Электронная библиотека имени Усталого Караула

Магали Родригес Гарсия

Ранние представления об интернационализме

Социалисты-марксисты и либералы¹

Последние десятилетия свидетельствуют о значительном увеличении числа исследований, посвящённых пролетарскому интернационализму, и сосредоточены они, главным образом, на социалистическом интернационализме. Для подобного внимания к этому предмету имеются серьёзные основания. Безусловно, главные международные рабочие организации XIX и XX вв., вплоть до 1945 г., по большей части находились под влиянием марксизма или других социалистических идеологий. Тем не менее цель настоящей статьи – продемонстрировать, что исключительный интерес к воздействию социалистического интернационализма на международное рабочее движение является неоправданным и что существуют другие формы интернационализма, такие как либеральный интернационализм, которые также заслуживают внимания.

Прежде всего, нужно принять во внимание общие черты социалистической и либеральной идеологий, представленных в рабочем движении. Интернациональные организации, такие как Международное товарищество рабочих (МТР, или Первый Интернационал, 1864–1876) и Международная федерация профсоюзов (МФП, 1901–1945), верили в международную классовую борьбу и долгосрочную необходимость свержению капиталистической системы; но они также были убеждены, как и многие либералы, что борьба за политические и социальные преобразования в первую очередь должна быть национальной борьбой, и они разделяли с либеральными интернационалистскими мыслителями унаследованную от Просвещения веру в исторический прогресс. Кроме того, либеральные представления об интернационализме сыграли ключевую роль в создании организаций, имеющих огромную важность для рабочего класса, как, например, Международная организация труда (МОТ) с 1919 г. В течение XX в. интернациональные некоммунистические профсоюзные организации также подвергались влиянию либеральных ценностей, выступая за свободную торговлю, экономическую интеграцию и сотрудничество труда и капитала через систему коллективных переговоров. Всё это рассматривалось как подходящие средства для повышения уровня жизни рабочих на национальном уровне и сохранения мира на международном уровне. Такие профсоюзные организации также пытались укрепить либеральные формы демократии, и, вместе со многими либералами, они полагали, что прогресс, модернизация и развитие лучше всего могут быть гарантированы наднациональными структурами (наподобие тех, что созданы для европейской интеграции), в тесном сотрудничестве с национальными и международными рабочими организациями.

Данная статья пытается дать ответ на следующий вопрос: какими были взгляды социалистов-марксистов и либералов на интернационализм и роль рабочего класса в этом процессе? Статья проводит различие между марксистским и либеральным интернационализмом – дополняя исследование Эрика Хобсбаума об интернационализме рабочего класса² – и фокусируется на периоде с XVIII по начало XX в., когда были развиты основные положения обеих школ мысли. Изучая этот вопрос, я рассматриваю марксистский социализм и либерализм как преобладающие философские школы в интернационализме периода до Второй мировой войны³. Кроме того, я использую термины XIX в. «либерал» и «социалист-марксист» по отношению к мыслителям, которые необязательно определяли себя в качестве таковых, но могут восприниматься как предшественники либеральной и марксистско-социалистической школ мысли.

Точных определений терминов «либерал» и «социалист-марксист» не существует. Как пишет Майкл Дойл, «либерализм не имеет канонического описания»⁴. Это относится и к марксистскому социализму. Тем не менее те, кого принято называть «либералами» или «социалистами-марксистами», разделяют определённые характеристики, которые могут считаться для них типичными: защита «индивидуальной свободы, политического участия, частной собственности и равенства возможностей»⁵ в первом случае и акцент на материалистическом понимании истории (историческом материализме), анализе производственных отношений внутри капиталистического общества и неизбежной замене последнего бесклассовым обществом – во втором⁶. Что касается термина «интернационализм», то я использую его здесь в широком смысле – для обозначения всех видов инициатив (формальных и неформальных), которые преодолевают (или стремятся преодолеть) государственные границы. В качестве примеров можно привести пропаганду «общечеловеческих» ценностей и призывы к свободной торговле, конференции представителей разных стран, направленные на установление международного права и мира, и создание международных организаций.

Либеральное и марксистское учения возникли в период XVIII–XIX вв., на который приходятся коренные политические и социально-экономические изменения в европейском обществе. Непрерывные войны до 1871 г., революции в промышленности, торговле, средствах связи, технологии и науке, государственное строительство, сильные колебания в экономике, демографический взрыв, урбанизация и кровопролитные восстания – всё это имело далеко идущие последствия в развитии либеральных и марксистско-социалистических теорий и практик. Действительно, эти события «вдохновили демократические и революционные надежды по всему европейскому континенту»⁷. Здесь я сосредоточу внимание на либеральных и марксистских теоретических построениях, относящихся к интернационализму, лишь кратко затрагивая исторический контекст, в котором они были развиты, и трудности, с которыми сталкивались либералы и марксисты, пытаясь осуществить свои идеалы на практике.

Статья делится на две части: в первой рассматриваются черты сходства между интернационалистскими взглядами марксистов и либералов (т.е. их принципами достижения успешного международного сотрудничества); вторая посвящена расхождениям в развитии марксистской и либеральной интернационалистской мысли, а также различиям в целях социалистов и либералов, их взглядах на отношения труда и капитала и их представлениях о роли рабочего класса в преодолении национальных границ. Учитывая обширный объём источников, оставленных социалистическими и либеральными мыслителями, я ограничусь в данной статье обсуждением главных положений марксистского и либерального интернационализма, которые изложены в работах наиболее выдающихся представителей обеих школ (Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Владимира Ленина и Льва Троцкого для социалистического течения и Иммануила Канта, Иеремии Бентама, Джона Стюарта Милля, Луйо Брентано, Джона А. Гобсона и Вудро Вильсона для либералов) и в современной научной литературе.

Сходства между интернационалистскими подходами марксистов и либералов

Наследие Просвещения

И марксистская, и либеральная школа являются продуктами Просвещения XVIII века. На теоретическом уровне марксистская теория и её ленинская интерпретация испытали влияние гегелевской диалектической философии и фейербаховского материализма, а либеральная мысль многим была обязана этической философии Канта и утилитаризму Бентама. Вера в прогресс, науку и способность людей преобразовать мир согласно требованиям разума была характерна для социалистических и либеральных мыслителей, и они высоко оценивали философию. По словам французского республиканца Жюля Барни, «душа философа отражает душу человечества; однако то, что туманно и неразборчиво в последней, становится ясным и точным в первой»⁸. Аналогичным образом, Карл Маркс в работе «К критике гегелевской философии права» (1844) называл философию «головой эмансипации»⁹. Разум¹⁰, таким образом, противопоставлялся традиции и суеверию. И для Маркса, и для либералов применение разума – посредством понятий – подразумевало универсальность: понятия и идеи могут быть использованы для достижения свободы, равенства, справедливости, мира и народовластия; другими словами, для того, чтобы добиться прогресса в мировом масштабе или полностью изменить весь мир¹¹.

Марксизм и либерализм возникли как ответ на авторитарные режимы и нарушение или игнорирование прав личности. Абсолютизм, колониализм и империализм рассматривались как формы агрессии, которые должны быть прекращены, поскольку они приводят к войне и препятствуют проведению либеральных или социальных реформ, которые в ином случае привели бы к полному раскрытию человеческого потенциала. Образование играло центральную роль как для социалистов, так и для либералов, поскольку оно способствовало распространению разума и, следовательно, свободы, прогресса и равенства. Согласно марксистам и либералам, отрицание этих целей будет иметь своим следствием конфликт и насилие¹².

Эти две философских школы разделяли инструменталистский взгляд на государство. Для них обеих государство являлась конечной эмпирической реальностью: оно не могло само по себе восприниматься как некая высшая идея, но могло способствовать осуществлению таких высших ценностей, как свобода, справедливость и равенство. Марксисты и либералы отводили государству важную роль, хотя и в различной степени и с совершенно разных точек зрения. Для либералов было желательным государство, которое устанавливает (минимальный) набор законов в пользу индивида – предоставляет инфраструктуру и общественные услуги, направленные на создание равных возможностей для всех людей в обществе. Либералы считали, что эта цель может быть достигнута на родине и за границей средствами экономического и морального прогресса и приемлемыми социальными реформами в рамках существующего экономического порядка. Другими словами, распространение либеральной демократии должно было служить средством для достижения личной свободы¹³.

Марксисты расценивали последнюю как иллюзию, поскольку антагонизм внутри классового общества сокращает свободу личности и «порождает вражду между народами»; их целью поэтому было уничтожение господствующих условий, которые обеспечивали существование классовой противоположности, и создание нового, универсального, бесклассового строя. Они рассматривали государство как инструмент правящего класса (буржуазии в капиталистическом обществе) и призывали к его последовательному упразднению через установление бесклассового социалистического общества. Только социалистическое государство будет способно полностью обеспечить необходимые услуги (такие как образование, здравоохранение, инфраструктура и т.д.) для всех членов общества¹⁴. На высшей стадии человеческого развития (при коммунизме), когда государство «становится действительно представителем всего общества», оно «само себя делает излишним» и «отмирает»¹⁵.

Мир во всём мире был центральной целью для обеих школ мысли. Карл Маркс называл Международное товарищество рабочих «конгрессом мира, поскольку объединение рабочего класса разных стран в конечном счёте должно сделать войны между народами невозможными»¹⁶. Подобным же образом, видные либеральные и республиканские мыслители, такие как Иеремия Бентам, Джон Стюарт Милль, Джузеппе Гарибальди и Жюль Барни выступали за проведение международных встреч, чтобы обсудить наиболее подходящие средства для достижения мира¹⁷.

Постоянный мир должен был последовать из преобразования международных отношений, которое берёт своё начало на национальном уровне. Сходясь в этом тезисе, марксизм и либерализм выступали как разновидности эволюционной теории Просвещения. Как утверждает Хобсбаум, «практически все мыслители, перенявшие просветительские идеи XVIII столетия, разделяли взгляд, согласно которому эволюция человеческого общества идёт от меньшего масштаба к большему»¹⁸. Это была та «сила в истории», которая, согласно Энгельсу, не могла быть остановлена: «С конца средних веков история ведёт к образованию в Европе крупных национальных государств»¹⁹.

Действительно, существование национальных государств имело ключевое значение как для марксистов, так и для либералов, но по разным причинам. Для марксистов развитие национальных государств в течение XIX века являлось одновременно и достижением модернизации, и необходимой предпосылкой к развитию современной промышленности, технологии и науки. В этом смысле национальное государство являлось первым шагом к интернационализму. Для марксистов было «само собой разумеется, что рабочий класс, для того чтобы вообще быть в состоянии бороться, должен у себя дома организоваться как класс и что непосредственной ареной его борьбы является его же страна»²⁰. Следовательно, «борьба пролетариата против буржуазии является сначала борьбой национальной»²¹. Задачей членов Первого Интернационала было «приложить все усилия для объединения местных отделений в каждой стране в национальную организацию»²². Для либералов же национальное государство являлось творением свободных граждан, созданным для защиты их свободы посредством участия в общественной жизни. Либеральные режимы рассматривались как гарантия конституционного правления, освобождения личности и мирных международных отношений (кантианский «союз мира»). Таким образом, участие в национально-государственном строительстве воспринималось как прогрессивное дело, направленное на устранение абсолютистских режимов: в течение XVIII и XIX вв. европейские и американские либералы возглавляли революционные выступления на обоих континентах и боролись за участие граждан во вновь создаваемых правительствах²³.

