколько десятков), имеют возможность носить чистую рубаху только потому, что они с эксплуатируемых ими рабочих собирали очень усердно эти несчастные нитки.
И тем не менее Киев[ский] Ком[итет] имеет смелость писать: «Из собственных (?) ниток мы (?!) соткем несокрушимую боевую рубаху».
Кто это «мы»? Рабочие или члены Киев[ского] Ком[итета]? Из каких это «собственных» ниток соткется боевая рубаха Р.С.Д.Р.П.? Для этого достаточно прочесть в той же прокламации: «Мы уверены, что Вы лишний фунт хлеба не докупите и из копейки четверть копейки дадите на общее дело», то есть, без малого и великого целых 25%.
Итак, оказывается, что это «мы» не кто иной, как рабочие, что это рабочие должны четвертую часть своих заработков давать на партию и не доедать, и это несмотря на то, что, по словам той же прокламации, «зарплата так низка, что ее не хватает даже на самые необходимые нужды. И к тому же страшно растет безработица». Совершенно так же, как те доблестные курские помещики, которые во время русско-японской войны в припадке платонической самоотверженности вопили: «Не пожалеем ничего, заложим жен и детей», и, конечно, не им, а несчастному народу пришлось бы закладывать своих жен и детей. Понятно также, не из собственных ниток членов Киев[ского] Ком[итета] соткется боевая касса С[оциал]Демократии.
Стоит только немного вдуматься в приведенные нами строки из прокламации Киевского Комитета, чтобы понять, как быстро, но в то же время как легкомысленно решается вопрос об изыскании источников для покрытия партийных расходов. Велика важность, если рабочий там не доест лишнего фунта хлеба, причем автор прокламации даже не подумал о том, имеются ли эти лишние фунты хлеба у рабочего. Не важно, думают буржуазные сынки, наполняющие с[оциал]-демократические комитеты, лишь бы рабочая масса отказалась экспроприировать сытых отцов, лишь бы они, оставаясь в пределах честности, свято блюли буржуазный завет почтительного отношения к частной собственности. И всегда на подобный цинизм оказываются способными только «честные» люди, и только они.
Товарищи рабочие! Если вы будете слушаться всех этих честных дармоедов, которые спокойно обрекают вас на еще большие урезывания и без того жалких заработков – и ради чего? – ради совершения буржуазной революции. Товарищи! Если вы будете и на это чуждое вам дело тратить свои последние гроши, вы только будете играть в руку буржуазии, потому что последней только и надо, чтобы рабочие оставались честными людьми, чтобы они предоставили своим эксплуататорам спокойно распоряжаться награбленными миллионами и гарантировали бы им полную неприкосновенность последних. Нет! Не из жалких достатков ваших должна сооружаться боевая пролетарская касса. Объявив войну эксплуататорам, вы пройдетесь по их амбарам и нагроможденным грудам разных товаров, магазинов, заполненных золотом и серебром буржуазным классом, ибо все это добро не их добро, а ваше, и эти деньги не их, а ваши кровные, и все, что присвоено буржуазией, все сработано вами и с помощью штыков и жандармов удержано ею. Оставьте эти лохмотья ваших братьев в покое, дергайте нитки не из дырявых потрепанных рубах, [а] из ниток, которые вы надергаете из снежно-белых дорогих сорочек из тонкого полотна, которые носят буржуа. Из этих ниток соткется ваша касса, и не только касса, но и саван буржуазии, тот саван, которым вы накроете старый мир в день Великой народной расправы. Товарищи, помните, что вам предстоит выбор между классом тунеядцев и вашими же пролетариями. Или первые будут мотать украденные же у вас миллионы, а вторые помирать с голоду на мостовых, или тот, кто трудится, тот и потребует, а тот, кто эксплуатирует и обирает других, тот падет жертвой своей ненасытной алчности.
Нет честности! Честность – это голод и голодная смерть для пролетариата; честность – это безработица, тяжелый каторжный труд, слоняние ночью по глухим переулкам, это преждевременные болезни, честность – это великое пролетарское горе, горе выдумано буржуями, чтобы голытьба не смогла дотронуться до их богатств. Долой подобную честность! Ибо все, что сработано вами, все ваше, ибо прибыль и налоги – вот где настоящие кража и воровство.
Пусть всякий, кто голодает, пусть всякий попирает ногами эту буржуазную честность, и пусть всякий, кто борется за пролетарское дело, не робеет, а смело подступает с оружием в руках к буржуям и с грозным:
Товарищи-рабочие! …Может быть, скоро вспыхнет вооруженная стачка. В вас опять будут стрелять войска и казаки. Подумали ли вы, приготовились ли, как отвечать вашим убийцам? Как нападать, дезорганизовать их ряды? Или вы по-старому надеетесь еще на ваши «комитеты»? Ждете от них вооружения? Пора, давно пора оставить эти упования… Когда вы шли со скрещенными руками, с открытой грудью – они уверяли вас, что это единственный верный путь революционной борьбы. Вашими трупами устилались улицы, от вашей крови алела мостовая… В бессильной злобе вы рвались и метались… Безоружные, разбитые, пытались защищаться чем попало: бросали палки и камни, ломали мостовую. «Комитеты» уже не могли противостоять вашему боевому настроению, и вот они объявили, что настал момент готовиться к вооруженному восстанию.
Прошли месяцы… Что они дали вам и как вооружили вас во время всеобщей стачки за последние июльские дни?
Об этом вы знаете. Снова вы истекали ранами, снова лилась ваша кровь… И так будет всегда, пока вы будете на кого-то уповать и надеяться… Помните слова «Интернационала»:
«Никто не даст нам избавленья,
Ни царь, ни бог и ни герой;
Добьемся мы освобожденья
Своею собственной рукой»
Не надейтесь больше на помощь свыше и приступите к самовооружению. Это единственный путь для вас, борцов за народное дело. Партии политические, стремящиеся не к разрушению всего буржуазного строя, а к замене одного правительства другим, никогда не решатся вооружить бомбами и динамитом широкие массы рабочих. Самая крайняя из них, Партия социалистов-революционеров, не пойдет на это. О социал-демократии едва ли нужно и говорить. Все они «политики», все они вздыхают о парламенте и боятся, как бы весь народ не «сорвался с цепи», не пошел косить направо и налево. Им страшно, что вы посягнете на «святую» собственность, они боятся, что вы будете убивать помещиков и капиталистов, банкиров и кулаков-мироедов. Вот почему они против вооружения широких масс, против их разрушительной тактики. Самое большее, что вы можете вытребовать у комитетов, – это несколько бомб и револьверов в ваши «Боевые дружины» для самообороны. Все уверения их в невозможности вооружения рабочих масс сильно преувеличены. Прикрываясь ими, они оставляют вас с голыми руками во время всеобщих стачек – тогда, когда именно нужно действовать активно.
Товарищи! Предоставленные сами себе, мы не будем падать духом. Станем делать все, что поможет нам освободиться. Будем помнить, что не в открытом бою с организованной армией Государства и Капитала наша победа, а в децентрализаторской, партизанской борьбе, в разлитом экономическом терроре, в котором мало-помалу примет участие весь пролетариат, все безработные, все крестьянство. Македонские повстанцы показали пример, как действовать. Они сами добывают динамит, сами льют бомбы, сами взрывают жилища, имущество и убивают врагов народа. Учитесь у них, верьте лишь в свою инициативу и готовьтесь к борьбе. Революция не за горами. Так пусть же она застанет нас вооруженными!
В наших листках мы и будем делиться с вами сведениями из революционной техники. Понятно, укажем сначала на самые простые и общедоступные.
К оружию же, товарищи! Смерть буржуазному обществу, да здравствует АНАРХИЯ!
Хлеб и Воля. [Женева], 1905. № 23. Октябрь. С. 6–7.
№ 65. ЗАЯВЛЕНИЕ ЕКАТЕРИНОСЛАВСКОГО КОМИТЕТА РСДРП ПО ПОВОДУ ПРОВОДИМЫХ ЕКАТЕРИНОСЛАВСКОЙ ГРУППОЙ АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ ЭКСПРОПРИАЦИЙ
ЗАЯВЛЕНИЕ ЕКАТЕРИНОСЛАВСКОГО КОМИТЕТА РСДРП:
До сведения Екатеринославского комитета РСДРП дошло, что лица, именующие себя представителями «ГРУППЫ АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ» и предъявляющие в подтверждение этого какие-то письма за печатью «ГРУППЫ», обращаются к отдельным лицам из буржуазных классов и под угрозой «смертной казни» и всякого другого насилия вымогают у них на «партийные» цели довольно крупные суммы.
Во избежание всяких могущих произойти недоразумений Екатеринославский комитет заявляет, что относится отрицательно к подобного рода «экспроприации» состоятельных лиц и, квалифицируя ее как простой грабеж, вместе с тем не может допустить, чтобы подобные хулиганские насилия санкционировались «анархистами-коммунистами».
Подозревая в подобных проделках профессиональных шантажников с дороги агентов черной сотни, Екатеринославский комитет оглашает факты и приглашает «Группу анархистов-коммунистов» реабилитировать себя в печати, отказавшись от солидарности с хулиганами. Скажем с уверенностью, что как теоретики, так и практики западноевропейского анархизма вплоть до сторонников «пропаганды действием» к подобным средствам борьбы с буржуазией не прибегают.
Е.К. Р.С.Д.Р.П.
ГАРФ. Ф. 1129 – П. А. Кропоткин. On. 2. Д. 1352. Л. 1.
№ 66. ОТВЕТ ЕКАТЕРИНОСЛАВСКОЙ ГРУППЫ РАБОЧИХ А.-К. НА ЗАЯВЛЕНИЕ ЕКАТЕРИНОСЛАВСКОГО КОМИТЕТА РСДРП
В № 1087 «Вестника Юга»95 социал-демократический комитет сообщает, что «в городе появились какие-то хулиганствующие лица», являющиеся к отдельным лицам из буржуазных классов с требованием довольно крупных сумм на партийные цели от имени «группы анархистов-коммунистов», и предлагает Группе «реабилитироваться», заявив, что она ничего общего с этими лицами не имеет.
«Екатеринославская группа рабочих анархистов-коммунистов» заявляет, что вышеуказанные лица действительно ходили от имени Группы и что «Группа анархистов-коммунистов» считает гораздо более последовательным получать партийные средства от буржуазии, вместо того, чтобы обирать с рабочего люда последнюю копейку, и гораздо более честным выступить открытыми врагами буржуазии и требовать у буржуа денег на антибуржуазную пропаганду, чем пресмыкаться и кланяться буржуазным кошелькам за добровольными пожертвованиями, как то делают партии социал-демократическая и социал-революционная.
К тому же, являясь единственной партией, защищающей теперь истинно интересы пролетариата, зовущей его на немедленную решительную борьбу не только против политического, но и против экономического рабства, анархисты-коммунисты хорошо знают, что не могут рассчитывать на добровольную поддержку со стороны буржуазии, как другие партии (социал-демократы и социал-революционеры), зовущие пролетариат проливать кровь за буржуазную революцию и таким образом играющие на руку буржуазии.
Поэтому выражения «хулиганство» и «черная сотня» совершенно неуместны, а шантажом называется не открытое требование денег с определенной целью, а сбор денег на одни цели и употребление их на другие, как то заведомо практиковали во веки веков и еще практикуется социал-демократической рабочей партией. Средством же борьбы подобные частичные экспроприации анархисты-коммунисты никогда не считали и прибегают к ним только как к самому честному способу приобретения партийных денег.
Высказываясь категорически по этому поводу в настоящем Заявлении, мы требуем, чтобы оно было напечатано целиком, и считаем вся кую полемику прекращенной, а относительно выражений «хулиганство» и «черная сотня» требуем личного объяснения с автора Заявления.
«ЕКАТЕРИНОСЛАВСКАЯ ГРУППА РАБОЧИХ А.-К.».
Екатеринослав. 30 ноября 1905 г.
ГАРФ. Ф. 1129. On. 2. Д. 1352. Л. 1.
№ 67. ТОВАРИЩИ РАБОЧИЕ
Вы, верно, знаете из газетных сообщений о террористическом акте. Он был совершен товарищем анархистом в магазине одного из видных одесских кровопийц – буржуев, купца Зусьмана96. Товарищи! Вы знаете подробности этого акта, и мы не будем на них останавливаться. Заметим только, что мы глубоко сожалеем, что в числе пострадавших было несколько приказчиков. Мы же, со своей стороны, постараемся осветить этот акт, то есть, сделать то, чего не могла и никогда не сумеет сделать буржуазная пресса, стоящая всегда на страже прав буржуазии, защитница частной собственности. Мы, анархисты-коммунисты, горячо приветствуем отважного товарища, дерзнувшего поднять руку на собственность эксплуататора Зусьмана. Мы горячо приветствуем подобного рода акты, потому что мы, анархисты, враги частной собственности, потому что мы злейшие враги всех эксплуатирующих, всех паразитов, живущих кровью и потом рабочих. Мы, анархисты-коммунисты, не преклоняемся перед золотым тельцом буржуазии, как это делают социалисты-государственники, мы не проповедуем, подобно им, неприкосновенность частной собственности. Открыто и смело призываем мы всех угнетенных, всех голодных к гражданской войне. Мы объявляем гражданскую войну всему существующему строю, мы объявляем ее теперь же, и в основу ее мы кладем великий и плодотворный принцип экспроприации. Мы не прячем этот великий лозунг – экспроприацию, как это делают социалисты всех оттенков, мы проповедуем его везде и всюду, и к нему зовем мы всех рабов и безработных. Это, в частности, мы признаем для целей нашей организации. Щадя капиталы для буржуазии, социалисты-государственники для целей своих организаций обкрадывают рабочих – членов своих организаций взносами и таким образом выколачивают у полуголодного рабочего те несчастные гроши, которые не отняты были нашими эксплуататорами и заботливым правительством. Вот что говорят по этому поводу киевские социал-демократы в своем листке к рабочим: «Не доедайте, собирайте гроши, на которые вы купите себе социальную рубаху»97. А вы, стоящие наверху комитетчики, которым перепадает немалая часть этих крох, знаете ли вы, что значит не доедать для и без того полуголодного рабочего? В исключительных случаях признают наши буржуазные социалисты и экспроприацию для организации, но об этом они умалчивают, они стараются затушевать ее, чтобы не вызвать слишком обостренных отношений с буржуазией. Мы же, анархисты-коммунисты, не заигрываем перед буржуазией, мы не признаем никаких сделок с нею, мы не просим у буржуазии поддержки, а открыто требуем у нее столько, сколько оказывается необходимым. Пощада побежденным и смерть врагам, выступающим против нас, призывающим для защиты полицию. Смерть буржуям, провокаторам!
Вот лозунг, которым мы руководствуемся. Пусть широкой волной разольются повсюду подобные акты. Буржуазия уже чует, что час расправы близок, что близок час ее гибели. Она уже дрожит, она мечется, как зверь в клетке, она ухватывается за все, в чем видит свое спасение. Но тщетно все. Спасения нет. Близок день народной расправы. Близок день всеобщей экспроприации.
Да здравствует всеобщая экспроприация!
Да здравствует вольная анархическая коммуна!
ФЕДЕРАТИВНАЯ ГРУППА ОДЕССКИХ A.-К.
(ФЕДЕРАЦИЯ ГРУПП ОДЕССКИХ АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ)
[Декабрь 1905 г.]
ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок. Гектограф (14,1×32,1). ЦГИА Украины (Киев). Ф. 838 – Коллекция листовок. On. 2. Д. 1052. Л. 4. Гектограф.
№ 68. ОДЕССКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
КО ВСЕМ РАБОЧИМ И РАБОТНИЦАМ
Дух разрушающий есть в то же время созидающий дух. М. Бакунин
Суд пришел! Суд не милостивый, но правый, грозный, уничтоживший виновников несчастья тружеников, ибо мы, рабочие Анархисты-Коммунисты, не знаем пощады для кровопийц.
17 декабря грянул гром! То бомбы Анархистов-Коммунистов ворвались в вертеп буржуев, и место, где они обжирались на награбленные деньги у рабочих, место, где они предавались роскоши и покою среди сотен тысяч голодных, бездомных, неодетых, забытых, место пира превратилось для них на этот раз в место смерти.
Кофейня Либмана на углу Дерибасовской и Преображенской, – богатейшая обжорка буржуазии, где кровь рабочих претворялась во вкусные блюда для утехи кровопийц, – кофейня эта должна говорить рабочим больше, чем слова всех краснобаев98. Товарищи рабочие! Весь мир – эта одна громадная кофейня для утехи буржуазии. Рабочие только чрез окна кофейни Либмана могли видеть, как обжираются буржуи, но для них, рабочих, вход в кофейню был закрыт. В целом мире происходит то же самое: рабочие являются только зрителями всех тех благ, которые добыты их кровью и потом, а настоящими господами являются богачи-эксплуататоры. Одну кофейню Либмана могут уничтожить и отдельные личности, мировую же кофейню буржуазии могут и должны уничтожить только все рабочие.
За дело же, товарищи! Только такая борьба с вашими истинными кровопийцами, только уничтожение их или победа над ними, только прямой захват фабрик, заводов, орудий производства, земель и всех богатств мира даст рабочему сразу и уничтожение частной собственности, и всякой власти. Никакая перемена правления не улучшит вашего положения. Вместо власти самодержавия наступит власть буржуазии, а рабочий останется тем же рабом, тем же обездоленным. Только борясь против собственников и нападая на их собственности, вы захватите все богатства мира и устроитесь без господ и властей, на началах истинного равенства и братства, – на началах анархического коммунизма.
Товарищи рабочие! Достаточно уже политические болтуны морочили вас. Довольно! Пора пойти по истинному пути – пути уничтожения частной собственности и всякой власти. Пусть этот акт послужит вам примером для вашей дальнейшей борьбы за свое полное экономическое и политическое освобождение! Пусть такие акты станут обычным явлением в освободительном движении рабочих и вызовут на такие акты всех голодных, всех обездоленных и придадут силу и решимость их действиям! Пусть террор личный и массовый широкой волной разольется по всей стране! Пусть буржуазия чувствует, что восстал, наконец, рабочий класс не для игры с ней в политику, а для полного ее уничтожения и захвата ее собственности!
Такова должна быть борьба обездоленных и голодных, и только такая борьба приведет их к цели – к устройству анархических коммун!
Да здравствуют же нападения на буржуазию!
Да здравствуют же нападения на частную собственность!
Кончается первая годовщина со дня смерти рабочего-анархиста НИСАНА ФАРБЕРА, погибшего 6-го октября 1904 года в Белостоке. По различным соображениям мы не могли опубликовать его имя.
Нисан родился в 1886 году в местечке Порозове (Волоковского уезда, Гродненской губ.) в семействе бедняков-евреев. Мать его скоро умерла, а отец был принужден влачить нищенскую жизнь, живя при местной синагоге. Ребенок отдан был на воспитание в чужую семью. Восьми лет он уже был в еврейской школе в Белостоке и вел бедную жизнь, кое-как поддерживаемый благотворительным обществом. Не имея дальше возможности учиться, ребенок через два года поступил учеником в пекарню. Здесь он познал весь ужас жизни ребенка-рабочего. В душной, темной комнате, под брань надсмотрщика, на побегушках у него, приходилось работать от зари до зари, по 18 часов в сутки – с среды до пятницы без отдыха… Наконец, Нисан «выучился», пройдя суровую школу труда, и стал подмастерьем.
Зная жизнь пролетария, жизнь, полную невзгод и лишений, юноша чутко относился ко всему, касающемуся рабочего дела. Весь досуг, все часы и минуты, урванные у каторжного труда, он посвящал книгам. Он знал только жаргонный язык и воспитывался исключительно на еврейской революционной литературе. К этому времени, в 1903 году, началась в Белостоке анархическая пропаганда. Анархисты являлись на митинги, массовки, организуемые бундовцами и польскими социалистами. Шли горячие дебаты. Пылкий, чуткий Носель сразу примкнул к анархизму и оставался верен ему до конца. Он отдался движению всей душой. Не было буквально ни одного собрания, где бы он ни выступал, горячо дебатируя с бундовцами, нападая на их парламентаризм и легализаторскую тактику.
Первыми настольными книгами его были: Себастьян Фор «Человек», «Преступник против преступника», Э.Малатеста «Анархия», [С.]Яновский «Азбука Анархизма». Идеи их он пропагандировал широкой массе. Смелый, решительный, он был всегда впереди во всех стычках с полицией.
В 1904 году в Белостоке царил кризис. Тысячи безработных были выброшены на улицу. Изнуренные голодовкой, рабочие просили хлеба. Нисан все это видел, близко принимая к сердцу. Его мучила проклятая жизнь, и он думал: «Когда мы, рабочие, страдаем от кризиса, когда царит безработица и нет хлеба – мы должны идти и брать все необходимое». Слово у него не расходилось с делом. И вот в одно утро мы видим его на базаре, среди массы безработных… Он говорит, он увлекает толпу… Он предводительствует ею. Безработные нападают на богатые булочные и магазины, забирая хлеб, мясо и прочие продукты. Замеченный полицией, он вскоре, как «зачинщик», был арестован. Его везут в тюрьму; оттуда отправляют поэтапу, как безработного, на родину. Много так тогда было выслано рабочих из Белостока! Такова была тактика полицмейстера.