Из важности, которая придавалась национальному государству, вытекало другое представление, разделяемое марксистами и либералами: что успешное международное сотрудничество возможно только на основе принципа самоопределения, гарантирующего равенство в отношениях. Формирование национальных государств виделось Энгельсу «необходимой предпосылкой для установления гармонического интернационального сотрудничества»²⁴. В письме Каутскому он упоминал Ирландию и Польшу как «две нации в Европе, [которые] не только имеют право, но и обязаны быть национальными, прежде чем они станут интернациональными», поскольку «они более всего интернациональны именно тогда, когда они подлинно национальны»²⁵. Согласно марксистам, признание равенства всех наций не оставит «самомалейшего национального недоверия, отчуждения, подозрительности, вражды»²⁶ и тем самым приведёт к солидарности среди рабочих и всеобщему миру.

Однако в XIX в. позиция марксистов по национальному вопросу оставалась неоднозначной. Энгельс, к примеру, различал «исторические» и «неисторические народы» и утверждал, что, «кроме поляков, русских и, самое большее, турецких славян, ни один славянский народ не имеет будущего по той простой причине, что у всех остальных славян отсутствуют необходимые исторические, географические, политические и промышленные условия самостоятельности и жизнеспособности. Народы, которые никогда не имели своей собственной истории, которые с момента достижения ими первой, самой низшей ступени цивилизации уже подпали под чужеземную власть или лишь при помощи чужеземного ярма были насильственно подняты на первую ступень цивилизации, нежизнеспособны и никогда не смогут обрести какую-либо самостоятельность»²⁷. Поэтому марксисты поддерживали не все национально-освободительные движения, а только у тех национальностей, которые, на их взгляд, уже достигли определённого уровня политического, экономического и культурного развития. Только в течение XX века, особенно после 1917 г., марксисты стали более последовательно поддерживать движения сторонников независимости по всему миру. Само советское государство было создано в соответствии с федеральной моделью, и его конституция формально гарантировала национальный суверенитет союзных республик и их право на отделение²⁸.

Аналогичным образом, либералы XIX и XX вв. придерживались убеждения, что национальное самоопределение будет способствовать миру во всём мире. В «Размышлениях о представительном правлении» (1862) Джон Стюарт Милль доказывал, что «Великобритания может совершенно обойтись без своих колоний» и что «на основании принципа справедливости она обязана согласиться на их отделение»²⁹. В первой половине XX в. самым известным либеральным защитником национального самоопределения как предпосылки успешного международного сотрудничества был президент США Вудро Вильсон. В речи, произнесённой перед Сенатом США в 1917 г., Вильсон настаивал на том, что «мир может сохраняться только между равными» и что «мир не может и не должен продолжаться, если он не признаёт и не принимает принцип, согласно которому правительства получают всю свою правомочность из согласия управляемых»³⁰.

Социалистические и либеральные организации XIX века и периода до Второй мировой войны отразили этот принцип «международного сотрудничества между равными». Первый и Второй Интернационалы³¹ и Международная федерация профсоюзов состояли, по большей части, из политических партий и профсоюзов индустриальных стран Европы и американского континента. Точно так же международные встречи XIX века, проводившиеся для установления международного права (за которое выступали видные либералы), были ограничены «цивилизованными» (т.е. индустриальными) нациями мира. На момент основания Международной организации труда в 1919 г. её членами являлись 47 государств, большинство из которых располагались в Европе и Западном полушарии³².

Неизбежность интернационализма

Интернационализм воспринимался не просто как идеал будущего, а как необходимость. Адам Смит в «Богатстве народов» (1776) доказывал, что международная торговля и неизбежна, и желательна. Национальное достояние, капитал, производил не только для национального рынка; увеличение производства требовало новых рынков за границей, как для экспорта продукции, так и для импорта сырья. Таким образом, капитализм по определению был (и до сих пор является) интернациональным. Другие либеральные мыслители, такие так Иеремия Бентам, Ричард Кобден и Давид Рикардо, пошли ещё дальше: они видели в распространении свободной торговли средство для достижения международного сотрудничества и мира, поскольку торговля создаст взаимосвязь между нациями и принесёт всем взаимную выгоду. Фритредеры пропагандировали мир и разоружение, чтобы предотвратить спад в промышленном производстве и потреблении. Мир, таким образом, должен был выступать и как продукт, и как условие свободного экономического развития³³.

Революционный, космополитический характер капиталистического способа производства являлся движущей силой и для социалистического интернационализма³⁴. Капитализм революционизировал производство, превратив индивидуальные средства производства в общественные. Это, согласно Энгельсу, вело к фундаментальному противоречию между «общественным производством и капиталистическим присвоением», поскольку «продукт общественного труда присваивается отдельным капиталистом»³⁵. Революционный характер капиталистического способа производства вызывал его интернационализацию: развитие производительных сил на национальном уровне в конечном счёте должно было привести к развитию более широкого, международного сообщества. По Марксу, иначе и быть не могло, поскольку «потребность в постоянно увеличивающемся сбыте продуктов гонит буржуазию по всему земному шару. Всюду должна она внедриться, всюду обосноваться, всюду установить связи»³⁶.

Поэтому для социалистов-марксистов «объединение рабочих всех стран вызывается необходимостью, тем, что класс капиталистов, господствующий над рабочими, не ограничивает своего господства одной страной»³⁷. Прогресс в промышленности должен был привести к организации рабочих на национальном и интернациональном уровнях. Точно так же, как капиталисты разделяют общие классовые интересы с другими представителями буржуазии у себя на родине и за границей и намерены защищать их любой ценой (согласно марксистской аргументации), пролетариат всех стран должен организоваться как класс, чтобы выполнить свою историческую миссию. Маркс и Энгельс, а позднее Ленин и Троцкий подчёркивали необходимость мировой революции: Парижская коммуна 1871 г. приводилась как доказательство того, что изолированная рабочая революция обречена на провал³⁸. Международная солидарность рабочего класса³⁹, таким образом, вырастала из политической и экономической необходимости.

У марксистов и либералов были сходные представления о соотношении национального и интернационального уровней. «Домашняя аналогия», которая «говорит о распространении идей, возникших в либеральных государствах, на международную сферу»⁴⁰, была типичной не только для либералов. Троцкий, например, считал, что это применимо ко всем странам: «Внешняя политика всегда и везде – продолжение внутренней, ибо ведётся тем же господствующим классом и преследует те же исторические задачи»⁴¹. Для марксистов важнейшими действующими лицами в (интернациональном) обществе были не органы власти или государства, а классы. Политические представители на всех уровнях управления являлись, на их взгляд, простыми орудиями правящих классов.

Из этого анализа общих черт двух идеологических течений можно заключить, что националистическая и интернационалистическая идеологии вполне могут дополнять друг друга⁴² – что подтверждает уместность предостережения Хобсбаума против излишне строгого применения дихотомии «национализм – интернационализм» к историческому материалу⁴³. Данный тезис справедлив как для социалистов-марксистов, так и для либералов: в обоих течениях встречается множество примеров (Томас Пейн, маркиз де Ла Файет, Симон Боливар, Джузеппе Гарибальди, Том Манн, Вудро Вильсон, Роза Люксембург и другие) тех, кто одновременно боролся за социалистические или либеральные преобразования в своей собственной стране и за образование социалистического или либерального международного сообщества.

Различия между интернационалистскими подходами марксистов и либералов

Научный социализм или моральные ценности

Одной из главных особенностей, которые отличали марксистский социализм от либерализма, было использование экономических и исторических исследований для теоретического анализа (капиталистического) общества. Марксисты собирались прийти к обобщениям «не посредством спекуляций, а через наблюдение явлений материального мира»⁴⁴. Они применяли как дедуктивный, как и индуктивный метод науки, чтобы определить направление своих политических действий. Маркс и Энгельс подчёркивали тот факт, что их сочинения были научными, а не выводились исключительно из моральных принципов. Они наставали, что необходима основанная на эмпирических данных теория, которая будет служить делу социализма⁴⁵. Их целью было выйти за рамки умозрительного подхода их философских наставников к свободе и справедливости. Согласно историческому материализму, достижение свободы и справедливости зависело от материальных условий, прежде всего от способа производства. В условиях капитализма освобождение человека рассматривалось как будущий результат революционной классовой борьбы, ведущейся за упразднение частной собственности и наёмного труда⁴⁶.

Либеральная мысль отличалась от марксистской философской школы своим нормативным подходом к социальному анализу. Она предписывала ряд обязательных правил, которым должны были следовать частные лица и правители во избежание внутренних и международных конфликтов. Подчёркивались морально-этические обязательства, которые государству и его гражданам было необходимо выполнять, чтобы их взаимоотношения были разумными и мирными. Правительство должно было ввести законы, которые гарантировали бы основные права граждан, куда прогрессивные либералы включали, если речь шла о труде, и право на объединения. В 1824 г. в Великобритании был отменён запрет на рабочие союзы. Уильям Гладстон – либеральный государственный деятель, четырежды становившийся британским премьер-министром во второй половине XIX в., – оправдывал легализацию тред-юнионов принципом равенства в отношениях между рабочими и собственниками⁴⁷. Либеральные мыслители с континента рассуждали сходным образом. Немец Луйо Брентано, например, выступал за правовую защиту рабочих и их организаций на том основании, что это является необходимым условием для развития труда. Более того, эти организации, согласно Брентано, могли безупречно функционировать и без создания нового, социалистического общества⁴⁸.

К концу XIX в. так называемые «новые», «социальные» или «прогрессивные» либералы также начали выступать за использование научных методов – таких как вычисление цен и заработной платы, сбор демографических данных и т.д. – для анализа общества в целом и социальных проблем в частности. Однако они не отвергли этический подход к обществу, а, как выразился Майкл Фриден, связали «“есть” и “должно быть”»⁴⁹. Этот сдвиг в либеральной традиции имел важные последствия для рабочего класса и (международного) рабочего движения, что я и продемонстрирую ниже.

Развитие отечественных и международных институтов

Согласно марксистам, классовый анализ мировой капиталистической экономики требует создать всемирную ассоциацию рабочих как средство для достижения социального освобождения и мира. Именно этот ранний призыв к интернациональной организации отличал марксистов от либералов. Предшественники Первого Интернационала создавали международные организации ещё в 1830‑е–50‑е гг., тогда как национальные рабочих организации в Европе и на американском континенте начали возникать лишь в конце 1860‑х гг.⁵⁰. В 1836 г. в Лондоне была основана Ассоциация рабочих; её воззвания были адресованы рабочему классу (хотя обращались они скорее к квалифицированным мастерам, чем к неквалифицированным фабричным рабочим) в разных европейских странах и подчёркивали необходимость «объединиться, чтобы преподать нашим собратьям знание [sic!] их прав и обязанностей»⁵¹. Рабочие из разных европейских стран обращались друг к другу, чтобы выразить свою солидарность и заявить о единстве их борьбы. Газеты, брошюры и воззвания ходили по всей Европе, пропагандируя интернациональную организацию рабочих и международное регулирование трудовых отношений. Это предоставило основу для создания в последующие годы различных интернациональных рабочих обществ, включая немецкоязычное Просветительское общество рабочих, Демократическую ассоциацию в Брюсселе и «Демократических друзей всех наций», «Братских демократов» и Интернациональную ассоциацию в Лондоне⁵².

Если социалисты с самого начала смотрели на организацию рабочих как на международное движение, то ведущие либеральные мыслители того времени сосредотачивались главным образом на развитии отечественных институтов. Правовая основа была необходима для защиты личности от тирании и деспотизма. Право участвовать в общественной жизни и устанавливать законодательное регулирование должно было обеспечить свободу, справедливость и порядок в стране. Те же принципы должны были применяться и на международном уровне: отдельные государства, так же как и отдельные люди в определённом государстве, нуждались в защите от других, воинственно настроенных государств⁵³. Поэтому «домашняя аналогия» была крайне важна для либеральной школы мысли. Более того, в популяризации интернационалистских ценностей либералы были склонны подчёркивать значение некоторых стран (часто Франции или Великобритании) как примеров эмансипации и прогресса, в то время как марксисты, если речь шла об осуществлении их освободительных идеалов, считали национальный уровень подчинённым по отношению к интернациональному.

Либеральные мыслители XVIII–XIX вв. были, как и социалисты, решительными сторонниками «международного братства» и активно участвовали в организации международных встреч, направленных на заключение всеобщего мира. Во второй половине XIX в. был проведён ряд конференций и конгрессов с целью способствовать международному праву, свободной торговле и разоружению как средствам обеспечения мира. Но либералы полагались на стихийную умиротворяющую силу торговли и демократии и не видели необходимости в учреждении постоянных международных организаций. Либералы-кантианцы, в частности, верили, что либеральные республики будут способны достичь всеобщего мира с помощью правового регулирования; точно так же последовали Бентама и Милля считали международное право необходимым инструментом для успешного сотрудничества между государствами. В XIX в. несколько обществ мира (светских и религиозных) в Европе и на американском континенте, находившихся под сильным влиянием идей Бентама и Милля, выступали за арбитраж между нациями⁵⁴.

Со второй половины XIX в. либеральные политики, юристы и интеллектуалы начали проявлять растущий интерес к международным проблемам и кодификации международного права для мирного разрешениями споров между нациями. Эта эволюция вдохновляла тех (либеральных и социалистических мыслителей), кто выдвигал аргументы в пользу международного регулирования трудовых вопросов как отрасли международного права. Некоторые либералы, такие как бельгийский экономист Гюстав де Молинари и швейцарский правовед и политолог Иоганн Каспар Блюнчли, также доказывали потребность в некой системе коллективной безопасности⁵⁵. Но их идеи оставались маргинальными среди либералов XIX в.

Классовая борьба или сотрудничество труда и капитала

Слово «борьба» характеризует марксистские, а «сотрудничество» – либеральные взгляды на отношения между трудом и капиталом. Согласно марксистам, капиталистическое общество свело классовые противоречия, существовавшие с начала истории, к разделению на буржуазию и пролетариат. Класс капиталистов владеет средствами производства (т.е. всеми составляющими производственного процесса: сырьём, машинами и рабочей силой) и использует прибавочную стоимость от эксплуатации рабочей силы, чтобы накапливать или расширять свой капитал. Рабочие, с другой стороны, не имея собственности, вынуждены продавать свой труд капиталистическим эксплуататорам, чтобы выжить. Конкуренция среди рабочих позволяет буржуазии удерживать заработную плату на низком уровне. Такие отношения между собственниками и рабочими следует определить как антагонистические, потому что они не могут быть нормализованы в капиталистическом обществе. Эти два класса по необходимости защищали противоположные интересы в рамках существующего способа производства: если буржуазия стремилась сохранить своё господство через накопление капитала, то пролетариат был заинтересован в изменении существующего положения ради улучшения своих условий труда и жизни⁵⁶.

Социалистические рабочие организации XIX – начала XX в. формулировали свои цели исходя из данного классового анализа общества. Первый и Второй Интернационалы и более радикальные члены международных профсоюзных объединений, таких как МФП, выступали за двойную борьбу: краткосрочную, за повышение зарплаты и введение 8‑часового рабочего дня, и долгосрочную, за создание нового общества. Марксисты поддерживали кодификацию (международного) трудового права, но лишь в качестве «временной меры»⁵⁷, которая не могла заменить конечную цель построения коммунистического общества, где все формы наёмного труда будут упразднены. Иными словами, для их организаций экономические вопросы были так же важны, как и политические, и они настаивали на значимости интернационального измерения этой борьбы⁵⁸. Действительно, как отмечает Лекс Херма ван Восс, интернациональность требования 8‑часового рабочего дня была необходима, чтобы помешать собственникам «использовать важный аргумент о конкуренции с иностранцами, работающими больше часов»⁵⁹.

Либералы, напротив, не видели антагонизма в отношениях труда и капитала и не рассматривали современное общество с классовой точки зрения. Отношения собственника и рабочего описывалась как правовые отношения, основанные на равенстве, и социальные отношения, которые могли вызывать неравенство. Классическая либеральная концепция невмешательства рассматривала экономическое неравенство как стимул к совершенствованию человека и результат свободной конкуренции; другие, более социально ориентированные либералы подчёркивали то обстоятельство, что экономическое неравенство также возникало вследствие неравных начальных позиций, из‑за недостаточного удовлетворения основных потребностей (таких как потребности в образовании, медицинском обслуживании, приемлемом жилище и достойных условиях труда). Прогрессивные либеральные мыслители, таким образом, считали, что социальные пороки в значительной степени объясняются недостатками самой системы. Но несовершенная система, как и всё созданное деятельностью человека, могла совершенствоваться⁶⁰.

На рубеже столетий либералы становились всё больше обеспокоены «социальным вопросом» и занялись (по причинам морального и экономического порядка) поиском его решения в рамках существующего индустриального общества. Они доказывали, что благосостояние всех членов общества является гарантией тех ценностей, к которым стремится либеральная мысль: свободы, равенства, братства и прогресса. В отличие от ранних либеральных мыслителей, которые хотели избежать слишком активного государственного вмешательства, они отводили правительству ключевую роль в предоставлении основных услуг и перераспределении богатства. Постепенные социальные реформы должны были улучшить материальные и интеллектуальные условия малоимущих граждан, а это, в свою очередь, должно было подтолкнуть последних к сотрудничеству с государством и своими работодателями для поступательного развития экономики и либеральной демократии. Проведение социальной политики, следовательно, могло способствовать интеграции рабочих в общество. Другими словами, обоснованные социальные реформы – защищённые законодательством и финансируемые из налогов – рассматривались как полезный инструмент для достижения двух целей (профилактической и/или гуманитарной): с одной стороны, предотвратить (насильственные) социальные выступления и распространение радикального социализма, с другой – улучшить условия труда и жизни рабочего населения. Кроме того, данные меры не нанесли бы вреда промышленности: напротив, они предоставили бы выгоду и мотивацию рабочим и, в конечном счёте, принесли бы прибыль собственникам⁶¹.

Сотрудничество было центральной темой в либеральной теории Джона Гобсона. Человеческое (материальное и моральное) благополучие и мир должны быть обеспечены взаимодействием труда и капитала, которое, согласно Гобсону, и создавало прибавочную стоимость. Это контрастировало с марксистским взглядом на труд как на единственного производителя прибавочной стоимости. «Организованное сотрудничество», координируемое государством с целью смягчить социальные дефекты индустриального общества, позволит максимизировать эту стоимость, что, в свою очередь, сделает возможным инвестирование в социальные услуги, необходимые для индивидуального развития. Разделяя эволюционные взгляды предшествующих либеральных мыслителей, Гобсон и его последователи считали, что виды национального и интернационального сотрудничества будут расширяться, предвосхищая послевоенный функционалистский (институционалистский) подход в международных отношениях⁶².

Логика, применяемая к национальному уровню, переносилась и в международную сферу (ср. с «домашней аналогией»): трудовое урегулирование требовалось каждому современному государству, поскольку «национальное законодательство по трудовым вопросам не сможет прочно установиться в отдельных странах, если оно не будет поддержано соответствующими стандартами, принятыми на международной основе»⁶³. По сути, призывы к национальному и международному трудовому праву начались практически одновременно. С начала XIX в. многие передовые интеллектуалы, чиновники, политики и профсоюзные руководители пытались популяризовать идею международного регулирования трудовых вопросов. Отечественное право должно было служить моделью для международного. Однако никаких конкретных усилий для развития международного регулирования труда не прилагалось до второй половины XIX в., когда вначале частные ассоциации, а затем правительственные учреждения начали устанавливать стандарты⁶⁴. Вплоть до Первой мировой войны аргументы, использовавшиеся для продвижения международных трудовых стандартов, имели преимущественно гуманитарный и экономический характер. Огромные трудности, вызванные индустриальным развитием, привели к растущему осознанию тяжёлого положения рабочих и острой необходимости в социальных реформах. Два главных экономических довода (связанных с гуманитарными проблемами) побудили промышленников и государственных деятелей призывать к соблюдению национального и международного законодательства о труде: первым было их беспокойство по поводу неравных условий международной конкуренции (дешёвый труд), вторым – ухудшающееся физическое состояние рабочего населения, которое могло сказаться на промышленном производстве⁶⁵.

К концу XIX в. международное (трудовое) право получило поддержку реформистских и ревизионистских политических и профсоюзных лидеров в рядах Второго Интернационала. Их позиция, однако, контрастировала с более радикальными взглядами внутри социалистического движения. Для марксистов институты и законы во всех классовых обществах были в первую очередь инструментами правящего класса. Тем не менее они поддерживали введение норм трудового права, потому что с помощью них можно было улучшить текущие материальные условия рабочего класса, укрепить рабочее движение и расширить возможности для более радикального преобразования общества. Формы «буржуазной легальности», как называл это Ленин, имели лишь ограниченную ценность в служении цели социализма⁶⁶.