Через несколько времени Нисан снова в Белостоке, на этот раз нелегально. Зная по опыту нужду в тюрьме, он с товарищами «экспроприирует» хлеб и пищевые продукты для раздачи заключенным политическим и уголовным. Во время такой передачи через забор он снова арестован. На этот раз его жестоко избивают в участке. Он кашляет кровью. Отсидев несколько времени, он снова идет по этапу. И так в течение нескольких месяцев он шесть раз высылался и опять приезжал обратно. Его избивали в полиции, сажали в тюрьму. Арестанты, хорошо знавшие «Неселя Черного», подшучивали над ним, говоря: «Он опять у нас на свидании».
Так прошло лето. .Осенью положение безработных еще ухудшилось. Особенно оно было ужасно у людей с фабрики Авраама Когана. Этот эксплуататор был неумолим и дольше всех буржуа противился исполнению требований рабочих. Он и явился организатором фабрикантов для борьбы со стачечниками. При помощи полицмейстера он выписал из Москвы несознательных рабочих «штрейкбрехеров», которые и заступили место бастующих белостокских ткачей. Организация Бунда послала на фабрику отряд (в 28 человек), чтобы «снять» с работы изменников рабочего дела. Они набросились на работавших и порезали на двух станках сукно. «Штрейкбрехеры» ответили избиением пришедших при помощи железных вальков. Один бундовец пал замертво, остальные бежали. Явилась полиция и произвела аресты. Положение забастовщиков стало еще безнадежнее. Голодовка сделалась хронической. Ее уже не могла предотвратить филантропия местных либералов, организовавших из боязни «голодного бунта» даровые столовые.
Нисан все это видел. Ненависть кипела у него в груди, и он решился отомстить главному виновнику. В праздник «Судного дня», среди многочисленной толпы, утром в синагоге он нанес два удара кинжалом в голову и в грудь Аврааму Когану. Последний упал, обливаясь кровью. Нисан скрылся.
Это был акт антибуржуазного террора99; рабочие поняли, что анархисты протестовали им против капиталистической эксплуатации. «Голодные, безработные – вы, чья жизнь полна нищеты и страданий, – идите и поражайте тех, кто пьет вашу кровь, сосет ваши нервы, кто живет, наслаждаясь, когда вы гнетесь под ярмом непосильного труда или когда вас выбрасывают на мостовую, как ненужную ветошь. Смерть капиталистам! Смерть паукам пролетариата!» Так говорило это покушение, к такой борьбе звал своим примером Нисан братьев-пролетариев.
Несколько недель спустя новые жертвы, новое насилие… Был праздник «Кущей». В лесу бундовцы организовали митинг. Он был настигнут полицией с полицмейстером во главе… В безоружную толпу стреляли… До 30-ти рабочих и работниц было ранено. Все бежали. Представители государства, эти верные псы капиталистов, запятнали себя новою кровью рабочих. Молчать было невозможно.Пусть бундовцы резонируют, обещая царизму все небесные кары, – надо ответить теперь. Но как?
Об этом подумал Нисан. Он сам приготовил македонскую бомбу и 3-го октября, на окраине города, у парка «Зверинец» произвел опыт. Произошел взрыв, слышный далеко в окрестности. Уверенный в успехе, Нисан 6-го октября вошел в первую полицейскую часть. Он надеялся застать здесь всю свору с полицмейстером во главе. Его не было. Медлить было опасно… Движение руки, и бомба брошена. Раздался оглушительный взрыв. Среди шума падающей мебели, звона разбитых стекол, в дыму, внутри комнаты валялось несколько обезображенных тел. Были ранены: полицейский надзиратель, двое городовых, секретарь полиции и два посетителя-буржуа.
Но и сам Нисан погиб, сраженный осколком бомбы…
Прошел год. Анархическая пропаганда в Белостоке усилилась, акты социального террора участились, движение пошло далеко вперед, – но рабочие-анархисты никогда не забудут своего товарища, первого борца-пионера. И когда они пойдут на штурм буржуазии во имя социальной революции, его страдальческий образ будет в их мыслях, как и образ всех погибших во имя анархизма.
Спи же, товарищ, и знай, что ты будешь отомщен, что твоя ранняя смерть – эта жертва рабочему делу, воодушевит нас на энергичную борьбу. Пусть она усилит интенсивность наших действий! Пусть трепещет буржуазия! Пусть даже смерть наших братьев вселяет в ее ряды панику и дезорганизацию!
Черное Знамя: Издание группы «Черное Знамя». Б.м., 1905. № 1. Декабрь. С. 8–9.
№ 70. ЧЕРНОЕ ЗНАМЯ
Под Черное Знамя на бой, на великий бой зовет трудящуюся массу революционный коммунистический анархизм.
На бой – с частной собственностью во имя коммунизма, с государством – во имя свободного федерализма!
На бой с принудительным правом во имя свободного договора, с умственными и наследственными привилегиями – во имя равенства!
Слабым и беззащитным был некогда человеческий род. Робко и беспомощно озирался он вокруг, где могучие силы мертвой природы как бы столпились, чтобы еще резче оттенить его, человека, ничтожество. Еще слабо мерцающий разум только и мог, что констатировать это бессилие. И человек, придавленный диким могуществом природы, покорился ей, признал ее власть – обоготворил ее.
Это бы период архии (власти) космических сил над человеком.
Все более разрастался человеческий род, разрывались узкие рамки… Все более становилось необходимым покорить эти стихийные силы.
И, под влиянием инстинкта самосохранения, человек все более освобождался из-под власти стихии. Это был долгий, мучительный, богатый поражениями путь, много сил поглотила борьба, но она увенчалась победой человека: он покорил природу, познав ее тайны, он поместил между собой и ею коллективную силу, свой разум – орудия производства.
И казалось бы, что отныне человеческий разум господствует, что страничка рабства навеки вырвана поступательным ходом общечеловеческой культуры. Так ли оно?
– «Нет единого Рима: есть Рим господ и Рим рабов!» Нет и единого человечества, нет единой цивилизации!
Ибо уничтожение архии космических сил сопровождалось архией социальной, господством человека над человеком – классовым господством. И среди шума и блеска культуры, гигантского, поистине титанического роста техники, бурной и тревожной работы мысли – среди всего этого блеска грязное, в пыли, измученное непосильным трудом, отупевшее от беспримерных мук, лежало трудящееся человечество. Ибо вся победа над мертвой природой куплена ценой порабощения имущими живой силы, живой материи.
И рабы, на свое несчастие, так же часто обоготворяли господ, как некогда человечество – природу, с тою лишь разницей, что класс господствующих сознательно во все века старался и старается привить рабам чувство религиозного уважения к себе.
Они говорят: «На нас – отблеск божественного сияния, господство – наше “божественное право”. Мы – носители разума, мы вырвали человечество из объятий варварства, озарив лучами культуры!»
И рабы слушались, преклонялись, все больше погружаясь в рабство. А когда нельзя было выносить более голода и приниженности и когда рабы бешено и неукротимо бросались на врагов, господствующие классы говорили себе: «Надо их укротить привлечением в наш храм, пусть раб вообразит, что здесь и его Спаситель, и его Бог; создадим ему иллюзию единой нации, скрыв противоположность классовых интересов – громоотвод для собственности и государства».
Загудели гуманные колокола, засвистала-защелкала «свободолюбивая» буржуазная мысль: оставляя пролетариат в экономическом и умственном порабощении и спокойная за свое господство, она «дает» им «юридические свободы», «демократические гарантии», говоря: «Отныне ты свободен! Отныне ты – гражданин! У нас одна вера – Цивилизация, одна ценность – Демократия! Обнажим же меч для защиты этих общенациональных благ!»
И рабы обнажали и обнажают меч в защиту враждебного им строя, скрепляли своими же руками тяжелую цепь.
Но чересчур сильна была нужда, чтобы борьба не возгорелась опять. И рабы восстают, борются, грозя свержением кумиров.
И из этих, в различные исторические периоды возникавших, протестов, из этой постоянной, то возгорающейся, то на время утихающей борьбы рабочих и вырос анархизм.
Его дело: усугубить революционно-насильственный дух восстающих, действиями разрушая сказки об единой нации; руководить борьбой рабочих и босяков за отдельные требования, расширять подобную борьбу, видя в этом расширении и углублении ее средство для дальнейших, еще более грозных наступлении, – словом, фактами показать, что «нет единого Рима – есть Рим господ и Рим рабов». И между ними не должно быть ни мира, ни перемирия. Только Черное Знамя должно развеваться, суля гибель и смерть врагам трудящихся!
Черное Знамя должно развеваться, призывая массу:
«На бой – с частной собственностью во имя коммунизма, с государством – во имя свободного федерализма!
На бой – с принудительным правом во имя свободного договора, с умственными и наследственными привилегиями во имя равенства!»
ИЗДАНИЕ ГРУППЫ «ЧЕРНОЕ ЗНАМЯ» (ЖЕНЕВА)
Декабрь 1905 года.
Черное Знамя: Издание группы «Черное Знамя». Б.м., 1905. № 1. Декабрь. С. 1.
Три врага есть у народа. Его первый враг – голод. Второй враг – невежество, его третий враг – страх.
Голод – сделал его вьючным животным. И невыносимо тяжела его ноша. Но сильны удары кнута. И он терпит. И обливается потом кровавым. И вместе с слезами он пьет эту кровь.
Голод гонит крестьянина и рабочего, мужчин и женщин, стариков и детей на рынок рабов и заставляет кричать их:
Купите рабочего. Мы продаем себя целиком – и тело, и душу, и совесть.
Покупайте дешево – мы будем работать на вас до исступления, до пота десятого, мы оденем ярмо на себя и будем целовать ваши ноги… Покупайте рабочего – дешево-дешево…
Мы просим не много – лишь хлеба настолько, чтобы не околеть, да жалких лохмотьев, чтоб прикрыть наготу.
И торгует народ.
И стая хищников, богатых и сильных людей, слетается.
И покупают рабочую силу, рабочую душу…
Полны заводы, фабрики, копи, полны веселые дома.
И стон раздается повсюду…
Но многие остались… некупленными. Богатые и сильные оставили их, чтоб иметь их в запас, чтобы сказать своим рабам: «Берегитесь, мы возьмем других на ваше место», – чтоб крепче держать вожжи в руках, чтобы чувствительно бить рабочих-скотов…
Для этих – голод не знает пощады.
Он в помощь зовет тиф, холеру, цингу и косит народ.
И ужас, отчаяние внизу…
И стонет народ…
* * *
Его второй враг – невежество.
Пируют богатые…
Яствами полны столы их, реками льется вино. И собакам своим они бросают больше, чем людям-рабам….
Золотом их блещут одежды, весельем сверкают глаза.
Их дети здоровы, обуты и сыты…
И сотни тысяч рабов трудятся всю свою жизнь, чтобы доставать этим детям богатых игрушки красивые…
И тысячи рабочих детей чахнут на фабриках, босые, голодные, жалкие…
Их жены не знают забот – все делают слуги. Им не надо работать – куплен рабочий с его женой и детьми.
Нужно только его погонять, да бить побольнее, чтоб отдыха не знал.
А народ видит все это и думает: «Так и должно быть – он господин и хозяин, я его подданный – раб».
И думает он так, потому что невежествен.
* * *
И приходят к нему священники и говорят ему: Мы знаем, что вам предлагают и царство небесное, что последние будут первые на нем. И за то, что мы говорим вам это, – вы платите нам часть труда своего.
И народ слушает и верит.
И гнет свою спину на полях и лугах под зноем… дышит отравленным воздухом в мастерских и заводах, как крот роется в землях богатых, чтобы заплатить служителям Бога.
И делает он это, потому что невежествен.
* * *
И приходят к нему сильные мира и говорят ему: Мы защищаем тебя от твоих врагов, чтобы ты мог свободно работать. И ты нам должен платить. И своих сыновей – ты нам должен давать для войны с врагами.
И верит народ.
Кровью он обливается, чтоб подать платить, и детей своих посылает на верную смерть.
Он делает это потому, что невежествен.
* * *
И все живут трудами его рук, все у него на шее сидят – фабрикант и помещик, поп и ученый; все питаются кровью его.
И его презирают и топчут ногами, и издеваются над ним – простаком.
И народ – этот большой и наивный ребенок – не понимает, что тунеядцы все эти люди, его покупающие, властные над телом его и душой, что нужно свергнуть господ, нужно равенство, богатство, нужно знание, что воля нужна. И стонет и терпит народ.
* * *
Его третий враг – страх.
Стоять у раскаленной печи, брызжущей тысячами искр горячих, работать в шахтах сырых, где всегда обвалом, пожаром или удушливым газом грозит, – не боится народ.
Убивать на войне и подставлять себя под пули врага – не страшно но ему.
Но под ударами своего господина, помещика, фабриканта или чиновника он упорно молчит, скованный страхом…
Землю его отбирают, и ею торгуют, как вещью. Полны хлебом амбары господ. Народ голодает и молчит.
Целые деревни и села терпят гнев одного. Тысячи боятся не немногих, боятся восстать против них, отнять у них землю, прогнать с нее тунеядцев, вернуть себе веками ограбленное.
Он молчит, скованный страхом.
* * *
На фабриках ему платят гроши те, кто наживают миллионы трудом и потом и кровью народа.
Десятки и сотни тысяч рабочих работают лишь на несколько фабрикантов богатых.
И спокойно жируют они.
Потому что трусит народ.
* * *
Полны магазины одежды для богатых людей. И деньги, у рабочих ограбленные, меняют на бархат и шелк, народ ходит в лохмотьях, видит все это и… глупо молчит.
* * *
На плаху ведут его сыновей за то, что любили народ, вселяли в него смелость и силу.
И толпы народа кругом.
И не дрогнет рука, чтобы напасть на врагов и вместе с друзьями своими бороться за равенство, братство, свободу. И торжествует палач.
* * *
Есть три врага у народа – голод, невежество, страх.
№ 72. РУССКО-ПОЛЬСКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
ВОЗЗВАНИЕ КО ВСЕМ ТОВАРИЩАМ АНАРХИСТАМ
Товарищи! Наступил давно ожидаемый момент: революционная эпоха в России началась, и движение расширяется с каждым днем. Но не думайте, что революция, начавшись сегодня, завтра придет к концу. Нет! История таких примеров не знает. Настоящая революция в России, которая является как бы зеркалом всех прежних революций, так скоро не кончится! И в такой момент, когда революция начинает развиваться, для нас, рабочих, живущих за границей, не имеющих возможности лично принять участие в этой борьбе, преступно сидеть сложа руки и равнодушно смотреть на то, что происходит на нашей родине.
Для нас, анархистов, теперешняя революция имеет гораздо большее значение, чем все прежние, так как она послужит ударом для реакции всей Европы и создаст необходимые элементы для социальной революции.
Мы очень многому научились из прошлых революций и видим их результаты. Зато мы ждем от теперешней революции гораздо больше, чем нам дали все происходившие до сих пор революции. Но одними ожиданиями ничего не сделаешь, – нужно дело; а дела теперь очень много. Поэтому мы требуем от вас, товарищи, делать все, что только можете.
Мы образовали группу с целью создать теоретическую и популярную литературу на польском и русском языках и вместе с тем помогать распространению анархических идей в Русской Польше.
Итак, начало сделано. Мы обращаемся к вам, товарищи: Где бы вы ни жили – в Англии, Америке, Швейцарии, Париже и т.д. – помогайте нам! Помогите построить храм свободы. Поддержите, чемможете, молодое движение. Не забывайте, что первый шаг очень труден, – но его нужно сделать. Наша группа сильно нуждается в средствах; во всех письмах от нас требуют литературу, и, имея первое, то есть средства, мы можем создать второе – литературу. Мы исполним нашу задачу; если вы не откажете нам в вашей помощи. Мы выпустили подписные листки на разных языках, – и опять обращаемся к вам, товарищи: где бы вы ни находились, выпишите себе эти подписные листки (на каком для вас удобном языке)101, собирайте, где и сколько можете, и вы увидите развеваемое знамя анархизма в Русской Польше.
РУССКО-ПОЛЬСКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
Хлеб и Воля. [Женева], 1905. № 24. Ноябрь. С. 12.
№ 73. ВИЛЕНСКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
ПО СЛУХАМ – С РАЗРЕШЕНИЯ НОВОПРИБЫВШЕГО ГУБЕРНАТОРА ГОТОВИТСЯ В ВИЛЬНЕ ПАТРИОТИЧЕСКАЯ МАНИФЕСТАЦИЯ
Дух разрушающий есть в то же время и созидающий дух! Бакунин
Товарищи рабочие! Нам всем хорошо известен этот черносотенец губернатор как организатор погромов, как лютый зверь в облике человека, из той шайки сволочей и паразитов, которая уже вдоволь насытившись грабежом и насилием, которая превратила Манчжурские поля в огромное кладбище и всю страну в душные казематы, где задыхаются все, и весь рабочий и неимущий крестьянский люд в особенности. И когда эти истощенные скелеты – рабочие и весь задавленный народ издали предсмертный стон – «мы задыхаемся», нам ответили пулями и картечью. Этой дикой разбойничьей шайке мало того, что она сотни лет купалась в роскоши и из черепов наших трупов пила нашу кровь, и она к своей излишней роскоши прибавила еще одно довольствие купаться в нашей крови. Пользуясь темным и голодным отбросом массы из крестьянства и полиции, пользуясь забитым и заживо похороненным в душной казарме солдатом, эта разбойничья шайка покрыла всю страну трупами, превратила ее в огромное море крови! До сих пор эта дикая оргия воздержалась устроить в Литве и Польше погромов, опасаясь смелого отпора наших крестьянских товарищей, всего польского и литовского населения. Но новоприбывший губернатор – этот типичный и безмозглый черносотенец – думает, что ему удастся и здесь в Вильне устроить погром, и с этой целью разрешил патриотическую манифестацию. Но мы уверены, что рабочие города Вильны не допустят до такой гнусности и, как истинные революционеры и всякую мерзость этих сволочей, задавят в зародыше.
К оружию, товарищи, к оружию Виленское население!
Мы, анархисты-коммунисты, заявляем, что готовы дать полный отпор всеми средствами и во всех видах! Объявляем смертный приговор всем тем из полицейских, кто осмелится принять участие в этой мерзкой и гнусной затее. Призываем всех борцов за свободу под черным знаменем анархистов-коммунистов к смелой и решительной атаке!
(Копия рукописного воззвания, обнаруженная 10 ноября 1905 г. в г. Одессе у анархиста-коммуниста Нисона Бейлина)
…Всех, которые не могли приспособиться к жизни, всех выкинутых за борт, потерявших уже человеческий облик, но сохранивших в себе душу чуткую, способную возмущаться невинным злом, эксплуатацией и насилием, вас всех мы зовем к смелой прямой борьбе за лучшее человеческое будущее, за счастье людей, зовем вас к разрушению старого мира, мира гнета и эксплуатации, мира плача и скорби, и к созиданию на его развалинах нового мира без господ и хозяев, мира труда и радости. Пусть это воззвание служит призывом к могучей революционной борьбе, пусть будит заглохший в вас дух возмущения, сбросит нависшие над вами туман и разные предрассудки, поднимет вас на борьбу с причиной всех ваших бед и несчастий – на борьбу за уничтожение частной собственности и государства.
…Но, восстав, рабочий люд подпал под влияние разных политиканов, которые повернули его силы в сторону, дав им направление, не соответствующее их кровным интересам. Все эти научные социалисты, а на самом деле отрядки буржуазных интересов, утверждают, что революция должна быть исключительно пока буржуазной, то есть, она должна дать возможность эксплуататорам развить все их хищнические силы. Эти политиканы, поставившие грядущую в России революцию в узкие рамки свержения самодержавия и заменыего новым правительством, утверждают, что революция не может и не должна пойти дальше положенных ими рамок. Самым крупным экономическим средством рабочих, как всеобщей стачкой, пользуются для проведения разных политических реформ. И что же мы видим. Тысячи загубленных жизней в Петербурге, Москве, Варшаве и Одессе, море пролитой рабочими крови, и за что – за дело своего врага – буржуазии, за замену одной власти другой, борются они за то, чтобы остались во всей своей неприкрытой наготе два главных зла старого мира – частная собственность и власть.
Ноябрь 1905 г.
ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1905. On. 235. Д. 20. Ч. 16. Л. 59–60.
№ 75. КО ВСЕМ ТРУДЯЩИМСЯ
Дух разрушающий есть в то же время дух созидающий.
Да здравствует политическая свобода! Этот клич раздается теперь из уст русских революционеров, стремящихся к свержению самодержавия и постановке парламента.
Товарищи! Горький опыт долголетней борьбы показал нам путь к истинной борьбе, к борьбе плодотворной…102 …стоящая для защиты всей трудящейся массы, а не служить пушечным мясом для интересов буржуазии, которая с падением самодержавия и восстановлением парламента развязывает руки, себе на голову, тех же рабочих, которые боролись и клали свои головы для освобождения народа. Товарищи! Мы видим наглядный пример там, где трудящийся народ завоевал себе свободу и отдал ее на попечение буржуазии, то есть, постановил себе парламент, куда проникли защитники капитала и, на голову же рабочей массы, постановляют себе законы, стоящие для защиты интересов капиталистов. В Западной Европе при парламенте, нет ли там сотней тысяч голодных и безработных рабочих, которых так же расстреливают, когда они заявляют свой громкий протест. Что же получил рабочий взамен тех жертв, которые отдал, борясь политически? Что же дает нам политическая свобода? Зачем вести себя в заблуждение? Что нам мешает более сознательно оглянуться и придти наконец к одному выводу, что истинный враг нам есть Капитал, на котором и основывается всякое правительство. Правительство, будь оно самодержавным, конституционным или демократическим, оно преследует единственную цель – всячески защищать Капитал.
Товарищи! Вся та либеральная буржуазия, которая так расхваливает борцов за лучшую жизнь, при устройстве парламента самапостарается, как бы захватить теплое местечко в нем, и тогда все это буржуазное правительство опять захватит власть в свои руки и будет служить для своих интересов, а весь трудящийся класс предадут за тридцать серебреников.
А потому мы, Анархисты-Коммунисты, против всякой власти, нам она противна, потому что мы прекрасно понимаем, что никогда, никогда не может осуществиться счастье народа, пока будет существовать начальник и подчиненный, богатый и бедный, имущий и неимущий. А потому, товарищи, нам нужна борьба экономическая, то есть, нам необходимо бороться с капиталом, который создает себе защитников в лице разных правительств. Собственность капиталистов не есть святыня направленная, как это проповедуют господа-социалисты, а она вся собственность, все богатства, фабрики и заводы, рудники, земля и орудия производства принадлежат нам, рабочим, потому что мы, рабочие, своими мозолистыми руками создали все богатства и блага жизни, но для других, а не для себя. А потому, товарищи, мы призываем вас к борьбе с вашими ненавистными угнетателями-хозяевами, и при забастовке не ждать каких-либо подачек от них, между тем, когда они сообща с властью вырывают из рядов наших лучших борцов.
Мы должны захватить все то, что создано Нами, рабочими мозолистыми руками, а на насилие мы должны отвечать насилием, тогда мы должны разрушить ненавистные нам блага, награбленные капиталистами, и над обломками рухнувшего капиталистического строя Мы устроим светлую жизнь! Жизнь равную и сытую, где не будет хозяев и угнетенных, начальников и подчиненных, и где все будут равны, где будут работать по силам и получать по потребностям. Такую жизнь мы называем Анархической Коммуной, а потому:
Долой Угнетателей!
Долой ненавистный нам капиталистический строй со всеми его защитниками!
Да здравствует восставший против власти и гнета народ! Да здравствует Анархизм-Коммунизм!
ОДЕССКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ.
1905 г.
Типография группы.
Отпечатано 10 000 экземпляров.
Разите же врагов не уставая,
Разите смелою рукой, и будет
Вам та ненависть святая
Священнее любви святой!
В то время, когда безработица свирепствует по всем городам России, когда рабочие умирают от голода, холода и разных болезней, вызванных голодом, шайка богачей, эксплуататоров, на деньги, добытые потом и кровью работников, не перестает кутить, пить и развратничать в свое удовольствие. Эта шайка подлых кровопийц, чувствуя за собою поддержку Государства, этого угнетателя всякого проявления живой мысли, полагает, что она находится в полной безопасности, что ее деяния вполне безнаказанны. Но нет, оказалось, что и на них, кровопийц, находится суть и расправа, что есть, люди, которые решаются нарушить и их спокойствие, наказывать и их за их деяния. Ряд бомб, брошенных в кофейную Либмана103, в то время, когда вся эта подлая, жадная свора набивала свою утробу кофем и шоколадами, показал, что народные мстители проснулись и взялись за работу. Владельцам частной собственности было сделано первое предостережение.
Осталось Государство. То самое Государство, которое с первого же дня своего существования только на то и тратило свои силы, чтобы убить в человеке его волю, его разум, его душу и даже его жизнь, и что эта жизнь, наполненная одними роковыми «не сметь!» Не сметь думать, не сметь любить и ненавидеть, не сметь даже покончить с этой скотской жизнью потому, что и самоубийством кончать никто не имеет права.
И вот те самые мстители, анархисты-коммунисты, которые Либманским актом показали, что не всегда для сытой, заплывшей салом и жиром буржуазии будет масленица, что и для нее настанет день расправы, когда вся обозленная, голодная, угнетенная и эксплуатируемая масса рабочего люда восстанет для завоевания своих человеческих прав, права на жизнь и права свободно развиваться; эти самые мстители задумали показать, что и защитники частной ее собственности, представители государственной власти, не вечно будут безнаказанны. В понедельник, 6-го марта в 11 часов 10 минут утра в Жандармском управлении, в том органе власти, который энергичнее всех душил своими выхоленными руками все живое, человеческое, раздался взрыв. То взорвалась адская машина, которая имела целью уничтожить эту банду народных душителей104. Этим актом товарищи, анархисты-коммунисты, показали, что не только владетели частной собственности, нажитой ложью долгих лет эксплуатации, грабежа инасилия, но и все ее защитники не избегнут кары народной и что народные мстители взрывами бомб, выстрелами революционеров ни на минуту не дадут успокоиться алчной шайке хищников, не дадут им забыть о том, что близок день, когда народ, вооружившись, восстанет под черным знаменем анархизма на завоевание своих прав и новой лучшей жизни.
Смерть буржуазии и представителям Государства!
Да здравствует АНАРХИЯ и КОММУНА!
ОДЕССКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ.
Март 1905 г.
ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1906. On. 233. Д. 20. Ч. 18 пр. Л. 40–41.
№ 77. КОПИЯ ПИСЬМА, ИЗЪЯТОГО АГЕНТУРНЫМ ПУТЕМ, ПОСЛАННОГО НИКОЛАЕВСКОЙ ГРУППОЙ АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ ВЛАДЕЛЬЦУ МАНУФАКТУРНОГО МАГАЗИНА КУПЦУ ЕВТИХЕЕВУ 2 АПРЕЛЯ 1906 года105
г. ЕВТИХЕЕВ
НИКОЛАЕВСКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ ПОРУЧАЕТ СВОИМ УПОЛНОМОЧЕННЫМ получить от Вас пятьсот рублей (500 руб.), которые Вы должны принести в Четверг 4 мая к 8 до половины 9-го часа вечера по Фалеевской улице между Херсонской и Рыбной. Помните, что в случае ареста, засады, или отказа Вам грозит смерть и полное разрушение Вашей собственности. То же самое Вам грозит, если Вы не явитесь на назначенное место. Помните, что Вы должны придти один. К вам подойдет человек и спросит: «Не знаете ли вы “Богатства”» – и ему Вы дадите ответ.
НИКОЛАЕВСКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ.
ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1906. On. 236. Ч. 1. Д. 20. Ч. 15. Л. 30.
№ 78. ГРУППА ЧЕРНЫХ ВОРОНОВ (г. ОДЕССА)
г. ФЕРБЕРОВ
ГРУППА ЧЕРНЫХ ВОРОНОВ имела честь на днях посетить Вас с целью конфискации Вашего капитала. Благодаря поднятому Вами и Вашей прислугой крику группа принуждена была удалиться, не прибегнув к жертвам.
Теперь, во избежание террора, группа поручила своему уполномоченному «ТВЕРДАЯ РУКА» получить с Вас шестьсот рублей (600 руб.).
В случае отказа или ареста одного из уполномоченных группы, Вам грозит смерть и полное разрушение Вашей собственности.
ГРУППА ЧЕРНЫХ ВОРОНОВ по предводительством «ТВЕРДАЯ РУКА»
1906 г.
ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1906. On. 236. Ч. 1. Д. 20. Ч. 18 пр. Л. 82. Копия.
№ 79. ГРУППА РУССКИХ АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ (г. ОДЕССА)
К ТОВАРИЩАМ РАБОЧИМ
Никто не даст нам избавления, ни бог, ни царь, ни парламент, добьемся мы освобожденья своею собственной рукой. На днях был убит одним из наших товарищей известный всему городу Одессе – царский шпион и верный пес буржуазного государства ЛОПАТА, и как было радостно принято это известие… теми, на долю которых выпало, благодаря гнусному хищническому буржуазному строю, добывать свое жалкое всеми презренное существование, так нагло названное на буржуазном наречии – воровством, и теми, кто отдал всего себя на служение рабочему трудовому народу. Достаточно только вспомнить каждому рабочему, как нагло этот зверь старался вырвать из рядов его борцов за освобождение самых лучших людей, как он всячески старался парализовать действие всякого жаждущего освобождения, чтобы понять, что значит его убийство. Он, то есть ЛОПАТА, был четвертый по количеству павших от наших товарищей за последние несколько дней: 15-го Апр[еля] был убит нашими товарищами пристав ПОГРЕБНОЙ, тот самый, который, по свидетельству всех жителей нашего города, был из первых инициаторов и активных участников октябрьского погрома и которому была после этого главным злодеем русского народа ТРЕПОВЫМ послана еще раз на своем посту благодарность за верную службу, с наказом не останавливаться ни перед чем, чтобы потопить в крови всякое намерение рабочего класса освободиться из-под ига существующего строя. Он, этот самый ПОГРЕБНОЙ, просил, чтобы отомстить за него. Да, товарищи, нам мстят, над нами издеваются, попирают наши права даже на хлеб и поступают самым бесчеловечным образом, но и мы не молчим и не будем молчать – на насилие ответим насилием, за убийство – убийством. После убийства ПОГРЕБНОГО городовой, пытавшийся задержать товарища, покушавшегося на жизнь шпиона, был в это же время убит другим товарищем, а 13-го сего месяца был убит тоже от нашего товарища шпион. Итак, товарищи рабочие,пусть знают и помнят те, которые идут на служение царю и буржуазному миру, как полицейские агенты, так и фабричные шпионы, заведующие и управляющие, что их служение буржуазному строю в пагубность рабочим будет им воздано рабочими по их заслугам. Над ними поднимется рабочая мозолистая рука и свернет их вместе с буржуазным миром для новой жизни, жизни свободной и равной.
Долой вампиров и угнетателей!
Смерть буржуазному строю и всем тем, кто поддерживает его…
ДА ЗДРАВСТВУЕТ АНАРХИЧЕСКАЯ КОММУНА!
15 апреля 1906 г.
Типография Группы А.-К.
Отпечатано 10 000 экземпляров.
ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1906. On. 236. Ч. 1. Д. 20. Ч. 18 пр. Л. 85а. Копия; ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок. Гектограф.
№ 80. ОДЕССКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
КО ВСЕМ ТРУДЯЩИМСЯ!
Дух разрушающий есть в то же время и дух созидающий. Бакунин
Да здравствует политическая свобода! Этот клич раздается теперь из уст русских революционеров, стремящихся к свержению самодержавия и постановке парламента. Что нам мешает более сознательно оглянуться и придти, наконец, к одному выводу, что истинный враг наш есть капитал, на ком и основывается всякое правительство. Правительство, будь оно самодержавным, конституционным или демократическим, оно преследует единственную цель – всячески защитить капитал. А потому мы, анархисты-коммунисты, против всякой власти, нам она противна, потому что мы прекрасно понимаем, что никогда не может осуществиться счастье народа, пока будет существовать начальник и подчиненный, богатый и бедный, имущий и неимущий. А потому, товарищи, нам нужна борьба экономическая, то есть, нам необходимо бороться с капиталом, который создает себе защитников в лице разных правительств. Собственность капиталистов не есть святыня неприкосновенная, как это проповедуют государственники-социалисты, а она – вся собственность, все богатства, фабрики и заводы, рудники, земля и орудия производства принадлежат нам, рабочим, потому что мы, рабочие, своими мозолистыми руками создали все богатства и блага жизни, но для других, а не для себя. А потому, товарищи, мы призываем вас к борьбе с вашими непосредственными угнетателями хозяевами, и при забастовке не ждать каких-либо подачек от них, между тем, когда они сообща с властью вырывают из рядов наших лучших борцов.
Мы должны захватить все то, что создано Нами, рабочими мозолистыми руками, а на насилие мы должны отвечать насилием, тогда мы должны разрушить ненавистное нам благо, награбленное капиталистами, и над обломками рухнувшего капиталистического строя мы устроим светлую жизнь! Жизнь равную и сытую, где не будет хозяев и угнетенных, начальников и подчиненных, а где все будут равны, где будут работать по силам и получать по потребностям. Такую жизнь мы называем АНАРХИЧЕСКОЙ КОММУНОЙ, а потому: ДОЛОЙ УГНЕТАТЕЛЕЙ! ДОЛОЙ НЕНАВИСТНЫЙ НАМ КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ СТРОЙ СО ВСЕМИ ЕГО ЗАЩИТНИКАМИ! ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВОССТАВШИЙ ПРОТИВ ВЛАСТИ И ГНЕТА НАРОД! ДА ЗДРАВСТВУЕТ АНАРХИЗМ-KOMМУНИЗМ!
ОДЕССКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
Типография Группы.
Отпечатано 10 000 экземпляров.
ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1906 On. 236. Д. 20. Ч. 18. Л. 85и–85л. Копия.
№ 81. МОСКОВСКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ДЕМОКРАТИЯ
Дух разрушающий есть в то же время созидающий дух. М. Бакунин
Всколыхнулось море народное… Поднялась в России революционная волна… Долго терпели голодные и обездоленные, долго молча переносили голод, холод, рабство, гнет и эксплуатацию. Наконец, терпению их наступил предел – они восстали. Восстали для того, чтобы сбросить с себя цепи, перестать быть вечно голодными рабами, добыть для себя Хлеб и Волю, стать свободными людьми.
Испугалась буржуазия… Испугалась она этого грозного народного восстания. Поняла она, что в победе народной, в его освобождении – ее смерть. И приступила она по примеру западноевропейской буржуазии (она хорошо запомнила этот урок) к великому обману народа. Она призвала к себе на помощь всей душой ей верноподданных фарисеев и ученых, наполнила ими все кафедры, митинги, собрания; захватила в свои руки всю прессу… И они – это фарисеи и ученые, лже-учителя народные, прикинувшись верными и преданными друзьями его, приступили к делу…
Первой их задачей было заставить голодных и обездоленных рабов забыть их главного врага, их поработителей и эксплуататоров – буржуазию и направить грозу в другую сторону – на врага буржуазии, уничтожения которого она уже давно всей душой желала, но сама не в силах была, не смела сделать, а лишь только мечтать об этом. Этот враг буржуазии – самодержавие. Давно уже самодержавие как кость в горле для нее. Хоть оно и защищает ее институты, хоть и охраняет ее от голодных масс, но оно не обязано исполнять ее приказов – оно не в достаточной мере служитель ее. Она из-за самодержавия недостаточно свободна в своих действиях, поступках, а ей нужна полная свобода действий для того, чтобы обделывать свои дела – выжимать из рабочих побольше крови и пота. Ей необходимо также правительство, которое бы находилось с нею в руках, которым она бы могла управлять всецело. А это возможно только при демократии, когда люди из ее среды находятся у власти, когда правительство бывает ее верным слугой. Уничтожение самодержавия необходимо для расцвета и прогресса буржуазного общества. Но буржуазия всегда любит загребать жар чужими руками – она захотела так же сделать и на этот раз. Она решила убить одновременно двух зайцев: отвести от себя грозу и уничтожить своего врага – самодержавие.
И заговорили профессора и ученые об общенациональных, общегосударственных задачах, заговорили о благах республики, о народном самоуправлении; вместо хлеба велели они рабочим просить всеобщее, равное, прямое и тайное голосование, вместо Воли – пять свобод. Говорили они еще о народной милиции, о парламенте и, так как они знали, что голодные все-таки о хлебе забыть не могут, – они велели ему просить крохи, но не брать всего, так как это может повредить их общенациональному делу. Говорили и утверждали они горячо и красиво, единственно, казалось, из любви к народу, единственно для блага его. И поддался народ на их удочку. И стал бороться он за политическую свободу… Много крови пролил бы, пока устраивалось и бросило ему кроху – Государственную Думу. Буржуазия ухватилась за нее – она ведь ей ничего не стоила, она достигла своей цели – народ обманут.
Но не так легко удалось бы ей обмануть его, если б ей не помогли в этом ее верные помощники государственники-социалисты – социал-демократы и социалисты-революционеры. То же самое старались они внушить народу, что и буржуазия: «Ваш главный враг – буржуазия» – это верно говорили эти – «друзья и защитники народные» – голодным и обездоленным. «Но уничтожим раньше самодержавие, мешающее нам бороться с ней, а тогда уничтожим и ее». Они забывают, эти «друзья» народа, – или, может быть, не хотят помнить, что с падением самодержавия буржуазия только разовьется и окрепнет; они не хотят взять в пример Западную Европу, где при существовании политической свободы более или менее революционные союзы моментально закрываются, где собрания разгоняются, если оратор скажет хоть одно слово о прямом нападении на буржуазию, и если рабочие устраивают мирную манифестацию (не революцию, боже сохрани) за восьмичасовой рабочий день, они разгоняются нагайками в свободной Франции, как и у нас в самодержавной России. (Это избиение мирных манифестантов произошло в Париже 1 мая 1906 года.) Они забывают о голодных рабочих, наполняющих богатые улицы большинства государств, всех («свободных») стран Западной Европы, об их умирающих детях, об их женах и дочерях, принужденных стать проститутками, продавать свое тело для удовлетворения гнусной страсти опять той же сытой буржуазии. Они почему-то не видят или не хотят видеть, что западноевропейская буржуазия организовалась и окрепла там за время политической свободы и рабочие остались такими же рабами, и они почему-то не понимают, что с организовавшимся и окрепшим врагом труднее бороться, чем с дезорганизованным и слабым. Неужели они так глупы, что не понимают этого?.. Но в этом мы не можем обвинить государственников-социалистов – у них в партиях есть достаточно умных голов… И, болтая громкие фразы о социализме, они вступают в союз с заклятым врагом рабочих – буржуазией для решения общенациональных задач.
Однако почему же это только буржуазия выигрывала от всех кровавых рабочих революций? А произошло это потому, что в руках у буржуазии всегда оставалось главное оружие, дающее ей силу и власть, – частная собственность, то есть потому, что была оставлена буржуазия, а также и потому, что было оставлено государство, находящееся всегда на стороне буржуазии, защищающее ее интересы.
Рабочие, если хотят быть свободны, должны помнить, что государство, какое бы оно ни было, – это грубое орудие в руках у буржуазии, для того чтобы держать рабочих в рабстве и повиновении. И поэтому для рабочих решительно все равно, будет ли оно самодержавным, конституционным или республиканским. Рабочие должны также помнить, что никаких общих интересов с буржуазией у нее нет и быть не может, что не может быть ничего общего между рабом и господином, между угнетенным и угнетателем, между эксплуатируемым и эксплуататором. Теперь могут быть только интересы классовые – интересы рабов и интересы господ. Две армии, два враждующих класса стоят друг против друга в современном обществе. Сытая, обжирающаяся, живущая на народной силе, ничего не производящая и всем пользующаяся буржуазия и ее верный слуга и защитник – правительство, с одной стороны, голодные и обездоленные, все производящие и не могущие удовлетворить даже своих насущных потребностей, – с другой, между этими двумя армиями не может быть мира, перемирия; между ними должна вестись постоянная, непрекращающаяся борьба. Обездоленные массы могут прекратить борьбу только по уничтожении своих врагов – Буржуазии и Государства, только тогда они могут сложить оружие, только тогда они могут начать вести человеческое существование, стать свободными людьми.
Рабочие, вернитесь с ложного пути, на который толкнула вас буржуазия и ее верные помощники – с[оциал]-д[емократы] и с[оциалисты]-р[еволюционеры]. Не демократическая республика нужна нам, а Хлеб и Воля. А Хлеб и Волю в самом широком смысле этих слов вы будете иметь только при таком строе, где не будет частной собственности, где все будет принадлежать не нескольким ворам, обкрадывающим всех, а всем трудящимся, всем производящим; где не будет государства, а все будет основано на свободном договоре свободных людей – то есть, в АНАРХИЧЕСКОЙ КОММУНЕ. Так станьте же, рабочие, под ЧЕРНОЕ ЗНАМЯ АНАРХИЗМА, на котором начертано:
Долой демократические свободы! Долой мелкие крохи, бросаемые нам буржуазией! Да здравствует Социальная Революция! Да здравствует Анархическая Коммуна!
МОСКОВСКАЯ ГРУППА А.-К.
1 мая 1906 г.
ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок. Гектограф.
№ 82. ЕКАТЕРИНОСЛАВСКАЯ ГРУППА РАБОЧИХ АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
Дух разрушающий есть в то же время созидающий дух. М. Бакунин
Товарищи-рабочие! Приближается 1-ое мая. В прокламациях социалистов-государственников (социал-демократов и социалистов-революционеров) вы прочтете, что празднование 1-го мая учреждено на конгрессе Интернационала (Международного Общества Рабочих) в 1889 году. На самом же деле 1-ое «Первое мая» было не в 1890 году; еще до постановления конгресса, ровно 20 лет тому назад, в 1886 году американские рабочие ознаменовали 1-ое мая первой всеобщей забастовкой. Но это не было «празднование», это была ожесточенная борьба труда с капиталом; 800 000 рабочих просили работу, требуя 8-ми часового рабочего дня… Анархисты, всегда стоящие в первых рядах борцов за освобождение пролетариата, встали и здесь во главе движения с целью расширить и революционизировать его. Буржуазия же пришла в ужас от этого первого применения к жизни анархической идеи всеобщей стачки и требовала от правительства немедленного и беспощадного подавления восстания…
…Нет, не праздновать надо в этот день, в этот день можно призывать только к кровавой мести за погибших борцов… Нам, анархистам, вообще смешны всякие «смотры» и другие подобия военных парадов, призывать рабочих мы можем только к делу, а не к игре всмотры и мирные забастовки. Когда рабочие готовы к массовому выступлению, анархисты призывают их к всеобщей насильственной вооруженной стачке, к массовому разлитому террору, к партизанской войне, к восстанию за Социальную Революцию. Когда же массовое восстание временно невозможно за неподготовленностью, то мы призываем к единичным актам, к единичному террору – к ответу на насилие насилием. Но к террору мы вас призываем не только 1-го мая, а всякий день и всякий час, 1-го мая так же, как 30-го апреля, так, как 2, 3 мая и т.д. Насилие, издевательство не должны никогда оставаться безнаказанными.