Социалистическая революция или либеральная демократия

Как упоминалось выше, представление о сотрудничестве играло ключевую роль в общем подходе либералов ко внутренним и международным проблемам. Однако природа и сила этого сотрудничества определяли различие между классическими и новыми либералами, поскольку «сотрудничество может включать принятие моральных норм, следование международному праву или совместную работу через международные организации»⁶⁷. Либеральная школа мысли сама по себе является примером эволюционного развития, на которое либералы ориентировались во всех аспектах жизни общества: развитие либеральной мысли проходило от защиты разума, этических ценностей, прав и обязанностей в XVII–XVIII вв. до призывов к свободной торговле, разоружению и национальному и международному правовому регулированию в XVIII–XIX вв. и призывов к более широкому (хотя и контролируемому) государственному вмешательству и созданию международных организаций в конце XIX – начале XX в. Эти различные подходы к сотрудничеству не противоречили друг другу, а скорее, дополняли друг друга. В этом смысле либеральные мыслители обеспечивали непрерывность либеральной традиции, несмотря на разные акценты на той или иной форме сотрудничества.

Многосторонние связи прогрессивных промышленников, интеллектуалов, политических и профсоюзных лидеров, установленные в Европе и Соединённых Штатах во второй половине XIX в. для продвижения международного (трудового) права, ознаменовали собой дальнейшее развитие и усиление либеральной интернационалистской мысли. Растущая напряжённость внутри индустриальных стран и между ними в конце XIX в. подкрепляла мнение – как в частных, так и в правительственных и дипломатических кругах, – что одни лишь призывы к международному праву оставляют «опасную неопределённость» и что требуются практические формы международного сотрудничества, чтобы установить прочный мир. Иначе говоря, некоторые интернационалисты всё больше убеждались в том, что ни арбитража, ни возросшей коммерческой активности недостаточно, чтобы достичь желаемого внутреннего и внешнего (социального) мира. Прогрессивные мыслители, государственные деятели и предприниматели, которые выступали за создание некой общемировой организации (в федеративной или конфедеративной форме), стали более многочисленными в конце XIX и начале XX в.⁶⁸.

Особое значение для рабочего класса имели две международных конференции 1897 г., посвящённых международному трудовому законодательству и возможности создания международной организации труда: одна в Цюрихе, на которой присутствовали представители социалистических и католических рабочих, и другая в Брюсселе, на которой присутствовали интеллектуалы, представители деловых кругов и государственные служащие. Последняя проложила путь к созданию в Базеле Международной ассоциации за трудовое законодательство (МАТЗ) в 1900 г. Основная задача МАТЗ – учреждение международного органа для изучения и освещения проблем труда – отражала изменения в либеральной традиции, от призыва к выработке международной социальной политики до призыва к институционализированным формам международного сотрудничества. Научное знание в целом и разработка международного трудового права как новая научная дисциплина представляли собой мощное орудие в борьбе за проведение социальных реформ. Растущая поддержка правительства также отразилась на работе МАТЗ: хотя ассоциация была создана в порядке частной инициативы, она получала техническую и финансовую помощь от разных европейских государств⁶⁹.

Этот же период (конец XIX и начало XX в.) сопровождался разветвлением социалистического движения. Второй Интернационал обсуждал две противоположные стратегии: умеренную тенденцию, представленную реформистскими и ревизионистскими политическими и профсоюзными лидерами, которые всё чаще посвящали себя постепенному законодательному преобразованию капиталистической системы и сотрудничеству с прогрессивными элементами в национальных парламентах и правительствах, и радикальную (марксистскую) тенденцию, боровшуюся за революционное ниспровержение «буржуазной демократии» и замену её социализмом⁷⁰. Расхождение этих двух тенденций отразилось в их отношении к введению национальных трудовых законодательств. Разумеется, когда в последние десятилетия XIX в. были приняты первые социальные законы, среди рабочих преобладало чувство недоверия. Как отмечает Марсель ван дер Линден, «во всех странах наблюдалось глубоко укоренённая подозрительность рабочего класса по отношению к новой форме государственного вмешательства»⁷¹. И, несмотря на интерес к созданию международного ведомства труда (вышеупомянутая Цюрихская конференция 1897 г.), «крупнейшие профсоюзные организации, за исключением британских тред-юнионов, время от времени присылавших своего делегата, держались в стороне от Ассоциации [МАТЗ]»⁷². Но всё же радикальные социалисты, такие как Ленин, Троцкий, Карл Либкнехт и Роза Люксембург, особенно настороженно относились к социальным законам об увеличении зарплаты, сокращении рабочего дня или недели и других гарантиях для рабочих, рассматривая их как средство, используемое капиталистами – чтобы «подкупить» рабочий класс, говоря словами Ленина⁷³.

Начало Первой мировой войны привело к радикализации марксистских и либеральных интернационалистов. Марксисты – в первую очередь лидеры большевистской партии и Союза Спартака – решительно осуждали «империалистическую войну» и призывали рабочих и солдат «обратить оружие против своего правительства». «Войну народов» следовало превратить «в гражданскую войну» «за победу социализма»⁷⁴, потому что только революционный переворот мог принести постоянный мир. Российская революция 1917 г. дала необходимый импульс марксистскому движению, глубоко разочарованному поведением большинства европейских социалистических партий в 1914 г., когда те «бросились на взаимное истребление своих народов»⁷⁵. С одной стороны, эти события вели к усилению леворадикальных партий, но с другой – ещё больше отталкивали их от более умеренных социалистических партий Западной Европы. Для Ленина сотрудничество с буржуазными правительствами и партиями являлось «социал-предательством». Социал-демократические партии и рабочие организации, в свою очередь, всё больше становились антиреволюционными и твёрдо настроенными в пользу социально-экономических реформ с использованием легальных методов, и эта позиция вела их к сближению с новыми либералами⁷⁶.

Война также способствовала выдвижению новых аргументов в пользу международного свода норм. Призывы к международному праву в XIX и начале XX в. имели прежде всего политические основания – защитить интересы отдельных стран в международной сфере. Требования ввести международное трудовое право, с другой стороны, основывались на гуманитарных и экономических доводах – защита рабочих от деградации индустриализированной жизни, которая могла поставить под угрозу производительность труда. Применение общемировых трудовых стандартов также предназначалось для защиты собственников от неравных условий международной конкуренции. Ухудшающиеся отношения между великими державами заставили установить правила поведения в сфере международной безопасности, целью которых было не только прекращение вооружённых конфликтов, но и, что ещё более важно, сохранение мира. Поддержание мира во всём мире, согласно Вудро Вильсону, должно было стать организованным. Во втором десятилетии XX в. те либеральные интернационалисты, которые поддерживали кодификацию международного трудового права, точно так же использовали политический (профилактический) мотив упрочения мира. Социальная и экономическая несправедливость могла разжечь восстания и подвергнуть риску план всеобщего и постоянного мира. Меры по восстановлению социальной справедливости – которые являлись «самостоятельной целью международного трудового права»⁷⁷ – должны были укрепить либерально-демократические режимы, которые, согласно кантианцам, проявляют по отношению друг к другу миролюбивую сдержанность. Не стоит говорить, что данный политический аргумент приобрёл особую значимость после событий 1917 г. в России⁷⁸.

Из всего этого следовало, что международные организации стали считаться необходимыми для введения и обеспечения соблюдения общих правил поведения в будущем, и впервые в истории были разработаны конкретные планы создания сильной системы коллективной безопасности. Подобные международные организации должны были охранять и распространять либеральные ценности (мир, свобода, верховенство закона) и институты (конституционные правительства, демократические парламенты, арбитражные суды, социальные услуги) там, где они были уничтожены во время войны или ещё не были введены⁷⁹. Следуя «домашней аналогии», либеральные мыслители и государственные деятели пришли к выводу, что «точно так же, как мир обеспечивается в обществе страны, международная область должна иметь свою систему регулирования»⁸⁰. Кроме того, значительное большинство организованных рабочих в союзных и нейтральных странах настаивало на своём праве играть самостоятельную роль на мирных переговорах, учитывая их вклад в победу (как на поле боя, так и в промышленности). Этот тред-юнионистский подход контрастировал с довоенной настороженностью в отношении МАТЗ: во время войны большинство европейских и североамериканских профсоюзов были настроены активно сотрудничать в создании организаций, регулирующих международные политические, военные и трудовые вопросы. Произошедшее в ходе войны сближение либеральной и социал-демократической элит, представителей собственников и рабочего класса, привело к созданию в 1919 г. Лиги Наций и Международной организации труда⁸¹.

Этому развитию решительно противостояли радикальные марксисты, которые поддержали Российскую революцию и возникшее в результате неё государство – Союз Советских Социалистических Республик (СССР). Для Троцкого Лига Наций и её органы были «комбинацией империалистов», которая «обманывает рабочих лозунгами “коллективной безопасности” и “разоружения”». Ещё хуже, по словам Троцкого, было то, что «удушение классовой борьбы… можно обеспечить только через посредство вождей массовых рабочих организаций»⁸². По мнению немецкого революционера Карла Либкнехта, «ни Ллойд-Джордж, ни Пуанкаре, ни Соннино, ни Вильсон, ни Эрцбергер, ни Шейдеман не [были] вправе заключать мир»⁸³. Революционные марксисты были убеждены, что невозможно никакое длительное соглашение с господствующими политическими и экономическими элитами и что одна лишь мировая социалистическая революция способна принести мир.

Заключение

Ранние интернационалистские теории социалистов-марксистов и либералов имели между собой больше общего, чем принято считать. Они не только разделяли многие принципы Просвещения, но и фактически влияли на развитие друг друга. Две идеологии были тесно связаны: марксистский социализм не появился бы на свет без развития либерализма, «включающего капитализм как свою экономическую базу»⁸⁴, а (социальный) либерализм не отошёл бы от радикально-атомистического подхода, если бы не столкнулся с вызовом социализма⁸⁵.

Эти идеологии не возникли в вакууме: всесторонняя политическая и социально-экономическая трансформация общества в последние столетия стимулировала работу тех мыслителей, которые пытались теоретически осмыслить данные изменения. Рождение национальных государств, подъём промышленности и интернационализация торговли способствовали распространению интернационалистских взглядов среди мыслителей, которые позднее стали различаться как либералы и социалисты-марксисты. Обе философских школы рассматривали интернационализм как идеал будущего и как необходимость. Также обе они отталкивались от идеи, что национальные политические и социально-экономические условия следует изменить – умеренно и постепенно для либералов, радикально для марксистов, – чтобы достигнуть более великой цели.

Основным пунктом разногласий между марксистами и либералами была та роль, которую они отводили рабочему классу и рабочему движению, на национальном и интернациональном уровне. Для марксистов отношения труда и капитала были антагонистическими. Они боролись за эгалитарное (т.е. бесклассовое) общество, которое должно было возникнуть после уничтожения частной собственности и наёмного труда. Эту революцию должна была принести национальная и интернациональная борьба организованных рабочих. Таким образом, если закончить цитату из Маркса, приведённую в первой части данной статьи: «Голова этой эмансипации – философия, её сердце – пролетариат»⁸⁶.