Товарищи-рабочие! Мы твердо верим, что вы придете пополнять наши ряды, не останетесь глухи к нашему призыву: если не наша пропаганда словом, то наша пропаганда делом будет услышана вами, потому что наш голос – это громкий голос браунинга, бомбы, динамита, адской машины… Отвечайте на насилие насилием! Смерть кровопийцам – буржуазии и ее кровожадному псу – всякому правительству. Вечная память павшим борцам за свободу. Да здравствует террор! Да здравствует Социальная Революция!
Да здравствует свободный, безгосударственный Социализм – АНАРХИЧЕС КОММУНИЗМ!
ЕКАТЕРИНОСЛАВСКАЯ ГРУППА РАБОЧИХ A.-К.
ГАРФ. Ф. 5969 – М.И.Гольдсмит. On. 1. Д. 195. Л. 1–3. Гектограф.
№ 83. ИЗ СТАТЬИ П.А. КРОПОТКИНА «РУССКАЯ “КОНСТИТУЦИЯ” И ПЕТЕРГОФСКАЯ ДИКТАТУРА»
…Именно теперь, когда выяснилась жалкая роль, предназначенная Думе в «пожалованной» конституции, – мы узнаем, что партии, доныне называвшие себя революционными, то есть социал-демократы, Бунд, часть социалистов-революционеров, кавказские федералисты, польская, латышская, народно-социалистическая партия, решили принять участие в выборах в новую Думу… Поломавшись во время прошлых выборов, они теперь не утерпели и решили разыграть в Таврическом дворце роль, назначенную им петергофскими царедворцами.
Мы понимаем, что буржуа, не дерзающие быть революционерами, идут в Думу. Их цель – вырвать у Двора хоть часть его власти, когда народ будет разрушать эту власть. Но чтобы честный революционер, тем более, если он действительно социалист, добивался попасть в Думу, это – ложь, это – самообман, это – измена народному делу.
Революционер должен знать, что не Дума может вырвать власть У Двора. Вырвать ее может – всегда, везде вырывал – только народ, только силою. А потому место революционера – не в Думе, не в избирательных комитетах, не в избирательном торгашестве «блоков». Его место – среди народа, на великой, необходимой работе подготовления широкого, могучего, массового революционного движения, которое не только сметет самодержавие, но и двинет на путь социальной революции. Сидеть же в Думе и готовить революцию – нельзя, и они это знают.
П.К.
Листки «Хлеб и Воля»: Орган коммунистов-анархистов. [Лондон], 1906. № 4. 13 декабря. С. 3.
№ 84. РЕЧЬ ТОВАРИЩА ОВСЕЯ ТАРАТУТА, ПРОИЗНЕСЕННАЯ ИМ В ВИЛЕНСКОЙ СУДЕБНОЙ ПАЛАТЕ 16 МАЯ 1906 года107
ГГ. СУДЬИ
Я не отрицаю фактической обстановки данных, добытых следствием. И если господин Прокурор, разделив политические преступления на три вида – бунт, измену и смуту, усматривает в данных моего обвинения причастность к преступлению более тяжкого вида, – именно к смуте, то я с своей стороны думаю, что ст. 126 И пункт обвиняет меня в гораздо большем – в стремлении не только произвести смуту, но совсем ниспровергнуть существующий строй. А я и этого не отрицаю. Да, целью моей деятельности было полное разрушение всего современного строя, а не изменение частностей. Я ставил себе задачей всеми возможными способами поколебать и уничтожить этот строй в самых его основах.
С тех пор, как я поднял голову, чтобы увидеть, откуда сыпятся на нас такие ужасные удары, отчего наша жизнь, жизнь всех моих близких, родных и друзей, жизнь огромного большинства людей превращена в сплошное страшное страдание, я узнал наших врагов: «Священная собственность» и «Святая власть». Вот враги. Вот столпы нашего строя. Невыносимо такое общественное устройство, которое существует не для людей, а вопреки всем их нуждам и потребностям. Нестерпим тот жизненный уклад, где тысячи голодных в тяжком труде доставляют излишества и роскошь единицам. И эти единицы являются хозяевами и вершителями судеб миллионов трудящихся, неимущих и подвластных людей. Велика и обширна наша земля, кажется, всем достаточно места на ней, а нам так тесно. Даже теперь, при нашем безумном хищническом хозяйстве, вполне достаточно богатства и благ для всех, а царствует такая страшная нужда. Из года в год наше многомиллионное трудовое крестьянство переворачивает вверх дном нашу обширную землю, и за этот неимоверныйтруд оно знает только голодную жизнь и часто, часто – голодную смерть. Миллионы рабочих выносят на своих плечах все наше огромное производство, всю роскошь и богатство городов, чтобы самим быстро чахнуть в муках беспросветной нужды и лишений и медленной тяжкой агонии. Мы наконец дошли до того, что накопилось всего слишком много, и десятки тысяч рабочих остаются без работы; ищут и не находят, куда приложить свои руки, голодают и терпят страшные лишения, когда ими же сработано так много, так много. Но это священная «собственность». И эту «собственность» так рьяно защищают власти. Но зато у нас есть «национальное» богатство. «Нация» хозяев – максимум 10% всего населения, обладают 90% всего народного добра. Из каждых 100 людей 70 буквально голодают. И это не теоретическое мудрствование. Это факты, это сама жизнь, этой атмосферой мы дышим каждый день. Среди каждого десятка людей нам приходится жить именно с этими 7-ю голодными. И это значит: – что ни шаг, то трагедия. Больно, невыносимо больно надрывает нам душу доработавшийся до тяжкой болезни и в нищете умирающий человек. Как остро сверлит мозг вид горя работников-родителей, теряющих деток своих без призора и помощи. Ежеминутно на наших глазах мучаются и гибнут в непосильном труде «слабые» женщины и девушки. Стонет старый и малый. Кругом, каждое мгновение я слышал крики, стоны и скрежет зубов… Как снести все это? Откуда ждать исхода?
Велика и непроходима пропасть между собственниками и властителями, с одной стороны, и рабочими и подвластными, с другой. Ведь это почти две разные породы людей, две различные расы. О, мы отлично знаем, что не поймет нас «высшая» раса; без борьбы не уступит она ни одной пяди из своей позиции. И в чьих руках бы ни была власть – она наш враг. Грозной тучей надвигается на нас и висит над нашей родиной новая форма власти. Это Государственная Дума. Эти новые властители, прикрываясь именем народного представительства, готовятся в свою очередь давить и душить…
Председатель. В такое тревожное время я не могу разрешить Вам критиковать еще молодое государственное учреждение.
– Но когда же было у нас спокойно? Насколько я знаю, 16 месяцев тому назад, когда меня арестовали, было тоже очень тревожное время. И так было всегда. Разве прекращалась когда-нибудь борьба неимущих работников с собственниками? Разве прерывалась война с властями при всяких хозяйственных формах и всех организациях власти? Но вспомним только наше недавнее прошлое. Далеко ли то время, когда земля со всем ее населением была собственностью кучки придворных. Разве тогда было спокойно? А каким образом возникали богатства в недавнее время? Мирно ли мы завладевали колониями? А торговые войны? А экспроприация крестьянских земель? A вот и отдельные факты: некий Злобин от откупов получал доходу до 1000 руб. ежедневно. Сапожниковы и Яковлевы тоже от откупов оставили наследство в 60 000 000 рублей. Вот Государственная помощь.
Председатель. Зачем вы развиваете перед нами ваши анархические идеи. Мы их отлично знаем. Говорите лучше о вашем деле.
– Все это и есть мое дело, и если я говорю перед вами, то только затем, чтобы вы знали, гг. судьи, за что я на скамье подсудимых и кого вы обвиняете. О, поверьте, что нет у меня надежды убедить вас. Я не был бы анархистом, если бы так думал. И я слишком хорошо знаю, чем власть имущие отвечали на попытки убеждать. Ведь научить рабочего грамоте считается преступлением. Ведь малейшее заявление о нуждах своих влечет ужасные последствия. И я до сих пор не знаю таких парламентов, которые не карали бы нас за наши попытки «убеждать». А дальше так жить невозможно. Перед нами два объединенных и сильных врага – собственность и власть, и с ними возможен только один язык – язык борьбы. У меня найдены взрывчатые вещества. А у вседержителей строя столько ли взрывчатых снарядов, сколько их было найдено у меня. И только ведь их силой наша земля превращена в обиталище ада. Не мы ищем крови, мы остановить ее хотим, ее ужасные потоки. Что же удивительного в том, что мы ухватились за другой конец бьющей нас палки. Пусть умолкнут громы взрывов охранителей этого положения вещей, и в тот же день весь строй рассыпется прахом. Дальше так жить немыслимо. Мы защищаемся. Не хотим больше умирать от голода, не хотим быть затертыми колесами фабрик и заводов, не хотим больше гибнуть на благо «государственности» и «хозяйственного прогресса». Можно ли придумать больший хаос и беспорядок, чем тот, который существует теперь. А наши враги отождествляют беспорядок и анархизм. Нет. Анархизм – это высший порядок, высшая гармония; это жизнь без власти. Когда мы справимся с нашими врагами, с которыми мы боремся, у нас будет коммуна – жизнь общая, братская и справедливая.
Ручаюсь за точность смысла моей речи на суде Виленской Судебной Палаты 16 мая 1906 г.
Овсей Таратута.
Буревестник: Орган русских анархистов-коммунистов. [Париж–Женева], 1906. № 1. 20 июля. С. 7–8.
№ 85. АРОН ЕЛИН (ГЕЛИНКЕР)
(Некролог)
Еще жертвы… Новые, свежие могилы.
Каждый день приносит вести о павших товарищах-борцах. Десятки молодых жизней обрываются. Завязалась упорная, грозная, глубокая по своему смыслу и значению борьба между миром обездоленных и хищной стаей эксплуататоров-угнетателей.
Мир труда и страданий, лишений и голода, мир нищеты и голода, мир нищеты и слез поднимается. Народ проснулся. Рвутся цепирабства. Ни хитрость и обман, ни жестокая кровожадность и насилия властей не остановят его… Громко возвышают свой голос коммунисты-анархисты… Всех эксплуатируемых и обездоленных зовут они к великой битве между трудом и капиталом. Будет буря. Первые предвестники ее уже появились. Жертвы падают. Они неизбежны. Но каждая свежая весть о павшем борце новою болью отзывается в сердце.
Сотни жертв вырвал уже жестокий враг из наших рядов. И еще одну невозвратимо большую потерю мы понесли на днях.
9-го мая 1906-го года, на старом кладбище в г. Белостоке, ворвавшаяся свора полицейских в сопровождении солдат оцепила кладбище, окружила наших товарищей и потребовала сдачи оружия. Ни у кого, за исключением товарища Арона Елина, оружия не было. В ответ на требование пристава, в ответ на направленные на него дула ружей и револьверов Един выхватил из кобуры свой браунинг и с возгласом: «Вот тебе мой браунинг!» – спустил курок и выстрелил в пристава. Пуля смертельно ранила солдата.
Второй пулей его был ранен другой солдат. Грянул ружейный залп, сраженный навылет пулей в грудь, Елин пал, обливаясь кровью. Остальные товарищи, воспользовавшись суматохой, бежали под ружейными залпами и почти все спаслись. В мучительных страданиях, окруженный полицией и солдатами, через час скончался Един. Последними словами его, обращенными к полиции, были: «Проклятые рабы буржуазии и государства! Товарищи отомстят за мою смерть».
Труп его хоронила полиция.
Солдатская пуля похитила у нас одного из лучших наших борцов. Трагически безвременно оборвалась лишь начинавшая развертываться юная жизнь. Глубокую утрату понесли мы, и с нами весь борющийся рабочий класс.
Ничто не вознаградит за его смерть.
Гелинкера (нелегальное имя Елина) хорошо знали и ценили товарищи. Не случайным гостем был он среди борющегося пролетариата. Его борьба, его участие в движении было не минутным, скоропереходящим увлечением. Жизнь ковала из него борца… С какою-то особенною заботливостью она растила и упрочивала в нем все задатки, необходимые для грозного борца с буржуазией. Вся обстановка с детских лет сеяла в нем семена ненависти к богатым и власть имущим.
Арон Елин родился и вырос в бедной еврейской семье. Мать любила его до самозабвения. Отец был строгий, суровый фанатик – еврей. Семья терпела страшную нужду, чуть ли не голод. Потребности урезывались до невозможного. Приходилось отказывать себе в самом необходимом… А рядом сверстники – дети богатых. Маленькому Елину они казались такими красивыми и счастливыми. Ему хотелось быть похожим на них – также не голодать, быть опрятно и чисто одетым, говорить и читать по-русски. Что-то теснило его кругом. Хотелось иного. Чуткий мальчик своим детским сердцем и умом догадывался, что его ждет незавидная участь ребенка-пролетария. Внем пробуждалась жажда учиться, знать. Его отдали в училище, но скоро принуждены были взять его обратно. Нечем было платить учителю… Ребенок смотрел, думал, и первые проблески глубокой сильной ненависти к богатым, первые искорки симпатии и любви к бедным и обездоленным, как и он, пробуждались в нем… Ребенок рос. Печальная семейная обстановка все больше теснила и сковывала его. Он рвался на простор. Рвался – но не знал, куда и как. 12-ти летним мальчиком он бежит из дому и в течение нескольких лет бродяжит и скитается по городу. Без квартиры, вечно голодный, оборванный проводит целые годы. В эти годы начинает складываться его характер.
Перед нашими глазами его фигура. Среднего роста, статный, с особою гибкостью и ловкостью во всех своих движениях. Полная жизни – подвижная фигура говорит о силе и мужестве. Худое, энергичное, резко очерченное лицо, глубоко сидящие глаза, с двумя глубокими складками возле переносья, дышало решительностью и какой-то необыкновенной смелостью и отвагой. Несколько холодный и злой, лишенный сентиментальности, он обладал большой силой воли. С первого взгляда чувствовался недюжинный революционер. Необыкновенная смелость и храбрость выделяли его среди товарищей. Один факт его недолголетней жизни ярко обрисовывает эти черты. Работая в Бердичеве, он, вместе с товарищами, явился от имени группы анархистов-коммунистов к местному буржуа с требованием денег на нужды организации; буржуа успел предупредить полицию. Во время переговоров товарищей с хозяином вваливаются гурьбой в переднюю 7 казаков, с целью арестовать анархистов. Елин не растерялся. Моментально выхватывает он браунинг; три сухих, коротких выстрела, – и трое казаков падают сраженными. Остальные в ужасе обращаются в бегство. Елин оборачивается, 4-ым выстрелом ранит буржуа и выскакивает из квартиры. Но, пройдя некоторое расстояние, он замечает, что с ним нет его товарищей. Невзирая на страшную опасность быть вновь застигнутым казаками и полицией, Елин возвращается в квартиру буржуа, освобождает из рук сбежавшихся буржуа товарища и спокойно удаляется с ним. И этот факт безумной храбрости не единичен в жизни Елина.
15-ти лет Арон Елин поступает на кожевенную фабрику и становится рабочим. Здесь он попадает в новую еще для него революционную среду. Партия с.-р., которая в то время начинает работать в Белостоке, вскоре видит его в своих рядах. Он плохо разбирается пока в программах, но его привлекает революционная тактика с.-р. С этой поры судьба Елина определена. Он бесповоротно и навсегда отдается рабочему движению. Проходит время. В Белостоке появляется группа анархистов-коммунистов. Елин сталкивается с ее членами и знакомится с программой и тактикой анархизма. Он попадает на одно собрание, где излагают принципы анархизма товарищи-анархисты: «Яша портной», погибший в Одессе во время погрома108; Ривкинд (Виктор), один из расстрелянных в Варшаве109, и Стрига, так печально погибший на днях в Париже110. Идеианархизма все сильнее притягивают Елина. В начале 1905-го года он оставляет партию с.-р., вступает в группу и с первых же дней становится деятельным членом ее: неустанно агитирует среди рабочих, привлекает в группы нескольких из бывших своих сотоварищей по партии с.-р. – он достает денежные средства, помогает группе в разнообразных ее предприятиях. Всего год пробыл он в наших рядах, а сколько сделано!
Еще будучи с.-р., Един покушался на жизнь казачьего офицера.
Вступление в группу открыло широкий простор для его революционной деятельности. В течение года следуют один за другим его террористические акты.
В июне 1905-го года разыгрывается в Белостоке крупная стачка. Полиция неистовствует. Масса арестов, избиений. Настроение рабочих масс подавленное, угнетенное. Страшный полицейский произвол запугивает стачечников, ослабляет их борьбу с буржуазией. Положение становится невыносимым, так продолжаться не может. Надо остановить полицейскую удаль. Показать холопам государства и буржуазии, что набеги не пройдут для них безнаказанно. И вот, в июле центре города, близ памятника Муравьева, разрывается бомба, брошенная смелою рукою Елина в полицейскую свору. Страшным взрывом убито несколько высших чинов местной полиции и много ранено. В числе раненых – помощник полицмейстера. Крик радости, единодушный восторг рабочих масс приветствует акт. Моментально все оживает. Какой-то живительный ток пробегает в сердцах стачечников. На их лицах бодрость и радостное сознание, что насильники встретили отпор, что жертвы отомщены.
Это был первый акт Елина как анархиста. В конце августа того же 1905 года свирепствовавшие тогда в Киеве хулиганы нападают на Елина. Он встречает хулиганскую банду револьверными выстрелами. У него выходят все пули. Сбегается на шум выстрелов полиция и, раненого, жестоко избивает его и арестует. Освободившись, Елин в конце октября дает в Бердичеве свой безумно храбрый, необычайный по смелости и отваге отпор казаками. Убивает 3-х из них и ранит буржуа.
Вскоре затем начинается новый период в революционной деятельности Елина. Много пережил, много передумал Елин за это время. Инстинктивный революционер превращается в сознательного, вдумчивого, но тем более грозного для буржуазии борца. Он складывается окончательно. Верный революционный инстинкт, большой такт подсказывают ему направление его дальнейшей деятельности.
Кругом совершались грандиозные события. Народ боролся.
Рабочие семьи голодали. Бурно волновались деревни. Обездоленные искали спасения. Они жаждали лучше жить, желали освободиться от ненасытной эксплуатации капитала, от дикого насилия государства. Народ, этот неустрашимый, могучий революционер, как большой ребенок, доверчиво и страстно прислушивался к каждому голосу, выражавшему его желания, указывавшему пути и средстваборьбы. Алчная, нахально-лживая буржуазия прикидывается другом народа. Она затевает колоссальный, грандиозный обман. На всех перекрестках, в тысячах речей и прокламаций, ее глашатаи зовут обездоленных бороться за демократию. Буржуа пускают в ход всю свою хитрость, весь свой талант, все свои громадные знания, чтобы совлечь пролетариат с пути борьбы с его истинными действительными врагами – буржуазией и охраняющим ее государством. И этот обман ей удается. Она ликует…
Сотни молодых рабочих жизней гибнут в борьбе. Рабочие семьи изнемогают от голода… А буржуазия пирует. В роскошных кафе и ресторанах изощряется она в неизведанных еще наслаждениях. Роскошные кареты мчатся по роскошным буржуазным кварталам. Переполнены театры, концерты… И наши товарищи анархисты-коммунисты решаются вскрыть этот обман: надо заставить оглянуться, задуматься массы, показать буржуазии, что есть в рабочей среде люди, понимающие весь ее цинизм и подлость.
И вместе с другими товарищами Арон Елин разит буржуазию в ее роскошном притоне; 1905 год 6 динамитных бомб взрываются в роскошном кафе Либмана в Одессе, где в великие, стачечные дни беспечно пирует буржуазия. Один за другим гремят страшные удары бомб, брошенных анархистами в кафе Либмана, страшная паника, смертельный ужас охватывает буржуазию…111
Проходит три месяца… В последних числах марта 1906 года Елин, как грозный мститель, бросает свою бомбу в Белостокское жандармское управление. Через несколько дней он, вместе с другими товарищами, средь белого дня, на людной улице ранит пристава и убивает его помощника.
И, наконец, он геройски обрывает свою юную, но бурную и кипучую жизнь вооруженным отпором на кладбище.
Пал борец-революционер! Пал, полный жизни и энергии, полный жажды борьбы. Еще много сил таилось в нем. Многое мог бы он сделать, впереди еще была кипучая, грозная деятельность – революционера. Его не стало. Но не умерла и не умрет память о нем в сердцах борцов. Память о юноше-борце будет жить среди товарищей. Его не забудет борющийся пролетариат. Воспоминание о нем могучим призывом к борьбе будут отзываться в сердцах обездоленных и трудящихся. Пусть его акты укажут им путь в их борьбе с насилием и гнетом. Пусть помнит народ, что, пока в его среде имеются такие грозные, самоотверженные борцы, как павший товарищ, дело его не проиграно. Пусть вся кипучая, отважная жизнь безвременно погибшего юноши-революционера раздастся грозным боевым кличем к борьбе, к борьбе за счастье и свободу угнетенных, к борьбе за анархический коммунизм!
Пал буревестник – но буря будет… Будет грозная, неумолимая борьба. И борющийся народ, в своем списке павших героев-борцов, впишет славное имя нашего товарища.
Не слезы и скорбь, не уныние и печаль, – а неумолимая борьба, борьба до конца будет лучшей памятью о тебе, дорогой товарищ. Спи же, товарищ-борец! Вечная память тебе!
ЕКАТЕРИНОСЛАВСКАЯ ГРУППА РАБОЧИХ АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
Май 1906 г.
Буревестник: Орган русских анархистов-коммунистов. [Париж–Женева], 1907. № 8. Ноябрь. С. 23–24.
№ 86. РАБОЧИЕ! ОТКАЗЫВАЙТЕСЬ ПОДДЕРЖИВАТЬ БУРЖУАЗНУЮ ПОЛИТИЧЕСКУЮ СТАЧКУ. ГОТОВЬТЕСЬ К ВСЕОБЩЕЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЗАБАСТОВКЕ. ТРЕБУЙТЕ ПОВСЮДУ НЕМЕДЛЕННОГО ДЕНЕЖНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ ВСЕХ БЕЗРАБОТНЫХ ВПРЕДЬ ДО ПОЛУЧЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТ. ТРЕБУЙТЕ УВЕЛИЧЕНИЯ ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЫ, СОКРАЩЕНИЯ РАБОЧЕГО ДНЯ
Рабочие! Снова по всей России поднимаются ваши экономические забастовки.
Либеральная интеллигенция выражает сочувствие вашей борьбе, социалисты помогают вам. Все это не даром! Вас опять собираются использовать как пушечное мясо в ссоре образованной буржуазии с царским правительством.
Либеральные и социалистические интеллигенты поддерживают вашу экономическую борьбу лишь до тех пор, пока идут мелкие стачки по отдельным профессиям.
Такой разрозненной борьбой рабочие очень крупных и прочных завоеваний не сделают, и благополучие буржуазного общества, столь дорогое сердцу интеллигента, значительной опасности не подвергается. А между тем, мелкие уступки приободрят рабочих, они оправятся от жестоких гонений правительства, и стачечное движение, по расчетам социалистов, лишь вовлечет рабочих в борьбу с недобитым врагом интеллигенции – самодержавием.
Либеральная буржуазия уверена, что с расширением стачечного движения ваши рабочие требования будут изгнаны и место их займут, как и до сих пор, требования общенациональные, политические. Она уверена, что социалисты, как верные ее слуги, не допустят всеобщей экономической стачки рабочих, не допустят вашего стремления слить рабочие забастовки в одно нападение на всероссийскую буржуазию с целью вырвать у нее крупное завоевание. Вся социалистическая интеллигенция, все ваши вожаки и ораторы уж постараются, чтобы ваша всеобщая стачка была не рабочей, экономической, а буржуазной, политической.
Они постараются, чтобы ваше повсеместное восстание, чтобы ваш сильнейший удар попал не во всех наших грабителей, а лишь в устаревшее правительство, обижающее ученых людей.
Рабочие! Сколько раз уже все это повторялось? Сколько раз уже удавалась интеллигенции эта ее хитрая механика? В начале борьбы, как и теперь, вы поднимаетесь с единственной целью, с твердой надеждой уменьшить свой каторжный труд, увеличить свой рабский паек. Но сети либеральной и социалистической интеллигенции так опутывают вас, что и помину не остается от ваших рабочих требований, как раз тогда, когда бунт становится всеобщим и одерживает победы. И вы таким образом всякий раз добываете свободу не себе, а сытой образованной буржуазии. Дьявольски хитрые сети интеллигенции столь же крепки, как полицейские рогатки и царские тюрьмы.
После первого года российской революции вы добыли буржуазии Государственную Думу, а для себя ужасающую безработицу.
Для социалистов, однако, это несомненная победа. Социалисты так довольны ею, что свою буржуазную революцию собираются вести еще много лет. И теперь, по программе социалистов, вы обязаны готовить восстания не за себя, а за полное освобождение белоручек, за Думу, за думское министерство, за учредительное собрание. В награду за это вы опять-таки получите еще большую безработицу, еще большие голодовки! Не беда, скажут социалисты; голодные миллионы, если поманить их умелым способом, будут наилучшими борцами в нашей буржуазной революции.
С другой стороны, интеллигентская революция, хотя и пролила целые потоки крови, не сумела, однако, до сих пор усмирить реакционеров. Интеллигентские победы не обуздывают, а лишь дразнят их. Они ведь знают, что социалисты поклялись совершить лишь буржуазную революцию, что они не допустят всеобщей экономической стачки, что они оберегают государство от грозящего бунта голодных миллионов. Стало быть, реакционерам нечего бояться интеллигентской революции.
Они над нею издеваются. Они безбоязненно вызывают самые нелепые, бессмысленно жестокие движения темных масс, братоубийственные бойни на Кавказе, ужасные еврейские погромы.
Российские господа, и реакционные, и либеральные, расходились вовсю: они составляют из вас то красные сотни для защиты богачей и белоручек от голодных босяков, то черные сотни для защиты царя и полиции. Рабочая кровь льется либо за либеральных, либо за черносотенных господ. «Паны дерутся, у мужиков чубы болят».
Рабочие! Давно пора обуздать это наглое издевательство над страданиями и мукой голодных масс, эту бессовестную игру рабочей кровью. Давно пора готовить рабочее восстание за собственное Дело.
Для этого необходимо прежде всего изгнать из рабочей борьбы всякую господскую политику, как черносотенную, так и красносотенную. Необходимо изгнать не только черносотенный патриотизм, но и либеральный, все лживые песни о политическом освобождении «родины», распеваемые либералами и социалистами.
Рабочие! На каждом митинге, в каждой брошюре, в каждой газете и прокламации вам говорят, что для вашего освобождения вам необходимо прежде всего завоевать полную политическую свободу и полновластное учредительное собрание. Почему же, вопреки всей социалистической науке, вы стремитесь всегда к чему-то совсем другому и при всяком удобном случае стараетесь добиться не политической свободы, а увеличения заработной платы, сокращения рабочего дня?
Потому что вы чувствуете глубоко, что тут-то и заключается ваша свобода. Каждую минуту за работой вы ощущаете, что ваша свобода зависит исключительно от сокращения вашего каторжного труда, от увеличения вашего заработка. Так и объявите всем интеллигентским агитаторам и тем, якобы, сознательным товарищам, которые пристали к интеллигенции; скажите им, что, пока вы обречены на рабский ручной труд, вся эта политическая свобода, которую они славословят, – свобода не для нас.
«Свобода слова, печати, собраний», – проповедуют они. Рабочие! Ведь не вы, обреченные на каторжный труд, произносите на собраниях речи, не вы составляете научные программы, не вы пишете газеты и книжки, а интеллигенты, белоручки, образованная буржуазия. Из вас, в лучшем случае, это сделают лишь те отдельные рабочие-интеллигенты, которые так легко уходят к образованному обществу.
Но все интеллигентские агитаторы уверяют вас еще, что западноевропейские парламентские государства дают рабочим свободу стачек и стачечных союзов. Рабочие! Эти свободолюбцы нахально расхваливают свободу стачек западных стран, хотя, может быть, только что читали в газете, как то либо другое западноевропейское правительство посылает войска для усмирения стачечников.
Наконец, до последней степени бесстыдства доходят социалисты, когда соблазняют вас «народным самоуправлением», «народовластием», этим пустым звуком, этой тряпкой, истасканной всеми политическими шарлатанами.
На всем земном шаре существует та же неволя рабочих масс, что и в России. В песнях о народовластии не меньше лжи, чем в заявлениях черносотенцев, будто царь – самодержец по воле всего русского народа.
Итак, политическая свобода есть свобода образованного буржуазного общества, командующего вами. Ваша свобода лежит исключительно на том пути, куда вы рветесь вопреки социалистам, на пути ваших бунтов за достижение наивысшего заработка. И полная ваша свобода, уничтожение векового грабительского строя лежит на том же пути. Рабочий класс всего мира, наперекор всем социалистическим басням, разовьет свое стихийное движение и низвергнет вековую рабочую неволю, когда мировой экономической стачкой поднимет заработную плату до наивысшего предела. Он отнимет все богатства и грабительские доходы капиталистов и интеллигенции и включит их в равную для всех заработную плату.
Не верьте лживой науке социалистов о политической свободе. Идите своим путем.
Не уходите ни на минуту от экономической борьбы, которую вы так упорно ведете теперь по всей России.
Поднимайте стачки только свои, только экономические.
Не объявляйте забастовки, пока не поставите своим хозяевам твердо определенных требований, ибо стачка без требований, ради демонстраций, или «по сочувствию» выйдет на пользу не борющимся рабочим, а интеллигенции.
По мере того, как к стачке присоединяются новые забастовщики других фабрик и других профессий, экономические требования должны объединяться и повышаться. Но как бы ни возросла стачка, никакое политическое требование не должно быть допускаемо; в противном случае вся стачка немедленно превратится в политическую.
Только при таких условиях предстоящая всеобщая стачка принесет победу вам, а не сытой образованной буржуазии, как все прошлогодние. Однако более прочного и крупного завоевания занятые рабочие не достигнут, если забудут о безработных. Невозможны вообще крупные завоевания тогда, когда сотни тысяч голодающих принуждены для спасения жизни наниматься на самую каторжную работу, на самых варварских условиях.
Хозяева не сделают также значительной уступки, пока эти сотни тысяч безработных безропотно гибнут с голоду или получают с благодарностью милостыню от либералов, социалистов или благотворительных обществ.
Хозяева при всяком более серьезном нападении сделают то, чем грозят московские типографы и что делали питерские фабриканты в ноябре: они выбросят всех рабочих на улицу и голодом принудят их сдаться.
Свободолюбивая интеллигенция и в этом случае спешит устроить свои делишки: она уверяет вас, что делу помогут только могущественные профессиональные союзы, не могущие, мол, возникнуть в России при царизме.
И тут она бессовестно обманывает рабочих. В западноевропейских «свободных государствах» хозяева слишком часто пускают в ход общий повсеместный расчет рабочих забастовавшей отрасли производства.
От этого «локаута» не спасают рабочих их громаднейшие союзы, существующие более полувека.
Единственное средство выбить это страшное оружие из рук предпринимателей найдется лишь тогда, когда все рабочие сделают дело безработных своим собственным делом, когда примкнут к их бунтам, когда будут вместе с ними бороться за немедленное обеспечение их от безработицы.
Обеспечение всех безработных от безработицы, обеспечение достаточное, а не нищенское, как в Питере, должно стать главным и всеобщим требованием ваших массовых стачек. Оно должно быть главным требованием, и стачка не должна прекращаться, пока оно не удовлетворено. Оно должно быть всеобщим требованием, должно объединить все ваши забастовки и наряду с другими экономическими требованиями слить их в единую экономическую всеобщую стачку.
Рабочие! Миллионы голодных, слоняющихся по улицам и просящих милостыни, ждут вашей помощи. Они ждут, что нам, столько раз поднимавшим по всему государству забастовки, удастся наконец объявить всеобщую стачку за спасение их жизни, за прекращение их голодных мук, а не за сытую интеллигенцию.
Ради борьбы за голодные миллионы, ради себя самих выбросьте за борт всю хитрую интеллигентскую политику.
Не соблазняйтесь «амнистией», ибо для ваших экономических бунтов, для ваших экономических бунтовщиков никакая демократия не даст амнистии.
Не беритесь поддерживать Государственную Думу, ибо она родилась лишь для того, чтобы усыпить вас и обмануть среди ваших голодовок и каторги.
Не беритесь поддерживать и тех, которые назвали себя в Государственной Думе рабочими депутатами, ибо они пошли на службу к интеллигенции.
Не беритесь завоевывать всеобщее избирательное право и учредительное собрание, ибо все это лишь увеличит болтовню белоручек, усыпляющую вас и столь прибыльную для них.
Берегите свои силы и свою кровь! Предоставьте краснобаям социалистическим ораторам самим добывать себе амнистию, свободу болтовни, всеобщее избирательное право и учредительное собрание. Предоставьте шитым мундирам самим защищать своего черносотенного монарха. Ваши силы, ваша кровь нужна для всеобщей стачки, всеобщего восстания за спасение жизни голодных миллионов, за уменьшение вашей рабочей каторги.
Рабочие! Отказывайтесь поддерживать буржуазную политическую стачку.
Готовьтесь к всеобщей экономической забастовке.
Требуйте повсюду немедленного денежного обеспечения всех безработных впредь до получения общественных работ.
Требуйте увеличения заработной платы, сокращения paбочего дня.
№ 87. ЗАЯВЛЕНИЕ МОСКОВСКИХ АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ (КОММЕНТАРИЙ К НАШЕЙ ПРОГРАММЕ)
27 июня 1906 года
(«Настоящее изложение в виде комментариев к Лондонской конференции было составлено делегатом «Южно-русских анархистов» и принято московскими анархическими группами «Свобода» и «Свободная Коммуна» для опубликования112. Желательно, чтобы ваши оценки, дорогие товарищи, поместились бы целиком в одном из номеров113. Надеюсь, что и другие группы выскажутся теперь по вопросам: 1) О терроре, 2) Экспроприации, 3) Участия в рабочих союзах.
В течение лета группа «Свобода» участвовала в рабочих союзах, вела пропаганду, особенно в союзе «По обработке металла», но арест ее видных участников парализовал эту работу. Московская группа анархистов-коммунистов. Москва, 1906 год, 27 июня»).
Более года тому назад в Лондоне состоялась конференция русских анархических групп, на которой выработана была резолюция, легшая потом в основу их деятельности в России114. Печатая ее целиком – мы делаем некоторые прибавления, которые теперь стали необходимыми.
ПРИМЕЧАНИЕ ПЕРВОЕ:
«Мы думаем, что следует теперь же звать обездоленную массу крестьян и городских рабочих к осуществлению безгосударственного социализма, зная, что размеры достигнутого будут всецело зависеть от революционной энергии, внесенной народными массами в эту борьбу».
Исходя из этого положения мы призываем:
a) Неимущее крестьянство и сельских батраков к захвату помещичьих и прочих земель в общинную собственность, к выкосам и насильственным порубкам, экспроприации массами хлебных складов, захвату волостей и учреждений, где хранятся документы, узаконяющие право земельной собственности, и к полному уничтожению их.
Мы придаем большое значение организации в деревнях «Аграрных лиг», наподобие городских, которые бы начали вести систематическую борьбу за «Землю и Волю»;
b) Городских, заводских и фабричных рабочих-рудокопов и ремесленников к широкому экономическому террору – попыткам во время восстания и всеобщих стачек захватить в свои руки все банки, казначейства, богатые магазины, булочные, лавки с пищевыми продуктами, одеждой, оружием и, наконец, жилища. Одним словом – все необходимое для удовлетворения насущных потребностей, чтобывосставшие рабочие-революционеры могли долго и упорно выносить атаку служителей Капитала и Государства;
c) Безработных, босяков, портовых и чернорабочих к образованию «боевых дружин» для систематической партизанской войны. Пусть добывают они, неимущие и голодные, хлеба, пусть разят сытую буржуазию, разрушая ее палаты, наконец, полицейские дома, тюрьмы, суды, казармы.
При полной победе мы будем звать всех: рабочих, люмпен-пролетариат и крестьянство, к попытке организовать производство на социалистических началах, захватив земли, фабрики, заводы, рудники, склады, мастерские в руки земледельческих и промышленных артелей, и провозгласить Коммуну.
Пусть все присоединяются к анархистам-коммунистам и поддерживают их лозунг: «Хлеб и Воля!».
ПРИМЕЧАНИЕ ВТОРОЕ:
Чтобы организовать Всеобщую Стачку и подготовить ее, мы должны образовать из рабочих масс «свободные группы», входящие между собой в федеративную связь. Пусть каждая такая группа растворится в широких народных массах, влияя на них пропагандой и агитацией, словом и примером.
История рабочего движения разных стран показывает, что трудящиеся для отстаивания своих интересов от притязаний властей, помещиков и фабрикантов вынуждены организоваться на профессиональной почве – в земледельческие и профессиональные союзы рабочих, бюро взаимопомощи безработных, биржи труда и пр. Мы, коммунисты-анархисты, думаем, что пребывание наших товарищей в этих союзах в высшей степени важно. Находясь в них, они будут ближе узнавать массу, делить с нею все тяжести повседневной борьбы, пропагандировать идею социального освобождения, парализуя в это же время деятельность политиков – конституционных демократов и социалистов-государственников, стремящихся увлечь союзы на политическую борьбу (парламентаризм) и сделать их подсобным орудием для целей избирательной агитации.
ПРИМЕЧАНИЕ ТРЕТЬЕ:
Являясь антигосударственниками (в какой бы форме государство ни было) – мы зовем рабочий народ к постоянному, полному и решительному бойкоту не только «царской» Государственной Думы, но и «революционного» Учредительного Собрания. Пусть трудящиеся потеряют всякую веру в свое освобождение через Парламент (сверху) и верят лишь в мощь своих организаций, помнят, что, когда пробьет час владычества «власть и капитал имущих» – они должны освободиться снизу, то есть насильственно захватить в пользование все орудия труда, все богатство природы и организовать коммунальное производство. Что касается до выборных, являющихся в парламент от имени крестьян и рабочих, как протестующий элемент, вроде «трудовиков» и социалистов-государственников, – мы говорим им: «вернитесь в наши ряды, работайте за наше полное освобождение, которое может быть куплено только борьбою с оружием в руках, а не избирательным билетом». Тем же, которые не сидят там, как сотрудники власти, ответственные в делах государства, – мы советуем не морочить нас баснями и открыто пристать к буржуазии. Мы думаем, словами анархиста Борда, осужденного на Лионском процессе, что «посылать рабочих в Парламент – значит поступать как мать, ведущая свою дочь в дом терпимости»115.
ПРИМЕЧАНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ:
Исходя из того положения, что наличность государственного гнета и экономического порабощения являются достаточным основанием для восстания и прямого нападения на эксплуататоров и угнетателей, мы и признаем террор. Но террор децентрализованный, разлитой в массах, предпринимаемый только по личной инициативе. Виды и формы его могут быть чрезвычайно разнообразны: антибуржуазный и политический, аграрный и экономический, наконец, направленный против милитаризма.
Индивидуальным актам мы придаем значение не более как предвестникам и пионерам-застрельщикам в социальной борьбе – веря, что они мало-помалу выльются в массовое наступление, бурную и всезахватывающую народную революцию.
ПРИМЕЧАНИЕ ПЯТОЕ:
Признавая массовую экспроприацию буржуазии как средство, разрушающее принцип частной собственности, – мы того же не можем сказать об единичных нападениях и грабежах у буржуазии и правительства, с целью помещения денежных средств на нужды революционного дела. Признавая первое (массовую экспроприацию) как тактику – мы допускаем второе (грабежи) лишь как способ приобрести средства на нужды Анархической пропаганды. Условия борьбы в России слишком тяжелы и своеобразны. Либеральная интеллигенция, дающая средства политикам-революционерам, – не может сочувствовать нам, борцам за Социальную Революцию.
Поэтому нам не на кого надеяться, неоткуда ждать материальной поддержки. Поэтому в данное переходное время – царства военных судов, белого террора и виселиц – мы признаем частичное похищение денег у буржуазии и государства. Мы одобряем при этом только открытые нападения и с согласия действующих на массы «групп», ни в коем случае не одобряя разные вымогательства, вносимые от имени «анархизма» непричастными движению лицами. Наша цель – Социальная Революция – ее не предварить ни несколькими пудами динамита, ни тысячами рублей и прочим, а только сознательными массами, приготовленными долгой и упорной пропагандой. Будем же вести ее, уделяя все наши силы, всю энергию!
И мы добьемся нашей славной цели!
ПРИМЕЧАНИЯ НА ПОЛЯХ:
1) Во избежание этих недоразумений – мы рекомендуем каждой местной группе публиковать билеты о совершенных ею конфискациях для целей пропаганды;
2) По отношению к этим партиям, политиков-революционеров – мы против всякого соглашения с ними и совместных выступлений, допуская таковые только с фракцией так называемых «максималистов»116.
МОСКОВСКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
Москва, 1906 год, 27 июня.
ГАРФ. Ф. 1129 – П.А.Кропоткин. On. 3. Д. 1357. Л. 1–4. Публикуется впервые.
Дух священной мести еще живет. Он живет для того, чтоб изъять из обращения врагов свободы и рабочего народа, всех паразитов и палачей.
Единственный язык, на котором можно говорить с нашими угнетателями, – это язык пули и бомбы.
И вот поднимается мстительная рука анархиста-рабочего, и совершается в первый раз в жизни бакинского пролетариата антибуржуазный, анархический террор.
Пал «бесподобный гражданин и общественный деятель», а также паразит Богдан Долуханов, осмелившийся не удовлетворять требования рабочих.
Пал также эксплуататор Скобелев, который осмелился отказать нам в выдаче денег.
Пал также шпион Долпеников, эта верная собака государства и буржуазии.
Кругом насилие, а потому и «бунтовской дух» не может довольствоваться этими актами. Бесчисленны паразиты и тираны, бесчисленны должны быть и акты возмездия.
И вот опять заговорила пуля. Вот опять поднялась мстительная рука анархиста-рабочего, и уже «изъят из обращения» известный бакинский палач – помощник эксплуататора Жгенти.
Хотя и это – первые наши антибуржуазные и антигосударственные акты, но никогда не могут быть последними.
Час пробуждения рабочего народа уже близок, пролетариат скоро освободится из рук социалистов-государственников, этих политиканов-реакционеров, и начнет истреблять своих врагов-зверей, по отношению к которым необходимо быть беспощадными, «варварами».
«Изъять из обращения» паразитов и палачей и этим наполнить сердца масс революционной идеей, поднять его дух, его дух восстания – вот наша пропаганда, «пропаганда действием», которая способна делать больше, чем речи, прокламации и мирная пропаганда политиканов.
Товарищи-рабочие, к делу, к «пропаганде действием», к вооруженному нападению на собственность и государство. Настало время. Уже развевается наше грозное знамя – ЧЕРНОЕ ЗНАМЯ АНАРХИИ.
ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок. Гектограф. (35,5×22,1). С параллельным текстом на русском и азербайджанском языках.
№ 89. КО ВСЕМ РУССКИМ АНАРХИСТАМ-КОММУНИСТАМ
Товарищи!
Уже по одному тому, что наше движение в России очень молодо, по одному тому, что мы не успели еще создать людей для «практической работы», наше движение страдало многочисленными недостатками, к исправлению которых мы должны всеми силами стремиться, когда приобретенный опыт их нам указывает.
Главными недостатками нашей работы мы считаем: отсутствие литературы, связей между группами различных городов, непрочность групповых организаций и плохо соблюдающуюся конспиративность.
Вред подобных недостатков до того ясен, что совершенно излишне долго распространяться на эту тему. Сознавая наши ошибки, мы в интересах нашего движения должны их исправить как можно скорее.
Первая наша задача – распространять как можно больше анархической литературы.
Нашей устной пропагандой мы успели затронуть, заинтересовать пролетарские массы, разочаровать их в «добровольной политике», но,к сожалению, дальше не пошли. Массы были оставлены на полдороге; холодные к «политике», они, однако, не успели получить ясного представления об анархическом идеале и о тех средствах борьбы, которые предлагаются анархистами для достижения этого идеала.
С другой стороны, передовая социалистическая русская интеллигенция сама понемногу разуверилась в целительных свойствах им буржуазной республики и все больше отмежевывается от демократии и приближается к социализму. Так называемые «молодые социалисты-революционеры», «максималисты» всевозможных ступеней, выставляют на своем знамени ближайшею целью единственное требование: социальную революцию. И наша задача идти с анархической пропагандой навстречу подобным течениям, но мы не должны забывать, что устной пропаганды будет недостаточно…
В одной из предыдущих статей нашего органа указан, между прочим, ближайший фазис развития анархизма в России118. И перед нами встает теперь очень серьезный вопрос: какую форму придать нашим организациям? Раз анархизм будет представлять собой в России известную общественную силу, то, спрашивается, в какую форму должна вылиться эта сила, какой тип организации она должна принять?
Мы в первом номере нашего органа не даем пока ответа на этот вопрос и, оставляя его открытым, просим всех русских товарищей высказаться по этому важному вопросу. И только тогда, когда будут собраны и опубликованы в нашей газете мнения всех желающих высказаться русских товарищей, мы приступим к общей, совместной разработке данного вопроса.
Огромная важность взятой нами на себя задачи налагает на нас и огромную ответственность за правильное ее выполнение.
Такое же выполнение возможно только тогда, когда товарищи в России поддержат нас, как морально, так и материально.
За работу же, товарищи!
ГРУППА
Буревестник: Орган русских анархистов-коммунистов. [Париж–Женева], 1906. № 1. 20 июля. С. 16.
№ 90. ПАВЕЛ ГОЛЬМАН (некролог)
Дух разрушающий есть в то же время созидающий дух. М.Бакунин
Замучен тяжелой неволей,
Ты раннею смертью почил.
В борьбе за народное дело
Ты голову честно сложил.
5-го августа 1906 г., не желая сдаться живым в руки полиции, покончил с собой после отчаянного сопротивления анархист Павел ГОЛЬМАН, 20-ти лет.
Сын урядника, Павел Гольман с 12-ти летнего возраста живет с матерью и маленьким братом в Нижнеднепровске, рабочем поселке под Екатеринославом, и уже зарабатывает себе пропитание, служа мальчиком при конторе Франко-Русских мастерских. С пятнадцатого года он работает слесарем последовательно на гвоздильном, эстампажном и Бельгийском заводах, около года на заводе в Твери, и, наконец, последние два с половиной года в Екатерининских городских железнодорожных мастерских.
Любящий сын, преданный товарищ, горячий, отзывчивый и прямой, он пользовался любовью и уважением всех знавших его, и, несмотря на свою молодость, имел сильное влияние на окружающих. С 15-ти летнего возраста он принимает участие в партийной работе; сначала она ограничивалась оказанием мелких услуг, вроде распространения социал-демократических прокламаций, но и тогда уже он всей душой отдается делу и работает, по его собственным словам, не меньше взрослых. 18-ти лет он вступает в партию социалистов-революционеров, в которой и состоит полтора года. Как передовой рабочий, он сразу выдвигается вперед и, – как смеялся он впоследствии, уже будучи анархистом, – быстро получает «повышение в чинах» и «нашивки». Слишком занятый эсеровской работой, за недостатком времени, он долго время не имеет возможности серьезно ознакомиться с программой анархистов-коммунистов. В мастерских он сталкивается с несколькими рабочими-анархистами, но за недосугом, несмотря на большое желание, он ни разу не присутствует на анархистских массовках лета 1905 года на Амуре, зародивших и создавших группу анархистов-коммунистов в Екатеринославе.
В октябрьскую забастовку, 11-го Павел Гольман сражается на баррикадах119, и после, в Нижнеднепровске, несет эсеровское знамя на похоронах убитого на баррикадах анархиста Иллариона Карякина. В «свободу» он организует митинги и 20-го октября на митинге в Нижнеднепровске впервые слышит ораторшу анархистку-коммунистку! В декабре он вновь слышит окрепшие пропаганды анархистов, но, сочувствуя анархизму, все еще продолжает оставаться в рядах социалистов-революционеров.
В декабрьскую забастовку Павел Гольман участвует в Боевом Стачечном комитете, представителем от рабочих Нижнеднепровско-Амурского района. Он принимает деятельное участие не только в заседаниях Комитета, но и в большой революционной работе: ездит по линии, обезоруживает жандармов, крадет из вагона четыре ящика Динамита – того самого динамита, который позднее столько раз говорил под руками анархистов и будет говорить еще и теперь, в отмщение за его загубленную жизнь.
Ошибки декабрьской забастовки – не те ошибки, которые видят в ней социал-демократы и, частью, социалисты-революционеры, – а недостаточная революционность ее, деятельность Боевого СтачечногоКомитета, выражавшаяся в сдерживании рабочих масс, и закулисная сторона его заседаний, в которой он принимал участие, производят на него сильное впечатление и вселяют в него глубокое отвращение ко всякой игре в правительство, хотя бы и временное революционное. «Меня не ораторы переубедили, сделали анархистом, а сама жизнь», – говорил он нам позднее, «сам БСК меня сагитировал, его отрицательная деятельность. Каждый честный человек, принимавший в нем участие и видевший своими глазами его роковые ошибки, должен раз навсегда порвать с государственниками».
Таким образом, после декабрьской забастовки Павел Гольман порывает с партией социалистов-революционеров. Были еще причины ухода его из этой партии – это непризнание социалистами-революционерами экономического террора и подчинение комитетам. «“Я просил у комитетчика оружие, чтобы убить мастера”, – рассказывал он, а он говорил мне: убей губернатора, тогда дам… Мне досадил мастер, как рабочему, мне ближе этот акт, он для меня – почти потребность, и вот оказывается, я не волен даже в выборе акта на который я иду».
Только в марте 1906 года, прослушав реферат одного сильного теоретика, он обзывает себя анархистом. С первой же минуты он требует у группы дать ему браунинг, бомбу и умение приготовить их, говоря: «Мне надоело ничего не делать и у социалистов-революционеров!»
Тотчас же по переходе, не успев еще получить от группы браунинга, в конце марта он покушается в Нижнеднепровске с казенным наганом на жандармского вахмистра Коваленку, главного местного шпиона и доносчика по делу о декабрьской забастовке. Наган сначала дает осечку, последующие выстрелы также остаются без результата. Как неудачный, этот акт до сих пор оставался неизвестным; впрочем если не ошибаемся, Коваленко все же был легко ранен в бок.
Как передовой рабочий, Павел Гольман сразу по переходе вступает в организацию, не оставаясь ни минуты массовым или кружковым, и делит с нами всю тяжелую, ответственную и опасную работы организационного анархиста-коммуниста. 18-го апреля он принимает участие в экспроприации у сборщика монополий казенных денег, и успехом этой самой крупной анархистской экспроприации за существование Екатеринославской группы мы в значительной степени обязаны его хладнокровию и распорядительности120.
3-го мая в 8 часов вечера он узнает, что из Екатеринослава должна проехать железнодорожная комиссия с министром путей сообщения во главе, и, как железнодорожный рабочий, он немедленно идет взрывать своих непосредственных обидчиков, – железнодорожную администрацию, эту комиссию, оставляющую всюду на своем зловещем пути циркуляры об увольнении рабочих, – и в назначенный час он стоит с бомбой в руках на своем посту. Назначенный час проходит, министерского поезда нет; думая, что следование его отменено, он не хочет уходить, ничего не сделав. Покушение совершается – не на министерский поезд, а в вагоне 1-го класса курьерского поезда, не по ошибке, как говорится в его обвинительном акте, а вполне сознательно. Спустя несколько дней в газетах появляется заметка «об обстреле 1-го класса курьерского поезда», заканчивающаяся словами: «причины обстрела пока не выяснены».
Бедные слабые умы! Вам не додуматься, не доискаться этой причины. Причина этого покушения – капиталистический строй, разделение людей на рабочих и эксплуататоров, на голодных и пресыщенных. Бедные слабые умы! Когда же вы, наконец, поймете, что час расплаты пробил, что, покуда это разделение существует, богачи не будут больше знать покоя, не будут знать пощады от бедняков. Нельзя жить чужими кровью и потом безнаказанно. Бомба 3-го мая была направлена против сытой буржуазии.
Раненный осколком бомбы в ногу, нуждаясь в операции, Гольман принужден был лечь в больницу. Раненая нога сильно беспокоила его. «Какой же может быть анархист и человек без ноги? – говорил он нам. Если я останусь без нее, я, по выздоровлении, дойду до первого участка, чтобы бросить в него бомбу, и не буду уходить!»
Спустя 26 дней со дня покушения он был арестован в больнице, и ему предъявлены три обвинения: 1) хранение взрывчатых веществ; 2) покушение на курьерский поезд по ошибке вместо министерского и 3) ограбление сборщика. Два последних, при военном положении, караемых смертной казнью.
Измученный, больной, нуждающийся в новых и новых операциях, он извещал товарищей о том, что ему грозит виселица, и прибавлял: «Ну что ж! Не я первый, не я последний, я буду считать себя счастливым, если в ту минуту не паду духом».
С самой минуты его ареста группа решила не допустить его до суда, взять его, хотя бы то было уже для того только, чтобы он дошел до первого участка, бросил бомбу и сам остался там. Не только то было ужасно, что товарищ погибал, – ужаснее было то, что погибал он после неудачного акта, не сделав серьезного дела. Ждали только, пока он больше поправится, чтобы меньше рисковать его ногой.
Наконец, 5-го августа в 9 часов утра семеро товарищей-анархистов, вооруженных бомбами и браунингами, пришли в больницу освободить его. Одни арестовали и обезоружили городового, другие кинулись в палату, где он лежал, выхватили браунинги и, не видя его, крикнули: «Где Гольман?» Он выбежал из перевязочной сам, на костылях, одел с помощью товарищей принесенную ими одежду, взял свой браунинг и бомбу, дошел до выхода, бросил костыли, сел с товарищами на приготовленного извозчика, крикнул «прощайте!» и уехал… Увезти его удалось благополучно, без перестрелки.
Во втором часу дня полиция, узнавши, где он находится, пришла арестовать его. Дом был окружен казаками и стражниками. Товарищи, приведшие его, отлучились для организации его дальнейшей перевозки, и в момент ареста он был один – с больной ногой, прикованной к постели, без возможности бежать… Он знал, что смертьнеизбежна. И в эту страшную минуту он остался верен себе. Старый друг не выдал его: привязанной рукой он взял свой браунинг и, сидя на кровати, в окно начал стрелять в стражников, вооруженных берданками… убив одного и тяжело ранив другого, не желая даться живым в руки полиции, он приберег несколько последних пуль для себя. Один, больной, без возможности двигаться, он сражался против нескольких десятков стражников, выбил из строя двоих и пал от своей собственной руки.
Пал анархист-борец за Хлеб и Волю. Погибла молодая, богато одаренная жизнь. Но жертва эта не будет бесплодной. Народ не остался глух к призыву организации, в рядах которой работают подобные люди. Уже весь Екатеринослав всколыхнулся, как взбаламученное море, рабочие массами побросали работу, некоторые заводы совершенно забастовали в день его похорон, тысячи рабочих как один человек хотели проводить его до последнего жилища. Весь нижнеднепровский народ хотел хоронить его у себя, с революционными песнями, рядом с убитым на баррикадах анархистом Илларионом Карякиным. Полиция похоронила его сама в городе на Севастопольском кладбище, без ведения даже его матери. Народ разгонялся нагайками, были избитые и арестованные. Позднее, в 5 часов вечера, на его могиле была отслужена панихида по нем и по товарищам-рабочим, убитым в забастовку 1903 года. После панихиды взяли слово два анархиста. В своих речах они призывали народ к мести за убитого товарища-рабочего. По окончании речей вновь вмешались казаки и стражники и разогнали народ. Несмотря на это, до позднего вечера ходили толпы рабочих; на Нижнеднепровске и Фабрике шли митинги.
Спи спокойно, дорогой товарищ! Не то ужасно, что ты погиб, – как честный анархист, ты не теперь, так немного позднее сложил бы голову при вооруженном сопротивлении, вооруженной схватке с полицией или на эшафоте. Ужасно то, что ты так рано погиб, что так рано мы лишились незаменимого работника, что ты не успел обогатить актами твою молодую, безвременно погибшую жизнь.
Спи спокойно, дорогой товарищ! Полиция не дала почтить твою память пением революционных песен. Ну, что ж! Мы почтим ее грохотом выстрелов, рядом взрывов. Ты хорошо знал, что будешь отмщен. «За одного убитого нашего мы им взорвем на воздух целую сотню», – говорит французская анархистская песня, а слово анархиста не расходится с делом.
Спи спокойно, дорогой товарищ!
ЕКАТЕРИНОСЛАВСКАЯ ГРУППА РАБОЧИХ АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
Киевская Группа Анархистов, ознакомившись с первым номером «Буревестника»121, приветствует появление его и выражает свою солидарность с определением тактических приемов борьбы за распространение наших идеалов. Громадное значение выяснения теоретических основ тактики особенно важно теперь, когда анархистское движение в России только начало зарождаться и ему придется отбивать позиции у старых, хорошо обставленных партий, между тем как некоторые действующие группы крайне дискредитируют анархизм в целом; мы говорим об экспроприациях, выродившихся в форму простого перемещения частной собственности от одного владельца к другому, вызвавших на арену идейной борьбы «специалистов экспроприаторов», и о так называемом «безмотивном терроре», сведшем понятие об анархизме для самих анархистов к понятию о непрерывном бомбометательстве.
Ввиду всего этого мы приложим все силы, чтобы содействовать выяснению тактических приемов, которые являются основной посылкой для разумной и целесообразной постановки агитации и пропаганды.
КИЕВСКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ.
17 августа 1906 г. Киев.
Буревестник: Орган русских анархистов-коммунистов. [Париж–Женева], 1906. № 4. 30 октября. С. 16.
№ 92. ВОЗЗВАНИЕ УКРАИНЦЕВ
От наших украинских товарищей поступило предложение открыть при нашем органе прием пожертвований для образования Фонда на издание анархической литературе на украинском языке.
Мы надеемся, что люди, сочувствующие великому освободительному движению, помогут нашим товарищам осуществить предпринимаемое ими дело распространения наших идей среди многомиллионного населения Русской и Австрийской Украины. Пожертвования можно пересылать по нашим адресам или через живущих за границей знакомых в нашу редакцию. На внутреннем конверте делать надпись: «Для Фонда Украинской Анархической литературы».
Отчет о поступивших пожертвованиях будет опубликовываться в каждом номере122.
Буревестник: Орган русских анархистов-коммунистов. [Париж–Женева], 1906. № 2. 20 августа. С. 16.
№ 93. ГРОДНЕНСКАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ
К НОВОБРАНЦАМ!
Дух разрушающий – дух созидающий. М. Бакунин
Крестьяне, рабочие!
Вновь и еще кровожадный царизм собирает свою ежегодную дань молодых и здоровых крестьян и рабочих; вновь и еще правительство отрывает сыновей от их семейств, отцов от их детей, мужей от их жен; вновь и еще властвующий класс – помещики, фабриканты, богачи собираются запереть вас в свои тюрьмы-казармы, школы рабства, пьянства, разврата и обучать вас там преступному и варварскому искусству убивать крестьян и рабочих других стран, но в особенности и частности крестьян и рабочих вашей же собственной страны. Вновь и еще кровавый царь призывает вас на службу свою. Еще раз… но зависит от вас, чтобы этот наглый, дерзкий призыв был последним, навсегда и совсем.
Крестьяне, рабочие! В последнее время вы видели сами, вы узнали сами, быть может, вы испытали на самих же себе, в чем состоит царская служба и к чему служит «доблестная» армия. Более трех тысяч петербургских рабочих, мирно просивших лучших человеческих условий жизни, были подло убиты «геройскими» солдатами «батюшки» царя-палача. Улицы Москвы пропитаны кровью рабочих, и нет того города, где бы рабочие, требующие больше справедливости, не были избиваемы по воле и приказу всех тех, кто живет вашим рабством и вашим трудом. Повсюду «храбрая» армия избивала, секла, убивала крестьян, ограбленных царями, помещиками, богачами, – крестьян, не могущих жить их трудом, умирающих с голоду и требующих больше земли, больше свободы. Крестьян избивали, мучили, пороли-секли, женщин насиловали, убивали, детям раздробляли головы по воле, приказу и «милости» царя-палача и его помощников-слуг: чиновников, военных, дворян.
Рабочие требуют больше хлеба, больше свободы – правительство, царь посылает им пули, нагайки, картечь. Крестьяне, рабочие требуют возможности жить, жить по-человечески, правительство, царь посылает им штыки и смерть. Вся Россия облита кровью крестьян и рабочих, вся Россия благодаря правителям и богачам обратилась в беспощадную бойню крестьян и рабочих, требующих Хлеба и Воли, Земли и Свободы! – И вновь и еще для все той же работы убийства и смерти, для еще большего порабощения крестьян и рабочих ненасытный дикий царизм призывает вас на кровавую службу свою.
Крестьяне, рабочие, творцы всех богатств, творцы всего насущного в жизни! До коих же пор вы позволяете избивать себя, до коихже пор, бедняки, вы позволите убийцам-солдатам насиловать ваших жен, дочерей, до каких же пор вы будете равнодушно позволять солдатам, казакам избивать как щенков ваших малых ребятишек?! И до каких же пор вы будете помогать правителям и богачам брать миллионы рабочих и крестьян и делать из них солдат, зверских и диких убийц своих же братьев крестьян и рабочих? Когда же вы поймете, что царь, помещики, фабриканты, что все те, кто живет рабством народа, народным трудом, – ваши враги, непримиримые лютые враги, от которых нельзя ждать ничего, кроме рабства или смерти? Когда же вы поймете, что источник вашего рабства, происхождения вашей тяжелой, безрадостной жизни – это власть во всех ее видах, это захват меньшинством земли и всех орудий труда. Государство и частная собственность – вот источник всех зол для крестьянства и рабочих! Дума, парламент – вот ложь и обман. Ни Дума, ни парламент, ни какое бы то ни было правительство не смогут и не в состоянии отдать украденной у вас земли, заграбленных у вас богатств. Всякое правительство существует и не может существовать, как лишь для защиты богатых против бедных, грабителей-воров против нищих, обиженных.
Каково бы ни было государство, оно не имеет других целей как только одну, держать в рабстве крестьян и рабочих, давить их налогами, грабить их земли и труд. Государство для рабочих и крестьян – это их тюрьмы и уставы государства-тюрьмы, это есть закон. Всякий закон, – это рабство для вас, это средство для ваших врагов, правителей, помещиков, богачей грабить ваши земли, красть ваш хлеб и держать вас в повиновении вашим же убийцам, грабителям, врагам. – До каких же пор вы будете надеяться на закон и будете верить в возможность законно иметь ваши земли, иметь вашу волю, жить свободно и сыто! Правители, помещики, богачи не знают других законов, кроме силы, силою они украли ваши земли, силою они держат вас в рабстве, силою и страхом голодной смерти они заставляют вас работать для них. И только силою вы сможете восторжествовать над ними. Будьте же силой!
Вы хотите «землю крестьянам; фабрики, заводы, машины рабочим» – долой тогда частный захват земли и частное владение богатствами, созданными трудами рабочих и крестьян! Вы хотите Свободу и Волю – долой тогда государство, законы! Вы хотите жить вольно, работать для вас, ваших жен и детей – боритесь тогда за Анархию, Коммунизм! Боритесь, бунтуйтесь, не надейтесь ни на кого и будьте сами работниками и строителями Нового Свободного общества без частной собственности – источника всех зол, без государства – источника всех рабств, без правителей, хозяев, богачей и боритесь, бунтуйтесь! Бунт это первое право, первая обязанность, первый долг свободного человека. Сила есть необходимое средство победы. – Вы хотите победы – будьте силой и на безжалостный террор царя-палача, помещиков, богачей отвечайте революционным, освободительным террором восставшего народа, идущего без оглядки вперед… все вперед к Коммунизму-Свободе!
Кровавый царизм, защитник и покровитель помещиков-хозяев, богачей, призывает вас вновь на службу свою. Отказать ему в службе, отказать в воинской повинности – этого не достаточно и мало. Отказать помещикам, богачам, отказать всем тем, кто живет вашим рабством и вашим трудом в одной лишь повинности – этого недостаточно, и это не поведет ни к чему. И ответ на царский нагло-дерзкий, преступный призыв должен быть только один: полный отказ, совсем, навсегда во всевозможных и всяких преступлениях!