Либерализм, с другой стороны, был представлением о будущей гармонии. После периода неограниченной конкуренции и минимального государственного вмешательства (классический либерализм), прогрессивные либеральные мыслители и государственные деятели стали настаивать на проведении политических и социальных реформ, «чтобы сделать из рабочих граждан»⁸⁷. Следовательно, собственники и рабочие должны были относиться друг к другу не как противники, а скорее, как партнёры в рыночной экономике и члены общества, имеющие равные права и обязанности. Для либералов вопрос заключался не в достижении равенства, а в создании равных возможностей для всех людей. Либерализм предусматривал общество, которое вознаграждало своих граждан по их труду, а не по потребностям (марксизм также стремился к созданию бесклассовой меритократии, но его конечной целью было коммунистическое общество, вознаграждающее каждого из своих членов согласно его потребностям). На международном уровне это означало «равенство возможностей для торговли, капиталовложений и участия в разработке мировых ресурсов»⁸⁸, которое должно было обеспечить прогресс и мир среди наций. Национальные правительства, международные организации, рабочие и собственники должны были активно сотрудничать, чтобы защитить права и интересы граждан и отдельных государств.

Взаимное влияние марксистов и либералов друг на друга было особенно сильным в конце XIX в. Либералы приняли определённые взгляды и методы, которые одобрялись марксистами, – например, внимание к «социальному вопросу», использование научных исследований для анализа общества и создание интернациональных организаций. Точно так же марксисты поддерживали политические и социальные реформы, первоначально предложенные прогрессивными либеральными мыслителями (главным образом экономистами) и политиками, такие как, например, введение национального и международного трудового законодательства для улучшения условий труда и жизни. Но их цели оставались диаметрально противоположными: революция для марксистов и реформизм для либералов. Такое развитие способствовало расхождению между радикальными и умеренными участниками социалистического движения и распространению ревизионизма. Кроме того, это способствовало сближению между прогрессивными либералами и умеренными социалистами, поскольку первые искали сотрудничества с умеренными активистами рабочего движения, а последние – с передовыми представителями буржуазии.

Эта эволюция также проливает свет на интернационалистскую позицию социал-демократических лидеров конца XIX – XX в. Как говорилось выше, я не поддерживаю точку зрения, которая придаёт слишком большое значение различиям между национальной и интернациональной идеологией⁸⁹. Действительно, и марксисты, и либералы принимали национальную среду в качестве отправной точки своего анализа общества. Однако ни марксисты, ни либералы не стремились преуменьшить важность того или другого уровня. Напротив, и для марксистов, и для либералов национальный уровень был непосредственной ареной борьбы за прогресс, а интернационализм являлся следующим логическим шагом после консолидации национальных государств. Как и в конце Старого режима, на протяжении XX века национальные и интернациональные чувства дополняли друг друга⁹⁰. Эта ситуация нашла своё отражение в стремлении развивать международные институты, торговлю и сотрудничество. Участие социал-демократов, таких как бельгиец Эмиль Вандервельде, одновременно в национальных правительствах и во Втором Интернационале, возможно, необязательно является доказательством «растущего противоречия между национальной и интернациональной лояльностью»⁹¹, скорее это признак усилившегося взаимодействия между либеральной и социал-демократической идеологиями, которые обе рассматривали национальный и интернациональный уровни как «две стороны одной медали»⁹².

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Выражаю признательность научным руководителям моей кандидатской диссертации Гёю Вантемсе и Марселю ван дер Линдену, а также Брюно Коппьетеру, Нику Десхахту, Даниэль Эльбиг, Мишелю Хёйссёне, Рику Рёттгеру, Агустину Сантелье, Патрику Стаутхёйсену, Уэйну Торпу и Йосту Васену за их критические замечания и предложения и за интересные дискуссии по данной теме.

² Eric Hobsbawm, “Working-class internationalism”, in Frits Van Holthoon & Marcel Van der Linden, eds., Internationalism in the Labour Movement 1830-1940, Leiden, E.J. Brill, 1988, p. 3-16.

Важность «буржуазно-либеральных» форм интернационализма признавалась и социалистическими теоретиками и активистами. См., например: Karl Marx & Frederick Engels, The Manifesto of the Communist Party, London, Penguin Books, 2004, 81 p.; Vladimir Lenin, “Draft and explanation of a programme for the Social-Democratic Party”, in Marxism-Leninism on Proletarian Internationalism, Moscow, Progress Publishers, 1972, p. 44-45. См. также: José Carlos Mariátegui, “Internationalism and Nationalism”, in Newsletter of International Labour Studies, 1986, nrs. 30-31, p. 3-8; Perry Anderson, “Internationalism: A Breviary”, in New Left Review, vol. 14, March-April 2002, 14 p., available online at www.newleftreview.net/NLR24801.shtml.

Параллели между либеральным и социалистическим интернационализмом также проводятся в статье: Gregory Claeys, “Reciprocal dependence, virtue and progress: some sources of early socialist cosmopolitanism and internationalism in Britain, 1750-1850”, in F. Van Holthoon & M. Van der Linden, Internationalism in the Labour Movement, op. cit., p. 235-258.

³ Христианская демократия, анархизм, синдикализм и ислам также развили собственные представления об интернационализме, но они оказывали меньшее влияние на международную политику до Второй мировой войны и на создание международных институтов, таких как Лига Наций и МОТ.

Об анархистской и синдикалистской позиции по интернационализму см. статьи Констанс Бантман, Ральфа Дарлингтона и Уэйна Торпа в настоящем выпуске.

⁴ Michael W. Doyle, Ways of War and Peace, New York, W.W. Norton & Company, 1997, p. 206.

⁵ Ibid., p. 206-207.

⁶ Rodrigo Borja, “Marxismo”, in Rodrigo Borja, Enciclopedia de la política, Mexico, Fondo de Cultura Económica, 1998, p. 624-628; Rodrigo Borja, “Liberalismo”, Ibidem, p. 586-589.

Авторитетный взгляд на эволюцию терминов «марксист» и «марксизм» см.: George Haupt, “From Marx to Marxism”, in Georges Haupt, Aspects of International Socialism 1871-1914, Cambridge, Cambridge University Press, 1986, p. 1-22.

⁷ Lise Vogel, Marxism and the Oppression of Women. Toward a Unitary Theory, New Brunswick, Rutgers University Press, 1983, p. 56.

⁸ Jules Barni, Discours prononcé à la distribution des prix du Collège Royal de Charlemagne par M. Barni, professeur agrégé de philosophie, Paris, 1842, quoted in Sudhir Hazareesingh, “Neo-Kantian Moralist and Activist: Jules Barni and the Establishment of the Municipalist Republic”, in Sudhir Hazareesingh, Intellectual Founders of the Republic. Five Studies in Nineteenth-Century French Political Thought, Oxford, Oxford University Press, 2001, p. 233.

⁹ Karl Marx, Critique of Hegel’s Philosophy of Right (Introduction), 1844, available online at www.marxists.org/archive/marx/works/1843/critique-hpr/index.htm.

¹⁰ Кант различал «чистый разум» (Kritik der reinen Vernunft, 1781) и «практический разум» (Kritik der praktischen Vernunft, 1788): первый относился к его теории познания, второй – к его системе этики. Согласно Канту, то, чего не может доказать наш теоретический разум, может быть по меньшей мере поставлено под сомнение нашей моралью. Justus Hartnack, Breve historia de la filosofia, Madrid, Ediciones Cátedra, 1994, p. 203-212.

¹¹ Herbert Marcuse, Reason and Revolution. Hegel and the Rise of Social Theory, Boston, Beacon Press, 1964, p. 254; Mark W. Zacher & Richard A. Matthew, “Liberal International Theory: Common Threads, Divergent Strands”, in Charles W. Kegley, Controversies in International Relations Theory. Realism and the Neoliberal Challenge, New York, St Martin’s Press, 1995, p. 111-113.

¹² Jeremy Bentham, An Introduction to the Principles of Morals and Legislation, London, The Athlone Press, University of London, 1970, p. 66, 164; John Stuart Mill, Utilitarianism, London, Longmans, Green and Co., 1882, p. 15, 20-21; H. Marcuse, Reason and Revolution, op. cit., p. 254-255, 287-288; K. Marx & F. Engels, The Manifesto of the Communist Party, op. cit., p. 11-12, 32-33; M.A. Riff, ed., Dictionary of Modern Political Ideologies, Manchester, Manchester University Press, 1987, p. 151.

¹³ F. H. Hinsley, Power and the Pursuit of Peace. Theory and Practice in the History of Relations Between States, Cambridge, Cambridge University Press, 1963, p. 108-112; Stanley Hoffmann, “The crisis of liberal internationalism”, in Foreign Policy, vol. 98, 1995, (p. 3 in internet version); Immanuel Kant, Perpetual Peace: A Philosophical Essay, London, George Allen & Unwin Ltd, 1917, p. 107-116.

¹⁴ H. Marcuse, Reason and Revolution, op. cit., p. 288-294; Karl Marx, “On Poland: Speech at the international meeting in London dedicated to the seventeenth anniversary of the Polish uprising of 1830. November 1847”, in Marxism-Leninism, op. cit., p. 60; K. Marx & F. Engels, The Manifesto of the Communist Party, op. cit., p. 29-30, 33.

¹⁵ «С того времени, когда не будет ни одного общественного класса, который надо бы было держать в подавлении, с того времени, когда исчезнут вместе с классовым господством, вместе с борьбой за отдельное существование, порождаемой теперешней анархией в производстве, те столкновения и эксцессы, которые проистекают из этой борьбы, – с этого времени нечего будет подавлять, не будет и надобности в особой силе для подавления, в государстве». Frederick Engels, “Socialism: Utopian and Scientific” (Chapter Three: Historical Materialism), in Marx-Engels Selected Works, vol. 3, available online at www.marxists.org/archive/marx/works/1880/socuto/index.htm. [К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения: в 50 т. 2‑е изд. М.: Политиздат, 1955–1981. Т. 19. С. 224–225. URL: http://publ.lib.ru/ARCHIVES/M/MARKS_Karl,_ENGEL'S_Fridrih/_Marks_K.,_Engel's_F._Sochineniya._Izd.2_.html. Здесь и далее цитаты из работ, опубликованных на русском, приводятся по изданиям, указанным в квадратных скобках, с сохранением курсива. – Примеч. пер.]

¹⁶ Karl Marx, “On the Attitude of the International Working Men’s Association to the Congress of the League of Peace and Freedom”, in Marx-Engels Collected Works, vol. 20, available online at www.marxists.org/history/international/iwma/documents/1867/peace-league-speech.htm. [К. Маркс и Ф. Энгельс. Указ. соч. Т. 16. С. 556.]

¹⁷ S. Hazareesingh, “Neo-Kantian Moralist and Activist”, op. cit., p. 251-256.

¹⁸ E. Hosbawm, “Working-class internationalism”, op. cit., p. 5.

¹⁹ Frederick Engels, “The role of force in history”, in Marxism-Leninism, op. cit., p. 63. [К. Маркс и Ф. Энгельс. Указ. соч. Т. 21 С. 421.]

²⁰ Karl Marx, “Critique of the Gotha Programme”, in Marxism-Leninism, op. cit., p. 131. [К. Маркс и Ф. Энгельс. Указ. соч. Т. 19. С. 22.]

²¹ K. Marx & F. Engels, The Manifesto of the Communist Party, op. cit., p. 18. [К. Маркс и Ф. Энгельс. Указ. соч. Т. 4. С. 435.]

²² Karl Marx, “General rules of the International Working Men’s Association”, in Marxism-Leninism, op. cit., p. 127. [К. Маркс и Ф. Энгельс. Указ. соч. Т. 16. С. 547.]

²³ P. Anderson, “Internationalism: A Breviary”, op. cit. (p. 2-3, 5 in internet version); M.W. Doyle, Ways of War and Peace, op. cit., p. 253-257; S. Hoffmann, “The crisis of liberal internationalism”, op. cit. (p. 1-2 in internet version); I. Kant, Perpetual Peace, op. cit., p. 128-137.

²⁴ F. Engels, “The role of force in history”, op. cit., p. 63. [К. Маркс и Ф. Энгельс. Указ. соч. Т. 21. С. 421–422.]

²⁵ Frederick Engels to Karl Kautsky, 7 February 1882, in Marxism-Leninism, op. cit., p. 62-63. [К. Маркс и Ф. Энгельс. Указ. соч. Т. 35. С. 222.]

²⁶ Vladimir Lenin, “Corrupting the workers with refined nationalism”, in Marxism-Leninism, op. cit., p. 115. [В. И. Ленин. Полное собрание сочинений: в 55 т. 5‑е изд. М.: Политиздат, 1960–1981. Т. 20. С. 145. URL: http://publ.lib.ru/ARCHIVES/L/LENIN_Vladimir_Il%27ich/_Lenin_V.I._PSS5_.html.]

²⁷ Frederick Engels, “Democratic Pan-Slavism”, in Neue Rheinische Zeitung, 1849, available online at www.marxists.org/archive/marx/works/1849/02/15.htm. [К. Маркс и Ф. Энгельс. Указ. соч. Т. 4. С. 294.]

²⁸ Miklós Molnar, Marx, Engels et la politique internationale, Paris, Gallimard, 1975, p. 72-73.

Подробный анализ позиции Энгельса по национальному вопросу см.: Roman Rosdolsky, “Engels and the ‘Nonhistone’ Peoples: the National Question in the Revolution of 1848”, in Critique. Journal of Socialist Theory, vol. 18-19, 1987, 220 p.

²⁹ John Stuart Mill, On Liberty & Considerations on Representative Government, Oxford, Basil Blackwell, 1946, p. 311. [Дж. С. Милль. Размышления о представительном правлении. СПб.: Яковлев, 1863. С. 336. URL: http://books.e-heritage.ru/book/10000682.]

³⁰ Woodrow Wilson’s speech delivered at the US Senate, 22 January 1917, in Woodrow Wilson, Messages, discours, documents diplomatiques relatifs à la Guerre mondiale 18 août 1914 – 8 janvier 1918, Paris, Editions Bossard, vol. 1, 1919, p. 106-107.

³¹ Социалистический Интернационал (также называемый Вторым Интернационалом, вслед за Первым, который существовал в 1864–1876 гг.) был создан в 1889 г. при поддержке Фридриха Энгельса. Его первый конгресс призвал к конкретным мерам, таким как международное узаконение 8‑часового рабочего дня, и решил объявить 1 мая 1890 г. международным днём борьбы. Первые годы Интернационала были отмечены борьбой между марксистами и анархистами. В 1896 г. последние были исключены из Интернационала. С этих пор (и до своего краха в 1914 г.) Второй Интернационал объединял социал-демократические, реформистские и революционные политические партии и профсоюзные организации.

Замечательный обзор растущих разногласий между радикальными фракциями и «оппортунистскими» и «центристскими» членами Второго Интернационала содержит: Georges Haupt, “Lenin, the Bolsheviks and the Second International”, in Haupt, Aspects of International Socialism, op. cit., p. 101-131.

³² F.H. Hinsley, Power and the Pursuit of Peace, op. cit., p. 94.

В 2005 г. в состав МОТ входило 178 стран. List of “Admission dates of State members of the ILO”, requested from the ILO Official Relations Branch, at www.ilo.org.

Лига Наций насчитывала 48 государств-членов в 1919–1920 гг. На момент основания ООН в 1945 г. в неё входило 51 государство, а в 2002 г. – 191. Большинство африканских и азиатских стран вошли в ООН начиная с 1960‑х гг. United Nations, “Growth in United Nations Membership 1945-2005”, available online at www.un.org/Overview/growth.htm.

³³ Jeremy Bentham, Plan for an Universal and Perpetual Peace, London, Sweet & Maxwell Limited, 1927, p. 25, 39; Tim Dunne, “Liberalism”, in Steve Smith & John Baylis, eds., The Globalization of World Politics. An Introduction to International Relations, Oxford, Oxford University Press, 2005, p. 189-190; Adam Smith, The Wealth of Nations, London, J.M. Dent & Sons Ltd, 1947, p. 397-416; J.C. Mariátegui, “Internationalism and Nationalism”, op. cit., p. 4-5; M.W. Zacher & R.A. Matthew, “Liberal International Theory”, op. cit., p. 113-114.

Интересно сходство между либералами и социал-демократами конца XIX – XX в. в их защите растущей экономической взаимозависимости, социальных реформ и свободной торговли как средств, позволяющих повысить жизненный уровень народа и установить мир во всём мире. См., например: Jean Jaures, Internationalism and Peace, London, The Clarion Press, 1903, 8 p.; R.A. Fletcher, “Cobden as Educator: The Free-Trade Internationalism of Eduard Bernstein, 1899-1914”, in The American Historical Review, vol. 88, 1983, nr. 3, p. 561-578; Michael Huberman, A Ticket to Trade: Belgian Labour and Globalization Before 1914, Montreal, Universite de Montreal, 2006, 58 p.

³⁴ «Буржуазия путём эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим… На смену старой местной и национальной замкнутости и существованию за счёт продуктов собственного производства приходит всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга». K. Marx & F. Engels, The Manifesto of the Communist Party, op. cit., p. 7-8. [К. Маркс и Ф. Энгельс. Указ. соч. Т. 4. С. 427–428.]

³⁵ Энгельс описывал этот процесс следующим образом: «До появления капиталистического производства… средства труда – земля, земледельческие орудия, мастерские, ремесленные инструменты – были средствами труда отдельных лиц… и принадлежали самому производителю. Сконцентрировать, укрупнить эти раздробленные, мелкие средства производства, превратить их в современные могучие рычаги производства – такова как раз и была историческая роль капиталистического способа производства и его носительницы – буржуазии… Но буржуазия… не могла превратить эти ограниченные средства производства в мощные производительные силы, не превращая их из средств производства, применяемых отдельными лицами, в общественные средства производства, применяемые лишь совместно массой людей… Само производство превратилось из ряда разрозненных действий в ряд общественных действий, а продукты – из продуктов отдельных лиц в продукты общественные». F. Engels, “Socialism: Utopian and Scientific”, op. cit. (p. 2, 14 in internet version). [К. Маркс и Ф. Энгельс. Указ. соч. Т. 19. С. 211–212, 215, 228.]

³⁶ K. Marx & F. Engels, The Manifesto of the Communist Party, op. cit., p. 7. [К. Маркс и Ф. Энгельс. Указ. соч. Т. 4. С. 427.]

³⁷ V.I. Lenin, “Draft and explanation of a programme for the Social-Democratic Party”, op. cit., p. 44. [В. И. Ленин. Указ. соч. Т. 2. С. 97–98.]

Том Нэрн в своей (действительно «сильной и оригинальной», по словам Перри Андерсона) критике интернационализма – “Internationalism: A Critique”, in Tom Nairn, Faces of Nationalism. Janus Revisited, London, Verso, 1997, p. 26-27, 30 – подчёркивает роль, которую играл международный капитал в развитии социалистического интернационализма: «Естественно, в интернациональности нет ничего левого. Это воплощение буржуазного, капиталистического Прогресса. […] Интернационализм – не что иное, как здравый смысл, одинаковый для капиталистов и социалистов. Потому что такова природа интернациональности – кумулятивная, объективная, неопровержимая». Однако выводы Нэрна сильно отличаются от тех, что были сформулированы социалистами-марксистами. Согласно Нэрну, интернационализм преуменьшает силу национальности и остаётся теоретической конструкцией, которая имеет мало общего с реальным миром.

³⁸ H. Marcuse, Reason and Revolution, op. cit., p. 288, 291; K. Marx & F. Engels, The Manifesto of the Communist Party, op. cit., p. 7-8, 11, 19-20, 33; Karl Marx, “The Hague Congress (Speech made at the meeting held in Amsterdam, September 1872)”, in Marxism- Leninism, op. cit., p. 39-40.

Лев Троцкий писал о Советском Союзе следующее: «[Советская] бюрократия не только порвала с прошлым, но и лишилась способности понимать его важнейшие уроки. Главный из них тот, что советская власть не могла бы устоять и двенадцати месяцев без прямой помощи мирового, особенно европейского пролетариата и без революционного движения колониальных народов». Leon Trotsky, The Revolution Betrayed. What is the Soviet Union and where is it going?, New York, Pioneer Publishers, 1945, p. 187. [Л. Д. Троцкий. Преданная революция: Что такое СССР и куда он идёт? М.: НИИ культуры, 1991. С. 83 (в электрон. версии). URL: http://publ.lib.ru/ARCHIVES/T/TROCKIY_Lev_Davidovich/_Trockiy_L.D..html#0008.]

³⁹ Согласно Ричарду Хайману, эта солидарность является и всегда являлась воображаемой. В то же время он признаёт, что представление о солидарности «исторически могло послужить вдохновением и, возможно, способствовать возникновению реальности, приближающейся к идеалу». Richard Hyman, “Imagined Solidarities: Can Trade Unions Resist Globalization?”, in Peter Leisink, ed., Globalization and Labour Relations, Cheltenham, Elgar, 1999, p. 94.

Марсель Ван дер Линден проводит аналогию между «(воображаемым) сообществом рабочего класса» и «воображаемыми сообществами» Бенедикта Андерсона. Marcel Van der Linden, “The First International (1864-1876): A Reinterpretation”, in Marcel Van der Linden, Transnational Labour History, Aldershot, Ashgate, 2003, p. 20 (footnote 6).

⁴⁰ T. Dunne, “Liberalism”, op. cit., p. 187.

⁴¹ L. Trotsky, The Revolution Betrayed, op. cit., p. 186. [Л. Д. Троцкий. Указ. соч. С. 83 (в электрон. версии).]