Отказ повиноваться царям и всяким возможным правителям, каковы бы они ни были; отказ работать для помещиков, хозяев, фабрикантов, богачей! – Но одного лишь отказа слишком мало; отказываться хорошо, обессилить их – лучше, и средство для этого только одно: – отобрать у царей, князей, помещиков, фабрикантов, богачей – отобрать у них земли, железные дороги, фабрики, магазины, заводы, дома – все богатства, созданные трудом крестьян и рабочих. – Отобрать у них все и по мере того, как, благодаря революционной экспроприации крестьян, земля переходит в их руки и все богатства – продукты народного труда переходят во владение крестьян и рабочих, – немедленно сейчас же, не надеясь ни на кого, не доверяя никому, ввести и создать организацию свободного общества, солидарного, мирного труда, где были бы невыносимы ни правители, ни хозяева, ни наемники-рабы.
Ввести и создать организацию труда, где, благодаря общему положению земли и общей совместной работе крестьянских общин, с одной стороны, – рабочих союзов, с другой – каждый в общине, союзе дает все, что может, каждый работает, сколько он может, каждый берет, что считает он нужным.
Отобрать у правителей-убийц, воров-богачей – все земли, богатства и создать из них всеобщее достояние крестьян и рабочих без всегда несправедливого деления, без глупой и малополезной работы каждого лишь для себя. Дележ и личный лишь труд ведет к обнищанию масс и к новому порабощению меньшинством богачей-паразитов. При общем владении землей необходима и обработка земли сообща; при общем владении орудиями труда необходимо и общее производство, производство сообща. И общность владения ведет к необходимости организации труда на основах федерации – Союза Крестьян и Рабочих в целях лучшего и более легкого производства всего, что нужно для жизни самих же крестьян и рабочих.
Организация труда, где, работая все сообща, вольно и мирно, не имели бы других правил, как только одно: каждому – сообразно его потребностям, нуждам, от каждого – сообразно его способностям, силам, причем каждый является своим же судьей своих же потребностей – сил.
Каждый за всех, все за каждого, – вот основа общественной жизни крестьян и рабочих, где труд и свобода, сливаясь в одно, позволят всем жить вольно и сытно, и мирно!
Крестьяне, рабочие! Кровожадный и лютый царизм во имя всех тех, кто живет вашим рабством, кто живет вашим потом и кровью, зовет вас вновь и еще на преступную, дикую службу свою. – Им нужно солдат, им нужно убийц, им нужно тюремщиков для крестьян и рабочих… и зависит от вас, и только от вас сделать бесполезным этот наглый призыв, сделать его последним навсегда и совсем, действуя дружно, совместно и сильно против царей, богачей, помещиков, фабрикантов, попов..
Действовать дружно, совместно и смело против всех, кто мешает вам жить вольно и мирно, – отобрать у них все, изгнать их долой, организовать труд на братских началах и на беспощадную, безжалостную войну богачей и правителей против народа ответить повсюду беспощадной, энергичной войной против всех правительств, всех хозяев, всех трутней-богачей во имя Коммунизма-Свободы, во имя Анархии-Равенства, Воли!
ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок. Гектограф (57,0×19,5). Приложение к № 3 «Буревестника» (1906 г.). Гектограф (29,0×21,7).
№ 94. К ОДЕССКИМ РАБОЧИМ!
Высшее право человека есть право восстания. Э. Анри
Среди безмолвной тишины рабской покорности и произвола, царящих в нашем городе, раздался выстрел, наполнивший невыразимой радостью всех истинных друзей пролетариата. Смелой и сильной рукой рабочий-анархист среди бела дня убил директора Южно-Русского общества печатного дела, типичного, кровожадного эксплуататора рабочих, В.Кирхнера124. Кирхнер принадлежал к кадетской партии и, следовательно, вместе с социал-демократами и другими политиканами требовавший всеобщего избирательного права для рабочих, не только проявлял подлое упорство в отклонении всех требований забастовавших печатников, но и был душой Союза предпринимателей, выписавших из соседних городов штрейкбрехеров. Когда рабочие, измученные гнетом капитала, объявляют забастовку для улучшения своей рабской участи, господа фабриканты и заводчики считают для себя дозволенными все гнусные средства, которыми они могли бы сломить энергию рабочих, заставить голодных еще ниже склонить свою шею перед сытыми. Они прибегают к войску, полиции, тюрьмам; в их карманах много денег, награбленных у рабочих,на которых они и выискивают изменников. Так нет же, не бывать этому!
Неужели мы позволим капиталистам делать с нами все, что они хотят?
Неужели будем, по-прежнему, подставлять покорно свою шею под удары богачей и, следуя совету социал-демократов, ограничиться мирной борьбой и частичными требованиями?
Товарищи, довольно мы врагов своих любили. Мы ненавидеть их хотим! Довольно! Мы испробовали все мирные средства борьбы! Товарищи наши, французские, немецкие, английские рабочие, проливают свою кровь в политических революциях за ту или иную перемену государственного строя, были нагло обмануты богачами. Богачи, по-прежнему, праздно пируют там, где рабочие применяют в борьбе с ними только мирные средства! Богачи не боятся наших красивых слов, мирных забастовок, всеобщего избирательного права. Нужно разрушать частную собственность! На насилие и гнет отвечать насилием. Против организованной банды капиталистов стройными рядами встанут сознательные рабочие, спаянные общими классовыми интересами, и целым рядом грозных натисков, под звуки выстрелов и треск разрывающихся бомб, разрушат невыносимое господство сытых над голодными.
Все обиженные и угнетенные богачами, все родившиеся на мостовых, в темных подвалах и сырых чердаках, все обреченные на каторгу физического труда, выше поднимите черное знамя анархии и разрушения.
В решительном бою с угнетателями мы разрушим старый мир насилия и эксплуатации, мы захватим в свои руки все фабрики и заводы, на которых из нас богачи выжимают соки, роскошные дома, построенные нами для них, и построим новый мир равенства и довольства для всех.
Долой частную собственность и государство, вечных угнетателей рабочих!
Да здравствует кровавая расправа с богачами и правителями! Да здравствует будущий вольный человек, в будущем вольном обществе!
1906 г.
ГАРФ. Ф. 102. ДП ОО. 1906. On. 236. Ч. 1. Д. 20. Ч. 18 пр. Л. 100а. Копия.
ЦГИА Украины (Киев). Ф. 838. On. 2. Д. 1057. Л. 20. Гектограф.
№ 95. ПИСЬМО ТОВАРИЩА ПОКОТИЛОВА
Дорогие товарищи! Вы просили меня указать, что побудило меня убить директора Южно-Русского общества печатного дела – Кирхнера125.
Я это делаю тем охотнее, что хочу, чтобы наивозможно большее количество рабочих поняло мой акт и разъяснило его другим рабочим, и еще потому, что одесские хулиганы указывают на это убийство как на месть со стороны евреев, которых Кирхнер не принимал на работу, желая этим напугать и разъединить всех рабочих. Кирхнер известен всем наборщикам г. Одессы.
Они отлично знают, что он не только эксплуатировал рабочих, но и стремился к возведению эксплуатации в систему. Чтобы укрепить безнаказанную эксплуатацию, он приглашал некоторых рабочих на чай и агитацией старался создать из них людей, способных сеять вражду среди своих товарищей.
Он постоянно ссорил рабочих друг с другом, чтобы легче и беспрепятственно обирать и давить всех.
Он не ограничивался ролью хозяина-собаки у себя в типографии. Он хотел внушить свои хищные инстинкты и другим эксплуататорам.
На собраниях синдиката для борьбы со стачечниками он смеялся над теми хозяевами, которые шли на уступки рабочим, и указывал им лучшие способы борьбы: приглашение штрейкбрехеров, расчет стачечников и отказ от приема их на работу, чтобы голодом принудить их к покорности. Он говорил, что никогда не уступит рабочим, если у него начнется стачка. И действительно, когда рабочие его типографии, измученные слишком длинным рабочим днем, забастовали, требуя сокращения часов работы, он не сделал ни малейшей уступки.
Рабочие не приступали к работе, они голодали… Но какое дело эксплуататору до нищеты и голода рабочих!?
Нищета и голод ему даже любы, так как они единственное условие для еще большего накопления богатств…
Кирхнер ждал, знал заранее, чем это кончится!..
Когда уже не было возможности голодать, рабочие на переговорах с Кирхнером предложили придти к определенному решению.
Но Кирхнер отвечал довольно «определенно»…
Он выписал себе других, покорных!..
Начатая борьба, стоившая рабочим 30 тяжелых дней, шла к поражению!..
Тогда я решил произвести свой акт!
Если, Кирхнер учил хозяев бороться с рабочими и для этой цели рекомендовал голод, я решил научить рабочих бороться с хозяевами-эксплуататорами и их уполномоченным и для этой цели рекомендовать револьвер Браунинга.
Я подстерег его в то время, когда он выходил из типографии и направился к Дерибасовской. Он вышел из типографии, где работали штрейкбрехеры, и думал, наверно, что все благополучно…
На углу Дерибасовской и Пушкинской он заплатил за «Благополучие», основанное на голоде и нищете рабочих, своей подлой жизнью.
Товарищи! На стороне хозяев – капиталы, награбленные у рабочих, правительство, войско, полиция, тюрьмы, судьи, палачи и хитроумные управляющие.
На стороне рабочих – солидарность, которая уничтожается голодом.
Орудия слишком неравные, чтобы рабочие могли победить, если рабочие не прибавят еще террора, террора фабрично-заводского.
Пусть каждый хозяин, каждый управляющий знает, что за вынужденный голод рабочие потребуют жизни, – и хозяева станут сговорчивей. Они грабят рабочих нахально, открыто только потому, что ничем не рискуют.
Пусть же они расплачиваются за кровь рабочих своею кровью, кровью паразита!..
Пусть эти грабители теряют все имущество, когда они не хотят возвратить рабочим и частицы награбленного!
Пусть смерть и разрушение заставят их дать то, что пока у них требуется!
Пусть эти кровопийцы увидят, что рабочие проснулись для действительной борьбы!
Социал-демократы говорят, что, убивши одного эксплуататора, не изменить строя, при котором возможна эксплуатация… Верно! Верно, как и то, что стало меньше одним эксплуататором и больше несколькими сознательными рабочими, узнавшими истинные средства борьбы, а чем больше будет рабочих, знающих, что делать, и делающих, тем ближе будет и изменение всего строя эксплуатации и гнета. Рабочим, чтобы уничтожить власть капиталистов и их защитников, нужно не только понять, но и сделать так, чтобы нападения на жизнь эксплуататоров и собственность стало повседневным явлением так же, как эксплуататоры знают, что высасывание крови из рабочих должно быть повседневно.
Если нападения на жизнь и имущество эксплуататоров станут обыденным явлением, легко будет дойти до мысли, что пауков может и совсем не быть и что можно и должно захватить все награбленное ими богатство, как-то: земля, фабрики и заводы, орудия производства и все находящееся на земле, чтоб раз навсегда уничтожить угнетение человека человеком.
Рабочие тогда уничтожат всех эксплуататоров или отстрелят их и заберут в свои руки все богатства мира, чтобы быть людьми истинно своими и равными.
Пусть же террор станет средством борьбы рабочих, и пусть он приблизит день, когда не станет кровопийц!
Тогда же и устроиться можно будет не по рецепту социал-демократов, а по добровольному меж собою соглашению – в свободные анархические коммуны, где каждый будет работать по силам и получать по потребностям.
Так вот, дорогие товарищи, те убеждения, которые руководили мною при совершении этого террористического акта.
Я знаю, что буржуазное государство не простит мне убийства этого кровопийцы, но знайте, что это единственное средство борьбы для угнетенных масс. Только лишь рядом с сознанием рабочих революционеры, бомбы, динамит и свист пуль тех же рабочих в состоянии заставить трусливо трепетать за свое подлое существование и сдерживать алчные аппетиты хищников. И, вместе с тем, только лишь такие средства являются примером, как рабочим бороться за свои права, дабы человек-раб стал человеком свободным, членом свободной анархической коммуны.
Меня еще спрашивают, почему я, портной, пошел мстить за типографию; хулиганы, в свою очередь, ругаются, что еврей убил нееврея.
Товарищи!
Кирхнер учил эксплуатировать не только наборщиков, его уроками могли воспользоваться все эксплуататоры для эксплуатации всех рабочих, независимо от цеха и нации.
Ясно, что убить Кирхнера имели право все рабочие, также независимо от их национальности и цеха. Кирхнер выступал не как православный или католик, не как русский или немец, а как эксплуататор, и я выступил не как еврей, не как портной, а как рабочий. Уроками Кирхнера могли воспользоваться все хозяева-эксплуататоры – независимо от религии, расы, национальности. Пусть же и моим уроком воспользуются все рабочие всего мира, независимо от религии, расы, национальности, цеха и пола!
ПОКОТИЛОВ.
ОДЕССКАЯ РАБОЧАЯ ГРУППА АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ.
1904 г.
Типография группы.
Отпечатано 8 000 экземпляров.
№ 96. ГРУППА АНАРХИСТОВ «СВОБОДНОЙ КОММУНЫ» (г. Москва)126
ПРИЗЫВ К СОЦИАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИИ
К вам, голодным рабам, смиренно стоящим у порога роскошных Дворцов своих господ, к вам, готовым целовать стопы своих паразитов, когда они вас топчут, к вам мы обращаемся: Вся жизнь наша – сплошной ад и мучение, среди оглушающего треска машин, в мрачных тюрьмах – мастерских, в зное и холоде, на поле вы проводите всю жизнь вашу. Отдав свои лучшие годы, ум и силу на алтарь капитала, вы, не доживая старости, выбрасываетесь вашими поработителями, как ненужный хлам, и тогда пред отчаянным вашим взором встает мрачный призрак голодной смерти… Но довольно! Неужели мы должны рисовать вам картины вашей жизни? Неужели, сами переживая и перечувствуя все это, вы не поймете весь ужас вашего положения? Если же нет, то это только оттого, что, вечно создавая все удобства жизни и роскошь для кучки бездельников и кровопийц, вы позабыли самое главное – себя. Для укрепления своего существования враги ваши придумывали разные сети для вас, когда они почуяли, что их царство гнета и насилия может рухнуть под напором вашего возмущения, они придумали хитрое орудие для вас: они создавали храмы и церкви, с кафедр и амвонов которых попы их говорили вам о ничтожестве человека и всех благ земных (ведь рядом с вами они утопали в роскоши и неге), они вам [рисовали] красивые картины рая небесного, который они обещали вам за весь тот пройденный путь – обид и мучений, который предстоял каждому из вас на этой земле; ослушникам же они грозили карами небесными. Но в жизни все движется и меняется, и из рядов прежде послушных рабов стали раздаваться стоны, а по временам и резкие протесты, враг и тут себя не дал долго ждать, и, сбросив с себя маску религии, прежние попы явились в облачении науки. Горы исписанных 6yмаг, бесчисленное количество книг и сладкозвучных речей щедро посыпались на вас. Вы же жадно нахватались на эту-то западню, думая найти в ней свое счастье. С виду кроткие, как ягненки, с волчьими же сердцами, жрецы науки старались доказать вам, что жизнь движется по известным законам и что бессилен человек что-либо изменить в этом мире, не идя вслед за ними. Они всеми силами старались привить вам честность и справедливость, сами зная прекрасно, что пресыщенные паразиты всякие, проживая в холе и роскоши, легко смогут исполнять все те предписания справедливости, которые они так настойчиво старались внушать. Но чтобы более резко доказать вам, что они сами не отходят от созданной ими благодетели, они сбрасывали по временам жалкие крохи со своего роскошного стола, когда вы голодной армией хотели предстать пред их чертогами. Благоговейно вы тогда устремляли ваши взоры вверх, – не к прежде разрушенному богу, а к ним, вашим тунеядцам, так хитро сумевшим замаскировать себя за ваших благодетелей, пекущихся о ваших интересах.
Продав таким образом себя, жен и детей ваших, вы в стечении веков вынесли на своих плечах всю ту цивилизацию со всей ее роскошью и несметными богатствами, которые служат силой и властью ваших врагов, и, когда на трупах ваших предков величественно воздвигся капиталистический строй со всеми его недугами, как кризис и безработица, при которых сотни тысяч ваших братьев выбрасываются из фабрик и заводов, обреченные на голодную смерть, на ваши отчаянные вопли явились новые проповедники. Облачась в маску социализма под видом охранителей ваших рабочих интересов, они, хотя и снесли рай небесный на землю, и обещают его вам где-то за горами в далеком будущем, рисуя его в таких заманчивых красках,они оправдывают его отдаленность опять-таки законами, которыми движется жизнь и которых человек бессилен побороть, а пока, во имя этого отдаленного рая, они учат вас кротости и терпению, удерживая вас от всякого проявления возмущения, от всякого порыва создать свое счастье теперь, когда вы так задыхаетесь под гнетом рабства и насилия. Но что же они предлагают вам теперь, мелкие крохи, улучшения, которые враги ваши могут отнять у вас, когда им вздумается, ибо за вашей спиною многочисленная голодная армия, которая каждую минуту может заменить вас.
Они призывают вас теперь на борьбу во имя политической свободы, которая даст вам парламент. Новая кучка паразитов будет заседать в этом самом парламенте – ничего общего не имея с вами, сидя где-то там наверху, вдали от фабрик и заводов, от изнуряющего вас труда, вместе с представителями ваших врагов они обратятся в тех же слуг буржуазии, они будут сообща с буржуями вырабатывать законы, идущие совершенно вразрез с вашими интересами. И если придется подавить ваше возмущение, пули и штыки так же легко пойдут в ход, как и теперь; но если вам надоела доля раба, вечно гнущего свою спину под ярмом, если вековое рабство окончательно не выдавило из вас еще последней искорки свободного человека, если вы наконец разорвете все те путы, которыми ваши враги так дьявольски опутывали вас в течение веков, то поймете, что путь мирной, парламентской борьбы, по которому вас зовут ваши – самозванные охранители ваших интересов – «социалисты», то ухудшит ваше положение, ибо оно дает лишнее орудие буржуям для большего закрепощения вашего. Чем больше вы вносите мира в вашу борьбу, тем больше – чуткий враг набирает свои силы, тем больше он придумывает новые средства для удержания своего подлого существования, один только путь разрушения приведет вас к вашей цели. Пусть же оглушающий треск разрывающихся бомб и револьверных выстрелов приведет в страх и смятение оторопевших буржуев, пусть они поймут, что грозный суд пришел, что грозный час возмездия за все те обиды и мучения, кровь и слезы, которые они породили своим существованием. Пусть группе зарево пожара зловеще освещает море крови, в котором потонут кровопийцы-буржуи со всем существующим – то будет Великая Социальная революция, которая с шумом и грохотом сметет с лица земли все то, что давило и давит человека. И тогда на прочищенной от зловония и грязи, нанесенной тысячелетиями, земле народятся не [государственный] социализм с той же властью, угнетающей личность, а АНАРХИЧЕСКИЙ КОММУНИЗМ, при котором свободные люди не под чьим-либо давлением, а руководясь своей личной верой, сойдутся на вольном соглашении в «свободные коммуны».
Смерть тиранам-кровопийцам! Смерть и разрушение всему существующему! Да здравствуют «Свободные Коммуны»!
1906 г.
Типография группы анархистов «Свободной коммуны». 10 000 экз.
ГОПБ. ОРК. Коллекция листовок. Гектограф.
№ 97. ЛОНДОНСКИЙ СЪЕЗД АНАРХИСТОВ-КОММУНИСТОВ 1906 ГОДА
г. Лондон
17–18 сентября 1906 г.
В октябре 1906 года127, перед тем как возобновить издание «ЛИСТКИ «ХЛЕБ И ВОЛЯ»128, несколько товарищей коммунистов-анархистов129, собрались для обсуждения разных вопросов, выставленных опытом молодого анархического движения в России. Было прочтено для этого несколько Докладов, и приняты были Заключения.
И те и другие были напечатаны в «Листках»130, а теперь печатаются отдельною брошюрою, как материал для товарищеского обсуждения в России.
ЗАКЛЮЧЕНИЯ СЪЕЗДА
I. ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ
1. Наша цель – социальная революция, то есть полное уничтожение Капитализма и Государства, и замена их Анархическим Коммунизмом. Эту конечную цель мы всегда должны иметь в виду, и ею мы должны руководиться в оценке совершающихся событий.
Характер революции, начавшейся в России, уже определился. Она происходит не в виде уличного бунта, ведущего к созыву парламента, а в виде народной революции, которая продлится несколько лет, низвергнет старый порядок вообще и глубоко изменит все экономические отношения, вместе с политическим строем.
В обоих этих направлениях мы и должны вести борьбу против старого строя. Делить ее во времени на два периода: один для получения представительного правления, а другой – для получения экономических реформ, – мы считаем положительно невозможным. Мы утверждаем, наоборот, что народ только то и получит от революции, в области экономической, что он сам возьмет революционным путем. Самое «революционное» Учредительное Собрание будет только сделкою между старым порядком и новым и сможет только утвердить на бумаге то, что народ сделает на деле.
Из этого, однако, отнюдь не следует, чтобы мы могли относиться безучастно к борьбе, ведущейся теперь против самодержавия. Мы боремся против Государства, но не в отвлеченной идее, а тех формах, которые оно принимает в жизни народов. Поэтому мы боремся против него всегда и везде и, очевидно, не можем не бороться против самого худшего его воплощения – самодержавия, которое представляет собою самую сильную и самую стойкую форму государства, – самый сильный оплот крупного землевладения и капитализма –самое ужасное орудие богатых и властных для доведения народа до нищеты и духовного рабства.