⁴² Некоторые авторы проводят различие между понятиями «национализм» и «патриотизм». По мнению Маурицио Вироли, термин «национализм» имеет негативную коннотацию, поскольку он обозначает «политику экспансии, проводимую реакционными режимами»; «патриотизм», с другой стороны, означает «любовь к стране», которая охраняет свободу и справедливость. Maurizio Viroli, For Love of Country. An Essay on Patriotism and Nationalism, Oxford, Clarendon Press, 1997, p. 161-163.

Другие авторы, такие как Майкл Биллиг, предпочитают не делать подобного различия, поскольку на практике между этими двумя понятиями нет чёткой разграничительной линии: «Даже самый крайний из националистов будет утверждать, что им движут патриотические мотивы». Michael Billig, Banal Nationalism, London, Sage, 1995, p. 57.

Биллиг оспаривает традиционные концепции национализма и сосредотачивается на его повседневных формах, которые отражают национальную гордость, но не обязательно шовинизм. Здесь я использую это более детализированное определение национализма.

⁴³ E. Hobsbawm, “Working-class internationalism”, op. cit., p. 3, 13-15.

Л. Вогел проводит различие по принципу «или… или» («или интернационалист, или националист»): «Большинство партий во Втором Интернационале поддержали [Первую мировую] войну, приняв ту сторону, на которой оказалась их национальная буржуазия. Интернационализм рабочего класса, казалось, растворился в воздухе, и узкий патриотизм охватил ряды социалистов». L. Vogel, Marxism and the Oppression of Women, op. cit., p. 115.

⁴⁴ Joseph Dietzgen, “Scientific Socialism”, in Philosophical Essays, 1917, available online at www.marxists.org/archive/dietzgen/works/1870s/scientific-socialism.htm.

⁴⁵ Stephen Hobden & Richard Wyn Jones, “Marxist theories of international relations”, in S. Smith & J. Baylis, The Globalization of World Politics, op. cit., p. 230; Eric Hobsbawm, “Preface”, in G. Haupt, Aspects of International Socialism, op. cit., p. xii-xiii; G. Haupt, “From Marx to Marxism”, op. cit., p. 10; K. Marx & F. Engels, The Manifesto of the Communist Party, op. cit., p. 22.

Критический обзор отношений между Марксом (и его научным социализмом) и рабочим классом (или, как определяют это некоторые авторы, «марксистской биографии Маркса») см.: Marcel Van der Linden, “Over de grenzen van het wetenschappelijke socialisme”, in Marcel Van der Linden & Ronald Commers, Marx en het “wetenschappelijke” socialisme, Antwerpen, Uitgeverij Leon Lesoil, 1982, p. 7-53.

⁴⁶ J. Dietzgen, “Scientific Socialism”, op. cit. (p. 4, 5 in internet version); H. Marcuse, Reason and Revolution, op. cit., p. 260-261, 291-292; K. Marx & F. Engels, The Manifesto of the Communist Party, op. cit., p. 3.

⁴⁷ S. Hoffmann, “The crisis of liberal internationalism”, op. cit. (p. 2 in internet version); M.A. Riff, Dictionary of Modern Political Ideologies, op. cit., p. 145; J.S. Mill, On Liberty & Considerations, op. cit., p. 66-67; J.S. Mill, Utilitarianism, op. cit., p. 79-80, 90; M.W. Zacher & R.A. Matthew, “Liberal International Theory”, op. cit., p. 111-112; Hans Joachim Störig, Geschiedenis van de filosofie. De wijsbegeerte in de 19e en 20e eeuw: idealisme, positivisme, materialisme, marxisme, fenomenologie, existentialisme, Utrecht/Antwerpen, Het Spectrum, 1979, p. 56-58; Andrew Fiala, “Terrorism and the Philosophy of History: Liberalism, Realism and the Supreme Emergency Exemption”, in Essays in Philosophy, vol. 3, 2002 (p. 2), available online at www.humboldt.edu/~essays/fiala.html.

⁴⁸ По словам Луйо Бентано, в социалистическом обществе не могло бы быть прогресса, поскольку оно устранило бы два главных условия последнего: собственность и право наследования. «Без собственности и без права наследования, и, следовательно, без социального неравенства, прогресс в цивилизации невозможен». Lujo Brentano, La Question Ouvriere, Paris, Librairie H. Le Soudier, 1885, p. 4, 5, 115-116, 228. [Цитата на французском. – Примеч. пер.]

⁴⁹ Michael Freeden, The New Liberalism. An Ideology of Social Reform, Oxford, Clarendon Press, 1978, p. 8; 6-10; Stefan Paul Dudink, Deugdzaam liberalisme: sociaal liberalisme in Nederland 1870-1901, Amsterdam, International Institute of Social History, 1997, p. 260.

⁵⁰ Примеры: британский Конгресс тред-юнионов (1868), Канадский рабочий союз (1873), Американская федерация труда (1886), Генеральная комиссия профсоюзов Германии (1890), бельгийская Синдикальная комиссия и Центральная организация профсоюзов Швеции (1898), Аргентинская рабочая федерация (1901).

⁵¹ “The Working Men’s Association to the Working Classes of Europe, and especially to the Polish People”, quoted in Arthur Lehning, From Buonarroti to Bakunin. Studies in International Socialism, Leiden, E.J. Brill, 1970, p. 306.

⁵² Christine Lattek, “The beginnings of socialist internationalism in the 1840s: the ‘Democratic Friends of all Nations’ in London”, in F. Van Holthoon & M. Van der Linden, Internationalism in the Labour Movement, op. cit., p. 259-261; E. Hobsbawm, “Working-class internationalism”, op. cit., p. 10; A. Lehning, From Buonarroti to Bakunin, op. cit., p. 151-168; M. Van der Linden, “The First International”, op. cit., p. 14.

⁵³ I. Kant, Perpetual Peace, op. cit., p. 120-125, 128; J.S. Mill, On Liberty & Considerations, op. cit., p. 1-5.

⁵⁴ Jules Barni, Manuel Républicain, Paris, Librairie Germer Baillière, 1872, p. 116-117; J. Bentham, Plan for An Universal and Perpetual Peace, op. cit., p. 26; S. Hazareesingh, “Neo-Kantian Moralist and Activist”, op. cit., p. 251-256; F.H. Hinsley, Power and the Pursuit of Peace, op. cit., p. 92-94, 97-98, 101-103, 117-121.

⁵⁵ T. Dunne, “Liberalism”, op. cit., p. 189; F.H. Hinsley, Power and the Pursuit of Peace, op. cit., p. 133-135; S. Hoffmann, “The crisis of liberal internationalism”, op. cit. (p. 2 in internet version); I. Kant, Perpetual Peace, op. cit., p. 136; ILO Bureau for Workers’ Activities, “International Labour Law”, available online at www.itcilo.it/english/actrav/telearn/global/ilo/law/lablaw.htm.

⁵⁶ Rodrigo Borja, “Lucha de clases”, in R. Borja, Enciclopedia de la política, op. cit., p. 599; John A. Moses, Trade Union Theory from Marx to Walesa, New York/Oxford/Munich, Berg, 1990, p. 8, 16-17; K. Marx & F. Engels, The Manifesto of the Communist Party, op. cit., p. 3-4.

⁵⁷ Согласно К. Марксу и Ф. Энгельсу, иначе и быть не могло, поскольку все законы и институты существующего общества являлись инструментами правящего класса: «Законы, мораль, религия – всё это для него [пролетария] не более как буржуазные предрассудки, за которыми скрываются буржуазные интересы». K. Marx & F. Engels, The Manifesto of the Communist Party, op. cit., p. 18. [К. Маркс и Ф. Энгельс. Указ. соч. Т. 4. С. 434.]

⁵⁸ Knud Knudsen, “The strike history of the First International”, in F. Van Holthoon & M. Van der Linden, Internationalism in the Labour Movement, op. cit., p. 309, 320-321; Frederick Engels, “Preface to the German edition of 1890”, in K. Marx & F. Engels, The Manifesto of the Communist Party, op. cit., p. 75; H. Marcuse, Reason and Revolution, op. cit., p. 292; Markku Ruotsila, “The Great Charter for the Liberty of the Workingman: Labour, Liberals and the Creation of the ILO”, in Labour History Review, vol. 67, 2002, nr. 1, p. 34.

⁵⁹ Lex Heerma Van Voss, “The International Federation of Trade Unions and the attempt to maintain the eight-hour working day (1919-1929)”, in F. Van Holthoon & M. Van der Linden, Internationalism in the Labour Movement, op. cit., p. 518-519.

⁶⁰ L. Brentano, La Question Ouvriere, op. cit., p. 4-5, 115-116, 146-147, 300.

⁶¹ Ibid., p. 167-171; David Long, Towards a New Liberal Internationalism. The International Theory of J. A. Hobson, Cambridge, Cambridge University Press, 1996, p. 29, 47, 132, 135; Guido Ruggiero, The History of European Liberalism, London, Beacon Press, 1959, p. 267; Marcel Van der Linden, “The National Integration of European Working Classes (1871-1914): Exploring the Causal Configuration”, in M. Van der Linden, Transnational Labour History, op. cit., p. 37-38; Guy Vanthemsche, “Les mutualites et la protection sociale en Belgique (milieu du XlXe – fin du XXe siècle)”, in Histoire et sociétés. Revue européenne d’histoire sociale, vol. 16, 2005, nr. 4, p. 21-22; M. Freeden, The New Liberalism, op. cit., p. 4, 14-15, 52-55, 118, 128-130; S.P. Dudink, Deugdzaam liberalisme, op. cit., p. 10-13, 41-44, 90-92, 257-260, 265-266; J.S. Mill, Utilitarianism, op. cit., p. 15, 21, 23-24, 66-67; M.W. Zacher & R.A. Matthew, “Liberal International Theory”, op. cit., p. 111-112.

⁶² D. Long, Towards a New Liberal Internationalism, op. cit., p. 28-34, 172; M.W. Zacher & R.A. Matthew, “Liberal International Theory”, op. cit., p. 117.

⁶³ N. Valticos, International Labour Law, Deventer, Kluwer, 1979, p. 17.

⁶⁴ Jasmien Van Daele, “Engineering Social Peace: Networks, Ideas and the Foundation of the International Labour Organization”, in International Review of Social History, vol. 50, 2005, nr. 3, p. 435-466.

⁶⁵ Ibid, p. 20-21; D. Long, Towards a New Liberal Internationalism, op. cit., p. 177; Jean-Michel Servais, International Labour Law, The Hague, Kluwer Law International, 2005, p. 21.

⁶⁶ Vladimir Lenin, “The position and tasks of the Socialist International”, in Marxism-Leninism, op. cit., p. 117 [В. И. Ленин. Указ. соч. Т. 26. С. 36]; Bill Keach, “International law: Illusion and reality”, in International Socialist Review, 2003, Issue 23, p. 8-9, available online at www.isreview.org/issues/27/international_law.shtml.

О подходе марксистов к современным международным отношениям и, в частности, международному праву см.: B.S. Chimni, Marxism and International Law: A Contemporary Analysis, New Delhi, Centre for Studies in Diplomacy, International Law and Economics – Jawaharlal Nehru University, n.d., 11 p., available online at www.swaraj.org/multiversity/chimni_law.htm.

⁶⁷ M.W. Zacher & R.A. Matthew, “Liberal International Theory”, op. cit., p. 117.

⁶⁸ Ibid, p. 115; F.H. Hinsley, Power and the Pursuit of Peace, op. cit., p. 127-128, 138-141.

⁶⁹ M. Ruotsila, “The Great Charter for the Liberty of the Workingman”, op. cit., p. 30; J.-M. Servais, International Labour Law, op. cit., p. 23; J. Van Daele, “Engineering Social Peace”, op. cit., p. 443-444, 446-448.

⁷⁰ L. Vogel, Marxism and the Oppression of Women, op. cit., p. 106.

⁷¹ M. Van der Linden, “The National Integration of European Working Classes”, op. cit., p. 38.

⁷² Ernest Mahaim, “The Historical and Social Importance of International Labor Legislation”, in James T. Shotwell, ed., The Origins of the International Labor Organization, New York, Columbia University Press, 1934, p. 8.

Бельгийский юрист и социолог Эрнест Маэм был одним из наиболее горячих защитников международного трудового права и одной из ведущих фигур в МАТЗ. Подробный анализ роли «познавательных обществ» (МАТЗ) и политических объединений (Второй Интернационал) в институционализации международной социальной политики см.: J. Van Daele, “Engineering Social Peace”, op. cit., p. 435-466.

⁷³ R.A. Fletcher, “Cobden as Educator”, op. cit., p. 572-573; E. Hobsbawm, “Preface”, op. cit., p. xiv; V. Lenin, “The position and tasks of the Socialist International”, op. cit., p. 116-117, 121; Vladimir Lenin, “The tasks of the proletariat in our revolution”, in Marxism-Leninism, op. cit., p. 145-147 [В. И. Ленин. Указ. соч. Т. 31. С. 171]; Karl Liebknecht, “The International will embrace the whole of humanity”, in Marxism-Leninism, op. cit., p. 287.

⁷⁴ V. Lenin, “The position and tasks of the Socialist International”, op. cit., p. 120-122; V. Lenin, “The tasks of the proletariat in our revolution”, op. cit., p. 147. [В. И. Ленин. Указ. соч. Т. 26. С. 41–42; Т. 31. С. 173.]

⁷⁵ P. Anderson, “Internationalism: A Breviary”, op. cit. (p. 6 in internet version).

⁷⁶ Vladimir Lenin, “Letter to the workers of Europe and America”, in Marxism-Leninism, op. cit., p. 163-165 [В. И. Ленин. Указ. соч. Т. 37. С. 454]; M. Ruotsila, “The Great Charter for the Liberty of the Workingman”, op. cit., p. 36.

⁷⁷ N. Valticos, International Labour Law, op. cit., p. 23.

Действительно, Э. Маэм подчёркивал, что «гуманитарные идеалы имеют преимущество перед соображениями экономической выгоды». E. Mahaim, “The Historical and Social Importance of International Labor Legislation”, op. cit., p. 5.

⁷⁸ M.W. Doyle, Ways of War and Peace, op. cit., p. 253-257; E.H. Hinsley, Power and the Pursuit of Peace, op. cit., p. 139; M. Ruotsila, “The Great Charter for the Liberty of the Workingman”, op. cit., p. 37, 41-42; W. Wilson, Speech 17 Jan. 1917, op. cit., p. 105.

⁷⁹ Стивен Л. Лэми считает неореализм и неолиберализм прямыми наследниками реалистической и либеральной школ мысли. Используя проведённый Робертом Коксом анализ «мирового порядка», он описывает данные подходы как «теории решения проблем» (в противоположность марксистской «критической теории») или «теории поддержания системы» (в отличие от тех, что бросают вызов существующему порядку), которые, таким образом, «открывают перспективы для статус-кво». Steven L. Lamy, “Contemporary mainstream approaches: neo-realism and neo-liberalism”, in S. Smith & J. Baylis, The Globalization of World Politics, op. cit., p. 207, 220-221.

Я признаю определённую долю истины в этом описании, когда оно применяется к неолиберальному подходу в мировой политике после Второй мировой войны. Однако, на мой взгляд, более ранние либеральные представления о международных отношениях не могут быть описаны таким образом. Либеральные республиканцы конца XVIII и XIX в., которые участвовали в войнах за независимость на европейском и американском континентах, безусловно, были революционерами и даже мечтали о создании сообществ, которые выходили бы за национальные границы (например, Великая Колумбия Симона Боливара). Либеральные интернационалисты конца XIX и XX в. (до Первой мировой войны) предусматривали мировой порядок, который действительно не был таким революционным, как марксистский подход, но в то же время, если рассматривать его в контексте существующих обществ, подразумевал радикальное преобразование национальной и международной среды и, следовательно, изменение статус-кво для достижения более высоких целей. Их подход, таким образом, был нормативным и, конечно, не сводился просто к теории решения проблем. Это одна из причин, по которым данных мыслителей называли «идеалистами».

⁸⁰ T. Dunne, “Liberalism”, op. cit., p. 191.

⁸¹ E. Mahaim, “The Historical and Social Importance of International Labor Legislation”, op. cit., p. 17-18; M. Ruotsila, “The Great Charter for the Liberty of the Workingman”, op. cit., p. 33; M.W. Zacher & R.A. Matthew, “Liberal International Theory”, op. cit., p. 115; “ILO History”, available online at www.ilo.org/public/english/about/history.htm.

Райнер Тоссторфф в своём анализе процесса, приведшего к созданию МОТ, подчёркивает роль, которую играло в этом международное рабочее движение, и описывает западноевропейские и североамериканские профсоюзы, объединённые в МФП, как «реальную движущую силу, которая оказывала давление на правительства, чтобы включить программу социальной политики в мирный договор после окончания войны». Reiner Tosstorff, “The International Trade-Union Movement and the Founding of the International Labour Organization”, in International Review of Social History, vol. 50, 2005, nr. 3, p. 400.

Не пытаясь преуменьшить вклад профсоюзов в данный процесс, я (следуя работам Маркку Руотсилы и Ясмин Ван Дале, на которые я ссылаюсь в данной статье) более склонна полагать, что МОТ не появилась бы без сотрудничества между либеральными и социал-демократическими мыслителями и активистами и поддержки политических элит того времени.

⁸² L. Trotsky, The Revolution Betrayed, op. cit., p. 198, 201. [Л. Д. Троцкий. Указ. соч. С. 88–89 (в электрон. версии).]

Резкая критика Лиги Наций и МОТ со стороны марксистов не была уникальной: критические и разочарованные оценки были широко распространены, в том числе среди их либеральных и социал-демократических основоположников. Различие заключалось в инструменталистском восприятии этих организаций, так как марксисты с самого начала рассматривали их как орудия в руках класса капиталистов.

⁸³ K. Liebknecht, “The International will embrace the whole of humanity”, op. cit., p. 289.

⁸⁴ Leon P. Baradat, Political Ideologies. Their Origins and Impact, New Jersey, Pearson, 2006, p. 81.

⁸⁵ Многие социалистические мыслители и активисты первоначально являлись членами либеральных организаций, но определять марксистский социализм как радикальную форму либерализма, следуя предложению одного анонимного комментатора, – это, на мой взгляд, смелое утверждение, которое требует более глубокого анализа двух философских школ, чем тот, что мы можем провести в настоящей статье.

⁸⁶ K. Marx, Critique of Hegel’s Philosophy of Right, op. cit. (p. 11 in internet version). [К. Маркс и Ф. Энгельс. Указ. соч. Т. 1. С. 429.]

⁸⁷ S.P. Dudink, Deugdzaam liberalisme, op. cit., p. 300.

⁸⁸ John A. Hobson, The Morals of Economic Internationalism, New York, Houghton, 1920, p. 67, quoted in D. Long, Towards a New Liberal Internationalism, op. cit., p. 135.

⁸⁹ Сходные аргументы приводятся в статье: Kevin Callahan, “‘Performing Inter-Nationalism’ in Stuttgart in 1907: French and German Socialist Nationalism and the Political Culture of an International Socialist Congress”, in International Review of Social History, vol.45, 2000, nr. 1, p. 51-87.

Это мнение разделяет и М. Биллиг: «“Интернационализм” не является абсолютной противоположностью “национализма”, как если бы он представлял собой соперничающую идеологию… Направленный вовне элемент интернационализма является частью национализма и исторически сопровождал становление последнего». M. Billig, Banal nationalism, op. cit., p. 61.

⁹⁰ Это утверждение позволяет детализировать взгляд Перри Андерсона, согласно которому «национальные и интернациональные импульсы сосуществовали, не вызывая напряжённости», примерно до середины XIX в. После этого противоречие между капиталистической/национальной и рабочей/интернациональной идеологиями стало нарастать, пока не перевернулось после 1945 г.: «Национализм становится преимущественно народным делом, делом эксплуатируемых и нуждающихся масс […] Интернационализм в то же самое время начинает переходить в другой лагерь, принимая новые формы в среде капитала». P. Anderson, “Internationalism: A Breviary”, op. cit. (p. 7-8 in internet version).

⁹¹ J. Van Daele, “Engineering Social Peace”, op. cit., p. 441.

Анализ национального самосознания Бельгийской рабочей партии до Первой мировой войны и её меняющегося отношения к радикальному интернационализму см.: Maarten Van Ginderachter, Het rode vaderland. De vergeten geschiedenis van de communautaire spanningen in het Belgische socialisme voor WOI, Tielt, Lannoo, 2005, 494 p.

⁹² Lester Pearson, Mike, Toronto, University of Toronto Press, vol. 2, 1973, p. 32, quoted in Erika Simpson, “The Principles of Liberal Internationalism According to Lester Pearson”, in Journal of Canadian Studies, vol. 34, 1999, nr. 1, p. 81.

СПРАВКА О ПУБЛИКАЦИИ

Rodríguez García, M. Early views on internationalism: Marxist socialists vs liberals / Labour internationalism: Different times, different faces // Revue belge de philologie et d’histoire = Belgisch Tijdschrift voor Filologie en Geschiedenis. – 2006. – Tome 84, fasc. 4. – P. 1049–1073.

Электронный ресурс: Persée: Accéder à des milliers de publications scientifiques: [сайт].

Данная статья освещает развитие представлений об интернационализме у либеральных и социалистических мыслителей с конца XVIII в. по 20‑е гг. XX в.

Перевод с английского Р. Х., специально для «Электронной библиотеки имени Усталого Караула».

Karaultheca, 2021