Чем сильнее – именно теперь – будет наша борьба против русского самодержавного государства, чем больше будет доля народа, а вместе с народом и наша доля в ниспровержении теперешнего самовластия опричников, – тем слабее будет та новая форма государственного гнета, которая может создаваться на развалинах самодержавия.
Если место самодержавия заступит всероссийский парламент, то, чем сильнее выступят народные массы в свержении самодержавия и чем больше будет их участие в созидании новых, местных форм жизни страны, – тем слабее будет власть буржуазии и помещиков в парламенте и тем легче будет вести дальнейшую борьбу.
В Думе нам делать нечего: у нас есть своя работа. Но наша работа – вовсе не в том, чтобы бороться против сторонников Думы, которые борются с самодержавием. Наше дело – в том, чтобы проводить в народные массы идею захвата народом всего того, что нужно для жизни и производства, – земли, фабрик, заводов, железных дорог и т.д. – и бороться, вместе с народом, против мер, которые законодатели захотят принять в интересах капитализма и государственной централизации.
Наше место всегда, везде – среди народа, вместе с народом, чтобы Русская Революция была шагом вперед сравнительно с революцией французской и американской.
II. О ГРАБЕЖЕ И ЭКСПРОПРИАЦИИ
На нашем съезде мы тщательно обсуждали вопрос о так называемой «экспроприации», личной и групповой, и собирались изложить наши мысли в виде докладов и заключений.
Мы хотели указать на необходимость удержать слово «экспроприация» для такого насильственного отчуждения земли, фабрик, заводов, домов и т.д., которое производится целым обществом – сельским, городским и т.д. – в интересах всей деревни, города, области или народа; а не употреблять его для обозначения актов личного или группового присвоения средств, – хотя бы и в видах революционных.
Стремясь к экспроприации земли и всех средств производства русским народом, нам не следует, думали мы, заранее суживать смысл этой великой идеи – основы всего коммунистического миросозерцания.
Мы хотели также указать на опасность, которая представилась бы для всякой революционной партии – тем более, во время революции – если бы захват денег где попало, хотя бы и на строго революционные дела, вошел в программу деятельности партии и через то получил бы широкое распространение. Признавая вполне все необходимости боевого времени, мы хотели показать, как умножение актов грабежа всегда деморализовало армии, допускавшие его каксредство жизни в неприятельской стране; и мы хотели напомнить, как во время Великой Французской революции дело дошло до того, что вокруг крайних революционных партий, имевших в виду общее благо, развилось такое множество людей, преследовавших цели личной наживы, – что общественное мнение, наконец, не могло разбираться между теми и другими. Этим и воспользовались, конечно, сперва умеренные, а потом реакционные партии, чтобы поднять общественное мнение трудящегося народа против крайних революционеров и задушить их, а с ними – задушить и Революцию вообще.
Мы хотели изложить эти и другие соображения.
Но за последние две-три недели дела в России приняли опять новый оборот. Царское правительство ввело военно-полевые суды, и эти суды принялись беспощадно казнить всех революционеров, обрушиваясь с особою яростью на тех, которых захватывают на грабеже или только подозревают в соучастии.
Каждодневно, повсеместно идут казни, и в тюрьмах вешают без конца, даже юношей, без всякого суда и разбора, утверждая, что вешают за грабеж. И каждый день геройски умирают революционеры, отдавая свои молодые жизни за дело освобождения русского народа.
Спокойно рассуждать теперь о том, насколько целесообразно для Революции грабить государственные и общественные учреждения, – нет никакой возможности. Когда правительство свирепо набрасывается и казнит без разбора за грабежи, а само, вместе с тем, прямо открыто организует разбои, грабеж и убийство на улицах через черные сотни; когда погромы и разграбления евреев организуются даже в министерствах с одобрения петергофского дворца, а у убиваемых черносотенцами нет даже оружия для самозащиты – в таких условиях рассуждения бессильны. Действуя таким образом, правительство, само толкает всех на всеобщий грабеж и заранее оправдывает всякое насилие.
Все, что мы можем сделать поэтому, это – напомнить товарищам, что ни при каких обстоятельствах мы не должны упускать главных, великих задач Революции.
Понятно, что, когда между чиновничеством, окружающим самодержавный престол, и русским народом началась война на жизнь и смерть и когда правители России не останавливаются даже перед такими средствами, как вешанье малолетних без суда, как избиение женщин и детей на улицах и организация грабежа и погромов государственными средствами, – при таких условиях о нравственных началах трудно рассуждать.
Но все-таки, главная, всемогущая, всепобеждающая сила Революции – не в ее материальных средствах. Материально всякая революция слабее Государства, так как всякая революция делается меньшинством. Главная сила Революции – в ее нравственном величии, в величии преследуемых ею целей для блага всего народа, в сочувствии, которое она встречает в массах, во впечатлении, которое она производит на миллионы людей, – в ее обаянии, А эта сила всецело зависит от начал, проводимых ею в жизнь.
Без этой нравственной силы никакая революция никогда не была бы возможна. Ее – мы и должны беречь больше всего, – каковы бы ни были минутные условия борьбы.
А сохранить эту нравственную силу Революции мы можем только тогда, если будем помнить, всегда и везде, как это и делают повсеместно русские крестьяне, что цель Революции – не переход богатств из одних частных рук в другие, – а переход их из частных рук в руки общества, массы народа.
К этой высокой общественной цели и должны мы стремиться прежде всего, помня, что достичь ее нельзя в одиночку; что для этого нужно совместное действие масснарода; и что поэтому нужно строго беречь нравственный облик, с которым русский революционер до сих пор всегда является перед русским народом.
III. ОБ АКТАХ ЛИЧНОГО И КОЛЛЕКТИВНОГО ПРОТЕСТА
В нашей литературе неоднократно указывалось на неизбежность тех актов индивидуального или коллективного протеста против опор современного общественного строя, которые носят название террора. В нереволюционное время они служат часто признаком общественного пробуждения и поднимают дух независимости в массе. Они подают пример личного геройства на служение общественному делу и тем самым будят равнодушное большинство; вместе с тем они подрывают веру в могущество политических и экономических угнетателей. В революционную же эпоху они становятся общим явлением, и не одни только исключительно героические личности отвечают вооруженным отпором на давящий их гнет. В такое время не нужно даже быть принципиальным революционером, чтобы сочувствовать этого рода актам. Но, признавая это общее положение, необходимо, однако, помнить, что значение каждого террористического акта измеряется его результатами и производимым им впечатлением.
Это соображение может служить мерилом того, какого рода акты содействуют революции и какие могут оказаться напрасной тратой жизней и сил. Первое условие, которое ставит жизнь, это – чтобы данный террористический акт был понятен всякому без длинных объяснений и сложной мотивировки. Есть личности, настолько известные своею деятельностью, все равно, в целой ли стране или среди населения данной местности, что при известии о нападении на них каждому тотчас же, без помощи революционных изданий, вспоминается, их прошлое, и террористический акт представляется совершенно ясным. Если же для понимания данного акта человеку из массы, не революционеру, приходится проделать целую головоломную работу, то влияние его сводится на нуль или даже оказывается отрицательным; акт протеста превращается тогда в глазах массы в непонятное убийство.
Деление террора на политический и экономический, на центральный или «разлитой» мы находим совершенно искусственным. Мыборемся одинаково с экономическим и политическим гнетом, с гнетом центрального правительства, как и с гнетом местной власти.
Есть в вопросе о терроре другая сторона – организационная. Мы считаем, что террористический акт есть дело решимости отдельной личности или кружка помогающих ей товарищей; поэтому централизованный террор, в котором действующая личность играет роль исполнителя чужих решений, противен нашим понятиям. Как мы не считаем возможным удерживать товарищей от революционных актов во имя партийной дисциплины, так точно мы не считаем возможным и приглашать их отдать свою жизнь в деле, которое решено и предпринято не ими.
Главное различие по вопросу о терроре между нами и политическими партиями заключается в том, что мы вовсе не думаем, чтобы террор мог служить средством для изменения существующего порядка, а видим в нем только проявление совершенно естественного чувства возмущенной совести или же самозащиты, которое, именно вследствие этого, и имеет агитационное значение, способствуя развитию такого же чувства возмущения среди народа.
IV. ВОПРОС ОБ ОРГАНИЗАЦИИ
Русские коммунисты-анархисты, отрицая, подобно их западноевропейским товарищам, всякие формы иерархической (лестничной) организации, свойственные партиям социалистов-государственников, стремятся осуществить в своей среде другой тип организации на основе свободного соглашения независимых групп между собою.
Необходимым условием прочности и успешности такого рода организации является тесная связь всех членов внутри каждой отдельной группы, а потому полезнее иметь в городах и больших селениях несколько меньших групп, объединенных в федерации, чем одну большую группу.
Даже в тех случаях, когда отдельные группы берут на себя какие-нибудь специальные обязанности, они ни в каком случае не становятся комитетами, так как их решения не обязательны для других групп, если они с ними несогласны.
Связь между отдельными группами лучше всего достигается – не через посредство постоянных комитетов, заранее выбираемых для управления всеми разнообразными делами федерации. Такие комитеты всегда стремятся стать, и очень скоро становятся, как и всякое правительство, тормозом дальнейшего развития.
Гораздо лучшая связь между группами, как доказано опытом, может быть достигнута путем особых совещаний, созываемых группами периодически в известные промежутки времени, также по каждому данному вопросу, выдвигаемому самой жизнью, – причем такие совещания составляются из товарищей, посылаемых своими группами ради данной специальной цели, и их постановления не обязательны для групп, а могут быть приняты или отвергнуты ими.
Этот способ организации лучше предохраняет от расколов в партии, чем обыкновенный способ иерархических организаций, и многолетний опыт доказал, что, вопреки господствующему мнению, – между многочисленными свободными анархическими группами легче достигается соглашение и единство в действиях. Несмотря на отсутствие партийной дисциплины и принуждения, различие мнений по частным вопросам не мешает соглашению на практической деятельности, – причем среди анархистов удерживается самая драгоценная черта в революционные периоды – именно способность личного почина.
Между тем, в организациях лестничных, покоряющихся центральной власти, соглашение бывает только кажущееся, и «дисциплина» покупается многолетними внутренними разногласиями, при которых несогласные фракции парализуют деятельность друг друга, и то, что давно отжило свое время и должно было бы уже исчезнуть, искусственно поддерживается дисциплиной и мертвит партию.
V. О РАБОЧИХ СОЮЗАХ
В России, как и везде, среди анархистов возникает вопрос, нужно ли нам принимать живое участие в рабочих организациях. Вопрос этот, как показал опыт Западной Европы, заслуживает самого серьезного внимания.
Среди рабочих всего мира идет в настоящее время глубокое движение, имеющее целью создать громадную организацию, охватывающую все классы рабочих и организованную интернационально, вне всяких политических партий. Другими словами, рабочие стремятся возродить Интернационал шестидесятых годов в той форме, в какой он существовал до тех пор, пока интриги немецких социал-демократов, желавших обратить Интернационал в политическую партию, не парализовали могучую рабочую организацию.
Рабочие понимают, что при наступлении революции им придется сыграть главную роль и что они одни в силах будут придать ей характер революции социальной. Они понимают также, что могучие профессиональные союзы, охватывающие международно всех рабочих данной отрасли труда, представляют, вместе с тем, кадры, из которых начнет вырабатываться будущий строй.
Социал-демократы смотрят на рабочие союзы как на подспорье политической борьбе; анархисты же смотрят на них как на естественные органы прямой борьбы с капиталом и для склада будущего строя – органы необходимые сами по себе, для своих, рабочих Целей. В этом отношении в Западной Европе анархисты достигли Уже значительных успехов. Не менее успешна также наша пропаганда всеобщей стачки, которая быстро распространяется среди рабочих союзов в Европе, в Америке и даже в Австралии.
Значение всеобщей стачки для России мы все могли оценить в прошлом Октябре, когда даже неверующие должны были убедиться в ее революционном могуществе. Но еще нужнее окажутся рабочиесоюзы в ближайшем будущем. С созывом Думы многие революционные силы отвлекутся на созидание буржуазного строя, и рабочим союзам придется выступать, все более и более, как силе социалистической или коммунистической, полагаясь лишь на самих себя.
Ввиду этого мы думаем, что мы обязаны принимать деятельное участие в жизни рабочих союзов, – не давать их эксплуатировать политическим партиям и вносить в них революционную мысль вообще, стремясь создать из них силу, которая могла бы приступить к планомерной массовой экспроприации.
В практике перед нами возникает вопрос, – вступать ли анархистам в рабочие союзы, уже существующие, – или же стремиться создавать новые союзы на анархических началах?
Прежде чем дать ответ на этот вопрос, мы хотели бы проверить наши соображения результатами работы местных людей в России. Мы думаем, однако, что везде, где окажется возможность, анархистам следовало бы создавать новые рабочие, анархические союзы, которые могли бы вступать в федеративные отношения с другими союзами той же отрасли труда. Там же, где существуют союзы беспартийного характера, там анархистам следовало бы вступать в
VI. ВСЕОБЩАЯ СТАЧКА
В настоящее время мы можем смело сказать, что всеобщая стачка, на которую нашими западноевропейскими товарищами неустанно указывалось за последние годы как на средство правильно поставить начинающуюся революцию, действительно оказалась могучим средством борьбы и что в такие моменты, как переживаемый ныне Россиею, она может происходить с единодушием и всеобщностью, которые прежде не считались возможными.
Мы думаем поэтому, что всеобщая стачка и впредь должна считаться нами могучим средством борьбы.
Принимая, однако, во внимание опыт прошлой зимы, мы должны помнить, что всеобщая стачка не есть средство, к которому можно прибегать по воле центральных комитетов, и которую можно вызвать во всякое время простым постановлением большинства рабочих делегатов. Не говоря уже о том, что всеобщая стачка сопряжена для рабочих масс с невыразимыми лишениями и страданиями и уже по этому одному рабочие могут прибегать к ней только через долгие промежутки времени, – вообще, забастовка только тогда может быть успешна, когда она вытекает из желания громадного большинства рабочей массы. Если, вообще говоря, решение вопросов небольшим большинством представителей есть плохое средство, то в данном случае оно совершенно неприложимо, и всякая попытка навязать рабочим всеобщую стачку в целях борьбы с самодержавием может повести только к жестоким потерям, поражению и разочарованию, – если потребность во всеобщей забастовке не сознается в известную минуту значительною массою рабочих.
Прибавим еще, что, хотя всеобщая забастовка и оказывается хорошим средством борьбы, она не избавляет прибегнувший к ней народ от необходимости вооруженной борьбы с существующим строем.
Еще раз подтверждая всю важность всеобщей стачки, мы указываем, вместе с тем, на необходимость одновременно не упускать из вида обязательно-необходимой подготовительной работы, – в среде крестьян и рабочих, ввиду немедленного использования первых же результатов побед, одержанных путем всеобщей стачки, с тем, чтобы, не дожидаясь дальнейшего развития событий, немедленно приступать к экспроприации земли, орудий производства и средств потребления, хотя бы в отдельных местностях и городах, где это представится возможным.
Русская Революция и Анархизм. Доклады, читанные на съезде Коммунистов-Анархистов в октябре 1906 года. Под редакцией П.Кропоткина. Лондон, 1907. С. 2–14.
№ 98. [ДОКЛАДЫ, ПРЕДСТАВЛЕННЫЕ НА СЪЕЗДЕ]
П.А. КРОПОТКИН. РЕВОЛЮЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ
В номере четырнадцатом «ХЛЕБ И ВОЛЯ» были напечатаны решения небольшого съезда, состоявшегося в декабре 1904-го года, на котором несколько товарищей, анархистов-коммунистов, высказали свои мнения относительно необходимости образования анархической партии в России и вкратце указали основные начала, на которых партия могла бы сформироваться131.
С тех пор в России произошел целый ряд крупных событий, которые уже в корень переродили всю жизнь страны и глубоко отзовутся на всей ее дальнейшей истории. Революция разлилась широкою волною по всей России, Сибири, Польше, Кавказу и т.д., и мы имеем перед собою почти двухгодовой опыт революционной жизни. А потому, возобновляя теперь наше временно приостановленное издание и приступая к изданию «ЛИСТКОВ “ХЛЕБ И ВОЛЯ”», мы сочли нужным собраться в числе нескольких товарищей и тщательно обсудить, что дал нам опыт этих лет.
Прежде всего мы отмечаем, что мы не ошиблись тогда в нашем основном положении. Переход от самодержавия к какой-нибудь форме представительного правления, к которому вело все развитие Европы в девятнадцатом веке и о котором заговорила тогда Россия, не совершился у нас тем путем, каким подобный переход совершился в 1848-м году в германских государствах и как того ожидали теоретики, воспитанные на немецкой социал-демократической литературе. Он идет у нас тем путем, каким шел в Англии, в 1648–1688 годах,и во Франции в 1789–1794, – то есть путем народной революции, продолжающейся несколько лет и глубоко изменяющей существующие отношения – политические и экономические, – революции, низвергающей Старый Порядок и водворяющей Новый.
Требования, выставленные народными массами в России, оказались гораздо шире тех, которыми довольствовались берлинские рабочие в 1848-м году. Русские городские рабочие уже выставили широкие экономические требования и еще не сказали в этом отношении своего последнего слова; а крестьяне заявили свое право не только на те земли, которые были отняты у них в 1861-м году во время освобождения от крепостной зависимости, но и на все земли, отнятые раньше у народа боярами и вельможами, путем захвата или царских законов.
Программы, которыми хотели заранее ограничить русскую революцию, полетели, таким образом, как карточные домики, едва народ начал выступать на борьбу.
Кроме того, самыми могучими силами в русской революции оказались городские рабочие и крестьяне. Они сразу опередили революционеров из имущих классов. Если самодержавие пошло уже на уступки, то вынудили эти уступки такие массовые события, как манифестации 9-го января 1905-го года, почти всеобщие стачки в мае того же года в Польше, всеобщая забастовка в октябре, повсеместные волнения в городах и, наконец, широко разлившиеся крестьянские восстания, начавшиеся с осени 1904-го года и продолжающиеся по сию пору; причем, очевидно, что глубоко возмущенные крестьянские массы не успокоятся, пока не будет признано их право на все вышеупомянутые земли.
Благодаря этому, дело русской революции сразу поставлено так, что переворот у нас не может ограничиться одним изменением формы правления и заменой Петергофской дворни представительною Думою. Переворот совершается у нас экономический вместе с политическим. И совершается экономическая ломка – не через новые представительные учреждения, – как того желали и требовали наши буржуазно-демократические партии, а самим восстающим народом.
Сама жизнь доказала, таким образом, что мы были правы, когда заявляли два года тому назад, что не признаем возможным делить борьбу на два последовательных периода: один для политического переворота, а другой – для экономических реформ, которые будто бы совершит русский парламент. Вместе с всем русским народом мы боремся против самодержавия; но мы обязаны, вместе с тем, работать, чтобы расширить борьбу и направить ее одновременно против капитала и против государства.
Мало того. Мы утверждаем, что только то и будет достигнуто для улучшения материальной жизни крестьян и рабочих, только то и положит конец голодовкам в России и вымиранию миллионов русского народа, – только то даст народу возможность двигаться дальше на пути к полному освобождению, – чего крестьяне и рабочие добьются сами, революционным путем. Волю цари не дарят; парламенты ее также не дают: ее надо брать самим.
Уговаривать поэтому рабочих, чтобы они на время отложили свои экономические требования, и уверять их, что они всего этого лучше достигнут через Думу, – или же уверять крестьян, что надо бунтовать, чтобы получить Учредительное Собрание, а оно уже даст им землю и волю, – в наших глазах преступно. Люди, проповедующие такую тактику, должны были бы знать, что никогда, нигде, никакой парламент, даже во время революции, не брал и не мог взять на себя совершение серьезных экономических преобразований законодательным путем.
Всякий Парламент, всякая Дума, всякое Учредительное Собрание, по существу своему, есть сделка между партиями будущего и партиями прошлого. А потому он не может принять никакой революционной меры. Самый революционный парламент может только утвердить, узаконить то, что уже будет совершено народом. Самое большее, что он может сделать, это – распространить (на бумаге, по крайней мере) на всю страну то, что сделано уже в значительной части страны. Но и то бывает только под давлением извне, и такое распространение тогда только и переходит в жизнь, когда на местах, на деле, народ совершает переворот. (Самый революционный парламент в истории был Конвент, избранный во Франции, в сентябре 1792 года, тотчас после того, как народ Парижа взял королевский дворец и засадил короля в тюрьму. Этот Конвент признал, в июне и в июле 1793 года, уничтожение, без выкупа, всех крепостных (феодальных) прав и возврат сельским общинам земель, отнятых у них помещиками за предыдущие 225 лет, – после того как крестьяне совершили уже и то и другое на деле в большей половине Франции. Но – чтобы добиться этих двух законов от Конвента, революционной части Конвента пришлось 31 мая 1793 года поднять Парижский народ против Конвента, при помощи Парижской Коммуны заарестовать другую часть Конвента, то есть 214 членов, из которых 31 были объявлены вне закона и казнены, а 180 засажены в тюрьму. И это – для того чтобы провести такое явно справедливое решение, которое в части Франции крестьяне уже сами провели и совершили.)
Мы прекрасно знаем, что даже при указанных сейчас благоприятных условиях совершающийся в России переворот все-таки не будет социальной революцией. Но он может быть шагом, облегчающим затем успех социальной революции, если улучшение мате